– Есть, сэр! – шутливо вытянувшись в струнку, Сергей по-американски бросил раскрытую ладонь к воображаемому козырьку, но, все же уточнил. – Хотя, я не капрал, а сержант запаса.
– Какая разница! Все равно, мой статус соответствует вашему лейтенанту… Даже, наверное, капитану…
– Так точно, товарищ маршал ФБР!
Перешучиваясь и дурачась, молодые люди потащили скарб к оставленному перед стеной тумана автомобилю, взятому напрокат, предвкушая сытный ужин, естественно, "пять капель" за "первый блин комом", еще пять "за завтрашнюю удачу" и небольшую "компенсацию" на разложенных сиденьях просторного салона. Как школьники, радующиеся свободному уроку, внезапно свалившемуся на голову по вине приболевшего педагога, они были веселы и счастливы.
– Завтра непременно получится, – возбужденно сверкая глазами, убеждала Мэгги чему-то улыбающегося до ушей Сергея, постоянно забегая вперед него и семеня задом наперед. – Колышек-то на месте… И кольцо. Попробуем еще разок, а не получится – еще и еще… Никуда она, сфера эта проклятая, от нас не денется!
– Конечно! – вторил ей парень, тоже заразившийся кипучим энтузиазмом спутницы, беспричинно улыбаясь во весь рот. – Я даже понял, где именно ошибся! Там нужно было два раза кликнуть на красненькую и сразу красную-зеленую… Ну, как "контрол-делет", понимаешь? А я, вишь, красную-то кликнул, а зеленую недожал. Вообще надо их все пронумеровать, чтобы не путаться…
– Конечно! У меня в рюкзаке фломастеры есть…
– Ага! Буквами и цифрами, чтобы потом по алгоритму шпарить. А то, как в детсаду: красненькая, да зелененькая…
Весело переговариваясь, путешественники выбрались из тумана. Оказалось, что они слегка заплутали в этой "каше с молоком" и, вместо Флориды, где припарковали свой "Мустанг", вышли на Аляску.
Хохоча над своим "топографическим идиотизмом", парочка снова пересекла полосу тумана и… Вот она солнечная Флорида!
– Серж! А где же наше авто? Неужели мы так сильно забрали в сторону?
– Не похоже… Разве, что когда я точку перехода искал… Нет. Дорога-то – вон она… Всего метров на сто и отошли.
– Но "Мустанг"-то где?
– Бог его знает… Угнали, что ли?
– Да кому он нужен прокатный-то? Это же не Россия ваша…
– Да вон он!
– Где?
– Вон! Не видишь?
Автомобиль виднелся, едва различимый в сумерках, чуть ли в трехстах метрах дальше по дороге от того места, где его оставили.
– А как он там оказался?
– Может дорожная полиция отогнала пока мы в тумане лазали… Давай, поспешай…
Но "поспешать" не очень-то получалось. Казалось, окружающий воздух походил на плотное желе, ощутимо сопротивляющееся движению, подобно глубокой воде.
Внезапно ставшую неподатливой среду приходилось продавливать всем телом и девушка, выбившись из сил уже на трети расстояния, сорвав с плеча рюкзак, плюхнулась на него обтянутым джинсиками задом.
– Больше не могу… Давай, отдохнем минутку.
Было ясно, что она с места не двинется, и Сергей плюхнулся рядом.
Что-то ему не давало покоя. Что-то такое, не сразу бросающееся в глаза, но необычное…
Сергей, щурясь, оглядел окрестности и вдруг присвистнул, довольно невежливо толкнув подругу, пристроившую головку ему на плечо, локтем в бок:
– Мэг! А это еще что такое?..
Линии горизонта не существовало: поверхность Земли плавно загибалась вверх, словно путешественники находились на дне гигантской чаши, где-то далеко-далеко в высоте теряясь в сумеречной дымке…
* * *
До автомобиля добрались нескоро.
Собственно, после того, как путешественники поняли, что "машинка" Атлантов не подвела и они, все-таки, провалились в микромир, и коню, по выражению Сергея, было ясно, что машина вовсе не их, а совершенно посторонняя, приблудная, так сказать. И, все равно, они, упрямо, как роботы тащились к цели, будто от того, как скоро они ее достигнут, зависела их жизнь.
Холод, царивший вокруг, поначалу показавшийся легкой прохладой обычной флоридской ночи, обернулся арктической стужей. Отчаянно мерзли руки и ноги, немели носы, не помогали даже перчатки, натянутые на руки и шарфы. Мысли, будто тоже застывающие, текли медленной патокой.
– Мы погибнем тут! – пискнула Мэгги, прерывающимся голосом, когда они, все же, добрались до автомобиля (это был "Крайслер") и рухнули в траву на обойчине, тут же обратившуюся под ними в хрупкое крошево.
