- Ты, безусловно, отлично знаешь о том, что в мире царит страшная болезнь, пожирающая человеческий рассудок. Всё, что мы до сих пор делали, было направлено на одну, и только одну, цель: проанализировать паттерны, реакции вашего сознания и построить рабочий чертёж, схему, которая запечатлела бы их, и на основе этого чертежа разработать лечение. Страдания, испытания, потерянные жизни - такова ставка в игре, и ты это знал, когда приступал к осуществлению плана. Мы все это знали. Выживание человеческой расы - вот в чём цель и причина всех наших действий. И решение загадки теперь близко. Очень, очень близко.
Воспоминания возвращались к Томасу фрагментами, несколько раз: в течение Превращения в Приюте; во снах, которые начали приходить к нему после этого; просто просверкивали кусочки там и сям - словно искры, пронзающие его мозг. И сейчас, слушая человека в белых одеждах, Томас чувствовал, как будто стоит на вершине утёса, а все ответы вот-вот всплывут из бездны - и тогда он увидит картину во всей её целостности. Он ощущал такое бешеное желание узнать разгадки, что едва мог справиться с собой.
Однако не всё так однозначно. Да, Томас помогал разрабатывать Лабиринт, а потом, когда первоначальные Создатели погибли, он взял проект в свои руки. Программа продолжалась с новыми участниками.
- Я помню достаточно, и мне стыдно, что я принимал в этом участие, - признался он. - Пережить такое издевательство на собственной шкуре - это совсем не то, что планировать его в тиши кабинета. Так нельзя.
Крысюк поскрёб нос, поёрзал на сиденье. Слова Томаса, видимо, задели в нём какую-то струнку.
- Увидим, что ты будешь думать этим вечером, Томас. - Крысюк говорил теперь страстно, всем телом наклонившись вперёд. - Увидим. Но позволь мне спросить вот о чём: ты действительно считаешь, что потеря нескольких человек не стоит спасения бесчисленных других жизней? Это очень старое выражение, но не кажется ли тебе, что цель оправдывает средства? Когда никакого другого выбора нет?
Томас только молча мерил собеседника глазами. Он не нашёлся с ответом.
Крысюк улыбнулся своей особой улыбкой, больше похожей на крысиный оскал.
- Вспомни-ка: когда-то ты считал, что игра стоит свеч, Томас. - Он принялся собирать свои бумажки, как будто намереваясь уходить, но не сдвинулся с места. - Я пришёл сюда, чтобы сказать: программа подходит к концу, почти все необходимые данные собраны. Мы стоим на пороге грандиозного прорыва. Как только наш проект будет завершён, ради бога - вы с дружками можете сколько влезет закатывать истерики по поводу того, какие мы тут все отъявленные злыдни и как с вами несправедливо обошлись.
Томаса так и подмывало отбрить этого гада в соответствующих выражениях, но он сдержался.
- И каким же это образом наши мучения могут помочь в создании этого самого "рабочего чертежа"? Ну, послали вы кучку ни о чём не подозревающих юнцов сначала в одно кошмарное место, потом в другое, ну посмотрели, как они умирают - какая тут связь с гипотетическим лекарством?
- Самая что ни на есть прямая связь! - Крысюк тяжело вздохнул. - Скоро всё сам вспомнишь, и у меня такое чувство, что ты глубоко раскаешься в своём нынешнем неверии. А покуда есть кое-что, что тебе необходимо знать. Возможно, это всё расставит по местам.
- И что же это такое?
Томас терялся в догадках.
Посетитель встал, разгладил складки на брюках, поправил пиджак, сомкнул ладони за спиной.
- Ты носишь в себе вирус Вспышки. Он во всех частях твоего тела. Однако не оказывает на тебя ни малейшего воздействия. И никогда не окажет. Ты - один из исключительно малочисленной группы людей, имеющих иммунитет к этой болезни.
Томас сглотнул. У него, похоже, отнялся язык.
