Сколько я ни ворочался в ту ночь, сколько ни бился головой о подушку, чтобы вытрясти новые умные мысли и разгадки, ничего дельного не получалось. Моя соображалка уснула раньше меня. Я же задремал только под утро.
Глава 13
Я был безумно рад увидеть Колчина в редакции.
- Сашка! У меня тут полный звездец намечается!
Он опасливо отстранился:
- Ты что, опять куда-то влез?
Я рассказал ему о своих предположениях. О ночном звонке Трофимова.
- Твоя встреча через час, - сказал он, и дорогущий репетитор заиграл у него под пальцами одиннадцать утра. - Могу тебе помочь.
Я просиял.
- Кстати, я расшифровал все-таки надписи на медальоне.
- Наконец-то!
- Это про какого-то Мухаммада.
Честно говоря, я ожидал большего от Сашкиных изысканий.
- И что все? Мне это ничего не говорит.
- Может, просто украшение какое? - предположил Колчин. - Мало ли таджики таких штучек носят? Цивилизация-то древняя. Нашел, нацепил.
- Ну, да… Впрочем, медальон меня сейчас не сильно волнует.
Колчин помолчал, что-то обмозговывая. Потом медленно произнес:
- Я еще вот что хотел предложить. Надо рассказать обо всем Павлову.
- А это зачем?
- Ну, во-первых, он наш начальник. Во-вторых, лучше, если кроме меня и тебя о твоей встрече будет знать хотя бы еще один человек. Мало ли что может случиться? Вдруг они нас переиграют?
Это его "переиграют" рикошетом вызвало у меня в голове слово "перестреляют".
- Да, ты прав, - согласился я.
- Павлов хоть будет знать, где мы и куда пошли.
- Только, Саш, давай ты ему сам обо всем расскажешь? Мне что-то не хочется снова выслушивать лекции о достойном поведении. А тебя он воспримет спокойно.
- Хорошо…
* * *
Ровно через пятнадцать минут мы уже были на Лубянской площади. Примерно полчаса отнял у нас осмотр позиций. Наш план сверкал простотой. Сашка присматривает за подъездом где-нибудь в сторонке. Он предложил позицию возле Лубянского камня, то есть у памятника жертвам политических репрессий. Здесь небольшой сквер, и можно, не привлекая внимания, посидеть на скамеечке, разглядывая подъезд 1А, который выходит на площадь. Условились, что я пойду на встречу от метро "Кузнецкий мост". Поднимусь к площади и встану возле подъезда. Люди Трофимова запросто могли взять меня под наблюдение уже на выходе из метро. Поэтому надо быть начеку. Чтобы не случилось по пути какой-нибудь неприятности.
Я медленно шел от Кузнецкого, соизмеряя время так, чтобы минута в минуту оказаться у подъезда на Лубянке. По пути внимательно вглядывался в прохожих. Ничего подозрительного.
Выйдя на угол Детского мира, я пересек дорогу и уже хотел двинуться к зданию ФСБ, как двери подъезда хлопнули и оттуда выскочил Трофимов. Я замер.
От площади к подъезду подлетели две черные "Волги". Крякнули дверцы, резво выскочили четверо в гражданском. Они выхватили пистолеты и кинулись на Трофимова.
Сергей Николаевич на ходу распахнул старомодный плащ. В руках у него оказался маленький автомат какой-то заграничной марки. Я видел такие только в кино.
Четверо из "Волги", припав на колено, стали целиться.
В руках Трофимова глухо зарокотало.
Двое в штатском упали замертво. Еще двое попытались укрыться от огня и поменять позиции, но Трофимов ловко и метко выдал две короткие очереди вдогонку. Пули вспороли пиджаки в клочья, и несчастных швырнуло на асфальт.
Вся перестрелка не заняла и трех секунд. Обе "Волги" попытались задним ходом уйти с поля боя. Но в руках Трофимова снова глухо рыкнула автоматная очередь, лобовые стекла тотчас покрылись лучистой паутиной, и машины замерли.
На огромной скорости через Лубянскую площадь пронеслась "вольво", подхватила Трофимова у тротуара и исчезла в потоке автомобилей.
