- Какой ещё завет, Деррик? - крикнул Ральф. - О чём ты, чёрт тебя дери, говоришь?
- Мне не о чем говорить с тенью! - презрительно изрёк Деррик.
- Тенью?! Да ты такой же, как я!
- Блаженны тени, узревшие свою суть, ибо примет Он их в свои объятия, - продекламировал Деррик.
Герман больше не мог сдерживаться, он высунулся из-за угла, наугад пальнул в коридор и отпрыгнул назад. По стене тут же застучали пули, брызнула бетонная крошка, небольшой осколок, отскочивший от стены, ударил Германа в лоб и поцарапал кожу.
- Дьявол! - выругался Герман. - Да у него там целый арсенал! Деррик, ты мне ответишь за смерть моей собаки!
- Это не собака, ибо тень, порождённая мраком, не может быть созданием Господа нашего!
- Мне надоели твои дурацкие изречения! - рассвирепел Герман и швырнул в коридор световую гранату.
Полыхнуло огнём. Застрекотал автомат, и вокруг зажужжали пули, они били в стену, ложились в пол, оставляя в сером бетоне длинные тёмные выбоины. Герман решил, что Деррик ослеплён и палит наугад. Но огонь был настолько интенсивным, что высунуть голову из-за угла было бы сущим безумием. Предатель всё стрелял и стрелял.
"Да сколько же у него патронов в обойме?" - подумал Герман.
Он упал на пол, выставил в коридор арбалет и нажал на спуск. Конечно, промахнулся - пороховой болт впустую разорвался где-то у дальней стены, не причинив Деррику никакого вреда. Техник выпустил ещё две короткие очереди и прекратил беспорядочную пальбу, в коридорах, заполненных едким дымом, наступила гробовая тишина.
- Тебе не выбраться! - проорал Ральф. - Ворон сдерживает твоих проклятых дружков, и рано или поздно мы достанем тебя!
- Попробуйте, антихристовы дети! - В голосе Деррика звучали ненависть и фанатизм. - У меня достаточно пуль, чтобы всех вас положить! Всех вас, тени…
"Если световая граната ослепила его, то сейчас со зрением у него не очень хорошо, - подумал Герман, - в лучшем случае, он видит зелёные силуэты в абсолютном мраке".
Охотник осторожно выглянул из-за угла, стараясь определить точное местонахождение Деррика. Враг вдруг оказался совсем близко, освещённый химфонарем. Герман успел заметить, что на голове у него шлем с тёмным защитным стеклом. И в то же мгновение Деррик что-то рванул и резко отшвырнул от себя. В глаза Герману ударил яркий красный свет. Он отшатнулся назад и прыгнул в прилегающий коридор. Топийная граната, не успев "запомнить" точную цель, огненным росчерком пронеслась позади и с оглушительным грохотом разорвалась, ударившись в стену.
Взрыв был такой силы, что содрогнулось всё Убежище. Германа понесло, переворачивая по полу, он врезался в шкафы и закричал от боли. Позади кто-то шумно протопал и выстрелил в него из автомата. Несколько пуль ударились над самой головой.
Коридор быстро затянуло бетонной пылью и дымом. В двух шагах ничего нельзя было разглядеть. Герман, превозмогая боль, потянулся к запретному и услышал, что сердце Деррика бьётся всё менее и менее отчётливо - он убегал…
В это мгновение послышался ружейный выстрел, потом ещё один. Утратив ориентацию в пространстве, Ральф принялся палить в коридор, где ещё недавно был предатель, наугад.
- Не стреляй, Ральф! Не стреляй, говорю! - проорал Герман, поднимаясь на ноги. - Он сбежал!
- Как он мог сбежать? - откликнулся Ральф. - Единственный выход на свободу через нас!
- Говорю тебе, он сбежал! - Герман выставил руки и побрёл через дым, стараясь вдыхать его как можно меньше. Вскоре ему удалось встретиться с Ральфом. Тот выглядел рассерженным.
- Ну раз ты так говоришь, то и иди первым. Я рисковать головой не хочу. Чёрт побери, он нас чуть было не угробил!
