Глава 5
Томас кое-как оправился от столбняка. Мысли вихрем закружились в голове.
Он пошёл и сел рядом с Минхо.
Как долго он напрасно старался оживить свою память, вспомнить родителей, друзей и детство, хоть что-нибудь, ну, например, день перед своим появлением в Приюте! И вот всё вернётся... Новость потрясла его настолько, что её трудно было вот так сразу воспринять. Но по мере того, как сознание всё больше привыкало к ней, Томасу постепенно становилось ясно, что в его душе кое-что радикально изменилось. Мысль о возвращении памяти его почему-то больше не соблазняла. Даже больше - страшила. Интуиция, во весь голос заговорившая в нём, когда Крысюк объявил о том, что все Испытания позади, подсказывала: уж больно как-то всё легко! Что-то здесь не так!
Крысюк прочистил горло.
- Вас уже проинформировали, что Испытания подошли к концу. Как только ваша память будет восстановлена, я думаю, вы поверите мне, и тогда мы сможем двигаться дальше. Все вы получили сведения относительно Вспышки и цели, которую преследуют Испытания. Мы очень близко подошли к тому, чтобы завершить процесс картирования убойной зоны. Дальнейшие исследования, которые будут состоять в уточнениях и усовершенствованиях полученного материала, дадут лучшие результаты, если вы будете сотрудничать добровольно, с полным осознанием и неизменённым мозгом. Так что - поздравляю.
- Эх, залезть бы к тебе на кафедру да врезать так, чтобы твой долбаный нос влип в заднюю стенку твоего же долбаного черепа, - сказал Минхо - на удивление спокойно, отчего его слова прозвучали ещё более угрожающе. - Меня уже тошнит от того, как ты выделываешься тут - словно всё клевяк, никто из нас не погиб... Тьфу, противно.
- И я бы с удовольствием полюбовался новым носом этого типа, - ощерился Ньют.
Его голос был полон такой ярости, что Томас даже вздрогнул. Через что в течение третьей фазы пришлось прийти обычно спокойному и выдержанному Ньюту, что он еле справляется с собой?
Крысюк закатил зенки и тяжко вздохнул.
- Во-первых, каждому из вас известно, каковы будут последствия, если вы попытаетесь причинить мне хоть малейший вред. Как уже было сказано - за каждым вашим шагом следят. Во-вторых, я сожалею о тех, кого вы потеряли; однако в конце концов вы поймёте, что утраты не были напрасны. Что до меня, то, похоже, как я ни стараюсь, до вас, мои дорогие друзья, не доходит, насколько высоки ставки в нашей игре. Речь идёт о выживании человеческой расы - никак не меньше.
Минхо набрал было в грудь воздуха, видимо, собираясь дать Крысюку достойный отпор, но сдержался и закрыл рот.
Томас подозревал, что каким бы искренним ни казался тип в белых одеждах, наверняка все его уверения - только обманный трюк. Однако заедаться с Крысюком в данный момент не стоило - ни кулаками, ни словами. Самая важная вещь для них сейчас - это терпение, терпение и ещё раз терпение.
- Кончайте галдёж, - ровным тоном произнёс он. - Давайте выслушаем его.
Но не успел Крысюк раскрыть рот, как заговорил Котелок:
- А с какой стати мы должны верить, что вы... как оно называется... да, Барьер... Так вот - с чего это вам, после всего того, что вы с нами сотворили, удалять этот самый Барьер? Благодарю покорно, может, я не хочу его удалять? Провались это моё прошлое куда подальше, вот что!
- ПОРОК - это хорошо, - раздался вдруг голос Терезы - задумчивый, отрешённый, будто она говорила сама с собой.
- Что? - откликнулся Котелок.
Все повернулись и уставились на Терезу.
- ПОРОК - это хорошо, - повторила она чуть громче и, не вставая со стула, обернулась лицом к другим присутствующим. - Когда я очнулась от комы, то могла написать у себя на руке всё что угодно, но почему-то написала именно эти три слова. Всё думаю, думаю об этом... Должна же быть причина. Давайте заткнёмся и сделаем так, как предлагает этот человек. Мы сможем понять происходящее, только если нам полностью восстановят память.