Разинув рот, я смотрел на убитых оперативников ФСБ и, скрипя мозгами, соображал, чем теперь все закончится. Я даже не заметил, как сзади подскочил Колчин.
- Ты видел?! Видел?! - кричал он возбужденно, крутя головой по сторонам.
- Смываемся, - сказал я хрипло и потащил его в сторону Антикварной лавки.
Из подъезда 1А уже выскакивали вооруженные люди. Выросшая из-под земли милиция расставляла вокруг убитых оцепление. Движение по площади медленно угасало.
- Бойня! Это была бойня! - всю дорогу твердил Колчин.
- Хрен с ней, с бойней, - меня колотил озноб. - Ты что-нибудь видел?
- Да. Этот твой Трофимов буквально за минуту до твоего появления появился с другой стороны здания, где находятся пограничники, и вошел в подъезд ФСБ. Дальше ты, наверное, сам видел.
Я кивнул:
- Сергей Николаевич решил сыграть со мной известную шутку.
- Ты о чем?
- Понимаешь, я читал в мемуарах одного разведчика, как они разыграли своего агента-предателя. Разведка узнала, что он собирается передать в посольство вражеской страны секретные материалы. Один из оперативников переоделся в цивильный костюм и пошел в посольство, как обычный посетитель. Когда предатель появился возле посольства, оперативник получил сигнал, вышел из посольства и остановился возле дипломатической машины, словно хотел туда сесть. К нему подошел второй оперативник и стал громко о чем-то говорить. Называя его при этом послом. Предатель, который наблюдал со стороны, решил, что перед ним дипломатический работник, и, ничего не подозревая, передал ему пакет.
- И что?
- А то!.. Трофимов хотел выйти из подъезда под видом детектива ФСБ. Чтобы у меня не осталось никаких сомнений. Помнишь, показывал тебе его визитку? Так вот, указанный там телефон не принадлежит ФСБ. Но я тогда подумал, мало ли у контрразведки офисов по всей Москве? Теперь я понимаю, что кто-то все время меня здорово разыгрывал.
- Вопрос теперь в том, откуда этот Трофимов на самом деле? - проговорил Сашка.
- А ты не видел, он вышел от пограничников или просто вышел с их стороны?
- Не видел. Не успел заметить.
- Твою мать! - заорал я в бешенстве, и две барышни шарахнулись от меня в стороны. - Саша, ты не заметил самого важного!
- Ладно тебе. Успокойся, - затараторил Колчин. - Сдается мне, он не пограничник. Будь он таковым, не стал бы стрелять эфэсбэшников чуть ли не на пороге своей конторы.
В редакции нас уже ждали.
В кабинете Ивана Тимофеевича помимо самого Павлова - трое мрачных типов. Одного я опознал как начальника. Он был одет в классический костюм "тройка". Его двое спутников больше походили на головорезов, что были рядом с Трофимовым во время нашей первой встречи у меня дома. Бритые затылки. Кожаные куртки. И голубая сталь в мелководных глазах. Такие никогда не размышляют, а только чинят расправу.
- Степанов Сергей Вадимович, - представился "костюм".
Его спутники назваться не пожелали.
Мы с Колчиным присели на свободные стулья.
- Кто такой этот ваш Трофимов? - спросил Степанов.
- Я не знаю…
- Он убил шестерых наших оперативников. Вы, ребята, попали в скверную историю.
Головорезы позади Степанова помрачнели еще больше.
- Ну, так как все началось? - В руках у него появился блокнот.
Я без утайки все рассказал.
Степанов ни разу меня не прервал. У меня даже возникли подозрения, что перед этим он допросил и моего редактора.
- Ну, что ж, понятно, - все так же грустно сказал Степанов, и блокнот исчез у него в кармане.
- А откуда вы, собственно, узнали о нашей встрече? - спросил я.
- Иван Тимофеевич нам позвонил, - Степанов указал рукой на Павлова, и тот неожиданно побледнел.
- Но зачем? - спросил я редактора.