- Погоди, сейчас дым рассеется, и глянем.
- Что это так грохнуло?
- Топийная граната. Этот кретин её даже нормально навести не смог. Даже основной заряд не активировал. Слабо грохнуло.
- Слабо?
- Угу.
- Значит, нам повезло, что он кретин…
Умная система воздухоснабжения Убежища зафиксировала повышенное задымление в коридорах шестого яруса и включила вытяжку. Дым постепенно рассеивался, видимость улучшилась, и Герман выбрался в коридор, где ещё недавно скрывался Деррик. Ральф, всё ещё не веря, что предатель убежал, выглянул в коридор с опаской. Сквозь рассеивающуюся дымку оба охотника увидели в стене позади себя, в месте, куда ударила топийная граната, огромную рваную чёрную дыру.
- Что это? - пробормотал Герман.
Ральф осторожно подошёл к дыре и посветил в неё фонарём.
- Ты не поверишь, но, кажется, этот гад проломил стену… и, сдаётся мне, это… это тоннель подземки.
- Быть того не может!
- Ещё как может, - покачал головой Ральф, - видно, стена от времени истончилась.
- Тогда где рельсы? - Герман осматривал пространство, открывавшееся за дырой, не без опасений.
- Ну, может, это какое-то из технических помещений подземки. В любом случае Деррик решил спрятаться в подземных коммуникациях Города.
- Он всегда был дураком! - произнёс Герман. - Впрочем, как и наши предки, удумавшие строить Убежище поблизости от входа в подземку. Удивляюсь, как это жевалы до сих пор не прогрызлись к нам в гости.
- Я слышал от стариков, что раньше часть подземки использовалась как Убежище и Убежища имели выход в подземку.
- Мне надо найти Ворона, - принял решение Герман. - Сиди здесь, карауль, чтобы никто к нам не влез.
- Ты с ума сошёл?!
- Говорю тебе - сиди здесь. У тебя ружьё, если что - стреляй. Я должен предупредить тех, кто наверху.
- А что, если Деррик понял, что сглупил, и вернётся?
- Но ты ведь умеешь стрелять, правда? - сказал Герман и, не дожидаясь ответа, побрёл к телу Гнева.
Когда он поднял крысокота на руки, зверь ещё дышал. Прерывистое дыхание вырывалось из его простреленного лёгкого, он хрипел, глаза его были мутными, на носу выступила кровавая пена. Герман держал Гнева на руках и гладил по мягкой редкой шерсти. Зверь угасал на глазах, его опалённый бок вздымался всё реже и реже. Потом глаза крысокота вдруг широко распахнулись, Герману показалось, что зверь посмотрел на него с осуждением. Крысокот вздрогнул и затих навсегда…
- Гнев, дружище, прости меня за всё. - Герман почувствовал, как его глаза наполнились слезами. Они столько прошли и пережили вместе, что теперь поверить в эту потерю было просто невозможно.
"Я должен похоронить его сам", - решил Герман.
- Я пока положу тебя здесь, - сказал он, распахнул один из металлических шкафов и осторожно положил остывающее и казавшееся теперь таким маленьким тельце на нижнюю полку, - я обязательно вернусь за тобой и похороню…
Герман осторожно прикрыл дверцу шкафа, словно слишком громкий хлопок мог побеспокоить Гнева, и почувствовал, что его переполняет горечь, а в горле появился комок, не дающий спокойно дышать. Он потряс химфонарь, чтобы горел ярче, и побежал к лестнице, надеясь только на одно: Ветродувы всё ещё держат оборону возле Убежища и Меганики не успели ворваться на нулевой уровень. Ведь там находятся беспомощный, обессилевший от потери крови Гюнтер, и Франц, которому "однажды показывали, как надо обращаться с гранатомётом".
"Я должен успеть! Я должен спасти их!" - думал Герман, прыгая по ступенькам уже осточертевшей ему за этот бесконечно долгий день лестницы…
В помещении возле подъёмника царила тишина. Там было так тихо, что, преодолевая последний пролёт, Герман думал о том, что сейчас увидит одних мертвецов. Он стремительно вбежал в залитую кровью комнату.
