Глава восьмая
Ушедший лес
1
Порой время замирает. Или просто кажется таким вот… застывшим… Джафару это нравилось.
Когда со стороны деревни прилетела смерть и ударила его в грудь горячим, Джафар не увидел ни рая, где согласно вере его родителей его ждало соответствующее количество девственниц, ни адского пламени, девятнадцатью стражами которого правит могучий Малик.
Он увидел дорогу. Протоптанный бесконечными тысячами и тысячами ног путь, слегка светящийся в полумраке, лежал перед ним и звал в темноту, петляя тусклой змеей среди теней.
Впрочем, пуститься в путешествие по нему Джафар не спешил. Он пришел в себя сидя возле костра, обычного костра горевшего рядом с началом дороги, уходящей в темноту. Он сидел у костра, подкладывая в огонь наколотые поленья из аккуратной стопки рядом с костром. Джафар предполагал, что когда топливо закончится, он просто поднимется с холодного камня (сидеть на котором, впрочем, было почему-то совсем не холодно) и пойдет по мерцающей дороге… куда-нибудь.
Но это будет потом, а пока он любовался пляской оранжевых языков пламени и вспоминал.
Костер горел медленно. В какой-то момент Джафар вдруг понял, что говорит вслух. И даже больше – разговаривает с кем-то. С кем-то сидящим по ту сторону пламени. С кем-то кто всё понимает и ни за что его не осудит.
– …Отец всегда говорил мне, что чем позже найдешь свой путь к смерти, тем дольше проживешь. Я спрашиваю "Папа, как это?". А он смеется и отвечает "Тот, кто ищет свой путь, может ненароком найти свой путь к смерти. Не ищи узких троп, сынок, ходи широкими проторенными дорогами". Не получилось…
Джафар, не открывая глаз от пламени, покачал головой.
– …Я вот за всю жизнь так и не смог решить, мы выбираем свою дорогу, или наоборот – наша дорога выбирает нас, не позволяя сворачивать на широкие протоптанные пути, где можно сыто и спокойно прожить свой век. Что зависит от нас? Как зависело от меня, что христианская и мусульманская общины обосновались на Ленте-5 почти одновременно? Какой злой дух или добрый ангел заставил меня, когда мне было двадцать и родители уже выбирали мне невесту, поехать с братьями на ярмарку, куда я, в общем-то, и не собирался? И как я мог знать, что встречу там девушку, глаза которой до сих пор иногда мне снятся до самого утра?.. Вопросы для бессонных ночей, вопросы на которые нет ответов…
Темная фигура в широкой бесформенной хламиде по ту сторону костра едва заметно пошевелилась и Джафар, подняв взгляд, увидел, что у его истории появился еще один слушатель. Странный слушатель. Сначала ему показалось, что по ту сторону огня внимательно щурит на пламя странные синие глаза какой-то очень большой зверь, вроде барса или пантеры, но почему-то пепельного оттенка и вдобавок остроухий, таких и на свете-то нет. Впрочем, может это существо с другой планеты, в других мирах чего только не бывает. Но потом Джафар моргнул, и понял, что ему показалось – вместо дикого кота возле костра сидел человек. Правда, человек тоже показался ему странным. Молодой парень в военном комбинезоне со всякими карманами. Но лицо… Это не было лицо солдата, этих за свою жизнь Джафар навидался. А тот был другой. Отрешенное лицо с глазами, которые менялись. Как посмотрит на Джафара весело, словно скажет, мол, говори, старик, дальше, слушать тебя приятно – и тридцати лет ему не дашь, такой молодой. А как отведет взгляд да в костер уставится – тут и видишь другое: старше он, много старше…
Джафару парень кивнул как старому знакомому, а темной фигуры рядом с которой сидел, словно и не замечал. А Джафару было все равно. Он рассказывал.
– …Когда молод по сторонам не смотришь, одни девушки на уме. У нас в деревне не обращали внимания на появившийся на планете орден, ведь места хватит всем, и я не помню, когда впервые люди из ордена начали появляться на деревенских собраниях, нам ведь не жалко и скрывать нечего. Никто и оглянуться не успел, как возникла и принялась расти ввысь и вширь громада Сайнттауна и все больше односельчан смотрели на меня пустыми глазами и говорили словами орденских миссионеров. Говорили о боге, но бога в их словах не было… Ярмарок больше не стало, а для того чтобы что-то продать надо было ехать в Сайнттаун, в свой мусульманский квартал, чтобы не встречаться с христианами. Я удивлялся, что с приходом на планету тех, кто призывал верующих объединяться, всё происходит совсем наоборот… впрочем, в то время о следующем свидании с Джейн я думал больше чем о политике ордена. И настал тот день, когда родители твердо заявили мне, что "жениться надо на своих" и что "сын должен быть покорен воле родителей". – Джафар печально улыбнулся. – Нам с Джейн оставался только Лес. И выбранный путь стал для нас узкой тропой.
