* * *
Как всегда, возвращаясь после бурного гражданского процесса в Ленинграде, Регис Шеффилд был доволен и благодушен, словно нахальный петух, только что победивший в жестоком бою. Он остановился у Блекмана в Берлине, где выпил и поболтал о ходе военных действий, добавил и ещё поболтал в любимом юристами заведении на набережной д'Орси и основательно посидел в "Кожа-да-кости" напротив Темпл-Бара. В свою нью-йоркскую контору он попал уже изрядно навеселе.
Когда он миновал гулкие коридоры и внешние комнаты, его приветствовал секретарь с пригоршней бусинок-мемеографов.
- Разбил Джарго-Данченко в пух и прах! - торжествующе объявил Шеффилд. - Решение суда в пользу ответчика, плюс возмещение убытков. Старые ДэДэ были злы как черти. Счёт одиннадцать-пять в мою пользу!
Он взял бусинки, встряхнул их и начал раскидывать их в самые неподходящие места офиса, включая разинутый рот секретаря.
- Как, мистер Шеффилд! Вы пили?
- Ничего, сегодня уже работы нет, а военные новости чересчур унылые. Надо оставаться бодрым. Не поскандалить ли нам на улице?
- Мистер Шеффилд!
- Есть что-то, что не может подождать до завтра?
- В вашем кабинете ждёт один джентльмен.
- Ого! Он убедил вас пропустить себя так далеко? - Шеффилд был впечатлён. - Кто он? Сам господь бог?
- Он не представился. Но дал мне это.
Секретарь протянул Шеффилду запечатанный конверт со сделанной небрежным почерком надписью: "КРАЙНЕ ВАЖНО". Шеффилд вскрыл конверт с любопытством, проступившем на его грубоватом лице. Затем глаза его расширились. Внутри лежали две банкноты по 50 000 кредиток. Не говоря ни слова, Шеффилд повернулся и ворвался в кабинет.
Фойл поднялся из кресла.
- Они настоящие! - констатировал Шеффилд.
- Насколько мне известно.
- Ровно двадцать таких купюр было выпущено в прошлом году. Все хранятся в Земном Казначействе. Как они к вам попали?
- Мистер Шеффилд?
- Кто же ещё?.. Как они к вам попали?
- Взятка.
- Зачем?
- Я полагал в ту пору, что они могут пригодиться.
- Для чего? Для других взяток?
- Если законную оплату считать взяткой.
- Я сам устанавливаю размер платы, - отрезал Шеффилд. Он бросил купюры рядом с Фойлом. - Достанете их снова, если я решу взять ваше дело и если я решу, что могу быть настолько вам полезен. В чём суть вашей проблемы?
- Преступные действия.
- Пока не уточняйте. Итак?..
- Я хочу придти с повинной.
- В полицию? И за какое преступление?
- Преступлен-и-я.
- Назовите два.
- Грабёж и изнасилование.
- Ещё два.
- Шантаж и убийство.
- Ещё что-то есть?
- Измена и геноцид.
- Это исчерпывает ваш реестр?
- Пожалуй. Хотя, возможно, когда мы станем уточнять, вскроется ещё несколько.
- Я вижу, вы времени зря не теряли... Либо вы Принц Зла, либо сумасшедший.
- Я был и тем, и другим, мистер Шеффилд.
- Почему вы решили сдаться в руки правосудия?
- Я пришёл в себя, - с горечью ответил Фойл.
- Я имею в виду не это. Преступник никогда не сдаётся, пока его не настигли. Вас явно не настигли. В чём же дело?
- Произошло самое ужасное, что может случиться с человеком. Я подхватил редкое заболевание, называемое "совесть".
Шеффилд фыркнул.
- Это может плохо кончиться.
- Уже кончилось. Я понял, что вёл себя как зверь.
- И теперь желаете искупить вину?
- Нет, всё не так просто, - мрачно сказал Фойл. - Собственно, поэтому я пришёл к вам... для коренной переделки. Человек, который ставит свои решения выше общества, - преступник. Человек, который разрушает структуру общества - это рак. Но бывают цепные реакции. Искупить вину наказанием недостаточно. Вес ещё нужно расставить на свои места. Если бы положение можно было бы исправить, просто-напросто казнив меня или отправив обратно в Жоффре Мартель...
