Не обращая внимание на погрустневшую Юльку, он одним прыжком скрылся в спальне и сразу выскочил оттуда, прилаживая знакомые Вере пластины к своему "браслету".
– Я готов. Идем?
– Стой! – спохватилась Вера. – Надень хотя бы шлепанцы… Вот балбес! Подожди меня!
Она критически оглядела собственную мятую футболку, мысленно махнула рукой, сунула статуэтку в сумку и быстро чмокнула слегка ошарашенную подругу.
– Пока, Юль! Мы быстро, не скучай! Дверь за нами закроешь, хорошо?… – последние слова донеслись уже с лестничной площадки.
Дверь захлопнулась.
Юлиана, вздохнув, покрутила пальцем у виска. Немного подумав, она решила, что порыться в коробках Вериной бабки все же не помешает, и отправилась на поиски фартука и перчаток. Накануне девушка сделала свежий маникюр и рисковать им не хотела.
Кирилла Вера догнала уже на улице – приплясывая от нетерпения, тот поджидал ее у подъезда. Дверь по-прежнему стояла, прислоненная к стене, а вчерашняя лужа дополнилась двумя новыми.
Девушка молча швырнула к ногам темполога старые дедушкины сандалеты без задников, в которых ходила выносить мусор.
– О, спасибо! – мужчина с радостной улыбкой напялил обновку. – Интересный фасон… У вас все такое носят?
Веру его замечание почему-то задело.
– Знаешь, что… У нас, по крайней мере, не носят живую гадость вместо одежды. Бери, что дают!
– Я взял.
– Вот и носи! – повысила голос девушка. – И поблагодарить не забудь!
– Я не забыл.
Последнее невинное замечание окончательно вывело Веру из себя. Уперев руки в бока, она окинула Кирилла возмущенным взглядом и, заикаясь, произнесла:
– Т-ты что себе п-позволяешь?!
– Что? – удивился тот, настороженно оглядывая двор. – Вера, что с тобой?
– Со мной?… – девушка едва не задохнулась от праведного гнева. – Со мной-то как раз все в порядке. А вот что с тобой?! Или у вас в вашем времени все такие, как ты?
Кирилл сделал недоумевающие глаза и честно признался:
– Я не понимаю.
– Да-а-а? А как ты перед Юлькой выделывался?! Что это за ужимки и прыжки?! Зачем ты ее укусил?!!
– А… ну это… – темполог слегка смутился. – А что такого?
– Не отвечай вопросом на вопрос!
Кирилл аккуратно высвободил часть своей одежды из тонких девичьих пальчиков.
– Видишь ли, Вера… – начал он осторожно. – Темпоральные перемещения – вещь еще мало изученная, наверняка тут ничего сказать нельзя. Когда пусковая установка испытывалась на микроскачках, у подопытных животных наблюдались небольшие кратковременные расстройства вегетативной нервной системы. Люди же такие микроскачки вообще переносят спокойно, у них все реакции остаются в норме…
Вера нервически хмыкнула.
– Замечательно! Значит, для тебя это норма?
– Я не договорил, – спокойно ответил Кирилл. – В моем случае все не так просто. Во-первых, я совершил макроскачок, во-вторых, испытываю постоянное влияние чужой хроночастоты, на которую вдобавок накладываются помехи от резонатора. Возможно, из-за этого в моем мозгу произошла перегруппировка нейронных связей – поэтому иногда сознательный контроль ослабевает, и в какие-то моменты я начинаю действовать инстинктивно.
– Инстинктивно? Это… как животное? – Вера непроизвольно отступила на шаг назад и покрепче вцепилась в сумку.
– Ну да, а что в этом такого? Мою работу это не затрагивает, здесь разум полностью контролирует ситуацию, а прочие моменты… Уверяю тебя, ничего страшного в этом нет, разве что некоторое неудобство.
– Ну да, конечно! – девушка отодвинулась еще дальше. – А на улицу тебя выводить нужно на поводке и в наморднике.
Кирилл внезапно разозлился.
