- Слушайте, - сказал он, - вы бы мне не поверили, поэтому было необходимо предъявить вам какие-то доказательства. Вы до сих пор не верите? Если так, Моргану придется умереть. Потому что вы должны поверить. Все из вас без исключения. Прежде, чем я продолжу. Вы хотите, чтобы Морган умер для…
- Коттрел, не делайте этого, - попросил Бриксби.
Линн сказала с сомнением:
- Это могло быть совпадением. В тот момент, когда вы занимались своей абракадаброй, Морган уже мог…
Бриксби вскочил.
- Доктор Бакстер, все вы! Коттрел знает, что он может убить Моргана. Доктор Бакстер, вне всякого сомнения, вы хороший доктор, но вы думаете, если диагностировать аппендицит при проявлении первых симптомов и немедленно отправить пациента в операционную, он не умрет. Но я-то знаю, что говорю. Если вы заставите Коттрела продолжать доказывать свои идеи, что-нибудь случится, и Морган умрет. И тогда вы все, если, конечно, захотите, сможете сказать, что это просто совпадение.
- Да, - спокойно заговорил Президент. - Да, все это так.
- Мы все это почувствовали, не так ли? - сказала миссис Харди. - Кажется, я помню, что становится холодней, когда появляются духи. Или вообще какое-либо зло, или что еще в этом роде. Мы же все поняли, что происходит нечто необычное, не так ли?
- Вы хотите, чтобы я убил Моргана? - спросил Коттрел требовательно. - Я должен убить его, прежде чем мы продолжим воевать с Лудильщиками.
Линн смотрела на него, не отрывая глаз.
- Вы можете спасти его? - спросила она.
Вдруг Коттрел изменился. Его глаза потухли.
- Спасти его? Нет. Если он должен умереть, я ничего не могу сделать. Но убить его я могу с легкостью. Через двадцать секунд вы узнаете, что он умер.
- Это невозможно! - выкрикнул кто-то.
- Сердечный приступ во время операции под наркозом. Бывают же осложнения. Я не специалист и не знаю, что может произойти во время операции. Мне кажется, вы все понимаете, Линн.
Линн сказала:
- Да, да, я верю вам. Вы же все верите, не так ли? - Она бросила им всем вызов. И никто даже не рискнул ответить. Они знали, что Коттрел мог поставить еще один эксперимент, если бы возникла необходимость. - И называйте это совпадением или нет, но он мог добиться успеха.
Коттрел улыбнулся. Он вытащил нож из конверта, сложил его и бросил конверт в мусорную корзину. Все вздохнули с облегчением, а Линн сказала неуверенно:
- А это не…
- Убьет его? У него будет все в порядке.
Они посмотрели на Бриксби. Тот расслабился, и все остальные вслед за ним.
- Он знает, - сказала Мать.
- Но ведь можно околдовать его, - сказал Воин, - давайте сделаем это.
Старик, чьи чары были самыми сильными, неуверенно заметил:
- У нас нет ничего от него: ни крови, ни пота, ни кожи, ни волос.
- Но ведь нас Пятеро, Старик. Разве нам нужны такие мелочи?
- Нам необходимо хоть что-нибудь.
- Его голос, - сказала Девушка. - Его голос по радио. У нас есть фрагменты разговора.
- Да, этого будет достаточно, - сказал Воин. - Для нас этого должно быть достаточно!
Старуха и Старик, будучи самыми опытными, были очень осторожны. Они знали много случаев, когда колдовство не действовало.
- Мы должны его просто ненавидеть и больше ничего, - сказал Воин.
- Это делается с помощью злобы и ненависти, - сказал Коттрел.
- И вы так сильно ненавидели Моргана? - спросил Президент удивленно.
- Он был препятствием, которое необходимо устранить. Я сосредоточился на этом. Теперь-то, наконец, вы мне верите?
- Я верю, - сказала с сомнением Линн, - и не верю. Морган мог быть болен все это время. Он просто не знал об этом. И если бы не вы, он, возможно, почувствовал бы боли позднее, ночью.
- И, все же, вы не хотите других доказательств?
- Нет. Вы могли бы сделать то же самое со мной?
Он сказал после минутного колебания:
- С вами - нет, Линн. Я не смог бы вас возненавидеть.