2
Лес, расположенный в труднодоступном захолустье западной части материка был уделом тех, кто хотел вольной жизни. Рассказывали про это место всякое, и большую часть этих историй Джафар справедливо считал бабьими баснями.
А правда была проста. Среди чащи, в заросшей высокими соснами и пронизанной ручьями широкой долине бил родник с вкусной водой, дававший начало одному из притоков текущей неподалеку реки. Там и появились первые хижины поселения, которое так без затей и называли – Лес. В Лесу помимо беглых влюбленных селились и беглецы от правосудия, и безбожники, не желавшие посещать храм, и сбежавшие от кабальных контрактов корабельные экипажи крупных корпораций, словом все, кто не захотел примкнуть ни к христианской, ни к мусульманской общине.
Лес принимал всех.
Ничего нового в подобном поселении пестрой кучи изгоев на слабоосвоенной сельскохозяйственной планете не было. Однако Лес не стал бандитской деревней, молодцы из которой всегда готовы опрокинуть на лесной дороге фермерский флаер с помощью пневмотарана или обычной веревки. И в самом Лесу беззакония не было. Его жители, по словам забредавших в это захолустье торговцев, были удивительно благополучны в повседневной жизни и неизменно вежливы с чужаками, снимали со скромных полей на расчищенных делянках удивительно щедрый урожай, охотились, строили запруды, ловили рыбу, заводили пасеки, делали из диких ягод особое "лесное вино с травами"… Вскоре в Лес нащупали маршрут корабли Союза вольных торговцев и о самозваном селении, которое процветало, не отгораживаясь забором от подступающих вплотную к домам деревьев, узнали все на Ленте-5.
Подобную счастливую жизнь не спрячешь даже в самой густой чаще.
Сначала лесных отшельников рискнули попробовать на зуб одна за другой две орудовавших в этих краях банды – одна местная, вторая состоявшая из высадившихся на планете беглых заключенных. Их намерение "потрясти "лесовиков" было последним, что об этих бандах слышали. Жители Леса были хорошими охотниками, но столь успешное противостояние профессиональным уголовникам неизбежно было бы сопряжено с жертвами среди защитников. Однако никаких следов столкновения жителей селения с бандитами никто никогда не обнаружил. Было полное ощущение, что почти сотня взрослых вооруженных мужчин просто растворилась в воздухе. "Лесовики" на вопросы приезжих торговцев только недоуменно пожимали плечами и с улыбкой повторяли, что не знают ни о каких бандитах. Но обязательно добавляли "Лес нас защищает".
Джафар был среди тех, кто только посмеивался подобным объяснениям и согласно кивал: мол, всё понимаем, места там глухие, а охотнички лесные прыткие, похоже не ведало ночное ворье, с кем связывается.
Однако были и другие, те, кто кивал на странные обычаи "лесовиков". Говорили, что на заре они солнцу кланяются, а перед тем как свалить дерево или убить зверя прощения у них просят. Сильнее всего наводили на размышления безуспешные старания попасть в Лес христианских и мусульманских миссионеров. Торговцы и той, и другой конфессии, всегда готовые просветить собеседника об истинной вере, ни разу не смогли найти путь в затерянное в чаще селение, плутали и неизменно выводились на торную дорогу доброжелательными охотниками-"лесовиками".
Впрочем, нечто похожее произошло и с орденскими проповедниками, прилетевшими в Лес на корабле Союза вольных торговцев. Им просто не дали сойти по трапу. Полные мужчины в чалмах и рясах гневались и требовали встречи с мэром. В конце концов, на корабль-торговец явился сухонький насмешливый старичок с дочерна загорелым лицом, облаченный в потертый рабочий комбинезон с вытянутыми коленками и штопаную клетчатую рубаху. Мэр выслушал все аргументы визитеров, вежливо покивал, после чего попросил больше никого из "их братии" (именно так возмутительный старичок поименовал представителей ордена) Лес не посещать. На возмущенно-недоуменные вопросы миссионеров старичок пожал плечами и с улыбкой произнес только одну фразу:
– Вы научите наших детей спорить о боге.
Затем мэр удалился.
После того как орденские миссионеры были отправлены восвояси, кто-то впервые произнес слово "язычники".
