Запах в квартире тоже стоял специфический. Не раз посещая ее скромное жилище, по просьбе хозяйки поменять лампочку или настроить телевизор на нужную программу, я каждый раз удивлялся обилию книг и старых черно-белых фотографий в рамках, развешанных по стенам, оклеенным простыми бумажными обоями. Мебели в квартире старушки тоже было раз-два и обчелся. Большой довоенный шкаф, где она хранила свою одежду, огромное количество полок с литературой и скрипучее кресло-качалка. Как ни странно, но и сейчас на его спинке висел шерстяной плед, а на кофейном столике у окна спокойно лежал томик Дюма-отца, с бумажной закладкой.
- Старушка здесь какая-то жила, - поделился Дмитрий, грохоча на кухне посудой. Ни электричества, ни газа в квартире, да и во всем доме, разумеется, не было, и пищу готовили по старинке, на дровах, в качестве кострища используя широченную, закрывающую собой все свободное пространство крохотного санузла, ванну на изогнутых ножках в форме лап льва. - Бедненько жила, - продолжил он, ставя прямо на кофейный столик пышущую жаром сковороду, на которой разогретую тушенку покрывал толстый слой омлета из яичного порошка и специй из пакетика.
Вскоре появился и убитый горем Арсений. Ввалившись в комнату, он печально опустился в кресло-качалку и, выражая всю скорбь и горесть этого мира, довольно живо принялся за еду.
- Ну что? - задал давно уже интересующий всех вопрос Дима. - Нашел что интересное?
- Даже более чем, - не отрываясь от поглощения питательной смести, с набитым ртом поделился я. Вкус у яства, приготовленного в полевых условиях, был еще тот, но желудок требовал, и с его потребностями приходилось считаться. - Квартира не моя.
- Как это не твоя, дядя? - удивился Мишаня, присоединяясь к общему пиршеству. - Ошиблись?
- Да в том-то и дело, что нет. - Я проглотил новый комок солоноватой свинины, и глазами поискал воду. - Адрес точный, все сходится, однако не мое, и все. Как биография в медицинской карте в больнице. Вот, полюбуйтесь. - Из внутреннего кармана куртки я извлек давешнюю фотографию и всучил в руки пиру.
- Фотка как фотка. - Дима развернул карточку и принялся ее изучать. - Ты тут, девчонка какая-то. Ты что, женат?
- Да в том-то и дело, что нет. Из всего, что напоминает обо мне грешном, вот только эта фотка и есть.
- Симпатичная. - Арсений на секунду позабыл о своей утрате и скептически окинул фотографию взглядом. - Такая, себе на уме. Вида вроде простоватого, а взгляд хитрый, что лиса. Точно не твоя?
- Гарантированно, - уверенно кивнул я, вытирая рот тыльной стороной ладони. - Дверь моя, парадная моя, дом и двор помню. Даже вот эту хату, где сейчас сидим, и то отчетливо вспоминаю, ибо бывал здесь не раз, а вот собственное жилище не узнаю. Не было там обоев в узорах, импортной сантехники и посудомойки. Не носил я двубортных пиджаков и свитеров с оленями, что в шкафу в изобилии. Если подумать, так их там столько, что на полжизни хватит и еще внукам останется.
- Опять загадки, - печально вздохнул пир.
- А может, того? - Сенечка постучал по собственному черепу, указывая на мой шрам на черепе, начавшем уже обрастать волосами, из-за чего на голове получалась уродливая, геометрически правильная проплешина. - Может, амнезия? Ну типа ты забыл, а потом…
- Да знаю я, что это такое, - отмахнулся я. - Но не мог же забыть цвет обоев в собственной хате?! Абсурд. Бессмыслица. Нелепица полная.
- Мда, - вдруг подавился от смеха Мишаня. Забросив в рот последнюю порцию тушенки, он вытер жирные губы рукавом и, усевшись прямо на пол, вытянул ноги, сыто отдуваясь. - Мотоцикл потеряли, квартиру тоже. Что еще будет? А?