- Мы называем вас иммунами, - продолжал Крысюк, - но снаружи, на заражённых улицах, таких, как ты, называют "мунатики". И вас очень, очень сильно ненавидят.
Глава 3
Воцарилось долгое молчание. Язык никак не желал подчиняться Томасу. Невзирая на всевозможную ложь, которую ему скармливали до сих пор, юноша почему-то был уверен: то, что он услышал сейчас - правда. Если сопоставить эту информацию с тем, что ему довелось в последнее время пережить, но картинка складывалась очень даже логичная. И у него, и, наверно, у других приютелей, и у членов группы Б иммунитет. Вот почему их выбрали для Испытаний. Все сыгранные с ними жестокие трюки, обманы, смерти, каждый монстр, поставленный на их пути - часть изощрённого эксперимента. И каким-то непостижимым образом этот непрекращающийся кошмар якобы ведёт к тому, что ПОРОК изобретёт исцеление от Вспышки.
Похоже, всё становится на свои места. Мало того - это откровение словно приоткрыло очередное окошко в его затуманенной памяти. Что-то в том, что сообщил Крысюк, было на удивление знакомое!
- Я вижу, ты мне веришь, - прервал молчание Крысюк. - Как только мы обнаружили существование таких людей, как ты, в которых вирус укоренился глубоко и всё же не оказывает на них никакого воздействия, мы тут же начали отбирать среди вас самых лучших, самых сообразительных и умных. Так родился ПОРОК. Конечно, отдельные участники ваших испытательных групп не имеют иммунитета - они были выбраны в качестве контрольных экземпляров. Ты же понимаешь, Томас, когда идёт эксперимент, всегда нужна контрольная группа, иначе данные получатся неточными, их не с чем будет сравнить.
При последних словах у Томаса упало сердце.
- Кто... кто не...
Вопрос так и не слетел с его уст - до того он боялся услышать ответ.
- У кого нет иммунитета? - Крысюк приподнял брови. - О, думаю, те, кого это касается, уже узнали это раньше тебя. Но сначала о главном. От тебя несёт, как от недельной давности трупа - давай-ка, отправляйся в душ, переоденься в чистое.
С этими словами Крысюк подхватил свою папку и повернулся к двери. Он уже было ступил за порог, но тут Томас наконец опомнился.
- Подожди! - воскликнул он.
Посетитель обернулся:
- Да?
- Тогда, в Топке - почему ты лгал, что в Мирной Гавани нас ожидает лекарство?
Крысюк пожал плечами.
- Я это ложью не считаю. Успешно пройдя через Испытания, прибыв в Мирную Гавань, вы способствовали накоплению чрезвычайно важных сведений. А они помогут нам найти путь к исцелению. Для всех.
Кто его знает, может это и так? Вообще-то, Томас не мог представить себе, какими причинами можно было бы оправдать всё причинённое ему и его друзьям зло, но ведь память-то у него - дырявая, подсказок не давала...
- А почему ты рассказываешь это только сейчас? Зачем надо было держать меня здесь четыре недели? - Томас сделал жест, словно охватывая всё помещение - обитые мягким потолок, стены, жалкий унитаз в углу... - Зачем ты нагородил Терезе, что я, мол, совсем сбрендил, на людей кидаюсь и поэтому меня нужно держать взаперти?! Какой смысл во всём этом вранье - вот чего я не могу понять!
- Варианты. Всё, что мы сделали с вами, тщательно просчитано целой командой психологов и врачей. Нам нужно было активизировать убойную зону - то место, где Вспышка наносит свой удар. Изучить паттерны различных эмоций, реакций и мыслей. Посмотреть, как они работают в условиях взаимодействия с вирусом, находящимся в ваших организмах. Мы пытаемся понять, почему именно на вас вирус не оказывает своего разрушительного воздействия. Наши эксперименты направлены на получение паттернов убойной зоны, Томас. Чтобы создать рабочую схему, необходимо изучить ваши психологические и когнитивные реакции - только тогда мы сможем найти способ лечения. Всё это - ради исцеления.