За рулем, в свободной позе откинувшись на спинку кресла, сидел человек, неподвижный, как манекен, но подняться на ноги, чтобы выяснить, кто это и что с ним, не было сил.
– Неужели мы так и умрем здесь? – тоненько подскуливала Мэгги, тесно прижавшись к Сергею, и тому сейчас, как никогда, было отлично видно, что никакая это не суперменша, "железная Скалли" из крутого сериала, а просто слабая и напуганная девушка, чуть старше его самого. – Нам все это не по силам, Серж… Без помощи…
– Стоп! – оборвал ее причитания Извеков. – Где там у тебя "игрушка"?
– Какая еще игрушка? – слабо удивилась девушка. – А-а-а…
Она слепо зашарила по своему боку в поисках кармана, куда спрятала "машинку" Атлантов, не попадая в плотно залепленный клапан. Сергей отстранил ее ледяные пальцы и извлек странно теплую в этом мерзлом аду вещицу.
– Какая же кнопка… – пробормотал он себе под нос, поворачивая в закоченевших руках странно видоизменившийся "мухомор", больше напоминавший теперь сильно окатанный прибоем кубик. – Попробуй теперь сориентируйся… Вот эта, вроде бы…
Нужная комбинация отыскалась лишь с четвертого или пятого раза.
Повинуясь неведомой программе, заложенной в него какой-то умной головой, приборчик еще раз изменил форму и, кажется, цвет, став неправильных очертаний цилиндром, а потом громко фукнул, будто бутылка шампанского, открытая неумелой рукой. Вздрогнув, Сергей выронил сильно нагревшийся предмет и подался в сторону, загораживая глаза рукавом, а безвольную, словно ватная кукла Мэгги запихивая за спину: ему почему-то показалось, что "игрушка" сейчас бабахнет, как неисправный взрывпакет или бракованная китайская шутиха.
Цилиндрик, тяжело вихляя, откатился в сторону, ломая хрупкие травинки и еще раз пшикнул, выбросив из себя тонкую струйку не то дыма, не то пара.
"Ну, сейчас точно рванет!.."
Предмет, однако, взрываться не торопился, лишь дымил все сильнее, по ходу дела в очередной раз меняя форму. Разглядеть, во что он превратился на этот раз Извеков не успел, потому, как облако белесого тумана, скопившееся возле импровизированной дымовой шашки, начало принимать конусообразную форму…
* * *
"Крайслер", оказавшийся при дневном свете вовсе не красным, а темно-вишневым "металликом", несся по прямому, как стрела шоссе в направлении Атланты. Границу Джорджии путешественники пересекли уже часа полтора назад, поэтому пора было подыскивать место для остановки.
– Неужели ты не мог раньше вспомнить инструкции старика? – все еще негодовала Мэгги, которая никак не могла согреться и куталась в Сергееву куртку, наброшенную поверх собственной. – Все-таки, тупость отличительная черта русских…
– Не более, чем американцев, – невозмутимо парировал парень, давно уже не чувствующий холода из-за вынужденной "гимнастики": он то и дело должен был энергично выворачивать руль, чтобы объехать очередной попутный автомобиль, ползущий престарелой черепахой.
– И все-таки!..
Хотя "зона остановившегося времени", как чудом спасшиеся путешественники окрестили точку перехода, едва не ставшую для них ледяной ловушкой, осталась далеко позади и темп времени нарастал с каждой милей на спидометре, задерживаться здесь явно не стоило. Если судить по часам, замершим в "зоне", "Крайслер" преодолел триста пятьдесят километров всего за какие-нибудь сорок пять минут. И это при том, что он сам, и сидящие внутри люди, были "замедлены", по сравнению с тем состоянием, в котором совершили переход, в несколько раз.
– Стой, Серж! – девушка ткнула пушистой варежкой в стекло. – Вот этот встречный "Форд" едет уже на почти обычной скорости!..
– Да это просто лихач, Мэгги, – Извеков пренебрежительно покосился на катящееся со скоростью катафалка транспортное средство с откинутым верхом, в котором вольготно развалилась целая статичная, словно на фотографии, компания хохочущих парней и девиц, видимо, торопящихся к морю. – Миль за сто в час летит… Они нас и не заметили: просто мелькнуло что-то навстречу и все. Я думаю, километров пятьдесят мы еще прокатимся.
– Есть хочется.
– Потерпи, обжора…
К нему вернулось все бодрое расположение духа, утерянное было возле проклятой туманной стены. Было бы с чего грустить: фантом старого "Йоды", оказывается, никуда не пропадал, а всегда был с ними, скрываясь будто сказочный джинн в желтом "мухоморе". "Прибор", кстати, беспрестанно менял окраску и форму, неизменно, при этом оставаясь нелепым до крайности и ни на что не похожим.
