Скандала не было. Марина коротко сообщила, что звонила "твоя шалава", а затем заперла перед ним дверь спальни. Пришлось Лешакову запустить аэрокресло и воспарить над полом, чего Павел не любил. Фишка была модная и дорогая. Они купили кресло для придания интимной близости экзотических ощущений, но как назло у Лешакова обнаружилась "воздушная болезнь". Его укачивало в аэрокресле. Пришлось отказаться от мысли заниматься любовью под потолком, как ни уговаривала его Марина попробовать еще раз. Загадив дважды пол в гостиной, испачкав ковер и потратившись на вызов кибера из химчистки, Лешаков попытался вернуть кресло в магазин. Но продавцы не позволили осуществить возврат, сославшись на то, что слабый желудок никак не влияет на качество товара. Так и осталось у них это парящее кресло.
Промучившись ночь и половину дня под потолком, Лешаков вышел на вечернее дежурство в совершенно развинченном состоянии - не то что за "Малевичами" гоняться, в кровати лежать надо и выслушивать указания робоврача.
Лешаков не знал, чем могла закончиться его размолвка с женой, но подозревал, что ничего хорошего ему в отдаленной перспективе не светит…
Мальчик появился внезапно. Вынырнул из кустов и вцепился в рукав фирменной кожаной куртки со сканер-датчиками, грозя оборвать их вместе с рукавом.
Но мальчик был не самым неприятным явлением.
Сначала появился мужчина в черном кожаном плаще и с красным шейным платком. Он прошел мимо и явно торопился, то переходя с шага на бег, то вновь на быстрый шаг. У незнакомца было красивое мужественное лицо, покрытое двухнедельной бородкой - запоминающееся лицо. Он прошел мимо, изредка оглядываясь по сторонам. Когда его взгляд уперся в Лешакова, Павел почувствовал, как покрывается мерзким холодным потом, а душа выворачивается наизнанку, точно ее схватили раскаленными щипцами и стали выдирать из тела. Он вспомнил все свои грехи и ошибки, все свои горести и радости.
А потом гадкое ощущение покинуло его - человек отвел от него взгляд и прошел мимо. На душе же Лешакова осталось такое чувство, что им попользовались и брезгливо выбросили на помойку.
В тот момент, когда вконец расстроенный Лешаков собирался покинуть пост, чтобы сбегать в робомаркет за "горючим", дабы не было так обидно и противно от бесцельно ускользающего дня, на него налетел мальчишка, вцепился в рукав и зашептал горячо, надрывно, точно боялся не успеть всё рассказать:
- Господин полицейский, господин полицейский, тот человек… его взять… задержать, арестовать обязательно! Он человека в парке растворил!!! Это ужасно!.. Страшный человек!.. Я боюсь его!.. Но надо арестовать, а то он так и будет ходить и всех растворять, ведь в городе же никого не останется!..
- Прекрати истерику! - рявкнул Лешаков и стряхнул мальчишку с плеча.
Только тут он заметил, что мальчик был чернокожим.
- Говори внятно! Разумно! - потребовал он.
Захлебываясь словами, мальчишка затараторил снова:
- Но как же, он ведь человека убил! Я же… он же… Арестуйте его!
- Где убил? - жестко оборвал его Лешаков, лихорадочно соображая, что ему делать с заявлением ребенка. Не обращать внимания или поверить и задержать человека с красным шейным платком - незнакомец Павлу тоже не понравился.
- Да в парке же! В парке! Я же говорю вам, а вы… - Лешаков принял решение. Он приказал мальчишке:
- Стой на месте! - и бросился за успевшим скрыться за поворотом аллеи странным человеком.
Догнать-то его Павел догнал. И даже поговорил о чем-то, только почему-то всё время смущался, пытался закончить разговор и скрыться обратно за поворот, чтобы потом либо нахлестаться водки до помрачения рассудка, либо ломануться до ближайшего храма, бухнуться в ноги священнику и исповедаться во всём. Взять, как говорится, всё на себя.