- Что такое убойная зона? - Томас попытался покопаться в собственной памяти, но ничего не нашёл. - Скажи мне только это, и я пойду с тобой.
- Ну и ну, Томас, - удивился Крысюк. - А я-то думал, что укол гривера позволит тебе вспомнить самые основополагающие вещи! Убойная зона - это твой мозг. Это то самое место, где гнездится вирус. Чем глубже поражена убойная зона, тем больше у больного психических и поведенческих отклонений. ПОРОК использует ваши мозги, чтобы найти решение проблемы. Если ты помнишь, намерения нашей организации выражены в самом её названии, которое полностью звучит как ПОРОК - УЗ, то есть "Планета в Опасности: Рабочая Оперативная Комиссия - Убойная Зона". - Крысюка так и распирало от самодовольства. - А сейчас пошли, приведёшь себя в порядок. Да, для полной ясности: за нами ведётся постоянное наблюдение. Случись что - сам понимаешь, каковы будут последствия.
Томас сидел, пытаясь осмыслить услышанное. Опять-таки, всё это очень походило на правду, хорошо согласовывалось с теми крохами воспоминаний, что вернулись к нему в последние недели. Но всё равно - он не доверял ни Крысюку, ни ПОРОКу, и поэтому его не оставляли подозрения.
Наконец, он встал, оставив размышления на потом - глядишь, новые открытия как-нибудь сами разложатся по полочкам и тогда их можно будет проанализировать. Не произнеся больше ни слова, Томас покинул свою белую камеру и последовал за Крысюком.
***
В здании, по которому они сейчас шли, не было ничего особо примечательного. Гулкие коридоры, залитые светом зудящих люминесцентных ламп; полы, выложенные плиткой; на бежевых стенах красовались картины, изображающие то волны, бьющие о берег, то колибри над красным цветком, то лес за завесой дождя и тумана...
Крысюк провёл Томаса через несколько поворотов и наконец остановился перед дверью. Открыв её, он жестом пригласил юношу внутрь. Это оказалась большая ванная комната с рядами шкафчиков и душевых кабин. Один из шкафчиков был открыт - в нём находилась свежая одежда и пара ботинок. Вся эта роскошь увенчивалась электронными часами.
- У тебя тридцать минут, - сказал Крысюк. - Как закончишь, просто сиди и жди - я приду и отведу тебя к твоим друзьям.
Почему-то при слове "друзья" в голове у Томаса всплыл образ Терезы. Он снова попытался мысленно дотянуться до неё; в том месте его сознания, где когда-то присутствовала девушка, до сих пор ощущалась пустота. Тереза была звеном, связывающим Томаса с его прошлым, и он точно знал одно: когда-то он считал её своим лучшим другом, и это была единственная в мире вещь, которую он знал доподлинно. Отречься от былой дружбы не так-то просто. Вот и у Томаса не получалось.
Крысюк кивнул:
- Ну что, увидимся через полчаса?
С этими словами он вышел за дверь и плотно прикрыл её за собой. Томас вновь остался один.
Первым пунктом Томасова плана значилось воссоединение с друзьями, и, похоже, он был на пути к его осуществлению. Что будет дальше - он не имел понятия, но хорошо уже то, что его вытащили из белой тюрьмы. Наконец-то. Так, теперь - горячий душ, отскрести себя начисто. Ох, как здорово! Томас на время отбросил все свои заботы, стащил вонючую одежду и принялся возвращать себе человеческий облик.
Глава 4
Майка и джинсы. Кроссовки - в точности как те, что он носил в Лабиринте. Чистые мягкие носки.
Вымывшись с ног до головы по крайней мере раз пять, Томас почувствовал, будто вновь на свет народился. У него возникло чувство, что вот теперь всё пойдёт как надо, что он сможет распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению. Вот только зеркало напомнило - на шее у него по-прежнему чернела татуировка, которую он неведомым образом заполучил перед испытаниями в Топке. Символ пережитого ужаса. Как бы Томасу хотелось забыть о нём!