Атлант, вызывать себя часто категорически запретил и вообще оказался на редкость неразговорчивым, раздражительным и склочным, растеряв всю свою мягкость и иронию при том самом памятном "свидании".
– Не советую вам задерживаться надолго в поясе отрицательной темпоральной динамики, – буркнул он, постепенно теряя даже кажущуюся материальность после того, как ворчливо пояснил засыпающим его вопросами путешественникам, где они и что произошло с окружающей действительностью. – Каждый час здесь – я имею в виду ваш, субъективный час, оборачивается почти месяцем снаружи… Конечно, это соотношение будет снижаться по мере приближения к "полярному кругу" Сферы, и даже изменит знак после… Но все равно, само пребывание здесь черевато некоторыми неприятными последствиями для ваших организмов…
– Вы же говорили!.. – едва ли не с кулачками набросилась на фантом Мэгги, но тот почти не обратил на ее атаку внимания.
– Мало ли, что я ТАМ говорил, – хмыкнул "джедай", демонстративно отворачиваясь от слушательницы, и резонно заметил. – Согласились бы вы помочь, расскажи я вам ВСЮ правду?
– Действительно, Мэгги, перестань, – поддержал Атланта Сергей, хотя в душе разделял все возмущение девушки его иезуитскими методами…
12
– Расслабься, Томми! – капрал Роджер Бэрринстон осторожно выглянул из-за бруствера, аккуратно выложенного мешками с песком. – Похоже, сегодня пронесло!..
Очкарик Стивенсон со своим пулеметом опять прозевал нападение и очухался не вовремя. Длинная очередь из его "пятидесятого" только взметнула песок далеко за "кормой" размалеванного джипа, переполненного веселыми бородачами, палящими в воздух из самого разнообразного стрелкового оружия – от новейших "Узи", до допотопных "карамультуков" времен войны за независимость от британских колонизаторов. Единственным эффектом от его суматошной стрельбы было то, что у всех двадцати четырех пехотинцев из гарнизона блокпоста заложило уши.
– Прекрати палить, болван! – заорал в свой микрофон, болтающийся у подбородка, сержант Аткинс, тоже высовываясь из своего "гнезда", как он называл любовно оборудованную ячейку, накрыть в которой обороняющегося могло только прямое попадание снаряда или мины. – Ты нас только оглушил! Смотри: их только из танкового орудия теперь достанешь!
Стивенсон, наконец, прекратил канонаду и на затерянное в бескрайней пустыне укрепление опустилась благословенная тишина.
– Слава Богу, обошлось… – солдаты понемногу выбирались из своих укрытий, остерегаясь, впрочем, выходить на открытое место. – Не то что на восемьдесят пятом позавчера…
Два дня назад такой же вот джип, наполненный вместо сумасшедших арабов взрывчаткой, таранил восемьдесят пятый блокпост, располагавшийся в пятнадцати милях отсюда… Располагавшийся, потому что из всех его построек каким-то чудлм уцелела только столовая, а из всего гарнизона – всего двое тяжело раненых солдат. Одного так и не удалось довезти до госпиталя живым… Так что сегодня, можно сказать, подчиненные Аткинса родились "с серебряными ложками во рту".
– Что это там? – рядовой Форстер, чернокожий уроженец Алабамы, указывал на какой-то непонятный предмет, валяющийся ярдах в пятидесяти от поста, на незаметно переходящей в "дикую" пустыню обойчине "бетонки".
– Выбросили что-то из машины… – Бэрринстон поднял к глазам бинокль, но мощная оптика ничуть не прояснила природы неподвижного предмета, какого-то бугристого по форме. – Может быть бомба?
– Так далеко? Опять, наверное, заложника где-нибудь прирезали…
– Ты думаешь, там голова? Чересчур великовата.
– Нужно пойти взглянуть…
– Сейчас, разбежался! Вдруг там, все-таки взрывчатка? Что-то не тянет лететь домой в цинковом ящике…
– Ладно, проверим… Эй, Стивенсон!
– Да, сэр!
– Видишь там кучу дерьма на дороге?
– Так точно, сэр!
– Причеши-ка ее из своей пукалки… Одну короткую очередь в пять патронов – не больше! А вы присядьте от греха, – велел он любопытно вытягивающим шеи подчиненным, – не дай Бог, шарахнет…
Все каски снова попрятались за мешками с песком.
"Пятидесятый" дисциплинированно выдал всего шесть выстрелов и замолк.
– Молодец, парень! – похвалил новобранца сержант, но тот тут же сам испортил все впечатление.
– Да у меня затвор заело… – раздался в наушнике плаксивый голос.
