Гонора выше макушки. Размышляла Ирна, шагая к отдыхающей под навесом группе археологов, среди которых был и Сансан. Не успел появиться, а уже себе находку присвоил. Как ты будешь оправдываться, когда журналисты узнают истину? Может плюнуть на всё и уйти отсюда? Чтобы там ни было, мне это неинтересно. Упомянут – хорошо, нет – и не надо. А как же Сансан? В принципе – это ведь он предсказал, что здесь что-то есть и право первооткрывателя, несомненно, принадлежит ему. Сможет ли он противостоять Смолну? Но он ведь был не один: Валио, Ивор, Сиси. Нужно, обязательно, поинтересоваться, как там Стен. Кому поверят журналисты: профессору или простым археологам? Нет, непременно, нужно остаться здесь и увидеть, что это в полном обличии. Если это действительно нечто, то нужно бороться за права Сансана и его группы; если действительно брошенная некогда установка по переработке льда, тогда может и нет смысла, что-то доказывать…
Зайдя под тент, Ирна уселась на один из свободных стульчиков, стоящих под ним.
– Что-то случилось? – Сансан, повернувшись к ней, вопросительно взмахнул подбородком.
– Что ты имеешь ввиду? – Ирна вскинула брови.
– Уж слишком вид у тебя грустный. Того и гляди, слёзы брызнут.
– Я бы посмотрела на тебя, когда бы у тебя всё отобрали?
– Смолн вроде ничего мужик. Как трактор пахал всю ночь с нами.
– А я не пахала прошлую ночь? – Голос Ирны прозвучал резко и даже грубо.
– Пахала. Ничего не скажешь. – Сансан дёрнул плечами. – Но ты женщина и мы тебя оберегали. А он, будто такой же как и мы.
– Дурак! – Ирна вскочила и пошла прочь.
Под тентом раздался сдавленный смех. Сансан поднялся и обведя всех растерянным взглядом, побежал догонять Ирну.
– Ирн! – Догнавший Ирну Сансан взял её за локоть, останавливая. – Ты что, обиделась?
– Нет! – Выдернув локоть из руки Сансана, Ирна продолжила свой, непонятно куда, путь.
***
За прошедший день котлован углубился ещё на метр и дальше работы, из-за отсутствия щитов, остановились. Профессор Смолн несколько раз связывался с Берстом, но тот отвечал лишь одно.
– Ждите!
Ещё день какие-то работы велись, а на третий – замерли.
Утром пришёл Горов на левете. Посетовав, что помочь бессилен, он сказал Ирне, что пришёл за ней, чтобы забрать её в свою партию, но Ирна, сославшись, что здесь ей очень интересно, отказалась. В недоумении дёрнув плечами, Горов ушёл. Забравшись в свою палатку, Ирна, вдруг, разревелась и уснула.
Проснулась она лишь к полудню. Приведя себя в порядок, она выбралась наружу. Было жарко. Никого нигде видно не было: лишь на краю котлована стоял одиноко профессор Смолн, смотря в котлован, да вдали работал роторный экскаватор, подальше отбрасывая от котлована вынутый из него песок. Смолн начал поворачиваться. Боясь, что он её увидит и затеет расспросы, Ирна нырнула в палатку. Усевшись на стульчик, она принялась размышлять, что ей делать. Вдруг полог откинулся и в палатку вошла врач её партии. Ирна уставилась в неё недоумённым взглядом.
– Что-то ты, госпожа Шарова совсем расклеились. – Заговорила врач, усаживаясь на свободный стульчик. – Я заглянула раз, мне показалось, что ты плачешь. Решила не мешать. Подумала: выплачется, станет легче. Женщинам это часто помогает. Заглянула ещё раз – ты спишь. А сейчас вижу – выбралась наружу и вновь спряталась. Что с тобой? Ты расстроилась, что Берст свернул твои работы?
– Всего понемногу. – Ирна постаралась улыбнуться, но улыбка у неё получилась какой-то неестественной, вымученной. – Как-то накопилось, вот и не сдержалась. Но уже всё прошло. Ты права, мне это помогло.