– Шссс, Вера! Ты сама понимаешь, что говоришь? Тебя, что, так пугает слово "инстинкт"? Это же не заразная болезнь!
– Да, но… – Вера смутилась, пытаясь подобрать нужные слова. – У нас так не принято. В смысле, это же… Ну, в общем, неприлично… То есть вести себя так, как ты ведешь… вел…
– У человека множество инстинктов, которые он унаследовал от своих предков – и тех, что сидели на деревьях, и тех, что уже ходили на двух ногах. Инстинкты – это не кошмар обывателя, а врожденные программы поведения. Избавиться от них мы все равно никогда не сможем, потому что они нам нужны, и наше так сказать "разумное" поведение в любом случае основывается именно на них. К примеру, у тебя есть друзья-коллекционеры?
– Ну… да.
– И ты не считаешь их увлечение неприличным? А между тем, в нем проявляется один из древнейших инстинктов – инстинкт собирателя. Новорожденный ребенок сосет молоко – а это сложный инстинктивный акт. Если дашь ему палец, он за него уцепится так, что его можно будет поднять. Это тоже инстинкт, древний инстинкт приматов – найти мать и уцепиться за ее шерсть. И кстати, остается на всю жизнь, потому что сигнализирует о защищенности – если мама рядом, все в порядке. Ты вот, когда волнуешься, начинаешь теребить волосы, собственную шерсть, которая всегда под рукой…
– Хватит! – в конце его пылкой речи Веру начал разбирать смех. – Я все поняла. Мы все – рабы инстинктов, так? Разум тут бессилен и все такое…
Но разошедшегося темполога было не остановить.
– Неправда! Врожденные программы поведения нам необходимы просто для того, чтобы выжить, разум же существует не для борьбы с ними, а для сотрудничества. Мы не автоматы, в конце концов! Сознание позволяет нам оценивать возможные варианты наших действий, давая возможность анализировать и делать выбор…
– Да, да, да… Только очень тебя прошу, будь так добр, пожалуйста, пусть это сотрудничество будет у тебя непрерывным. Если ты опять начнешь наскакивать на какую-нибудь девушку… В общем, держи свои инстинкты при себе!
– Хорошо, постараюсь. Только твоя подруга сама была не против, ты же видела, она сразу включилась в процесс токования…
– О, Господи!
– Нет, правда. Может, у нее…
– Замолчи, или надену намордник!
– Агрессивность к себе подобным – врожденная программа, служащая для замены физических стычек стычками психологическими.
– Хочешь проверить? – Вера выразительно покачала сумкой.
– Пожалуй, не стоит.
Несмотря на Юлькины заверения, идти было не так уж и близко. Невыносимая жара после вчерашней мимолетной грозы с удвоенной силой навалилась на город, превращая его центр в раскаленную духовку. Воздух был липким и вязким, казалось, сквозь него тяжело даже идти, не то что дышать.
Минут через пятнадцать Вера уже раскаялась в том, что решила отправиться пешком, но делать было нечего. Кирилл спокойно вышагивал рядом, посматривая вокруг – без чрезмерного, однако, любопытства. Поначалу девушка честно пыталась выполнять обязанности экскурсовода, периодически делая отмашки: "Посмотри направо… А теперь налево…", но вскоре убедилась, что во-первых – по такой погоде даже языком лишний раз ворочать не хочется, а во-вторых – ее "турист" основные достопримечательности знал не хуже ее самой и, пожалуй, сам мог бы проводить здесь экскурсии.
Причина подобной осведомленности выяснилась быстро: практически все родственники Кирилла жили в Петербурге – Петербурге его времени, разумеется. По словам темполога, различались города весьма незначительно, а уж центры и вовсе были точно срисованы под копирку.
– У нас на Кутузовской набережной раньше стояло колесо обозрения, потом его убрали, чтобы вид не портило. А у вас?
– А у нас нет… – вяло ответила Вера.
– И Летний дворец Петра у нас подмыло еще полвека назад, – заметил Кирилл, когда они проходили мимо Летнего сада. – А памятник Суворову стоит в центре Марсова поля.