Франц сидел возле стены и бессмысленно глядел в пространство. Герману даже показалось, что он мёртв, но потом Госпитальер медленно повернул голову, и охотник убедился, что с мальчишкой всё в порядке. Гюнтер завалился на бок, глаза его были закрыты.
- Он умер, - сказал Франц бесцветным голосом, - я всё делал, как полагается, а он всё равно умер… умер… А где Гнев и где…
- Ральф внизу, - коротко ответил Герман и скрипнул зубами, - Гнев погиб…
- Ох! - выдохнул Госпитальер. - Я…
- Вставай, пошли. - Герман протянул Францу руку. - Мы должны найти Ворона.
Не обратив внимания на протянутую ему ладонь, Франц поднялся на ноги сам, в глазах его стояли слёзы.
- Я просто не могу поверить, что всё это происходит со мной, - проговорил он. - И Гюнтер, и Гнев… А я… я… Госпитальеры ведь неприкасаемы. Я никогда не думал… - Франц приложил пальцы к вискам и принялся их массировать, качая головой.
- Соберись! - Герман схватил мальчишку за воротник и сильно встряхнул. - Врагам всё равно - Госпитальер ты или нет! Ты что же, хочешь показать им татуировку и попросить неприкосновенности? - В его голосе вдруг прозвучало презрение.
- Нет… нет, конечно нет, - испуганно забормотал Франц. - Как ты мог подумать?
- Тогда воюй! - Герман поймал ладонь Госпитальера и положил на ствол автомата. - Вот твоё оружие, Госпитальер. И помни, сейчас ты не нарушаешь никаких законов, ты точно так же помогаешь невинным людям. Осознал?
Франц кивнул и взялся за автомат.
- Вот так намного лучше, вперёд! - Герман двинулся к выходу из Убежища, и Госпитальер послушно направился за ним.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ПУСТЬ СУЩЕСТВА, КОТОРЫЕ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДЬМИ, ГОВОРЯТ:
Знайте врагов своих, ибо знание есть предупреждение суть. Ведайте помыслами врагов своих, ибо знание есть защита суть. Ищите и находите слабости врагов своих, ибо знание есть путь к милосердию суть. Защищайте от врага кровь и плоть свою, ибо тот, кто считает, что сможет выжить вне клана, - глупец и невежда.
ВНЕМЛИТЕ ГЛАСУ ЧИСТОГО РАЗУМА:
Знайте теней, ибо знание есть сила суть. Ведайте помыслами теней, ибо знание есть власть суть. Ищите и находите слабости теней, ибо знание есть огненный меч в руках Его суть. Карайте нечистую кровь, ибо тот, кто верит, что кланы - спасение и благость, - глупец и невежда.
Последний Завет. Книга Нового мира. Послание заново рождённым. Ст. 32
Между бронированными дверьми Убежища Герман остановился, задумчиво разглядывая стоявший в углу массивный чёрный пулемёт, который охотники клана почему-то окрестили "кузнечиком". Выволочь бы это чудище на улицу - вот тогда бы они задали врагам жару, но для свободного перемещения пулемёт явно не был приспособлен - слишком тяжёл. Нужно по крайней мере четыре человека, чтобы сдвинуть его с места, а для того, чтобы доставить "кузнечика" к полю боя, потребуется большая колёсная тележка. Что и говорить, вещь, конечно, отличная, но совсем немобильная. Да и треногу, намертво прикрученную к полу здоровенными болтами, нечего думать освободить за короткое время. Здесь работы минимум на час…
Герман с сожалением махнул рукой и повернулся к Францу.
- Ну, - сказал он, - снимай автомат с предохранителя…
В лице Госпитальера не было ни кровинки.
- Спокойнее, не волнуйся. - Герман положил руку ему на плечо, почувствовав, что настроение у мальчишки близкое к панике. - Всем когда-то приходится убивать в первый раз. Помни, что это враги. И если ты не будешь стрелять в них, они застрелят тебя.
Франц не шевельнулся.