3
Ленту-5 Орден Креста и Полумесяца подмял под себя достаточно легко. Первой на планете появилась компания "Белый крест", торговавшая с местными лавочниками по приятно низким ценам, щедро вкладывавшая деньги в хилую местную промышленность и легко предоставлявшая кредиты. Исподволь люди из "Белого креста" приобретали влияние в обеих общинах, покупали недвижимость, строили церкви и мечети, в общем, вели себя как добрые соседи. Когда вслед за компанией на Ленту-5 пришел Орден Креста и Полумесяца, почти никто не сказал и слова против. А одинокие голоса, предостерегавшие от необдуманных решений, услышаны не были. Орден выглядел соответственно своим программным декларациям – "доброй силой, стоящей на защите интересов верующих всех традиционных конфессий".
Когда началось строительство Сайнттауна, и на Ленту-5 хлынула выкачиваемая орденом с перенаселенных и истощенных планет дешевая рабочая сила, а уровень безработицы вместе с уровнем преступности резко скакнули вверх, старейшины обеих общин запоздало почесали в затылке и попытались на очередных губернаторских выборах выставить своего кандидата, чтобы вернуть власть общин над планетой. Но было уже поздно: к тому моменту орденские деньги купили управленцев Ленты-5 с потрохами, и выборы превратились в чистой воды фикцию.
К той поре Джафар относил воспоминание о случае, когда после очередного оглушительного провала на выборах старейшины мусульманской общины надрывали глотки в чайхане, пытаясь выработать "стратегию будущего нашей планеты". При разговоре присутствовал молчаливый орденский наемник, зашедший в жаркий день посидеть в прохладе за чашкой чая. Когда старики приостановили дебаты, чтобы промочить горло, парень, обернувшись к ним, с усмешкой процедил "Да какая вы планета? Вы теперь – база ордена" и наставительным жестом похлопал ладонью по висевшей на поясном ремне кобуре с легким офицерским бластером.
Словом, когда "лесовики" не изъявили желания не то что "дружить", а даже общаться с представителями ордена, о том что "эти "лесные" доиграются" не судачил только ленивый. Так оно и оказалось. Правда развязка стала неожиданной для всех.
Даже на фактически собственной планете Орден Креста и Полумесяца действовал крайне осмотрительно. Для начала в местной печати и сети были опубликованы журналистские расследования о "криминальной клоаке планеты", вслед за которыми последовали петиции от населения с просьбами "оградить молодежь от соблазна языческой заразы". Тем временем орден перекупил контракты Союза вольных торговцев и торговые корабли перестали навещать Лес.
Полицейская операция при поддержке армейских сил и орденских наемников была тщательно продумана. Лес был заранее взят в плотное стальное кольцо.
Однако когда колонны людей и техники ранним утром с нескольких сторон рванулись через чащу к месту "наведения порядка", случилось непредвиденное. Углубившиеся в лес передовые отряды, состоявшие из орденских наемников, вопреки всем картам оказались на опушке и застыли в изумлении.
Леса больше не было.
Долина, где раскинулось селение, была пуста. Исчезли не только люди. Исчезли дома.
Больше того – изменился весь пейзаж. Не шумели на ветру пышными кронами высокие корабельные сосны, словно их и не было. Не звенел по камням в сердце долины легендарный источник. Посреди лесной глуши в западной части материка восточного полушария Ленты-5 отныне зияла гигантская проплешина. Ни людей, ни животных, ни каких-либо следов их пребывания. Только камни и песок, сквозь которые и долгие годы спустя не пробивалось не травинки. Мертвая земля.
Власти, недолго думая объявили о коллективном самоубийстве "языческой секты", а район странного явления от греха подальше сразу обнесли колючей проволокой, а там и силовым полем, и объявили закрытым объектом. Наемные части ордена на Ленте-5 заменили другими, чтобы не болтали лишнего местному населению.
Слухи об Ушедшем Лесе превратились в легенду, которую рассказывали вполголоса.
4
– Мы слишком долго собирались. Непросто оставить свой дом…
Джафар не глядя на своих слушателей, грустно улыбнулся куда-то в огонь.
– Джейн убил не наемник, наш солдат с Ленты-5. Он стоял во внешнем оцеплении, их на "информационной минуте" накачали всякими ужасами про "кровавых язычников", он услышал шорох в кустах и выпустил наугад всю обойму. Я собирался искать его, думал придется в космос лететь, по галактике шарить, а оказалось он в соседней деревне живет. Вот так всё просто. Ну… Нашел его… Морду набил. Руки ему переломал. Хочу горло перерезать – не могу. Сопляк ведь, дурак-дураком, мать его у меня в ногах ползает… так и не смог… Из дома ушел. Подрался с братьями и ушел. Они принялись кричать, что он мой кровник, как это не можешь убить… пообещал им так же руки переломать, если тронут его… и ушел.