Он стоял снаружи, у двери в ванную, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Интересно, вернётся ли Крысюк, как обещал, или этот гад бросил его на произвол судьбы, инициировав тем самым очередное дурацкое испытание? Но не успел Томас додумать эту мысль, как раздались шаги - крысовидный тип в белом вывернул из-за угла коридора.
- Томас, да ты просто загляденье! - Углы Крысючьего рта поползли к ушам в деланно-радушной улыбке.
У юноши наготове имелась целая сотня саркастических комментариев, но он удержался - не стоит лезть на рожон. Сейчас ему прежде всего нужно собрать побольше информации и найти своих друзей.
- Да, со мной, вроде, всё в порядке. Спасибо. - Он тоже изобразил улыбку. - А когда я увижу остальных приютелей?
- Сейчас и увидишь. - Крысюк снова натянул деловую личину. Он кивнул в ту сторону, откуда только что появился, и поманил Томаса за собой. - Каждый из вас прошёл через различные тесты в течение третьей фазы Испытаний. Мы надеялись, что сумеем создать карту убойной зоны со всеми паттернами уже в конце второй фазы, но пришлось импровизировать и продолжить эксперимент. Однако, как я сказал, мы стоим на пороге открытия. Все вы теперь будете работать вместе с нами, помогая копать глубже, проясняя тонкости и необходимые детали - пока ребус не будет решён.
Томас сощурился. "Насколько я понимаю, - подумал он, - моя третья фаза прошла в белом застенке. Но что выпало на долю остальных?" При всей ненависти к своей тюрьме он, однако, отдавал себе отчёт, что ПОРОК вполне мог бы устроить ему что-нибудь похуже. Томас малодушно надеялся, что ему никогда не придётся узнать, что было уготовано его друзьям.
Наконец они подошли к какой-то двери. Крысюк без промедления отворил её и шагнул внутрь.
Они оказались в небольшой аудитории, уставленной несколькими рядами кресел, и Томаса охватило облегчение: все его товарищи по Испытаниям - приютели и девушки из группы Б - были здесь, в целости и сохранности. Минхо. Котелок. Ньют. Арис. Соня. Харриэт. Все выглядят здоровыми и довольными - разговаривают, шутят, смеются... Или просто делают вид? Весьма возможно. Им наверняка тоже сказали, что испытания подошли к концу, но Томас сомневался, что кто-либо этому поверил. Он, во всяком случае, нет. По крайней мере, пока.
Он окинул аудиторию взглядом в поисках Хорхе и Бренды. По правде сказать, ему не терпелось увидеть Бренду. Девушка исчезла сразу же после того, как их подобрал "айсберг", и Томас всё это время места себе не находил от беспокойства за неё: а вдруг ПОРОК отправил её и Хорхе обратно в Топку? Грозились ведь! И точно - здесь их не было.
Но только он собрался задать вопрос Крысюку, как общий шум прорезал голос, при звуке которого Томас не смог сдержать счастливой улыбки.
- Нет, вы только гляньте - чтоб мне грёбнуться! Это же Томас! - заорал Минхо. Вслед за его словами раздался дружный хор приветствий, криков, ахов и восторженного рёва.
Несмотря на облегчение, душу Томаса продолжало раздирать беспокойство, и он снова и снова окидывал комнату взглядом. Слишком счастливый, слишком ошеломлённый, он не был в состоянии разговаривать и только улыбался - пока не встретился глазами с Терезой.
Она поднялась со своего кресла на конце ряда, и, повернувшись, смотрела прямо на Томаса. Волосы, чистые и блестящие, обрамляли её бледное лицо и падали на плечи чёрной волной. Алые губы раздвинулись в широкой искренней улыбке, синие глаза засияли. Томас шагнул было к ней, но остановился - слишком живо вспыхнули воспоминания о том, как она с ним обошлась. А ещё - как могла она утверждать: "ПОРОК - это хорошо" - после всего, что с ними случилось?!
"Ты слышишь меня?" - мысленно позвал он, исключительно только затем, чтобы проверить, не вернулась ли их способность.