И ведь знал, наверное, шельмец, или чувствовал тонко, но сразу после его слов через открытое окно, со двора в комнату ворвался рев дизельных движков. Сорвавшись с места, мы высыпали на балкон и были неприятно удивлены действом, с быстротой света разворачивающегося у подножия пятиэтажки.
Два здоровенных крытых брезентом "Урала", распихав в стороны припаркованные во дворе трупы автомобилей, начисто перекрыли все возможные пути отступления. Не успела техника толком остановиться, как брезентовые борта были вздернуты вверх, и оттуда, ловко соскакивая на землю, посыпались вниз будто горох крепкие коротко стриженные парни в пятнистой форме.
- Мать моя женщина, - ахнул Сенечка, спешно отходя от перил и меняя цвет лица с светло-розового на светло-зеленый. - Спецура. Ну, они-то откуда на нашу голову?
- Не Ханой случаем? - поинтересовался я у Сенечки, однако он отрицательно замотал головой.
- У коменданта спецназа нет, - уверенно заявил зеленоватый проглот. - Особенно в таком количестве.
- Может, на чью территорию залезли? - осторожно поинтересовался я у знавшего все и вся Мишани, однако тот снова замотал головой, да так сильно, что я усомнился, удержится ли она на его тонкой шее.
- Крысы тут и банды, - собравшись с силами, пояснил Арсений. - В остальном район ничейный. Поезда иногда ходят, как бы это удивительно ни было. Старые, почти развалившиеся…
Тем временем все входы и выходы парни в камуфляже уже перекрыли и, разбившись на тройки, рассредоточились по всему двору. Я, к своему неудовольствию, что уж и вовсе не грело, заметил даже пару СВД, а затем потерял снайперов в густых зарослях сирени. И тут снизу грохнуло.
- Спокойно, господа, с вами говорит полковник внутренней безопасности первого комплекса Звягин. Мы не причиним вам вреда. Нам нужно поговорить.
- Очень интересно, - хмыкнул Дима, а затем ни с того ни с сего заголосил: - Полковник! На приватный разговор с ротой спецназа не приходят, да и потом, не переоцениваешь ли ты свои силы? Это надо будет еще посмотреть, кто кому вреда не причинит.
- Тише ты, - цыкнул я на разбушевавшегося пира. Что на него нашло? Может, тушенка легла не прочно? - Хочешь их озлобить?
- С кем имею честь общаться? - почти весело поинтересовался громкоговоритель.
- Дмитрий меня зовут, - продолжил свой диалог, не обращая внимания на мои страшные гримасы, пир. - Мы люди мирные, пришли и вовсе на свое прошлое ПМЖ. Неприятностей не ищем.
- Ну, коли не ищете, так значит, сговоримся, - продолжил полковник. - Среди вас есть один человек, это я доподлинно знаю. Его опознали вчера в "Дыре". Его зовут Андрей Петрович Скворцов. Холост. Детей нет. По мои документам проходит как инженер высокоточных систем обороны. Прятаться не стоит, Андрей Петрович. Мы не хотим причинить вам вред. Мы даже готовы эвакуировать вас и ваших друзей в закрытую безопасную зону с работающими подстанциями, теплыми одеялами и трехразовым питанием из натуральных продуктов. Все это, впрочем, только после того, как вы согласитесь на разговор и последующее сотрудничество под эгидой первого комплекса. И поторопитесь, господин Скворцов. Вас опознали многие. Скоро тут будут представители территорий и комплекса два, и тут уж будет не до раздумий.
Из того, что произнес полковник, я ровным счетом ничего не понял. Разве что отметил, что где-то, наверное, люди живут по-человечески и со всеми удобствами, однако разговаривать с бравым солдафоном и его башибузуками, следящими за мной через оптику из укромных уголков двора, мне почему-то особо не светило.
- Надо поговорить, - резюмировал Сенечка. - Вы, конечно, парни крутые, но даже Ханой, чтоб его вечно черти на сковородке тупыми вилами переворачивали, не попер бы в лоб на целый отряд натренированных, хорошо вооруженных людей. Жги их, топи, замораживай, а пуля - дура, она в лоб и прилетит.