Джафар подложил в гаснущее пламя два последних полена и взглянул на сидевших по другую сторону костра. Фигура, которая теперь показалась ему закутанной в темный, напоенный влагой кусок грозовой тучи, едва заметно кивнула. Парень в военном комбинезоне спокойно, без осуждения и без поощрения смотрел на Джафара.
– Потом жил в горах. Рядом с родником. Хороший родник, возле него спится хорошо. Сны хорошие… легкие. Охотился. Иногда в деревню в лавку спускался. Потом орденские и в горы дотянулись. К роднику. Часовню ставить пришли. Я удивился. Как Джейн погибла – я в мечеть ходить перестал, так что… Сказал им что родник этот здесь был до того как они пришли и будет после того как они уйдут. Подрались. Прежде чем меня этой штукой… станнером в спину… я многих потрепал. Потом тюрьма. Как освободился, мать упросила домой вернуться. Как раз как я вышел, часовню на том роднике лавиной как ножом срезало. Начисто. А родник теперь снова бьет. Так что хоть тут вышло по-моему. Потом женился. Дети. Внуки. А вот теперь нашей деревни нет… И рода моего нет. И никого нет. Я последний. Наверное, горевать должен. А я ничего не чувствую. Просто не пойму – зачем всё? Зачем всё это было, а?..
Языки пламени плясали на углях.
Джафар поднял глаза и встретился взглядом с темными глазами собеседника в бесформенном одеянии, теперь словно курившимся серым утренним туманом.
– Ты получишь ответы на все вопросы… – прошелестел тихий женский голос. – Но сначала ты должен ответить на то, о чем спросит тебя он.
Джафар перевел взгляд на человека в военной форме с глазами, которые не были глазами солдата.
– О чем ты хотел меня спросить?
– Я сочувствую тебе.
Джафар кивнул на гаснущий костер.
– У нас мало времени.
– Мне надо узнать, что произошло с деревней, и куда увезли оставшихся в живых.
– Это была станция, упавшая с неба. Орбитальная станция. Сначала она медленно опускалась, видимо на силовом луче, я видел такое по объемнику. А потом силовое поле отключилось, и станция рухнула вниз. На деревню. Остальных наших добили орденские. А куда увезли живых, если они и остались, я не знаю. Но ты сможешь узнать. – Старик постучал пальцем по левому виску. – Тогда у родника орденские выбили мне глаз. Когда я вышел из тюрьмы, братья скинулись на подарок и купили мне протез. Там множество ненужных функций. Но одна сегодня пригодилась. "Инфракрасная съемка плюс" называется. Мой глаз снимал то, что творилось в нашей деревне даже когда я отключился… даже когда мой глаз закрыло веко. Догадываешься, что тебе надо сделать?..
Парень изменился в лице.
– Но мы можем тебя вылечить…
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? В этот район "скорую" вызовешь? Или угонишь флаер и из гор в городскую больницу меня повезешь? Точнее мой труп? – Джафар сухо усмехнулся. – Я-то знаю кто ты. Нам объявляли о каких-то диверсантах.
Старик встал с камня и улыбнулся. Над покрывшимися седой золой углями вился сизый дымок.
– Не трать время. Лучше сделай свое дело как следует. Передай привет орденским от меня. И от Джейн. И от моего рода. От всей нашей деревни привет передай.
Парень сжал губы и кивнул.
– Передам. Легкой дороги.
Джафар улыбнулся и шагнул к темной клубящейся фигуре. Прохладные пальцы взяли его за руку, и повели по вытоптанной многими тысячами ног светящейся тропе.
– Дальше ступай один. – В нежном шелестящем голосе Джафару послышалась едва заметная усмешка. – Тебя ждут.
Джафар недоуменно оглянулся на отпустившую его руку фигуру, но та растаяла в кромешной темноте, словно не было. Не было видно ни костра, ни парня в военном комбинезоне. С каждым шагом по светящейся тропе за спиной Джафара не оставалось ничего кроме тьмы.
И тут он услышал знакомый запах. Запах цветов.
Пахло сиренью.
Именно так душисто и дурманяще пахло сиренью на ярмарке, которую устраивала христианская община в двадцать первое лето Джафара, в то лето, в которое он…
Старик ускорил шаг. Потом побежал.
Яркая точка в конце тропы превратилась в облако света, которое все увеличивалось.
Потом на фоне сияющего облака проступил силуэт тонкой девичьей фигурки машущей ему рукой.
Джафар бежал так, как не мог бегать уже много лет, и с каждым шагом его волосы темнели, а морщины разглаживались.
Он услышал смех. И на бегу рассмеялся в ответ, не чувствуя слез, текущих по щекам.
А потом родные глаза на лице, которое он видел во сне каждую ночь, взглянули на Джафара с той лаской, которая придает смысл тяготам любого пройденного пути.