Лешаков всё-таки спросил незнакомца, был ли он сегодня в парке Победы? Тот ухмыльнулся и ответил, что он прибыл маршрутным аэротакси до станции "Парковая Зона" и тут же направился домой пешком. Но через парк не проходил, поскольку в такую темень там только голову терять да ноги ломать.
Лешаков тут же почувствовал себя ужасным тупицей и ему стало стыдно. Он извинился перед господином в кожаном плаще и поспешил вернуться на пост.
Мальчонка дожидался его на том же месте, где он его оставил:
- Вы арестовали его? Арестовали?..
Лешаков смерил чернокожего уничтожающим взглядом и рявкнул:
- Ты что меня тут разыгрывать вздумал?! Сопля ночная! Ты что это по ночам на улице ошиваешься?! И как только родители тебя выпустили? Где твои родители живут? Ну-ка, адрес!
Мальчик посерел, что особенно четко было видно при ночном освещении, и попытался удрать, но Лешаков оказался проворнее. Он одним прыжком настиг мальца и ухватил за рюкзак, болтавшийся у того за спиной. В рюкзаке было что-то округлое и твердое.
Мальчик дернулся несколько раз, пытаясь освободиться, но кто же может вырваться из цепких рук Павла Лешакова.
- А ну, выворачивай пожитки! - приказал он.
И сам сдернул с мальчонки рюкзак, рванул молнию и вытряхнул содержимое на тротуар.
Баллончик с краской предательски звякнул об асфальт.
- Ах, так это ты, малолетняя оторва, ту погань на лифте изобразил?! - взревел угрожающе Лешаков.
- Не погань это! Не погань! - испуганно закричал мальчишка, выдавая себя с головой.
Лешаков торжествующе рассмеялся. Ему в руки попался "Малевич". Не Париж, конечно, но инцидент с разукрашенной кабиной лифта можно считать закрытым.
Глава 9
МАТВЕЙ СТАВРОГИН, КРАСНЫЙ КОТ И ВОЛНА
Матвей Ставрогин коснулся замка сенсорключом, приложил большой палец правой руки к глазку сканера, и дверь открылась. Он вошел в свою квартиру, захлопнул дверь, активизируя защитную систему "Цербер", и стал медленно разоблачаться. Сперва развязал красный шейный платок, который обвил узлом вешалку, затем сбросил на спорхнувшие с потолка робоплечики черный кожаный плащ и скинул на чистящий коврик ботинки, шипованные металлом.
Потом Матвей сунул ноги в домашние тапочки и прошлепал в гостиную. Включил головизор, запустил "стол-самобранку", вызвал меню, в котором отметил чашку крепкого кофе и два бутерброда с ветчиной. Направив заказ на кухню, откуда тот должен был поступить в ближайшую минуту на нижний уровень столика, Матвей перебрал несколько телеканалов и остановился на новостях Центрального Петербургского.
И какой черт занес его в этот вечер в парк? Ведь Матвей намеревался добраться до дома пораньше и посмотреть 3D-фильм, взятый в прокате, потягивая пиво и пуская в потолок сигаретный дым. Но он почувствовал запах. Так волк за несколько километров улавливает аромат заблудившегося в лесу ягненка. И Матвей не смог устоять.
Ставрогин испытывал уныние: действо свершилось, жертва была настигнута и хрустнула на зубах, но это не принесло удовлетворения. Так бывало часто. Он вожделел, крошил зубы в дым, а когда получал желаемое, наваливалось невыносимое разочарование.
Несколько дней Ставрогин намеревался провести дома. Он поступал так всегда, когда применял свой Дар. За Даром всегда следовала Волна. И Волну лучше всего было переждать, отлежаться в берлоге. Дождаться, пока всё уляжется. Пока схлынет вся муть, которую он поднял со дна реальности.