- Обратно? - быстро вставил Шеффилд.
- Уточнять?
- Пока не надо... Продолжайте. Похоже, вы мучаетесь душевной болью.
- В том-то и дело. - Фойл возбуждённо вскочил на ноги и зашагал по комнате, нервно сминая банкноты длинными пальцами. - Всё смешалось в одну дьявольскую кашу, Шеффилд. Есть девушка, которая должна заплатить за ужасное, тягчайшее преступление. То, что я люблю её... Впрочем, не обращайте внимания. Она - раковая опухоль и её необходимо вырезать... как меня. Видимо, мне придётся дополнить свой реестр. Моя личная явка с повинной, собственно, ничего не меняет.
- Чёрт подери, о чём вы?! Что за чушь?
Фойл поднял глаза и пристально посмотрел на Шеффилда.
- Одна из Новогодних бомб только что вошла в ваш кабинет и заявляет: "Пожалуйста, сделайте всё, как было. Соберите меня снова и отправьте домой. Восстановите города, которые я стёрла с лица земли, и людей, которых я уничтожила". Вот зачем я хочу нанять вас. Не знаю, как ведёт себя преступник, но...
- Спокойно и благоразумно; как здравомыслящий бизнесмен, которому не повезло, - с готовностью подсказал Шеффилд. - Так обычно ведут себя профессиональные преступники... Совершенно ясно, что вы любитель, если преступник вообще. Мой дорогой сэр, пожалуйста, будьте разумны. Вы приходите ко мне, сумасбродно и несдержанно обвиняя себя в грабеже, насилии, убийстве, геноциде, измене и ещё бог весть в чём. Неужели вы ожидаете, что я всему этому поверю?
Внезапно в кабинет джантировал личный секретарь Шеффилда, Банни.
- Шеф! - возбуждённо затараторил он. - Подвернулось кое-что совершенно новое. Джант-камера. Два типа подкупили кассира, чтобы тот сфотографировал внутренние помещения Земного Кредитного... О-о, простите. Я не заметил, что у вас... - Банни неожиданно замолчал и широко раскрыл глаза. - Формайл! - воскликнул он.
- Что? Кто? - требовательно спросил Шеффилд.
- Как, вы не знаете его, шеф? - Банни запнулся. - Это Формайл с Цереры. Гулли Фойл.
Больше года назад Региса Шеффилда, как тетиву лука, гипнотически взвели для этой минуты. Его тело было готово реагировать мгновенно. С быстротой молнии Шеффилд поразил Фойла тремя ударами: висок, горло, пах. Заранее было решено не полагаться на оружие - его могло не оказаться под рукой.
Фойл упал. Так же мгновенно Шеффилд расправился с Банни. Затем он плюнул на ладонь. Было решено не полагаться на наркотики - их могло не оказаться под рукой. Его слюнные железы под воздействием раздражителя выделяли антиген. Шеффилд разорвал рукав Фойла, глубоко процарапал ногтем его локоть и втёр в рану слюну, вызывая анафилаксию.
Странный крик сорвался с губ Фойла; на лице выступила багровая татуировка. Прежде чем оглушённый секретарь успел пошевелиться, Шеффилд взвалил Фойла на плечо и джантировал.
Он материализовался в самом центре Четырехмильного Цирка в соборе Святого Патрика. Это был дерзкий, но рассчитанный ход. Здесь его стали бы искать в последнюю очередь, и в то же время именно здесь, скорее всего, находился ПирЕ. Шеффилд был готов к любым встречам, но цирк оказался пуст.
Тут уже похозяйничали грабители. Гигантские шатры выглядели потускневшими и заброшенными. Шеффилд вбежал в первый попавшийся и очутился в походной библиотеке Формайла, наполненной сотнями книг и тысячами блестящих мемео-бусинок. Джек-джантеров не интересовала литература. Шеффилд свалил Фойла на пол и только тогда достал из кармана пистолет.
Веки Фойла затрепетали, глаза открылись.
- Я ввёл тебе наркотик, - быстро сказал Шеффилд. - Не вздумай джантировать. И не шевелись. Предупреждаю. Ты у меня в руках.