За моего начальника ответил Степанов:
- Потому что, повторяю, вы попали в скверную историю, Алексей. А Иван Тимофеевич за вас волновался. Тут такое дело. Павлову кто-то звонил, представляясь сотрудником ФСБ, и рассказывал про вас всякие нехорошие вещи. Иван Тимофеевич верил, что звонят из нашей конторы.
Сергей Вадимович посмотрел на Павлова, и тот закивал.
- Сегодня же Иван Тимофеевич связался с нами и поинтересовался, зачем наш сотрудник встречается с корреспондентом. Иван Тимофеевич боялся новых неприятностей, которые могут на вас обрушиться. Он рассказал нам о визите этого самозванца к вам домой. Но дело в том, что мы и понятия не имели ни о вас, ни о "Блуждающих огнях". И никто, Леша, до недавнего времени не знал о вашем существовании. Кто-то разыгрывал редакцию. Разыгрывал Павлова. Вот мы и решили задержать этого "сотрудника ФСБ" и узнать, что ему надо. Теперь неизвестно, чем все вообще закончится.
- Голову ему оторвать - и все, - встрял оперативник в кожаной куртке и окатил меня холодным взглядом.
- Это за что же? - спросил я.
- Не хрен лазить там, где не следует. И вообще, журналист, запомни! Этот твой кореш убил моего друга. Понял? - Кожаный закипел гневом. - Я еще с тобой после поговорю. Если узнаю, что ты что-то скрываешь, - хана тебе. Обещаю. Ты у меня сдохнешь очень неприятно.
- Спокойнее, пожалуйста, - сказал кожаному Степанов, не поворачивая головы.
Но того уже было не остановить:
- Сидит тут, мразь, ногой помахивает! А из-за него лучшие люди гибнут!
- Вам самим не фиг было к нему соваться, раз не знаете, что к чему! - не выдержал я. - Сначала думать надо, а потом уж арестовывать. Привыкли пьяных у метро крутить. А здесь нарвались на серьезных людей и теперь скулите.
Тут я понял, что сделан не из железа, а всего лишь из мяса. Из банального мяса и костей. До чего же мне стало обидно, трудно себе даже представить. В долю секунды кожаный оказался рядом со мной и боковым ударом двинул мне в челюсть. Без всякого пафоса, как самолет при неудачном взлете, я завалился на бок со звуками "хрясь", "дзынь" или что-то в этом роде.
Раскинув руками в полете, чтобы остановить свое стремительное продвижение к стеклянному шкафу, я машинально ухватился за хрустальную вазу с карандашами. И уже с пола швырнул ее в кожаного. И хоть до этого я ни разу не пробовал попасть в кого-нибудь хрустальной вазой из положения лежа, бросок оказался удачным. Сразу же выяснилось, что и контрразведчик не тренировался уворачиваться от хрустальных ваз. Она попала ему аккуратно в лоб и рассекла кожу.
- Господа! - вскочил мой редактор. - Что вы делаете?!
- Один-один, - спокойно констатировал Степанов, словно сидел в жюри на боях без правил.
Я вскочил на ноги.
Кожаный двинулся на меня с кулаками.
- Стоять! - ледяным тоном сказал Сергей Вадимович.
Мы замерли.
- Сидеть!
Мы сели.
- Я с тобой еще посчитаюсь, - процедил мне кожаный.
- Подведем итог, - все так же спокойно сказал Степанов. - Мы завели уголовное дело по факту убийства шестерых наших сотрудников. Вы, Алексей, проходите по делу в качестве свидетеля. Хочу подчеркнуть - главного свидетеля. Вы, кстати, тоже, - он ткнул пальцем в Сашку. - Завтра в двенадцать ноль-ноль наш следователь будет ждать вас на Лубянке. В том же самом подъезде Один-А. Там вас встретят и препроводят в кабинет. А сейчас разговор полагаю законченным.
Степанов "и другие официальные лица" в молчаливой угрюмости покинули кабинет.
- Что ты творишь?! Что творишь?! - зашептал Иван Трофимович, хватаясь за голову.
- Почему опять я?