- Согласен! - выкрикнул Арис - гораздо громче, чем это было необходимо.
Аудитория взорвалась. Все ударились в споры; по большей части они шли между приютелями, ставшими на сторону Котелка, и членами группы Б, поддерживающими точку зрения Терезы. Томас сидел тихо и в перепалки не встревал. Хуже момента для выяснения отношений не придумаешь.
- Тихо! - взревел Крысюк и обрушил кулак на кафедру. Подождал, пока все не замолкли. - Никто не собирается упрекать вас за недоверие. Вы были вынуждены действовать на пределе ваших физических и духовных сил, вы видели смерть ваших друзей, пережили ужасы, которые едва можно вынести. Вы имеете право на недоверие. Но я обещаю вам: когда всё закончится, никто из вас не оглянётся назад...
- А что если нам этого не надо? - оборвал его Котелок. - Что если мы не хотим, чтобы наши воспоминания возвращались?
Томас взглянул на Котелка с облегчением. То, что сказал его товарищ, в точности соответствовало мыслям самого Томаса.
Крысюк вздохнул.
- Почему? Потому что тебе действительно неинтересно твоё прошлое или потому что вы не доверяете нам?
- Не доверяем? Ну что ты! - иронично отозвался Котелок. - Не могу представить себе, с какой стати нам не доверять вам?
- Вам не приходит в голову, что если бы в наши планы входило причинить вам вред, мы бы уже это сделали? - Оратор опустил взгляд на крышку кафедры, потом снова уставился на аудиторию. - Не хотите убирать Барьер - не надо. Стойте и смотрите, как это делают другие.
Реальный выбор или блеф? По тону Крысюка ничего толком сказать было нельзя. Впрочем, уже то, что он сказал это, вызывало удивление.
В помещении повисла тишина. Прежде чем кто-либо подал голос, Крысюк сошёл с подиума и направился к двери в задней стене аудитории. Дойдя до неё, он вновь обернулся к публике.
- Вам и в самом деле хочется провести остаток жизни в неведении о том, кто ваши родители, друзья, близкие? Неужели вы упустите шанс возродить в памяти два-три по-настоящему ценных момента вашей жизни до того, как начались Испытания? Если так, то милости прошу. Но вам, может статься, другого шанса и не представится...
Томас тщательно взвешивал своё решение. Конечно, ему хотелось вспомнить своих родных - он думал о них так часто, так много... Но он хорошо знал, чего можно ожидать от ПОРОКа. Ещё раз на те же грабли он не наступит. Будет драться когтями и зубами, но не позволит этим людям опять шалить с его мозгом. Как же, так он и поверил, что теперь они восстановят его истинные воспоминания! Они же могут впаять ему любые, по своему выбору!
Было и ещё кое-что, волновавшее его не меньше - та мысль, что вспыхнула в его мозгу, когда Крысюк в первый раз упомянул об удалении Барьера. Мало того, что Томас не желал безропотно принимать всё, что ПОРОК постарается выдать за его подлинные воспоминания. Нет - юноша был напуган другим соображением: если все утверждения этих людей насчёт его собственного вклада в планы ПОРОКа - правда, то ему таких воспоминаний и даром не надо. Он не мог ни понять, ни принять того человека, которым, по словам ПОРОКа, он когда-то был. Более того - он ненавидел прежнего Томаса.
Как только Томас увидел, что Крысюк открыл дверь и исчез из аудитории, он низко наклонился к Ньюту и Минхо - так, чтобы больше никто не услышал - и прошептал:
- Мы не должны этого делать! Ни за что и никогда!
Минхо сжал плечо Томаса:
- Аминь. Даже если бы я доверял этим шенкам, на кой мне эти воспоминания? Глянь только, что они сделали с Беном и Алби.
Ньют кивнул.
- Нам надо начать действовать, да поскорей. И как только мы что-нибудь предпримем, я уж точно оторву парочку их гребанутых голов - глядишь, мне от этого полегчает.
Томас согласился, но предупредил, что им надо быть осторожными.