Плохо соображая, что к чему, Фойл попытался подняться. Шеффилд мгновенно выстрелил и опалил его плечо. Фойла швырнуло на каменный пол. В ушах шумело, по жилам текла отравленная кровь.
- Предупреждаю, - повторил Шеффилд. - Я готов на всё.
- Чего вам надо? - проговорил Фойл.
- Две вещи... Двадцать фунтов ПирЕ и тебя. Тебя самого больше всего.
- Ты псих! Проклятый маньяк! Я пришёл к вам с повинной... сдаваться... отдать добровольно...
- Отдать В.С.?
- Чему?
- Внешним Спутникам? Произнести по буквам?
- Нет... - еле слышно пробормотал Фойл. - Мне следовало догадаться. Шеффилд, патриот - агент В.С. О-о, я болван...
- Ты самый ценный болван на свете, Фойл. Ты нужен нам ещё больше, чем ПирЕ. Про ПирЕ мы мало что знаем, зато нам отлично известно, кто ты.
- О чём ты? Что ты несёшь?
- Господи! Ты ничего не знаешь, да? Итак, ты ничего не знаешь... и не подозреваешь...
- О чём?!
- Послушай. - Шеффилд говорил громким резким голосом. - Вернёмся на два года назад, на "Номад". Понял? Возвращаемся к гибели "Номада". Один из наших рейдеров прикончил его, и они нашли тебя среди обломков. Последнего, кто остался в живых.
- Значит, "Номад" был уничтожен кораблём В.С.?
- Да. Не помнишь?
- Я ничего не помню об этом. Я не мог вспомнить, сколько ни пытался.
- Сейчас объясню почему. У капитана рейдера родилась отличная идея. Тебя превращают в приманку... в подсадную утку, понимаешь? Ты был полумёртвым, но они взяли тебя на борт и слегка подлатали. Потом тебя засунули в скафандр и выкинули дрейфовать с работающим передатчиком. Ты передавал сигнал бедствия и молил о помощи на всех волнах. Согласно замыслу, рейдер был в засаде неподалёку и подстерегал любой корабль ВП, который придёт тебе на помощь.
Фойл начал смеяться.
- Я встаю, - прохрипел он. - Стреляй, сволочь, я встаю. - Он с трудом поднялся на ноги, зажимая раненое плечо. - Итак, "Ворга" всё равно не мог меня спасти. - Фойл страшно оскалился. - Я был подсадной уткой. Ко мне нельзя было подходить. Я был приманкой в западне... Смешно, не правда ли? "Номад" никто не имел права спасать. Выходит, я не имел права на месть.
- До тебя всё ещё не дошло?! - взревел Шеффилд. - "Номада" там и в помине не было! Тебя выкинули из крейсера в шестистах тысячах миль от "Номада".
- В шестистах тыся...
- "Номад" находился слишком далеко от основных путей. Ты должен был болтаться там, где мог пройти корабль. Тебя перевезли на шестьсот тысяч миль ближе к Солнцу и отправили в свободное плавание. Тебя выкинули в шлюз и отошли подальше. С тебя не спускали глаз. На скафандре мигали огни, а ты молил о помощи на всю мощь передатчика. Затем ты пропал.
- Пропал?
- Просто исчез. Ни огней, ни сигналов. Крейсер вернулся для проверки. Ты исчез без следа. А потом мы узнали... Ты вернулся на "Номад".
- Невозможно.
- Ты джантировал в космосе! - яростно прошипел Шеффилд. - Полуживой, в бреду - но ты джантировал в космосе. Ты джантировал на шестьсот тысяч миль в абсолютной пустоте до обломков "Номада"! Сделал то, что никому не удавалось раньше. Одному богу известно, каким образом. Ты сам не знаешь; но мы узнаем. Я заберу тебя на Спутники, и там мы добудем этот секрет, даже если нам придётся вырывать его раскалёнными клещами.
Он перебросил пистолет в левую руку, а правой схватил Фойла за горло.
- Но сперва нам нужен ПирЕ. Ты отдашь его, Фойл. Не тешь себя надеждой. - Он наотмашь ударил Фойла рукояткой пистолета. - Я на всё пойду. Не сомневайся. - Он снова ударил Фойла, холодно, расчётливо. - Ты жаждал наказания? Ты его обрёл!