– Насколько я слышала, Берст обещал, что техника будет здесь завтра. Все женщины решили уйти отсюда с коптерами. Смолн не против, но меня не отпустил. Мне он тоже не нравится: не профессор, а непонятно кто. Мужик!
– А кому он ещё не нравится? – Ирна решила схитрить и пока не высказывать своё впечатление о профессоре.
– Всем женщинам. Надеюсь, тебе тоже?
– Мне он ничего плохого, пока, не сделал. – Состроив гримасу, Ирна дёрнула плечами.
– Как ничего? – В голосе врача послышалось возмущение. – Он же теперь здесь руководит.
– Это не его прихоть, а Берста.
– Хм-м! – Врач поднялась. – Так ты уходишь со всеми?
– Нет! – Ирна мотнула головой.
– Как знаешь.
Врач ушла. Ирна, практически, весь оставшийся день просидела в палатке, просматривая свои записи в электронном ежедневнике, лишь изредка выходя наружу, чтобы привести в чувство затекшие ноги. Один раз в палатку заглянул Сансан, но она его прогнала, даже не позволив войти. Ночь прошла для Ирны спокойно – она, видимо, утомлённая нервным напряжением, проспала её всю. Разбудил её громкий гул. Быстро приведя себя в порядок, она вышла из палатки: поодаль, поднимая тучи песка, опускались три коптера. Весь лагерь, двинулся к ним.
– Госпожа Шарова!
Раздался за спиной Ирны голос, в котором она узнала Смолна и который заставил её вздрогнуть. Она оглянулась. Её, действительно, догонял профессор. Она остановилась и повернулась к нему. Смолн стал напротив неё.
– Извините, госпожа Шарова! Не подумал, что доставлю вам неприятное ощущение. – Он широко улыбнулся. – У меня появилась проблема и я прошу вашей помощи в её разрешении.
Ирна вскинула брови.
– Дело в том, что все женщины вашей партии решили покинуть лагерь. Я дал всем своё согласие, кроме врача. Сами понимаете…
Ирна молча кивнула головой.
– А сегодня я, вдруг, осознал, а кто же будет ухаживать за мужчинами в лагере: готовить еду, заниматься другими бытовыми проблемами? Ведь здесь работ не на один день. Может быть вы возьмётесь решить эту проблему?
– Готовить? – Ирна состроила гримасу крайнего удивления.
– Уговорить кого-то из женщин остаться. А если вы не против занять должность моего помощника по решению бытовых проблем, я вам буду, весьма, благодарен.
– У меня был помощник по бытовым вопросам. Предложите ему. Я же археолог.
– Я не знаю, кто это. – Смолн, мотнул головой. – Да меня это и не интересует. Пожалуйста, госпожа Шарова.
– Я поговорю. – Повернувшись, Ирна продолжила свой путь к, уже совершившим посадку, коптерам…
Смолн был недоволен. Коптеры доставили всего два роторных экскаватора и щиты. Прибывшие экскаваторы оказались больше того, что был на раскопках и Смолн попросил пилотов одного из коптеров опустить их в карьер. Выполнив его просьбу и забрав буровые машины, одну Смолн всё же оставил и шесть из восьми женщин, двум Ирна, буквально, приказала остаться, коптеры ушли.
Работы возобновились и теперь шли и днём и ночью. Один экскаватор работал по углублению котлована, выбрасывая песок в его середину; второй выбрасывал песок из котлована, а третий, самый маленький, уже отбрасывал его от котлована подальше.
Прибывшие экскаваторы были очень производительные и уже на третий день работ углубились на двенадцать метров, до вершины лезвия, которое вновь оказалось засыпанным, когда убрали щиты из изначального котлована. Середину котлована Смолн теперь приказал расчищать с помощью прицепленных к двум транспортёрам щитов. Экскаваторы ходили теперь лишь по периметру котлована, куда сгребался песок с середины котлована. Хотя теперь работали, практически все, интерес подстёгивал, но работа заметно замедлилась. Лезвие росло. Но щиты заканчивались и Смолн требовал от Берста новых, но тот отделывался лишь обещаниями. Последний щит был установлен в тот момент, когда из песка появился темный овал и вовсе не рядом с лезвием, а почти на противоположной стороне котлована.