"Стол-самобранка" проиграл мелодию из Beatles, популярную в прошлом веке, приглашая хозяина к ужину. Верхняя панель стола истончилась, уступая место нижнему ярусу, на котором находился заказ. Ярусы поменялись местами. Трансформация закончилась.
Ставрогин засучил рукава, приобнял ладонями кружку и поморщился. Кружка обжигала пальцы. Улыбнувшись, Матвей отхлебнул кофе и крякнул от удовольствия.
Зеркальная стена за его спиной вспухла, впуская в комнату красного кота с изумрудными глазами. Кот был размером с теленка. Он зашипел, извещая Ставрогина о своем присутствии, и прыгнул через диван, на котором сидел Матвей. Приземлившись на ковер перед "столом-самобранкой", кот извернулся, выгнул спину и упал на живот. Замурлыкав, он облизнулся и хищно прищурил на Матвея глаз.
На появление кота Матвей никак не отреагировал, точно это было в порядке вещей. А для него так оно и было. Каждый раз, когда накатывала Волна, вместе с ней к нему являлись странные видения, которые иначе-то и назвать было нельзя. В реальность этого невыносимо красного кота поверить было невозможно. Однако тот махал хвостом, который проходил сквозь бутерброды с ветчиной, словно был бесплотным, пускал жирные слюни на ковер, который оставался сухим, и совершенно беззвучно чесал шею задней лапой.
Впрочем, Ставрогин бы не удивился, если бы кот заговорил. Он даже был уверен, что однажды это обязательно произойдет. Только кот то ли смущался, то ли выжидал подходящего момента, чтобы удивить Матвея. Ставрогин медленно потягивал кофе и наблюдал за картинкой головизора. Он выжидал. Что-то еще должно было произойти. Его сегодняшняя охота должна была сказаться на ткани реальности. Матвей знал это. И он выжидал, медленно вращая колеса мыслей.
Ставрогина смущал полицейский, который нагнал его в нескольких шагах от дома. Он нес какую-то беспросветную чушь, ощущая дискомфорт в его присутствии, но этот полицейский упомянул парк. Почему он это сделал? Неужели постовой был свидетелем происшедшего? Сомнительно. Если бы коп всё видел, то вряд ли бы осмелился подойти к Матвею. Ставрогин знал о том, что, когда он готовится к пришествию Дара, а затем встречает его, вокруг распространяется волна ужаса, которая словно силовое охранное поле распугивала всех недоброжелателей, могущих помешать Изменению. Такие же чувства испытывала и жертва, только ужас парализовал ее, лишал возможности сопротивляться. Хотя последняя жертва - наемный убийца, называвший себя Жнецом, оказался сильным противником. Он даже показал коготки, только они оказались картонными и сломались после первого же выпада…
Но вопрос оставался открытым: почему к нему подошел полицейский? Что он хотел от Ставрогина? И почему так поспешно ретировался, точно почувствовал свою уязвимость? Матвей уловил в нем ауру жертвы, но был измотан, удовлетворен и не хотел охотиться. Только в случае опасности. Значит, полицейский представлял для него опасность. Он собирался арестовать его, но потом передумал. Эта версия заслуживала внимания. Если полицейский размышлял о его задержании, стало быть, у него были на то серьезные основания. Основание могло быть только одно: полицейский стал свидетелем явления его Дара.
Это было плохо. Если не сказать хуже.
Ставрогин поставил чашку с кофе на стол и полез в задний карман брюк. Карман оттопыривала внушительная пачка денег. Он вытащил ее на свет, раскрутил и, оценив навскидку, бросил на стол. Изменение принесло ему что-то порядка ста тысяч рублей. Сумма приличная - три годовых зарплаты полицейского, попавшегося получасом назад ему на пути.