* * *
Банни соскочил с общественной джант-площадки на Файф-Пойнт и, как испуганный кролик, помчался к главному входу нью-йоркского филиала Центральной Разведки. Он проскочил через внешний кордон охраны, через защитный лабиринт и ворвался во внутренние помещения. Его преследовали по пятам, а потом он обнаружил себя лицом к лицу с более опытными охранниками которые спокойно джантировали вперёд и теперь поджидали его.
Банни начал кричать:
- Йовил! Йовил! Йовил!
Продолжая бежать, он метался между столами, опрокидывая стулья и создавая страшный шум. При этом он не прекращал истошно вопить:
- Йовил! Йовил! Йовил!
Когда его уже скрутили, появился Йанг-Йовил.
- Что всё это значит?! - рявкнул он. - Я приказал, чтобы мисс Уэднесбери работала в абсолютной тишине.
- Йовил! - закричал Банни.
- Кто это?
- Секретарь Шеффидда.
- Что?.. Банни?
- Фойл! - взвыл Банни. - Гулли Фойл!
Йанг-Йовил покрыл разделявшие их пятьдесят футов ровно за одну и шестьдесят шесть сотых секунды.
- Что - Фойл?!
- Он у Шеффидда. - прохрипел Банни.
- Шеффилд? Давно?
- С полчаса.
- Почему тот его не привёл?
- Не знаю... кажется, он агент ВС...
- Почему не пришли сразу?
- Шеффилд джантировал с Фойлом... Нокаутировал его и исчез. Я искал. Повсюду. Джантировал в пятьдесят мест за двадцать минут...
- Любитель! - презрительно воскликнул Йанг-Йовил. - Почему вы не предоставили это профессионалам?
- Нашёл их.
- Нашёл? Где?
- Собор Святого Патрика. Шеффилду нужен...
Но Йанг-Йовил уже крутанулся на каблуках и бежал по коридору с криком:
- Робин! Робин! Остановись!
И в этот миг уши заложило грохотом взрыва.
Глава 15
Как разбегающиеся круги на воде, распространялись Идея и Воля, ширились и ширились, выискивая, нащупывая и спуская чувствительный субатомный курок ПирЕ. Мысль находила частички, пыль, дым, пар, молекулы. Воля и Идея преобразовывали их.
В Сицилии, где доктор Франко Торре до изнеможения бился, пытаясь раскрыть секрет одного кусочка ПирЕ, осадки и отстой из лаборатории по дренажной трубе попадали в море. Много месяцев течения Средиземного моря разносили их по дну. В единый миг вздыбившийся пятидесятифутовый водяной вал нарисовал картину течений к от северо-востока Сардинии до юго-запада Триполи. В микросекунду поверхность Средиземного моря стала похожа на замысловатый барельеф с гигантским земляным червём, обвившимся вокруг островов Пантеллерия, Лампедуза, Линоса и Мальты.
Какие-то миллиграммы были сожжены; ушли в трубу вместе с дымом и паром и продрейфовали сотни миль, прежде чем осесть. Эти частички заявили о себе в Марокко, Алжире, Ливии и Греции слепящими точечными взрывами невероятной краткости и мощности. А другие, ещё блуждающие в стратосфере, обнаружили себя, засверкав дневными звёздами.
В Техасе, где над ПирЕ безрезультатно бился профессор Джон Мантли, большая часть отходов попала в выработанную нефтяную скважину, используемую для хранения радиоактивных отбросов. Глубинный водоносный слой поглотил большую часть материала и постепенно разнёс его по площади около десяти квадратных миль. Сотрясением перепахало десять квадратных миль техасских равнин. Большое и прежде неизвестное месторождение природного газа наконец нашло выход наружу и с рёвом устремилось на поверхность, где искры от летящих камней воспламенили его и превратили в беснующийся факел в две сотни футов высотой.
Миллиграмм ПирЕ отложился на кружке фильтровальной бумаги, давным-давно смятой, выброшенной и забытой. Переработанная с макулатурой, она попала в форму для гарта и уничтожила целиком вечерний тираж "Глазго Обсервер". Частичка ПирЕ осела на лабораторном халате, переработанном в тряпичную бумагу, и развеяла на молекулы благодарственную записку, написанную леди Шрапнель, а заодно и тонну срочной почты.