- Ну, так что? - вновь поинтересовался громкоговоритель. - Будет разговор?
Я осторожно выглянул из-за перил и, бросив беглый взгляд на парковку у дома, снова поспешно убрался за бетонное ограждение. Бойцы были тертые, явно знавшие, что делают, да и их командир, Звягин, вещал спокойно и неторопливо. По тону его можно было понять, что у мужика все схвачено. Боезапас полон, пути к отступлению просчитаны, да и по поводу нас даны четкие инструкции. Никакой инициативы, все по плану. Сжечь эту компанию я бы всегда успел, хотя и, взглянув на слаженную работу спецназа, немного засомневался в себе. С другой стороны, от разговора язык не отвалится, а хочется узнать про новые интересные и загадочные места вроде первого комплекса или каких-то территорий, о которых даже сведущий в местной геополитике проглот и слыхом не слыхивал.
- Хорошо, - наконец решился я.
Слова эти дались мне нелегко, ибо, признаюсь честно, струсил. Ну не люблю я неожиданностей, мужиков в бронниках и разные спецэффекты вроде поблескивающей оптики крупных калибров. - Будет тебе, Звягин, разговор. Только недолгий и по существу. Поднимайся на площадку между вторым и третьим этажом. Один. Без оружия. Я спущусь через пять минут.
- Отмаршировался, дядя, - тяжко вздохнул Мишаня, напоказ шмыгая носом. - Сейчас военные повяжут тебя под белы рученьки и…
Скорбный монолог был немилосердно прерван подзатыльником со стороны пира, и обиженный на весь свет воришка отвернулся, выказываясь всем собравшимся свое недоверие и пренебрежение к сложившейся ситуации.
- И правда пойдешь? - Сенечка скривился и взглянул на площадку перед домом, где замелькали люди в камуфляже, спешно перестраивая позиции под новые задачи.
- А куда деваться? - Развел я руками. - Да и потом, хотел бы этот полковник нас на тот свет отправить, то воспользовался бы услугами снайперов. Мы же тут целое утро непокрытыми бошками светим, барражируя с одного балкона на другой. Тут не то что подготовленный боец, а вон наш Мишаня влегкую бы сработал.
Делать было нечего, да и срок, отведенный мной же, подходил к концу, так что, вручив пиру свой автомат, резонно посчитав, что на лестничной площадке он мне, профану в ведении боевых действий в городских условиях, вряд ли на что-то сгодится, я шагнул в зияющий проем входной двери и обреченно начал спускаться вниз по ступенькам.
Звягин ждал внизу, все как и условились. Оружия при нем, по крайней мере видимого, я не обнаружил, но крепкая, плотно сбитая фигура, короткая стрижка и почти квадратный подбородок не сулили в рукопашной драке ничего хорошего.
- Зачем пожаловал и что тебе нужно? - перешел я в словесную атаку. - Мы вам дорогу не переходили, да и ценного при себе не держим, чай не дураки.
- Не дури, парень, - усмехнулся Звягин, оценивающе окидывая взглядом мою помятую фигуру. - Ты отлично знаешь, что происходит, а если даже и нет, то догадываешься. Ты единственный удачный экземпляр со всеми показателями и твоей персоной интересуются многие. От территорий и до второго комплекса все готовы взять тебя под крыло, а главное, устранить опасность твоих же собственных тренировок.
- Откровенность за откровенность. - Пожал я плечами. - Я тут относительно недавно, и показания многих путаются. Ты даешь мне честные ответы на мои вопросы, я решаю, идти с вами или другим путем.
Звягин бросил опасливый взгляд на часы, также невиданная роскошь в мире, где техника ведет себя черт знает как или вовсе отказывается выполнять свои штатные функции.
- Задавай, только быстро, и учти, я глава службы безопасности, а не научник. Знаю мало, и большую часть отношу к слухам, так что за достоверность не ручаюсь.
- Сколько длится весь этот бред? - Я кивнул в окно, где неспешно поскрипывали мертвыми стволами тополя, однако полковник и так все понял.