Но Тереза не отвечала, да и он не ощущал её присутствия у себя в душе - там по-прежнему была пустота. Так они стояли, не сводя друг с друга глаз, минуту или больше... а может, только несколько секунд? Но тут около Томаса возникли Минхо с Ньютом и принялись выражать свои восторги: хлопать его по спине, трясти руку, а потом потащили за собой вглубь комнаты.
- Ну, мля, уже то хорошо, Томми, что ты не свалился кверху лапами и не сдох, - сказал Ньют, стискивая ладонь Томаса. В тоне его, однако, особой радости не ощущалось. Странно, особенно если принять во внимание, что они так давно не виделись. Но парень, во всяком случае, был цел и невредим, а это уже само по себе подарок судьбы.
На лице Минхо играла его обычная бесшабашная ухмылка, но в глазах друга светилось что-то такое жёсткое, страшное, что Томасу стало ясно - Минхо в последнее время пришлось несладко. Он ещё не стал собой прежним - отважным и мужественным Минхо, только изо всех сил старался выглядеть таковым.
- Ну вот, великолепные приютели снова в сборе. Жив, образина! Здóрово. А то я уже воображал себе сотни разных способов, какими эти подонки тебя укокошили. Ручаюсь, ты ревел по мне каждую ночь.
- Да уж, - пробормотал Томас. Он и в самом деле был страшно рад увидеть всех своих друзей, но ему просто не хватало слов, чтобы выразить свою радость.
Он отошёл от Минхо с Ньютом и направился к Терезе. Ему непременно надо было поговорить с ней, как-то замириться, прежде чем решить, что делать дальше.
- Привет.
- Привет, - ответила она. - Ты как?
Томас неопределённо кивнул.
- Да вроде ничего. Слегка потрёпан. Уж больно последние недели были тяжёлые. Ты не... - Он оборвал себя. Чуть не спросил, слышала ли она, как он пытался мысленно дотянуться до неё. Тереза наверняка обрадовалась бы, узнав, что он это делал, а ему не хотелось доставлять ей этого удовольствия.
- Да, я пыталась, Том. Каждый день пробовала говорить с тобой. Они оборвали связь между нами, но, я думаю, так правильно.
Она взяла его за руку. Приютели разразились свистами насмешками.
Томас почувствовал, что краснеет, и поспешил выдернуть свою кисть из её пальцев. Неизвестно почему слова Терезы вывели его из себя - вот почему он выдернул руку - но другие посчитали это признаком смущения.
- Оу-у-у, - издевательски взвыл Минхо. - Какая встреча! Почти такая же сердечная, как и тогда, когда она ввалила копьём в твою безобразную рожу.
- Какая любовь, гы-ы-ы!- Ржач Котелка был больше похож на низкий звериный рык. - Не хотелось бы мне находиться поблизости, когда эта сладкая парочка поссорится по-настоящему.
Томасу было по барабану, что они там себе думают; для него важно было показать Терезе, что её выходки ей даром не пройдут. Да, до Испытаний они были близки, питали друг к другу безграничное доверие, но это было давно и теперь не значило абсолютно ничего. Он не прочь был наладить с нею какие-никакие отношения, но в тот же момент бесповоротно решил, что единственные, на кого он может положиться - это Минхо и Ньют. Больше никто.
Он как раз собирался что-то ответить Терезе, но в это время в аудиторию вошёл Крысюк и зашагал по проходу, хлопая в ладоши.
- Внимание все! Займите места. Нам нужно кое-что прояснить, прежде чем мы удалим Барьер.
Он выговорил это так невзначай, что до юноши не сразу дошёл смысл его объявления. А когда дошёл - "удалим Барьер" - Томас застыл.
Шум стих, и Крысюк взошёл на подиум у передней стены аудитории и стал за кафедру. Он ухватился за её края и снова выдавил из себя улыбку - такую же притворную, как раньше.
- Да-да, леди и джентльмены. Скоро вам вернут память. Всю. До малейших подробностей.