- Я рада, - сказала она сухо.
- Почему так трудно доказать что-нибудь с помощью эксперимента? Да потому, что колдовство и наука - диаметрально противоположные вещи. Это все равно, как если бы скептически настроенные ученые-дальтоники стали бы исследовать цвета. Но исследование колдовства - это нечто большее. Черная магия - вот то, что действительно имеет значение. Мы слышали, конечно, и о белой магии, но меньше, не правда ли? Обычно ведьмы заключают договоры с дьяволом или другими богами зла. Их власть - власть зла. Они действуют тайком, в темноте, и даже радость их отвратительна. Нет такого греха, которого бы они не совершили. - Чуть помолчав, он продолжил: - Не знаю, почему черная магия настолько сильнее белой, я никогда специально не занимался этим вопросом. Бриксби, а вы знаете о черной магии, вам приходилось встречаться с белой?
- Да. Это единственное, что может победить черную магию. Обычно так и бывает.
- Да, но вы затронули вопрос, до которого я еще не добрался. Я имею в виду, удалось ли вам когда-нибудь встретить фею, доброго волшебника или добрую колдунью?
После некоторых сомнений Бриксби сказал:
- Нет.
- Мы боремся против зла. Не просто против Лудильщиков. Более того, я не думаю, что победа над Лудильщиками - это главное. Наш главный противник - Пятерка - ведьмы. Некоторые из вас не понимают, почему "Флорибунда" была уничтожена. Просто потому, что Пятерка - это зло.
- Одно мне до сих пор непонятно, - сказала миссис Харди, - если все это так, то как может быть, что вы, показав только что, что вы колдун, тем не менее, находитесь на стороне добра и боретесь против Пятерки.
- Думаю, я смогу объяснить, - сказала Линн. - Психология - не моя специальность, но, все же, я кое-что знаю. Многие хирурги - садисты, компенсированные садисты. Возможно, так и должно быть. Одна моя знакомая начала изучать медицину, но оказалась слишком мягкосердечной. Хороший хирург - хороший гражданин, действующий всегда с наилучшими побуждениями. Он имеет возможность резать людей, ампутировать руки и ноги, купаться в крови. И ему это нравится. Тем не менее, он хороший гражданин.
Все молчали. Затем Коттрел снова заговорил:
- Когда я впервые услышал о самоубийственном нападении, я сразу подумал, что без колдовства тут не обошлось. Пятерка помогает душам умерших переходить в новые тела. Естественно, я не знал этого тогда, я понял совсем недавно.
Последовала еще более длинная пауза.
Их мысли текли параллельно. Они должны были поверить, но не могли. Случай с Морганом мог быть простым совпадением. Никто не хотел связываться с Коттрелом, но все же… все они соглашались с Линн Бакстер, которая сказала, что Морган, возможно, был уже болен, и ему все равно бы потребовалась операция.
Мысль о том, что ведьмы могут помочь душе, жизненной силе перейти из одного тела в другое, была фантастической.
Как и всем детям космической эры, им было бы гораздо легче поверить Коттрелу, если бы он принес на Совет прибор с кнопками и шкалами и включил его в сеть.
- И что же нам делать? - спросил Президент. - Как бороться с этим?
Коттрел ответил:
- Помните, несколько минут назад Бриксби сказал, что белая магия - единственное, что может победить черную магию? Он был совершенно прав. Правда, есть и другой путь - убивать всех, кто может оказаться ведьмой. К сожалению, этот путь для нас невозможен. Пятерка не придет к нам, чтобы дать себя убить, а у нас нет возможностей отправиться к ним.
- Подождите! - закричал взволнованный Бриксби. - Пятерка приходит сюда! Они обязаны - в соответствии с вашей собственной теорией. Мы убили одного из них. Одного из Шестерки, я имею в виду.
Коттрел кивнул.
- Вы совершенно правы, но мы уничтожили только одного. Нам необходима белая магия. Мы должны выявить каждого мужчину, женщину или ребенка, наделенных сверхъестественными способностями.
- И превратить их в ведьм?
- Добрых, - сказал Коттрел.
Вдруг он неожиданно застыл на месте и с трудом улыбнулся.