- Это кошмар! Кошмар!
- Иван Трофимович, хватит друг друга кошмарить! Очнитесь!
Я пощелкал у него перед глазами пальцами. Раньше такого себе никогда не позволял. Проняло, однако!
- Посмотрите на очевидные вещи беспристрастным взглядом, - продолжил я. - Если бы вы не позвонили сегодня в ФСБ, шестеро их сотрудников были бы сейчас живы. Понимаю, что вы за меня волновались, но факт есть факт.
Павлов вытаращился на меня:
- А ты хоть сам понимаешь, чем могла закончиться для тебя встреча с Трофимовым?! Почему он тебя потянул на эту встречу?!
- Я вот только что догадался. У меня в комнате - "жучки". Звонок от Трофимова раздался аккурат после того, как я встречался на квартире с Викой. И рассказал ей о деле "огней". Тут они встревожились и вызвали меня на разговор.
- Так на хрена ты туда полез опять?! Я же тебя предупреждал!
- А я и не лез. Просто разговаривал с Викой и сказал ей хохмы ради, что собираюсь это дело расследовать. Вот и все. Откуда мне было знать, что меня прослушивают?
- Сам себе портишь жизнь, - заключил Павлов. - Да еще ни в чем не повинных людей втравливаешь. Идите оба, глаза б мои вас не видели. Мне надо еще подумать о твоем завтрашнем допросе. Этот свихнутый эфэсбэшник, кажется, хочет тебя убить.
* * *
Мы с Колчиным зашли в корреспондентскую. Здесь уже сидели наши коллеги и вовсю обсуждали мою стычку с оперативником.
Любая редакция - хуже самой захудалой деревни. Даже тихий чих разносится тут с катастрофической скоростью, с грохотом тайфуна. И обрастает по пути чудовищными подробностями. Стоило нам войти, все тут же примолкли и с любопытством уставились на нас.
Следом заглянула Юля из секретарской, фамильярно ухмыльнулась:
- Леша! Ты зачем оперативников ФСБ избил? А ты, Колчин, их за руки держал?
- Никого я не бил. Мне самому вишь как треснули, - показал я на потемневшую скулу.
- Да ладно! Все об этом только и говорят. Лоб ему расшиб до крови. Тебя даже на допрос вызвали уже.
- Это правда? - спросила меня Вика.
- Почти.
- А откуда синяк на скуле? - все так же фамильярно поинтересовалась Юля.
- Я же говорю, оперативник ударил.
- Тебе было больно? - спросила сочувствующе Вика.
Остальные разглядывали меня, как биолог пьяную букашку. Ни капли сочувствия, только любопытство.
- Ему тоже досталось. Так что мы квиты.
Поскольку мы с Колчиным явно не собирались рассказывать о наших подвигах, то вскоре все оставили нас в покое и разошлись по делам. Осталась только Вика.
- Ты опять влез в это дело? - спросила она.
- Я не собирался, но так получилось.
Не стану же я говорить, что, пытаясь снискать ее расположение той ночью, наплел лишнего, и это лишнее попало в чужие уши? В отличие от Вики, обладатели тех ушей восприняли мои слова в высшей степени остро.
Один из редакционных телефонов вдруг зарыдал плаксивой трелью. Вика сняла трубку.
- Это тебя, - сказала она.
- Да.
- Алексей, вы меня не знаете, - пропел динамик женским голосом. - Я по поводу вашей статьи о Таджикистане.
Тут я не на шутку перепугался. Если Трофимов решил меня достать, то женщина - просто идеальная подстава, чтобы выманить меня из редакции.
- Я мать одного военнослужащего. Он служил там. Я очень хотела бы с вами сейчас поговорить.
Что это? Ловушка? Или и впрямь обыкновенная читательница? Вот и Колчин насторожился.
- Я внизу. Мне срочно надо с вами переговорить, - уже умоляла женщина.
- Ладно, сейчас спущусь.
- Не ходи, - в глазах у Вики стоял страх. - Это засада.
- Я бы на твоем месте тоже поостерегся, - поддержал ее Колчин. - Давай я тебя подстрахую, что ли?