- Если понял меня, дай знак, хорошо? - сказал Герман. Госпитальер едва заметно кивнул, потом снял автомат с предохранителя. Охотник взял арбалет на изготовку.
- Ну, двинулись.
Коридор, ведущий к выходу, показался Францу особенно длинным. Полумрак, запах грибов и тишина, нарушаемая только гулким эхом их шагов. Франц старался дышать носом и не разговаривать, чтобы не сбилось дыхание: лямки проклятого мешка впивались в плечи и тянули к земле.
"Не стоило так нагружать мешок боеприпасами", - подумал он.
Герман толкнул плечом металлическую дверь, ведущую к лестнице. На них тут же обрушился яростный звуковой шквал-шум выстрелов, свист пуль, крики. Похоже, наверху было жарко, если не сказать горячо.
- Какая муха укусила Мегаников? - пробормотал Герман и, обернувшись к Францу, который застыл на ступенях, словно древняя статуя в Парковой зоне, гаркнул: - Держись стены!
Охотник решительно двинулся вверх по лестнице, Франц на негнущихся ногах последовал за ним. Ему казалось, что стрельба раздаётся в непосредственной близости от него, и хотя до поверхности было ещё три лестничных пролёта, паренёк очень боялся, что в него вот-вот попадёт какая-нибудь шальная пуля. Он вздрагивал от каждого выстрела. К тому же тащиться вверх с тяжеленным мешком за плечами было тяжело и неудобно. Франц подумал, что это настоящая несправедливость. Крепкий и мускулистый Герман бежит впереди налегке, сжимая в руках всего лишь лёгкий арбалет, а он, как верный оруженосец из довоенной сказки, вынужден ползти за ним следом с автоматом, да ещё тащить мешок, набитый под завязку патронами. А между тем в мешке были и болты для арбалета Германа, и немало весившая топийная граната.
- Эй! - крикнул Франц, намереваясь заставить охотника забрать у него мешок.
Герман не обратил на окрики Франца никакого внимания, он уже преодолел последний лестничный пролёт и теперь находился возле двери, ведущей наружу. Госпитальер остановился, сжимая автомат в мокрых от страха ладонях.
Герман резко обернулся.
- Стой на лестнице и не двигайся! - крикнул он.
Франц торопливо кивнул и только сейчас заметил, что в помещении они не одни: прижавшись к стенам по бокам от входа, стояли два охотника Ветродувов. Госпитальер заметил, что один из них ранен в руку, во всяком случае, на ладони, сжимавшей приклад винтовки, виднелась кровь, а рукав куртки возле локтя был прорван.
- Ну и кто мне объяснит, какого хрена здесь происходит?! - поинтересовался Герман.
- Меганики словно взбесились! - сказал один из охотников. - Попёрли на нас с Лихтенштрассе, хорошо разведчики успели вовремя поднять тревогу. А не то бы…
В этот момент пуля ударила в дверь, и помещение наполнилось глубоким гулом. Судя по всему, вражеский стрелок прицельно стрелял по домику, через который можно было попасть в Убежище.
- Ловко лупит, гад! - сказал первый охотник. - И носа высунуть не можем! Мы даже не знаем, где он сидит…
- А где остальные? - спросил Герман и подумал, что определить, где засел снайпер, для него не составит труда, это как раз тот случай, когда своё уникальное умение он воспринимал как дар, а не как проклятие.
- Все в квартале отсюда, сдерживают основной натиск…
- Ясно. - Герман судорожно соображал, оценивал сложившуюся ситуацию. - Ну что же, улицы там узкие, можно продержаться какое-то время. А Ворон?
- Он со всеми. Нас оставил здесь на всякий…
Стрелок опять всадил пулю в дверь, и она отозвалась гулом.
- На всякий случай, - продолжил охотник. - Мы с Патриком, Густав и Михаэль. Трое Мегаников как-то прорвались, ну и на нас наткнулись. С двумя мы разобрались, а третий, сволочь, застрелил Михаэля и теперь торчит в кустах и стреляет всё время.