Девушка попыталась изобразить интерес, но ничего не вышло. Сил хватило только на кривую улыбку. Она в очередной раз приложила руку к быстро нагревающемуся темечку и тяжко вздохнула, досадуя, что не сообразила надеть одну из бабушкиных летних шляп. Ядвига Станиславовна была большой любительницей головных уборов, и раньше, и теперь все свою свободной время посвящая переделке и украшению купленных в магазине шляп.
– А мост как называется? – поинтересовался Кирилл, разглядывая морских коней на решетке ограды.
– Троицкий, а что?
– А у нас – Старший Крепостной, – весело пояснил тот и помахал кому-то внизу.
Проследив за его взглядом, Вера увидела медленно выползающий из-под моста туристический теплоходик. Немногочисленные разомлевшие от жары туристы, полулежащие на верхней палубе, даже не пошевелились. Только один, сидящий у самой кормы, вдруг обернулся и вскинул руку козырьком ко лбу.
Вера машинально повторила его жест. Внезапно во рту у нее пересохло, а голова закружилась так сильно, что потемнело в глазах.
– А Большая Нева у нас пошире, и Стрелка больше выдается, – словно издалека донесся до нее голос Кирилла. – Вера?… Вера, что с тобой?
Девушка разом обмякла, почти повиснув на встревоженном темпологе. Уже почти теряя сознание, она увидела, как человек на теплоходе встал на скамейку и, не отводя от нее взгляда, шагнул за борт.
И исчез.
Вера закатила глаза.
"Солнечный удар… – подумала она обреченно, слыша, как кровь стучит в ушах. – Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это был солнечный удар".
Глядя в ее бледное лицо с катящимися по нему капельками пота, Кирилл не на шутку испугался.
– Вера, Вера, ты что? Очнись! – он растерянно оглянулся.
Взвизгнув покрышками, рядом в нарушение всех правил дорожного движения затормозил вишневый джип. Тонированное стекло мягко опустилось.
– Эй, парень, помощь нужна?
Кирилл напрягся. От помощи он сейчас бы не отказался, но ни так кстати появившийся джип, ни его владелец доверия почему-то не вызывали. Висящая кулем у него на руках Вера пошевелилась, повернула голову, с трудом разлепив сначала один, потом второй глаз.
– Помощь нужна? – с нажимом повторил незнакомец. Невзирая на возмущенные гудки со всех сторон, он открыл дверь и намеревался выйти.
Кирилл осторожно прислонил медленно приходящую в себя девушку к ограждению моста и развернулся.
– Ну, так что, по… – мужчина из джипа осекся.
На него с самым угрожающим видом двигалось нечто. Короткие светлые волосы темполога стояли дыбом, в глазах зажегся недобрый огонек, верхняя губа подрагивала, обнажая оскаленные зубы. Из горла вырывалось глухое рычание. Мужчина едва успел отшатнуться и захлопнуть дверь – одним прыжком Кирилл очутился рядом, брызгая слюной и захлебываясь разъяренным рыком. Скрипнули ногти, царапая вишневое крыло.
– Псих долбанный… – выплюнул добрый самаритянин, давая по газам.
Кирилл еще немного порычал ему вслед, а затем повернулся к Вере. Под устремленным на него взглядом он слегка поежился и неловко дотронулся до ее плеча.
– Ты как?
– Нормально, – отозвалась девушка. Головокружение и вправду прошло, оставив после себя легкий туман в мыслях. – Ты зачем на дядьку набросился?
– Он мне не понравился! – честно ответил темполог, проведя рукой по волосам.
Вера устало вздохнула.
– Мне тоже… – пробормотала она себе под нос.
Недавнее видение снова встало перед глазами. Девушка обернулась: теплоход неторопливо разворачивался, намереваясь пройти под Прачечным мостом в Фонтанку. Туристы на верхней палубе лежали в тех же позах, пара из них, преодолев истому, фотографировала решетку Летнего сада, еще один, облокотившись о борт, лениво поплевывал в воду. Никакой паники, суеты, криков "Человек за бортом!". Все вели себя так, словно ничего и не случилось.