Манжет рубашки, ненароком попавший в кислотный раствор ПирЕ, давно выброшенный хозяином вместе с рубашкой, а теперь носившийся джек-джантером под меховым манто оторвал тому запястье вместе с рукой в одно мгновение огненной ампутации. Миллионная доля грамма ПирЕ, оставшаяся на хрустальной лабораторной посуде для выпаривания, ныне используемой в качестве пепельницы, моментально сожгла кабинет некоего Бэйкера - торговца уродами и поставщика чудовищ.
На всех параллелях и меридианах планеты гремели взрывы, по отдельности и очередями; вспыхивали узорами пожары, сверкали вспышки, в небе горели метеоры, узкие траншеи и гигантские воронки вспахивали землю, вспучивали землю, извергались из земли. Словно разгневанный Господь вновь посетил народ Свой с огнём и серой.
В лаборатории Формайла в соборе Святого Патрика оставалась незащищённой почти десятая доля грамма ПирЕ. Остальное было заперто в своём сейфе из Инертсвинцового Изомера и надёжно защищено от случайного или намеренного психокинетического воспламенения.
Колоссальная энергия, высвободившаяся из этой десятой доли грамма, разбросала стены и расколола полы словно землетрясение, потрясшее здание изнутри. Какое-то мгновение контрфорсы ещё поддерживали колонны, а затем рухнули. Ревущей лавиной повалились башни, шпили, устои, подпоры, своды - и застыли над зияющим кратером пола в безумно переплетённом равновесии. Дуновение ветра, слабая дрожь - и обвал завершится, наполняя воронку камнями и размельчённой пылью.
Звёздная температура взрыва зажгла сотни пожаров и расплавила древнюю толстую медь обвалившейся кровли. Участвуй во взрыве ещё один миллиграмм ПирЕ, и жара хватило бы, чтобы немедленно испарить металл. Вместо этого он добела раскалился и начал течь. Каплями, струйками и потоками расплавленная мель нащупывала путь вниз через нагромождения камней, железа, дерева и стекла, как некий чудовищный огненный змей, ползущий сквозь запутанные дебри.
Дагенхем и Йанг-Йовил джантировали к храму почти одновременно. Через мгновение появилась Робин Уэднесбери, а затем Джизбелла Мак-Куин. Прибыли дюжина оперативных работников Разведки, шесть курьеров Дагенхема, престейновская джант-стража и полиция. Они оцепили полыхающие развалины, хотя любопытных почти не было. После потрясения от налёта в канун Нового Года один этот взрыв заставил половину Нью-Йорка в панике джантировать из города.
С протяжным гулом свирепствовал огонь, пожирая зависшие в угрожающе шатком равновесии развалины. Чтобы перекрыть страшный рёв, приходилось кричать, и всё же все боялись потревожить развалины криком. Йанг-Йовил наклонился к Дагенхему и проорал на ухо новости о Фойле и Шеффилде. Дагенхем кивнул, и на его лице появилась смертельная улыбка.
- Нужно попасть внутрь!
- Защитные костюмы - гаркнул в ответ Йовил.
Он исчез и материализовался с парой белых огнеупорных костюмов Аварийной Службы. При виде их Робин и Джизбелла истерически закричали. Дагенхем и Йанг-Йовил, не обращая внимания, залезли в инерт-изомерную броню и двинулись в ад.
Внутри Старый Святой Патрик выглядел так, будто огромная рука смешала в один завал дерево, камень и металл. Сквозь каждую щель вползали языки расплавленной меди, медленно пробираясь вниз, поджигая дерево, растрескивая камень, превращая в крошево стекло. Там, где медь текла потоком она, просто светилась, но там, где поток падал вниз - он разбрызгивал ослепительные капли раскалённого добела металла
Там, где раньше был пол собора, под завалом зиял почерневший кратер. Взрыв расколол и разбросал в стороны плиты, обнажая подвалы, погреба и хранилища. Они тоже были заполнены каменным крошевом, балками, трубами, проволокой, остатками шатров Четырехмильного Цирка и освещались неверным мерцанием маленьких огоньков. Потом в кратер потекли первые потоки расплавленной меди, и всё озарилось слепящим светом.