- Ну, давай. Встанешь в сторонке. Словно меня не знаешь. По крайней мере, если кому-то и суждено пострадать, то это будет всего один человек.
Мне очень не хотелось спускаться. Ноги сами несколько раз делали попытку вдарить вверх по лестнице до чердака. Но я пресек бунт.
Женщина нервно прохаживалась поодаль от наружных дверей редакции.
- Здравствуйте. Я - Алексей.
- Наконец-то! - вскинулась незнакомка. От нее волнами исходила тревога. - Просто счастье, что я вас застала. Я живу не в Москве. Уже несколько раз вам звонила. Вашу статью мне передали знакомые, и я решила поехать.
Я стрелял глазами по сторонам на случай всяких неожиданностей.
Из редакции вышел Колчин, прошел по стоянке несколько метров, остановился и закурил.
Женщина протянула мне толстый желтый конверт:
- В своей статье вы были не совсем точны. Здесь я написала, как все происходило с той заставой. Мой сын служил в тех местах. Он погиб. Вся застава тогда погибла. Я читала, что вы сами едва уцелели… Почитайте. Дай вам Бог здоровья и удачи. Они такое творят с нашими детьми. Вы поймете, что происходит на самом деле. Вас обманывают! - И она кинулась прочь, в сторону метро.
Оглушенный потоком слов и эмоций, я все-таки успел крикнуть вдогонку:
- Вы знаете о "Блуждающих огнях"?! Что-нибудь?!
- Нет!
Как только незнакомка скрылась из виду, подошел Колчин:
- Чего хотела?
- Пакет вот передала… С документами. Говорит, важная информация о Таджикистане и той заставе.
Колчин покосился на пакет:
- И что ты собираешься с ним делать?
- Посмотрю, что там.
- Вдруг там бомба?
Я согнул и разогнул пакет.
- Идиот! - вскинулся Колчин. - Если бомба, то она срабатывает на деформацию!
- Ты-то откуда знаешь?
- Детективы надо читать.
Из редакции вышла Вика. Она несла мою куртку.
- Ты домой собираешься?
- Да, иду. Спасибо за куртку.
- А где эта… женщина?
- Ушла, - ответил за меня Сашка. - Отдала Лешке пакет, разревелась и побежала к метро. - Колчин бросил окурок на тротуар и задавил его ботинком до смерти.
- Становишься популярным! - пошутила Вика, но в глазах прыгала тревога.
- Не нравится мне такая слава…
Я нутром чувствовал, что в пакете - важная информация. Так почти всегда происходит. Публикуешь "горячий" материал - и через несколько дней обязательно появляется человек, знающий намного больше твоего по этой тематике и горящий желанием просветить с твоей помощью все человечество. Так и раскручиваются всякие журналистские расследования.
- Что дальше? - спросил Колчин.
- Дальше домой. Устал.
- А тебе не кажется, что в ближайшие дни вообще не стоит появляться дома? Вдруг этот… якобы Трофимов попытается с тобой еще раз поговорить? Друзья-товарищи убитых тоже могут… пойти на контакт.
Толпа холодных мурашек, играя в регби, побежала у меня по спине.
- Может, ко мне поедем? - предложила Вика.
- А это удобно?
- У Колчина все равно негде. У него и так дом полон детей.
- Да, тебе лучше у Вики пока побыть, - быстро согласился Колчин.
- Что ж… Да, Саш, а где тот медальон?
- Вот, - Колчин достал медальон из кармана и протянул мне. - Носи на здоровье.
- Просто мне так спокойнее будет, - я нацепил медальон на шею и спрятал под рубаху.
- Сразу на шею?
- Если меня обыскивать будут и найдут его в кармане, то вопросы посыплются: что это, откуда? А на шее - никто и внимания не обратит. Мало ли люди в ларьках всякой фигни покупают и цепляют?
- А ты не так прост, как кажешься! - Колчин хитро подмигнул.
- Ага! Ты завтра как? Будешь?
- Нет. Еду в Подмосковье к военным. Они в части открывают часовню.
- Помолись там за меня.