- Поскорей-то - да, но не второпях, - заметил он. - Спешкой можно всё испортить. Надо дождаться наиболее подходящего момента.
Томас вдруг почувствовал, как в нём возрождаются силы и боевой дух - ни того, ни другого он не чувствовал уже так давно, что их внезапное возвращение даже повергло его в некоторое изумление. Он снова с друзьями, Испытаниям пришёл конец. ПОРОК больше не заставит их плясать под свою дудку.
Все поднялись и пошли к выходу. Но, повернув круглую ручку и открыв дверь, Томас приостановился. От того, что он услышал, сердце его сжалось: проходящие мимо товарищи по Испытаниям продолжали обсуждать сказанное Крысюком, и большинство из них решило вернуть себе память.
***
Крысюк ждал за дверью. Он повёл их по запутанным глухим коридорам без окон и наконец остановился перед массивной стальной дверью. Тяжёлая, с солидными запорами, она, похоже, была герметичной. Проводник в белых одеждах приложил карточку-ключ к прямоугольному углублению в двери, и после нескольких щелчков, металлическая плита отошла от стены со скрежетом, напомнившим Томасу движущиеся Двери Приюта.
За этой дверью была ещё одна; как только группа заполнила маленький предбанник, Крысюк закрыл первую дверь и той же самой карточкой открыл вторую. Она вела в обширное помещение, ничем не отличавшееся от других таких же комнат. Стены и потолок здесь были всё того же бежевого цвета, а полы выложены такой же плиткой, что и коридоры. Здесь стояло несколько конторских шкафчиков и столов, а вдоль задней стены выстроился ряд коек, над каждой из которых висело нечто непонятное - наводящая жуть странная штуковина из сияющего металла со свисающими пластиковыми трубками. Штуковина напоминала маску. В Томасе взыграло отвращение - провалиться ему на этом месте, если он позволит натянуть себе на физиономию этакую гадость!
Крысюк махнул в сторону кроватей.
- Вот здесь мы и удалим Барьер из вашего мозга, - заявил он. - Беспокоиться не о чем, эти устройства только выглядят устрашающе. Сама процедура вовсе не так болезненна, как вы воображаете.
- "Вовсе не так болезненна"? - повторил Котелок. - Что-то мне это не нравится! Значит, она болезненна - вот что ты на самом деле хочешь сказать.
- Конечно, вы испытаете небольшой дискомфорт, это как-никак хирургическое вмешательство. - Крысюк пошагал к большой машине слева от коек, передняя панель которой была усыпана множеством всяких кнопок, перемигивалась огоньками, сияла экранами. - Мы удалим крохотное устройство, помещённое в ваш мозг, в тот отдел, который заведует долговременной памятью. Пусть это и звучит пугающе, но сама процедура не так уж страшна, уверяю вас. - И он начал тыкать в кнопки. Комнату заполнило тихое гудение.
- Подождите, - сказала Тереза. - А ту штучку, которая позволяет вам контролировать нас, вы тоже удалите?
Томас мгновенно вспомнил: Тереза в том сарае в Топке... Алби, извивающийся на постели в Берлоге... Гэлли, убивающий Чака... Все они были под контролем ПОРОКа. На кратчайший миг Томас усомнился в своём решении - ведь тогда он оставит себя на милость этих людей. Может, всё-таки позволить им провести операцию? Но он тут же одёрнул себя, и сомнение исчезло. Так просто он не сдастся.
Тереза продолжала:
- И как насчёт... - но замялась, взглянув на Томаса.
Он понял, о чём она подумала. Как насчёт их способности к телепатическому контакту? Не говоря уже о том, что ему сопутствовало: чувство присутствия друг у друга в сознании, как будто они делили один мозг. Томаса почему-то привела в восторг мысль о том, чтобы утерять эту способность навсегда. Может, тогда и пустота в душе, оставшаяся там после ухода Терезы, исчезнет?
Тереза опомнилась и договорила:
- Вы всё уберёте оттуда? Абсолютно всё?