Профессор приказал уйти транспортёрам к периметру, а дальнейшие раскопки вести лишь вручную. Работы ещё больше замедлились. Песок вручную сгребали к периметру, откуда его наверх выбрасывали экскаваторы.
Овал постепенно увеличивался в размерах, расползаясь во все стороны. Наконец он перешёл в горизонтальную часть и теперь площадка на которой стояло лезвие и площадка овала представляли собой почти единое поле серебристого цвета, почти сто метровой длины и пятиметровой ширины и лишь в трети этого поля ещё находился песок, создавая впечатление, что оно состоит из двух частей, хотя анализатор отмечал, что под песком тоже есть поверхность примерно на метровой глубине. В пяти метрах от лезвия поверхность была несколько покорёжена, создавая впечатление, что здесь была большая дыра, которую зашили подходящим листом такого же материала, из которого состояло и всё серебристое поле. По крайней мере спектрометр показывал на схожесть их структур. В нескольких местах анализатор отмечал нарушение целостности поверхности предмета в форме кругов. Скорее всего, это были какие-то люки, но они так идеально были подогнаны к поверхности, что совершенно не определялись ни на взгляд, ни на ощупь. Но как бы не велико было желание узнать, что дальше скрывает песок, Смолн всё же остановил все работы, так как песок активно сыпался из под щитов и была опасность ослабления жесткости щитовой конструкции и её обрушения.
Все археологи собрались вокруг выбравшегося из котлована профессора.
– Вы, наверное, ждёте моей версии? – Заговорил Смолн, скользя взглядом по лицам археологов. – Но вы же сами прекрасно всё видите. Если судить по лезвию – это, весьма, напоминает аэрожир. Предположение о его инопланетном происхождении сохраняется. Однозначно, он побывал в больших передках, так как поверхность не идеальна. Я не хочу пускаться в рассуждения. Завтра придут щиты и всё узнаем. Всем отдых. Я запрещаю опускаться в котлован. Нарушители будут незамедлительно отправлены отсюда восвояси. Буду рад, если вы организуете что-то, похожее на весёлую вечеринку. У меня всё.
Переговариваясь, археологи разбрелись по своим палаткам. Сансан и ещё несколько человек отцепили от шнекохода буровую площадку и водрузили на неё несколько дополнительных прожекторов, так же, как это делалось в прежнем лагере.
Вечером, когда зажгли прожектора, на импровизированной танцплощадке, действительно, собрались все занятые на раскопках и веселье затянулось далеко за полночь. Смолн веселился наравне со всеми. Четыре женщины были нарасхват и им пришлось вертеться, буквально, волчками. Разошлись все весёлыми и довольными.
Но Сансан ни разу не потанцевал с Ирной. С того момента, как она не пустила его в свою палатку, он больше не подходил к ней. Все эти дни она была чрезвычайно занята: как она ни противилась, но ей всё же пришлось помогать двум оставленным ею женщинам и она потеряла Сансана из вида. И сейчас, шагая к своей палатке в окружении Смолна и врача, Ирна, вдруг, осознала этот факт и теперь пыталась его осмыслить.
Неужели он ничего не понимает? Размышляла она, совершенно безучастная в разговоре профессора и врача и на их обращения к себе, лишь молча кивая головой, чаще невпопад, вызывая их смех, но никак не реагируя на него. Мне же тогда было очень плохо. Я совершенно никого не хотела видеть. Ну и что, что прогнала? Не на всегда же? И что, мне теперь самой идти с повинной? Не слишком ли он себя возомнил? Я уже столько раз была первой, могу и подождать.
– Ирна! Ирна! – Донеслось до неё.
Выйдя из размышлений, Ирна покрутила головой и осознала, что стоит у входа в свою палатку. Она оглянулась: с улыбкой во всё лицо, за ней стояли профессор и врач.