А случилось ли вообще?…
Девушка стиснула пальцы на рубашке темполога.
– Ты видел?… Там на корабле…
– Что?
– Ничего.
Дрожащей рукой Вера вытерла пот с лица и строго-настрого запретила себе думать о случившемся. Сейчас, по крайней мере. Подумать можно будет вечером или даже завтра… Если всерьез начать размышлять обо всем, что с ней происходит в последнее время, можно Бог знает до чего дойти! Главное – сохранять уверенность в здравости собственного рассудка. Странным событием больше или меньше – на ситуацию в целом это уже не влияет.
Дальше они двигались уже без приключений.
При виде мечети Кирилл замедлил шаг и вытаращил глаза.
– Настоящая мечеть?! – изумился он. – Что, правда?
– Правда, – кивнула Вера. – А у вас нет?
– Нет. Никогда бы не подумал, что здесь может такое быть. Неужели в Петербурге существуют мусульмане?
Настал Верин черед удивляться.
– Да, конечно. А почему в Питере их не может быть?
– Да хотя бы потому, что… – Кирилл осекся. – Ладно, проскочили.
Девушка пожала плечами.
– Как хочешь… Кстати, а почему ты так хорошо говоришь по-русски?
– Потому что я русский! – отрезал темполог.
– А фамилия у тебя – Снот.
– Нормальная русская фамилия… Нам еще долго идти?
– Почти пришли.
Они свернули в переулок, миновали маленький аккуратный скверик и через узкий проход между домами прошли во внутренний двор, глухой и темный, как дно высохшего колодца. Далее в соответствии с Юлькиными указаниями надлежало заходить в первую же дверь, но тут их ждал сюрприз – дверь оказалась заперта. Сверяться с записью на салфетке не имело смысла, но Вера добросовестно проделала данную процедуру и еще больше загрустила. Все правильно, они пришли по указанному адресу, что касается нужных дверей, то здесь их было всего лишь две: возле первой, собственно, и стояли молодые люди, а вторая – низкая, полуоткрытая, явно вела в подвал. Ее можно было сразу отмести. В самом деле, не будет же уважаемый человек ютиться в подвале?
Девушка вздохнула и, мысленно обругав себя за то, что не догадалась предварительно позвонить и условиться о встрече, постучалась.
Нет, бесполезно.
– Можно попробовать открыть самим, – смерив дверь взглядом профессионального взломщика, предложил Кирилл.
– С ума сошел?!
– Ну почему же…
Темполог извлек из-за "браслета" тонкий стержень и наклонился к замочной скважине.
– Прекрати немедленно… – зашипела Вера, хватая его за руку. – А если кто-нибудь увидит?
– Никого же нет.
Словно в насмешку над его словами в проходе тут же послышались шаги приближающегося человека. Девушка мигом вырвала у темполога стержень, бросила его в сумку и многозначительно постучала напарника по лбу.
– Совсем, да? Нам же нужен хозяин, а не его дом…
Из прохода вышел человек, насвистывая что-то себе под нос и сосредоточенно роясь в карманах. Из одного он извлек огромную бренчащую связку ключей, из другого – тонкий фонарик, поднял голову и длинно присвистнул, заметив таращившихся на него молодых людей.
– Здрасте! – растерянно пробормотала Вера.
– Привет! – мужчина склонил голову на бок, с любопытством оглядывая неожиданных гостей. – Чего стоим, кого ждем?
– Константина Ивановича Водлянова… – еще больше растерялась девушка.
– Ну, господа, вам повезло, вы его дождались. Я и есть Константин Иванович Водлянов. А с кем имею честь?…
– Вера.
– Кирилл.
– Информативно, – подытожил мужчина, проходя мимо них и открывая дверь самым длинным ключом. – Ладно, проходите. Осторожно, здесь ступеньки…
Гости переглянулись и после некоторой заминки последовали за ним. Света не было ни в подъезде, ни на лестнице, ни в длинном узком коридоре, по которому их провел Константин. Ориентироваться приходилось на скупой хозяйский комментарий да на тонкий голубоватый луч фонарика, пляшущий впереди.