- Что у него, патронов лишних много? - Герман сплюнул. - Мне надо подумать, - сказал он, отошёл в сторону и уселся на стоявший здесь с незапамятных времён небольшой стул.
- Подумать? О чём подумать?! Тут действовать надо! - Охотник ошарашенно уставился на него, так и не получил ответа и повернулся к Францу: - Что это с ним?
- У него бывает, - пояснил Франц.
Охотник скорбно покачал головой. После войны появилось много "странных" людей, время от времени выпадавших из реальности. Психические заболевания неизменно прогрессировали, приступы повторялись всё чаще, и в конце концов однажды наступал такой момент, когда люди уже не возвращались обратно. Что и говорить, психов даже среди Ветродувов было немало, а уж людей, у которых были те или иные психические отклонения, полным-полно…
Герман разговор Франца и охотника уже не слышал. Он плыл в спокойных волнах, вглядываясь в иное, тёмное пространство, где любая преграда выглядела как столб воды до самого неба, голоса звучали приглушённо, едва различимо, зато сердца стучали громко и отчётливо, а кровь шумела в венах живых существ, словно бурный поток горной реки.
Запретное отзывалось мучительной болью в висках. В который раз за день он пользуется своим уникальным даром? Герман потянулся мыслительным щупом вперёд, выбрался из домика и сразу же наткнулся на бешено стучащее рядом с Убежищем большое сердце. Пребывавший в "задумчивости" Герман подпрыгнул на стуле и снова замер, вперив взгляд в пустоту. Патрик покрутил пальцем у виска. Второй охотник пожал плечами - мол, всем давно известно, что парень не в себе…
Герман понял, что это залёгший в траве Густав, только у него сердце могло быть таким огромным и стучать с такой яростной силой. Он потянулся дальше и в двадцати метрах от убежища, под кривой раскидистой липой, засёк ещё один пульсирующий быстрый ритм. Герман приблизился и в полной мере ощутил четырехкамерное человеческое сердце. Кровеносная система была частично изменена, судя по всему, мозг снабжался кислородом при помощи дополнительной пары крупных сосудов или краниуумных шунтов. А вот это уже враг…
Пуля снова ударила в дверь. У Патрика не выдержали нервы, он выставил наружу двуствольное ружьё и пальнул наугад. Разлетевшаяся веером дробь посшибала листья с кустов и деревьев.
Герман вернулся. Реальность вспыхнула в глазах яркими красками и поначалу ослепила его. Он воспринял переход привычно, решительно вскочил на ноги и подбежал к двери.
- Густав! - заорал он что было сил. - Густав!
- Да? - пискляво прозвучало снаружи. Внешность Густава хоть и была внушительной и даже массивной - ростом он был под два метра и весил больше центнера, - а голосок у охотника был тоненький, писклявый и до чрезвычайности противный. - Это кто там со мной разговаривает? Герман, ты, что ли?
- Я, - откликнулся Герман.
- Ты откудова там взялся?
- Об этом потом! - проорал Герман.
- Чего?
- Да ничего! Дура твоя с тобой?!
- Майя, что ли? Не, она в городе осталась…
- Какая Майя?! - рассердился Герман. - Я говорю, пушка твоя у тебя?!
- Да! - Голос залёгшего в траве охотника прозвучал увереннее. - Куда я без своей пушки-то?!
- Видишь ту кривую липку?! Бери на три пальца правее! Взял?!
- Да!
- Пли! - скомандовал Герман.
За стеной грохнуло так громко, что Франц вздрогнул всем телом и ещё больше побледнел. Герман снова потянулся к запретному, поднял лицо к потолку, словно принюхивался к чему-то, и замер без движения. Руки он выставил перед собой, слабо шевеля пальцами, как будто перебирал ими что-то невидимое, рассыпавшееся в воздухе.
Охотники многозначительно переглянулись.
Герман порыскал мысленным щупом там, где ещё недавно он чувствовал устойчивый сердечный ритм, но так ничего и не обнаружил - сердце врага замолчало. Он обернулся к охотникам.
- Можно выбираться, - сказал он, - Густав его застрелил.