- Конечно, этого следовало ожидать. То, что я сделал с Морганом, Пятерка сейчас, и не без успеха, пытается сделать со мной. И на тринадцатый день.
- Они пытаются вас околдовать? - быстро спросила Линн. - Вы чувствуете это?
- В настоящий момент мне трудно почувствовать что-нибудь, кроме этого. - Он повернулся к ней: - Вы поможете мне?
Он говорил с таким значением, что не только она, но и все присутствующие поняли, что это не просто слова.
Она не колебалась:
- Чтобы победить Лудильщиков - да!
Они любили друг друга с такой силой страсти, которая сначала испугала Линн, а затем так переполнила ее, что страсть ее оказалась даже больше, чем его.
К ее удивлению, а в начале и к стыду, она почти сразу же стала заниматься этим с дикой безоглядной радостью. Хотя она и не имела никакого опыта, она была врачом, а следовательно, не была невеждой. Она, конечно, не раз слышала хвастливые истории о мужской потенции. Коттрел, который никогда не хвастался, доказал, что эти истории - детский лепет.
Однажды она спросила:
- И это может защитить тебя от ведьм? Не облегчает ли это их задачу?
- Мужчина знает, чем он может защищаться, - ответил Коттрел.
Только одна мысль мучила ее все это время: она не любила этого человека. Она чувствовала: все было бы в порядке, если бы их связывало настоящее чувство. Она прекрасно понимала, что его в ней привлекает. И что привлекало ее в нем. Но, тем не менее, она по-прежнему видела в нем военного консультанта, от которого зависела ее судьба и судьба Шана.
Они мало спали, а когда просыпались, занимались любовью с новыми силами. Однажды он сказал спокойно:
- Теперь ты никогда не будешь прежней, Линн.
- Нет, - ответила она, поняв, что он имел в виду.
- Я не имею в виду в обычном смысле. Ты могла бы быть замечательной любовницей, Линн.
- Я к этому не стремлюсь.
- К этому должны стремиться все. Нет, ты, конечно, никогда не станешь похожей на меня. У тебя не будет много любовников, ты будешь счастлива с одним человеком. Но тебе уже пора начать искать его, потому что ты не сможешь жить как раньше.
- Я не животное, - резко возразила она, - и в состоянии справиться со своими желаниями.
Хотя он на нее смотрел, он, казалось, ее не слушал. Она беспокойно пошевелилась. Несмотря на многие часы, проведенные в его объятиях, ее стремление к этому человеку, его взгляд по-прежнему обжигал ее обнаженное тело. Она предпочла бы, чтобы все это происходило в темноте.
- С другой стороны, тебе не придется самой искать его, он сам тебя найдет. Ты проснулась. Это поймут все.
- И это твоя заслуга.
- Заслуга… - он был искренне удивлен. - Линн, любовь - это для двоих.
- И ты называешь это любовью?
- Я люблю всех женщин, - сказал он просто. - Они не могут быть ни слишком старыми, ни слишком уродливыми, ни слишком жадными, чтобы помешать мне их любить. Конечно, я оставляю их, в конце концов. И с тобой я расстанусь. И, если я передумаю, не делай глупостей и не соглашайся ехать со мной. Твоя жизнь превратится в ад. Даже если бы ты и смогла привыкнуть к тому, что у меня всегда будут другие женщины. Я слишком люблю женщин, чтобы оставаться с одной.
Он начал нежно гладить ее, его пальцы мягко прикасались к ее груди, бедрам, животу. Это был своего рода разговор, который он вел на своем языке, и она не чувствовала возбуждения, потому что он к этому не стремился. И, все же, он сумел сказать ей больше, чем если бы разговаривал с ней на обычном языке.
Он ее действительно любил, сильно и как-то приниженно, что было на него совершенно не похоже. Она была для него не просто смазливая девчонка (она вдруг неожиданно для себя поняла, что красива), а доктором Линн Бакстер, совершенно особенной девушкой. И он знал, что будет любить ее, когда оставит.
Ее начала переполнять глубокая радость, и остатки стыда исчезли. Ее теплая плоть ожила, и его пальцы сразу же поняли это, остановились на секунду и затем принялись за дело совсем по-другому.