- Всё, - кивнул Крысюк, - кроме одного микроскопического прибора, который позволяет нам картировать паттерны убойной зоны. А насчёт того, о чём ты хотела спросить и не спросила... Я вижу по твоим глазам, что ты имела в виду. Нет, ты, Томас и Арис больше не сможете развлекаться вашим маленьким фокусом. Мы выключили его на время, но теперь он пропадёт насовсем. Но ведь взамен к вам вернётся долговременная память! К тому же, мы больше не сможем манипулировать вашим сознанием. Боюсь, это пакетная сделка: бери всё или ничего.
Присутствующие задвигались, начали перешёптываться. Должно быть, в голове у каждого носились тысячи мыслей. Да, здесь было, о чём поразмыслить - столько всего надо было принять во внимание, столько всего накопилось в душах против ПОРОКа. Но, кажется, боевой дух в группе поулёгся и сменился желанием поскорее со всем покончить.
- Это же рассчитано на дурачков, - сказал Котелок. - На безмозглых идиотов, понятно?
Но ответом ему служили лишь пара-тройка досадливых стонов.
- О-кей, похоже, у нас всё готово, - провозгласил Крысюк. - Да, ещё одно. Мне нужно кое-что вам сказать перед тем, как вы обретёте память. Лучше услышать это от меня, чем... когда вы сами вспомните тесты.
- К чему вы клоните? - спросила Харриэт
Крысюк сомкнул руки у себя за спиной и придал своей физиономии скорбное выражение.
- Некоторые из вас имеют иммунитет к Вспышке. Но... у других его нет. Я зачитаю список. Будьте добры, проявите выдержку.
Глава 6
Упала тишина, нарушаемая лишь гулом машин и еле слышными электронными "бип-бип". Томас знал, что у него иммунитет - или, во всяком случае, его в этом уверили - но кто ещё? Он, если честно, совсем забыл об этом, но сейчас волна страха за товарищей нахлынула на него с новой силой.
- Чтобы результаты эксперимента были точными, - разъяснял Крысюк, - необходима контрольная группа. Мы сделали всё, что в наших силах, чтобы держать вирус подальше от вас, но... он передаётся воздушным путём и обладает чрезвычайно высокой заражающей способностью.
Он замолчал, обвёл присутствующих взглядом.
- Выплёвывай давай, будь ты проклят, - прошипел Ньют. - Или за наши сердечки опасаешься? Мы и без тебя знаем, что все подхватили заразу, так что инфаркт никому не грозит.
- Да, - поддержала Соня. - Кончай выделываться и переходи к сути.
Томас заметил - Тереза протискивалась сквозь толпу поближе к нему. Может, ей тоже уже кое-что сообщили? Он был уверен - у неё иммунитет, иначе ПОРОК не отвёл бы им столь важных ролей.
Крысюк прочистил горло.
- Ну хорошо. Большинство из вас обладают иммунитетом и помогли нам собрать бесценные сведения. Кандидатами выбраны только двое из вас, но к этому мы вернёмся позже. Сначала список тех, у кого иммунитета нет. Ньют.
Томаса словно ударило в грудь чем-то тяжёлым. Он сгорбился, уставившись глазами в пол.
Крысюк прочёл ещё пару десятков имён, но среди них не было знакомых. Да и то сказать - Томас еле слышал их: в ушах стоял звон, в голове - туман. Собственная реакция изумила его; до сей поры он не понимал, как много Ньют значил для него. И тут в мозгу всплыло воспоминание: ещё по дороге в аудиторию Крысюк сказал, что контрольные объекты - они, словно клей, скрепляют вместе данные исследований, подтверждают их достоверность.
"Клей". Так гласила татуировка на шее Ньюта - вон она, видна до сих пор, похожая на безобразный чёрный шрам.
- Томми, успокойся.
Томас поднял взгляд и увидел Ньюта - тот стоял, сложив руки на груди и с принуждённой улыбкой на лице. Томас выпрямился.
- Успокоиться? Этот старый шенк только что сказал, что у тебя нет иммунитета к Вспышке. Как ты мо...
- Мне плевать на проклятую Вспышку, парень. Я вообще никогда не думал, что доживу хотя бы до этой самой минуты. Да и разве это жизнь?!