- Первый массовый отказ электроники зафиксирован пять лет назад, - просто, почти буднично, пояснил он. Будто не о начале конца света говорил, а о том, какую рыбину можно поймать на Вуоксе. - Пик пришелся на двенадцать часов по московскому времени. Произошла авария, сателлиты, разбросанные чуть ли не до Урала, сработали, но произошел резонанс. Теперь все так.
- То есть катастрофа не локальна?
- Насколько мне известно, нет.
- Почему медицинская карта в больнице была подменена?
- Без малейшего понятия. Я знаю, что ты важный объект, нужный для того, чтобы вправить мозги этой свихнувшейся вселенной. Остальное не ко мне.
- Способности. Откуда они? Почему некоторые остались при своих, в то время как остальные получили эту сумасшедшую силу?
- Только догадываться могу. - Полковник полез за пазуху, но увидев, как я напрягся, обронил… сигареты. Достав из мятой пачки одну, полковник взглянул на нее и, почему-то вновь убрав назад, продолжил: - Насколько помню, подобное есть у каждого, от мала до велика. Ну, взять, например, тех же спортсменов. Бегать могут все, а вот пробежать стометровку за девять секунд дано далеко не каждому. Так же и с телекинезом, пирокинезом и еще сотней других кинезов, коими сейчас наполнен мир. Основная станция усиливает, а вышки ретранслируют сигнал на всю современную территорию России. На выхлопе должен получиться солдат, способный одной силой мысли противостоять вражескому отряду. Однако что-то научники напутали. Сигнал стал слишком активен, некоторые элементы устройства вошли в резонанс, да такой, что отключить основную установку, без того чтобы мозги себе не расплавить, возможности нет.
- Но она же не может работать все время. - В изумлении я даже вскинул руки, попытавшись изобразить крайнюю степень недоверия, но получил лишь ироничную ухмылку Звягина, и не более того. - Нужны источники питания, обслуживание, постоянный контроль. Установка должна была вывести из строя сама себя!
- Но получилось по-другому, - хмыкнул полковник. - Активное воздействие начинается в радиусе пары сотен метров, а то, что остается за куполом, так того вполне хватает для управляющих микросхем. Касаемо питания, так аппаратура обеспечивает им себя самостоятельно. Элементы, которые, ты, кстати, разработал и довел до тестовых испытаний в условиях, близких к боевым, основа всех основ. Батарея с циклом, подающая электричество на схему, а та, в свою очередь, помимо прямого воздействия, забирает питание из магнитного поля земли. Вот тебе и замкнутый круг. Чтобы отключить машину, нужно сойти с ума или расколоть наш земной шарик пополам, пустить все в тартарары.
- Бред.
- Чем богат.
Некоторое время я стоял молча, пытаясь переварить всю ту ахинею, что до меня донес Звягин, а он просто скрестил руки на груди и спокойно наблюдал за мной из-под полуопущенных век.
Гулкие хлопки одиночных выстрелов обрушили в прах нашу идиллию на лестничной клетке, и на плече полковника резко заговорила рация.
- Командир, огневой контакт. Метка двенадцать, три часа.
- Командир, огневой контакт. Метка три, восемь часов.
Звягин потянулся к плечу и почти нехотя вдавил кнопку передачи.
- Подробнее.
- Противник движется со стороны железнодорожного моста и набережной. Точное количество определить невозможно. Психокинетики присутствуют.
- В огневой контакт вступать по необходимости, - Звягин чертыхнулся и припечатал кулаком перила, от чего те жалобно взвизгнули и затряслись, забирая в себя энергию со всех пяти этажей. - План отхода четыре. Технику вывести можно?
- Если сейчас выводить, то да, - отозвался тот боец, что сообщил о контакте первый.
- Ну что, парень, ты с нами? - хмуро кивнул Звягин. - На раздумье времени не осталось. Или ты уезжаешь отсюда в числе наших, или за тобой пожалуют те, о ком я предупреждал.