Так было всегда, когда просыпался Дар и происходило Изменение. После него Матвей обнаруживал у себя деньги. Все купюры новенькие, хрустящие - будто только что покинули банковские закрома. Откуда они берутся у него и кто ему платит за Дар, Ставрогин так и не узнал за сто пятьдесят лет использования Дара. Он и не стремился к этому. Его вполне устраивала анонимность.
"Срочное сообщение из Москвы! На восьмом внутреннем окружном транспортном кольце случилась грандиозная авария. Роботрейлер, управляемый транспортной компанией, располагающейся в Мюнхене, сошел с забронированного маршрута и, уничтожив разделительную ограду, выпал на встречную полосу, где столкнулся с двумя легковыми карами. От удара летящих на больших скоростях каров роботрейлер разломило пополам. Произошел взрыв! Часть восьмого внутреннего транспортного кольца уничтожена. Движение по восьмому кольцу приостановлено. На место происшествия выехала следственная бригада транспортной прокуратуры города Москвы. Пока что неясно, почему роботрейлер потерял управление. И почему центр управления роботрейлерами в Мюнхене не сумел оперативно перейти на ручное управление и загнать поврежденную машину на полосу стоянки. Это и предстоит выяснить следствию. В катастрофе погибло два человека. Оба - водители легковых каров. Мы выражаем свои соболезнования родственникам погибших…"
Ставрогин дождался.
Волна начала свое распространение.
Он переключил головизор на музыкальный канал и проглотил в голодном порыве бутерброд.
Красный кот, привлеченный ароматом ветчины, выгнул спину, аппетитно замурлыкал и произнес человеческим голосом с легким французским прононсом:
- У тебя сегодня удачный день?
Даже не вопрос, а скорее утверждение.
Ставрогин решил промолчать. Не хватало еще разговаривать со всякими полуреальными котами. Если бы к нему пришел Крышник - другое дело. Но кот…
Но кот оказался на редкость въедливым существом.
- В удачный день надо делиться своей удачей! - нравоучительно промурлыкал он.
Матвей, не замечая кота, расправлялся с бутербродом. Не хватало еще с собственной галлюцинацией разговаривать. Хотя природу видений Ставрогин для себя так и не уяснил. Кот был проявлением реального мира. Только мира иного, живущего параллельно. Сколько их приходило за полтора века. Коты и драконы, крохотные гномы ростом с наперсток, обыкновенные люди, которые утверждали, что они прибыли из будущего, и зеленые человечки, пытающиеся обратить его в новую веру. Что только не лезло сквозь стены, с потолка, из-под пола, из окна и просто появлялось из пустоты. Всех уже Матвей и не помнил. В памяти жил лишь один, первый визитер - Крышник.
- Ты вообще глухой или как? Или к тебе иное обращение требуется?! - завопил кот, встав на задние лапы и возмущенно вздернув дыбом хвост.
- Что тебе надо? Я очень устал, - тихо произнес Матвей.
- И с чего это такая усталость? Вспахал поле, построил дом, посадил дерево? - поинтересовался кот, встопорщил усы и срыгнул на ковер комочек шерсти.
- Эй! - ожил Ставрогин. - Поаккуратнее с интерьером.
- Чего переживаешь? Волна пройдет, всё исчезнет. В том числе и я. Как грустно осознавать собственную конечность.
Когда-то именно визитеры рассказали Ставрогину о Волне. Они объяснили ему ее смысл и посоветовали не покидать замкнутого пространства, пока Волна не схлынет. Замкнутое пространство могло быть любым, начиная от шкафа и заканчивая туалетом в ресторане. Но лучше всего, если Меняла будет пережидать Волну в своем доме. Поговаривали, что родные стены - они неприступнее любой крепости. За сто пятьдесят лет блужданий Ставрогин так и не обзавелся пенатами, но эта квартира служила ему убежищем последнюю четверть века, и пока расставаться с ней он не собирался.
- Что тебе надо? - недружелюбно повторил Матвей.