Томас не мог понять - его друг серьёзен или пытается изображать крутого? Но жуткая улыбка не покидала лица Ньюта, поэтому Томас тоже заставил себя улыбнуться:
- Ну что ж, если ты мечтаешь медленно сойти с ума и ждёшь - не дождёшься, когда начнёшь кушать маленьких детей, тогда да, мы по тебе плакать не будем.
Слова, слова... Пустые, бессмысленные...
- Вот и нормалёк, - ответил Ньют, но ухмылка покинула его лицо.
Томас принудил себя перенести внимание на других присутствующих. Один из приютелей, мальчик по имени Джексон, которого Томас практически не знал, уставился в никуда пустыми глазами; другой, тоже малознакомый, еле удерживался от слёз. У одной из девушек группы Б глаза припухли и покраснели; две подруги стояли около неё, пытаясь утешить беднягу.
- Ну вот, разобрались, - продолжал Крысюк. - Я хотел сам сообщить вам об этом и напомнить, что операция необходима для дальнейших исследований, конечным итогом которых станет исцеление. Большинство из тех, кто не имеет иммунитета, находятся на ранних стадиях Вспышки, и я беру на себя ответственность заявить, что о вас будут отлично заботиться, и ведь, в конце-то концов, найдётся лекарство, так что мы не позволим Вспышке зайти слишком далеко. Вы были необходимы Испытаниям так же, как и иммуны.
- А что если все ваши усилия пойдут коту под хвост? - спросил Минхо.
Крысюк проигнорировал его. Он подошёл к ближайшей койке, положил руку на свисающую с потолка блестящую металлическую штуковину.
- Вот чем мы необыкновенно гордимся. Этот прибор - чудо науки и медицинской инженерной мысли. Мы называем его "ретрактор" - "извлекатель". Процедура будет произведена с его помощью. Ретрактор поместят каждому из вас на голову, и, уверяю вас, когда всё кончится, вашей внешности не будет нанесено ни малейшего урона. Тончайшие проводки войдут через ушные каналы и удалят микроскопический чип из вашего мозга. Доктора и сёстры дадут вам успокаивающее и ещё что-нибудь, чтобы предельно уменьшить неприятные ощущения.
Он сделал паузу и окинул взором собравшихся.
- Вы впадёте в состояние, подобное трансу, и в это время ваши нервы восстановятся, а память вернётся. Это весьма похоже на то, что пришлось пережить тем, кто прошёл через Превращение в Лабиринте. Но обещаю - это будет и в десятой части не так плохо. Превращение тоже служило определённой цели - с его помощью стимулировались определённые мозговые паттерны. У нас несколько таких комнат, как эта, и целая армия докторов - они уже стоят наготове. Я понимаю - у вас, конечно, миллион вопросов, но на большинство из них вы найдёте ответы сами - в ваших воспоминаниях. Так что подождём до окончания процедуры.
Он опять сделал паузу, а затем завершил свою речь:
- Прошу только несколько секунд - мне надо удостовериться, что медики готовы. Это время вы можете использовать для окончательного принятия решения.
Он пошёл обратно к двери в полной тишине, которую нарушал только свистящий звук его трущихся друг о друга наглаженных брючин, и исчез за стальной дверью, плотно затворив её за собой.
Вот теперь тишина словно взорвалась - все загалдели, заговорили, перекрикивая друг друга.
К Томасу подошли Минхо и Тереза. Минхо наклонился поближе - чтобы они услышали его за гулом весьма горячих споров.
- Вы, шенки, знаете и помните больше любого из нас. Тереза, я никогда не скрывал, что ты мне не нравишься, и всё равно - хочу слышать, что ты на всё это скажешь.
Томасу тоже не терпелось узнать мнение Терезы. Он кивнул своей бывшей подруге. Вопреки всему какая-то крошечная часть его души желала, чтобы она высказалась против предстоящей им процедуры.
Но она сказала:
- Мы должны сделать то, что просит ПОРОК, - и Томаса это высказывание ничуть не удивило. Слабенькая надежда умерла. - Мне кажется, это будет правильно. Нам нужна наша память, чтобы лучше справляться с ситуацией. Чтобы решить, что предпринять дальше.