А на улице бой набирал силу. Огрызаясь очередями, спецназ старался выбить из переулка рядом с домом засевшего там противника, а тот, ни грамма не сомневаясь, щедро шпиговал сектор обстрела свинцом, да так ретиво, будто боезапас последних был неограничен. Рванула граната, потом другая. Где-то заработал пулемет, а за ним вступил еще один, и вскоре воздух вокруг наполнился воем, криками и дробью сыплющихся на асфальт гильз.
Дизеля "Уралов" взвыли почти синхронно, однако один из них тут же заглох, а спустя мгновение двигатель, прорывая капот, взлетел вверх и что есть силы обрушился на кабину, вминая в железо водителя. Гулко работали СВД, и где проходился снайпер, там пси-воздействие быстро снижалось, а кто-то из нападавших, лишившись части черепа, грузно, как мешок с картошкой, падал на землю, пачкая все вокруг кровью и мозгами. Рев вертолетных винтов начисто заглушил крики, и черная тень закрыла солнечный свет, пробивавшийся через высокие окна лестничной клетки.
- На землю… - полковник схватил меня за плечи и с силой дернул вниз, после чего заработал крупный калибр. Врезаясь в бетонные блоки и кроша их, пулеметные очереди начали вскрывать наше убежище похлеще раскаленного ножа, попавшего в кусок сливочного масла. Еще несколько секунд и первый кусок бетона покачнулся и грузно ввалился внутрь, обдав нас пылью и мелким крошевом.
- Хер с тобой, - выплюнул Звягин. - Делай, что знаешь, но сейчас-то…
Я перевернулся на спину и глаза в глаза встретился взглядом с пилотом вертолета. Что это была за техника, которая могла выделывать такие чудеса акробатики на почти замкнутом пространстве, понять было сложно. Однако хищная улыбка пилота мне совсем не понравилась. С таким выражением лица, наверное, перерезают тормозные шланги с целью подстроить автокатастрофу, или подстерегают бабушек по темным дворам.
Ярость, вот откуда что берется, нахлынула на меня девятым валом, и разум, замутненный, озлобленный и запутанный, начал действовать быстрее своего хозяина. Выражение лица пилота изменилось. Сначала на нем появилось недоумение, затем оно сменилось растерянностью, а затем оно исказилось первобытным животным страхом. Я сжимал кулаки, и сталь обшивки вертушки сжималась, будто в кулаке или под гигантским прессом, в то время как винты еще продолжали работать, рассекая воздух. Сначала задний десантный отсек, а потом и кабина стремительно сокращали свободное пространство. Вывернулся весь подвес, вздрогнул, часть зарядов детонировала, разворотив бока воздушной машины. Пилот взглянул на меня последний раз. Во взгляде его не было больше страха. Только тоска. А затем, когда стекло окрасилось в красный цвет, оно треснуло, и искореженная груда металла рухнула на землю.
Бой замер. Складывалось впечатление, что кто-то просто выключил звук, настолько вдруг стало тихо. Я даже засомневался, уж не оглох ли я. Я обернулся, стараясь поделиться радостью с полковником, и взгляд мой наткнулся на развороченный череп Звягина. Бравый командир таки словил шальную пулу.
Помню слабость, помню, как меня отчаянно тошнило, выворачивая наизнанку. Затем помню чьи-то руки, похоже, это были Сенечка и пир, а затем долгожданное забытье и тишина, опять тишина.
- Где мы? - Потолки были белые, простыни чистые, а Дмитрий, сидевший с ногами на подоконнике и с тоской наблюдающий за бегущими по небу облаками, побрит и в чистой одежде.
- Классная иллюзия, - оторвавшись от созерцания неба, улыбнулся пир. - Мы в трехстах метрах под землей, а за окном будто облака. Конец клаустрофобии, я бы сказал, а заодно депрессии и прочей хвори.
- И все же? - Говорить было сложно, но еще сложнее было находиться в неведении, так что пришлось настоять.
- Дядя, очнулся. - В палату ворвался Мишаня. Розовощекий, причесанный. В новой куртке с нагрудными карманами и нашивкой в виде клоуна и в джинсах. Розовые женские кроссовки воришка себе, впрочем, оставил, и оттого выглядел теперь еще более нелепо, чем раньше.