- Мне скучно. А тут такая изумительная возможность порезвиться.
- Что-то я не вижу резвости. Приходишь, докучаешь мне своим присутствием, а потом исчезаешь.
- Я пришел к тебе в первый раз и, наверное, в последний. А что, ты не в первый раз играешь на Волну? - игриво спросил кот.
- Я не понимаю тебя, - отозвался Ставрогин.
- Ай-яй-яй, такой взрослый, а врать не научился! Ты трясешь Столп Мироздания, в твое убежище странники сыплются как яблоки, а ты не понимаешь, что происходит? Плохой мальчик!
Кот повернулся к Матвею задом и, демонстративно подняв хвост трубой, напустил на пол дурно пахнущую лужу.
- Скажи, зачем тебе это надо? - тут же спросил он.
- Что надо? - рассеянно переспросил Матвей, программируя "столик-самобранку" на новую порцию кофе.
- Ты еще спрашиваешь?! - возмутился кот. - Зачем ты ломаешь естественный ход вещей?
- Это мой Дар! - твердо сказал Ставрогин.
- Твой Дар опасен, он вызывает Волну, а она разрушительна. И тебя это не останавливает? Я удивлен. Я знал, что люди беспечные существа, что они способны спилить сук, на котором сидят, только ради принципа, но это - верх безумства!
- Я несу людям добро, - сухо ответил Матвей.
- А как же тогда погибшие на восьмой кольцевой? Ты принес им добро?! - метнув на Ставрогина гневный взгляд, воскликнул кот и вонзил длиннющие когти в ковер.
- Как это связано?! - воскликнул Ставрогин и зажмурил глаза.
Ему предстояли долгие часы, пока не схлынет Волна. Часы бок о бок с этим странным неугомонным существом, который принимал в каждый свой приход разные формы, но сущность его была одна.
Раскрыв глаза, Ставрогин уставился на кота холодным взглядом. Он был готов к диспуту.
Сколько продлится Волна в этот раз?
Он был готов на тысячелетия.
Глава 10
ИНОГДА ОНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ (ИДЕТ ВОЛНА…)
Волна распространялась кругами.
Волна раскатывалась по Земле.
Дождь лил вторую неделю. Яркий сочный дождь, наполненный изумрудом листвы и дурманящим свежим воздухом, пропитанным ароматом апельсинового дерева. На незастекленной веранде большого бунгало в плетеном кресле сидел седой мужчина в распахнутой на груди рваной рубахе, хлопчатобумажных белых штанах и широкополой плетеной серой шляпе. Его небритое, коричневое от загара лицо находилось в тени шляпы, и при взгляде на него ничего нельзя было сказать о возрасте человека. Только волосы с проседью и дырки в неровном ряду зубов говорили о том, что мужчина, отдыхающий в дождливый день на веранде своего дома, давно уже перешел границу, разделяющую поле жизни напополам. Мужчина, выставив босые, черные от грязи, в мозолях и шишках ноги под дождь, задумчиво посасывал длинную изогнутую трубку, которую придерживал возле живота. Клубы ядовито-серого дыма окутывали его голову и медленно рассеивались в воздухе, уступая место новой волне смога.
Мужчину звали Хорхе Луис Каварес. Он наслаждался дождем и своей безмятежностью. Нечасто выпадает такой случай, когда можно посидеть на веранде, ничего не делая, и покурить трубку. Хотя Хорхе Луис мог признаться себе честно, что последнее время таких дней становилось всё больше и больше.
Он старел и становился всё менее нужен. На его место приходили молодые ребята, полные энергии и с ясной головой. А что может дряхлеющий капитан полиции, если из пистолета он уже не попадает в десятку, схватиться с преступником в рукопашную для него равноценно самоубийству, а просиживать в участке, ломая голову над очередной криминальной головоломкой, изнывая от жары, становится всё обременительнее и обременительнее.