– Да что с тобой? Что за печаль? – Заговорила врач. – Куда ты торопишься? Какой прекрасный вечер. Мы хотим ещё погулять.
– Я, нет! – Ирна мотнула головой. – Н-нет! Извините! – Откинув полог, она нырнула в свою палатку.
А они стали, весьма, дружны. Как она изменила своё отношение к профессору. А как была нетерпима. А теперь не отходит от него ни на минуту. Ну и ну! Всплыли у Ирны мысли, когда она улеглась на своё импровизированное ложе. Кроме меня, это ещё кто-то заметил? Она широко зевнула и провалилась в пустоту.
***
Коптер со щитами прибыл только к полудню. Смолн изнервничался, то и дело связываясь: по-началу с Берстом; затем с военной базой, с которой должен был отправиться коптер и старт которого, без объяснений военных, задерживался, а затем уже с пилотами самого коптера, которые почему-то направились к захоронению люпий, где работала партия Горова и уже после согласования с командованием военной базы, изменили курс.
Археологи же, растянувшись в тени машин и навесов, обсуждали причину ночного визита странного старика в балахине люпий. С одной стороны несколько человек утверждали, что его видели, но конкретно показать место, где они встретились с ним, были не в состоянии, будто у всех их образовался какой-то провал в памяти на пространственную ориентацию.
Ирна сидела под навесом в обществе врача, которая без умолку о чём-то говорила, думая о своём. Периодически под навес приходил Смолн, но едва присев на стульчик, тут же вскакивал и хватаясь за спейс, убегал. На посещение лагеря стариком он никак не отреагировал и даже отмахнулся, лишь бросив в сторону Ирны.
– Госпожа Шарова, разберитесь, пожалуйста.
Выслушав несколько противоречивых объяснений археологов, Ирна, уяснив, что никакой цельной картины составить не возможно, решила, что угрозы лагерю визит старика не представляет и потому не стоит ему уделять дальнейшего внимания, расположилась под навесом, где и окунулась с головой в свои размышления.
Вернули её в реальность громкие крики археологов. Она поднялась и покрутила головой – врача под навесом уже не было; археологи, дружной толпой, двигались в сторону огромной песчаной тучи, волчком вертящейся вдали. Только сейчас до неё донёсся мощный гул работающих двигателей. Это не был привычный гул коптера, высокий, закладывающий уши, а какой-то глухой, нерезкий, но в тоже время заставляющий дрожать всё, чего он касался. Дрожал и песок, на котором она стояла. Ирна направилась вслед за археологами.
Когда она подошла к месту событий, туча песка уже улеглась, а на песке стоял огромный четырёхвинтовой коптер из которого выпрыгивали люди в чёрном, с оружием на шее и становились в ряд перед ним. Их было не менее двух десятков. Никто из археологов близко к коптеру не подошёл, что удивило Ирну. От выстроенной шеренги, в сторону археологов, направился один из людей в чёрном. От толпы археологов, в его сторону, направился Смолн. Встретившись, они о чём-то долго говорили, затем развернувшись, каждый пошёл назад. Вернувшегося профессора, тут же окружили археологи.
– Я доложил утром господину Берсту о появлении мистического старика и он попросил военных организовать охрану лагеря. Из-за чего, собственно и произошла задержка. – Заговорил Смолн. – Десантники будут стоять отдельным лагерем и в наши дела вмешиваться не будут. Единственное, что они сделают – выгрузят щиты и доставят их к котловану. Их командир попросил, чтобы мы не мешали им с разгрузкой и не лезли ни в коптер, ни в их лагерь. Надеюсь, вы будете благоразумны Я попросил, чтобы они начали разгрузку незамедлительно, а уже затем обустраивали свой лагерь. Командир обещал выполнить мою просьбу. Это всё. Возвращаемся в лагерь и ждём первые щиты.
Смолн шагнул в сторону своего лагеря. Археологи расступились, пропуская его и потянулись следом.