– Чертов южанин! – буркнул Аткинс, запуская пятерню под каску, и тут же накинулся на скалящих зубы солдат. – Чего сидите? Форстер, Лайонелл – живо сбегайте и посмотрите, что это за дерьмо!
Других слов, обозначающих различные предметы, бывалый сержант тоже знал немало, но остерегался их применять, дабы не травмировать ушей подчиненных.
Роджер наблюдал в бинокль, как "герои", едва не на цыпочках, подкрадываются к загадочному предмету, порядком разлохмаченному крупнокалиберными пулями и теперь действительно, более всего напоминавшему навозную кучу, и, опасливо потыкав, кончиком винтовочного ствола, склоняются…
– Ну чего, чего мешкают? – изнывал от нетерпения сержант, постоянно порываясь отнять у Берринстона оптический прибор, и щурясь из-под ладони на копошащиеся фигурки.
Наконец, Форстер и Лайонелл выпрямились и едва ли не бегом направились обратно, волоча за собой непонятицу, судя по всему, не слишком тяжелую, почему-то воротя в разные стороны носы.
– Что там? – высунулся из-за бруствера Аткинс, когда парочка приблизилась.
– Да тут… Сами взгляните.
Сержант и капрал приблизились к штуковине, как теперь было видно, представлявшей из себя обычный, туго набитый, джутовый мешок с какими-то арабскими надписями. Из прорех выглядывало что-то белое…
Еще за несколько метров от мешка повеяло таким мощным зловонием, что Роджер зажал нос и отвернулся, подавляя рвотный спазм. Смрад был почище, чем трупная вонь в развалинах взятой штурмом Эль-Фаллуджи, в очередном "окончательном" взятии которой ему год назад довелось участвовать.
– Они что туда – кошек дохлых насовали? – прогнусавил Аткинс, могучей пятерней в перчатке тоже зажимая свой несколько раз переломанный обонятельный орган. – Что это за вонь?
– Никак нет, сэр! Не кошки, сэр! – отрапортовал Форстер, держась от находки на почтительном расстоянии и с наветренной стороны. – Там деньги, сэр!
– Какие еще деньги? – сержант так опешил, что даже отнял от лица руку.
– Американские, сэр! – последовал бравый ответ. – Доллары!
– ???
– А еще говорят, что деньги не пахнут… – прогундосил капрал в крепко зажатый пальцами нос.
Десять минут спустя, сержант, нацепив костюм химической защиты и противогаз, самолично вспорол мешок тесаком и убедился, что тот действительно битком набит долларовыми купюрами различных достоинств, преимущественно, "франклинами" и "грантами". Большинство банкнот было густо вымазано некой мерзкого вида субстанцией, которая и придавала содержимому огромного "кошелька" непередаваемый аромат.
– Сколько тут? – огорошено пробубнил Аткинс из-под маски, сжимая в обеих ядовито-желтых лапах огромные пучки оскверненного "американского счастья". – Миллионы, должно быть…
– Миллионов десять, не меньше, сэр! – авторитетно заявил Бэрринстон, из соображений субординации тоже надевший противогаз, но помогать командиру в его "ассенизаторской" миссии не спешивший, держась поодаль. – Будете отмывать? Рекомендую чистящее средство "Пуросан Супер", которое постоянно рекламируют на восьмом канале. Ну, там где девчонки… Говорят, зверски ядреная штука. Всех вирусов поубивает, будто ядерной бомбой! Не верите? Один мой знакомый из "маринов" как-то в увольнительную прогулялся в "веселый квартал" и после этого зачесался, как шелудивый кот. Так, представляете, он купил две бутылки этого "Пуросана" и…
– Вот еще, дерьма-то! – сержант брезгливо швырнул "состояние", которое держал в руках, в общую кучу. – Они ими что: задницу у всей провинции подтирали?
– Наверняка, и у пары соседних… – Роджер указал пальцем на белевший в куче одинаковых черно-буро-зеленых бумажек прямоугольник побольше. – А это что? Неужели главари прислали свое… кх-м… отдельной бандеролью?
На куске картона было аккуратно и, главное, совершенно грамотно, выведено оранжевым маркером по-английски: "Забирайте свои вонючие доллары и убирайтесь домой, в Америку!"
– И что мы со всем этим будем делать? – спросил капрал, когда потный краснолицый сержант стащил со взмокшей головы душную маску, брезгливо швырнув перчатки на кучу резанной бумаги. – Оприходуем и доставим в штаб? Вот там обрадуются "многозвездные"! А что? Я как-то раз…
– Черта с два! Поступим с этим дерьмом, как и полагается… Форстер! Тащи огнемет!..
От огненной струи вчерашние символы удачи и богатства вспыхнули словно опавшие листья, а поднявшийся ветер погнал скрюченные черные хлопья в далеко пустыню…