Ключ еще раз проскрежетал в замке, скрипнула еще одна дверь, и голос Константина серьезно предупредил:
– А здесь еще осторожней, у меня тут книги…
Книги действительно были! Некоторое время Вера шла, чувствуя себя карликом на дне горного ущелья. Книги, бесконечные стопки книг темными кручами поднимались слева и справа. Сложенные одна на другую, они образовывали настоящие пики, взмывающие к скрытому в темноте потолку и грозящие обрушиться лавиной на головы посетителей при любом неловком движении. Впрочем, насколько знала девушка, посетители бывали здесь редко.
– Сюда! – голос Водлянова прервал ее размышления.
Впереди обнаружился длинный белый прямоугольник, в который девушка и нырнула, заморгав от резкого перехода от темноты к свету. За ней плавным кошачьим движением проследовал Кирилл.
Комната, в которой они оказались, напоминала библиотечный зал: два длинных стола, стеллажи, тоже заставленные книгами… Общее впечатление нарушала только газовая мини-плита на две конфорки и ютящийся в углу холодильник. Присмотревшись, девушка заметила выглядывающий из-за стеллажей край застеленной пледом тахты. Очевидно, для хозяина эта комната служила и спальней, и кухней, и кабинетом, и библиотекой.
Сам хозяин, скинув с плеч рюкзак, ногой выдвинул из-под стола две табуретки.
– Ну-с, господа, присаживайтесь. Чем могу служить?
Господа послушно сели. Сам Водлянов пристроился на краю стола напротив них, привычно склонив голову к плечу, всем своим видом демонстрируя готовность слушать. В глазах у него плясали веселые чертики.
Вере он определенно понравился. Конечно, она не так представляла себе искусствоведа-интеллектуала, но сравнение было явно в его пользу. Немолод, зато обаятелен. Волосы и усы щеткой – что называется, соль с перцем. Под темными бровями – неожиданно светлые глаза. Сам невысокий, жилистый, облачен в футболку и спортивные штаны, закатанные до колен. Руки спокойно сложены перед собой – красивые крупные кисти, длинные пальцы.
Вера привыкла оценивать мужчин по рукам. Возможно, в ней говорила художница, но человеческие руки в ее представлении значили очень много, почти столько же, сколько и лицо, а может даже и больше. Руки Водлянова притягивали ее как магнит, на них хотелось смотреть, а еще лучше – немедленно зарисовать. Возможно, потом она именно так и сделает…
– Господа, не тратьте попусту свое и мое время. Излагайте свои обстоятельства!
– Какие? – не поняла девушка.
– Те, что привели вас ко мне.
Кирилл усмехнулся. Вера незаметно толкнула его в бок.
– Понимаете, – начала она. – Нам нужно консультация специалиста. Мне сказали, что вы интересуетесь историческими ценностями и можете в этом отношении нас просветить…
– А кто, простите, сказал? – полюбопытствовал хозяин.
– Э… Юля. То есть Юлиана Шанова, вы с ней знакомы…
– Ах, Юленька! Ну, конечно, знаком.
Вера приободрилась.
– Вот! Понимаете, я недавно нашла одну вещь и хотела бы узнать ваше мнение.
Она вынула из сумки статуэтку и протянула ее Водлянову. Тот, сохраняя предельно серьезное выражение лица, повертел вещицу в руках, поставил рядом с собой и перевел взгляд на молодых людей.
Их напряженно-сосредоточенные физиономии явно его позабавили.
– Хорошая работа, – вежливо заметил он.
Вера молчала, ожидая, что за этим последует. Кирилл нахмурился.
– И все? – спросила наконец девушка.
– А что вас еще интересует?
– Я бы хотела знать, кто ее сделал. Юлька, то есть Юлиана говорит, что, возможно, кто-то из Ямнитцеров.
Водлянов кивнул.