Командир, действительно выполнил просьбу профессора и ещё археологи не дошли до своего лагеря, как их обогнал низкий приземистый транспортёр, везущий партию щитов. Археологи заторопились за ним.
Десантники оказались высокими, поджарыми, молодыми людьми, одетыми во всё чёрное, с эмблемой белой молнии на рукаве. Работали они очень споро и несмотря на жару никто из них не снял ни единого атрибута своей одежды и даже ни у кого из них не было замечено и капли пота на лице. У них оказалось два транспортёра и гора щитов рядом с котлованом быстро росла, но они всё появлялись и появлялись из чрева коптера и казалось им не будет конца. Закончились они, когда солнце склонилось уже к горизонту.
Археологам до темноты удалось углубиться меньше, чем на метр, но Смолн приказал не останавливать работы и копать круглосуточно. Приближался сезон аномальной погоды, до которого оставалось уже меньше месяца и хотя, по полученным наблюдениям прошлых лет, до района котлована аномальная погода могла и не добраться, но дожди здесь ожидались обильные и продолжительные и могли нанести раскопкам много вреда, чего Смолн не хотел и потому торопил археологов.
Как только стемнело десантники, на расстоянии полусотни метров, кольцом окружили котлован. Первые часы археологи подсмеивались над этим непривычным для себя окружением, но вскоре приняли, как должное и даже начали работать более уверенно, так как теперь не приходилось постоянно оглядываться, опасаясь появления странного старика или ещё хуже – хорра.
Где-то в полночь среди десантников началась беготня. Мимо котлована промчались транспортёры. Один из них скрылся в темноте, другой остановился рядом с котлованом, но никто из него не появлялся. Смолн, в сопровождении двух вооруженных археологов направился к транспортёру, но выскочивший из транспортёра военный побежал к ним навстречу. Это оказался командир отряда.
– Мы договорились, что не будем вмешиваться в дела друг друга. – Произнёс он, останавливаясь напротив профессора.
– Я подумал, что вам, возможно, нужна медицинская помощь, а в лагере есть хороший врач. – Ответил Смолн. – По ночам здесь шастают эти ужасные твари…
– У нас есть прекрасный реаниматор, господин учёный. – Заговорил командир, не дав договорить профессору. – Прошу вас вернуться в свой лагерь.
– Как пожелаете.
Дёрнув плечами, Смолн и его спутники вернулись в лагерь археологов…
За ночь работ археологи углубились в песок ещё на два метра. Так как предмет рос в размерах, всё больше принимая очертания аэрожира и занимал всё большую площадь в котловане, то песка теперь приходилось вынимать меньше, что ускоряло работу, но за полночь начала сказываться усталость и Смолн, на пару часов, приостановил работы, которые возобновились, едва забрезжил рассвет. Когда достаточно рассвело, стало возможным в полной мере оценить уже хорошо обозначившийся, однозначно, летательный аппарат. А что это был летательный аппарат, не принадлежащий цивилизации Гитты – уже ни у кого не вызывало сомнение.
Летательный аппарат представлял собой огромный, более, чем в сто пятьдесят метров длинны неправильный овал, серебристого цвета, с обрубленной, со стороны лезвия частью. Несомненно – это был хвост, так как из обрубленной части торчали раструбы, весьма похожие на раструбы реактивных двигателей: один раструб огромный овальный и два по бокам от него, большие круглые. Спектральный анализ продолжал упорно показывать, что летательный аппарат побывал в дальнем космосе. Да и видать судьба у него была непростая, так как во многих местах на корпусе просматривались неровности, напоминающие вмятины и большие тёмные пятна, будто следы от огня. Но что это мог быть за огонь, можно было лишь гадать ,так как высокотемпературная дуга спектрометра оставляла на корпусе, едва видимый серый след.
Утром к военным пришёл коптер. Явно, в него погрузили пару десантников, поддерживаемых своими товарищами. Коптер ушёл. В лагере зашушукались. Смолн опять направился к десантникам и вновь на полпути к лагерю, его остановил командир отряда.