Необузданный и страстный, он, однако, никогда не был нетерпеливым. Женщина для него была партнером. Сначала ему пришлось учить Линн, ждать ее. Сейчас в этом уже не было необходимости. И, все же, он не торопился.
Казалось, они слишком долго целовались, лаская друг друга и дразня, пока их не захватила страсть.
Старуха была в отчаянии.
- Мы не сможем с ним ничего сделать. Он даже тринадцатый день повернул против нас.
- А девушка? - спросил Воин. - Разве мы не можем…
- Нет, он и она едины.
- Он мог бы быть одним из нас, - сказала Девушка. - Если бы я добралась до него, интересно…
Мать вмешалась:
- Пока он занят с этой женщиной, давайте займемся другим. Капитаном. Сам-то он ничего из себя не представляет, но он нужен Коттрелу.
- Да, - сказала Девушка задумчиво. - Это хорошая идея. Давайте соберемся с силами. Сначала капитан, потом, может быть, и другие. Мы можем натравить их на Коттрела.
Старик мрачно предупредил:
- Мы знаем этого Коттрела. Он мог бы победить даже нас, не только Лудильщиков. Мы больше не должны терпеть поражений. Если у нас и с капитаном ничего не выйдет, он начнет набирать силу.
Воин сказал:
- Если мы не ударим первыми, он это сделает.
Старуха спросила:
- А как?
- Мы все знаем, как.
- И он знает.
Старик сказал тяжеловесно:
- Нет ни одного шанса на миллион, что он не знает. Он встречал таких, как мы, раньше.
Воин напомнил:
- Мы задержали следующий корабль. Наши люди боятся. Путешествие займет четыре дня. Мы не можем делать слишком длинные перерывы между атаками или…
- Да, корабль должен отправиться.
- Да.
Они согласились. Уже два раза они наносили удар успешно. Один раз их постигло несчастье. Больше этого не должно было повториться, иначе Лудильщики, которые считали их неуязвимыми, которые оказали им вначале сопротивление и были сломлены, что ждет и Альфиан, перестанут им верить. Да, они должны были нанести удар. Они должны были продолжать действовать по плану.
- Чья теперь очередь? - спросила Старуха, зная, что очередь была ее.
- Моя, - вдруг сказала Девушка.
Они были поражены.
- Ты же была уже там.
- Я не боюсь этого Коттрела, а Старуха боится, и вы все боитесь.
Они попытались возражать, но все, что они говорили, звучало неубедительно.
- Кроме того, - добавила Девушка, - может быть, пришло время и мне поучаствовать в главном эксперименте.
Они молчали.
- Вы все надеетесь и боитесь. Но боитесь вы больше, чем надеетесь. Вы бормочете "Распадись и Восстань", но вы боитесь распада и боитесь, что не сможете потом восстать. Вы боитесь смерти.
Они все еще молчали. Если Девушка собиралась их судить, никто не собирался ее останавливать.
И это могло привести к тому, что их станет Четверо. Это будет несчастьем, конечно. Но, если Пятерке суждено было стать Четверкой, то Девушку все они были готовы потерять.
- Хорошо, - сказал Старик, - ты отправишься на корабле, но не сразу. Не на тринадцатый день. Сначала мы напустим на капитана неожиданную болезнь.
Когда они услышали стук в дверь, он был такой настойчивый и резкий, что стало ясно: что-то случилось.
- Минутку! - крикнул Коттрел. Линн лежала рядом с ним, прекрасная и спокойная, не испытывая ничего, кроме радости, от того, что он на нее смотрит.
Хотя она проголодалась, ее мучила жажда, и ей хотелось принять ванну, а потом заснуть, мысль о том, что ей надо будет двигаться, снова надевать на себя одежду, была ей ненавистна.
- Объясни мне, - сказала она. - Ты говоришь, что любишь всех женщин. Неужели красота не имеет для тебя значения?
Он засмеялся.
- Да, я занимался любовью с очень красивыми женщинами. Но именно красивые женщины созданы для любви.
В последний раз он дотронулся до нее так, как никто и никогда не сможет. В этом она была уверена.
- Красивые женщины - самое лучшее, что есть на свете.
Они отправились разыскивать Гораса и Президента, и неожиданно нашли их вместе с Верой Делман. Одного взгляда всем троим было достаточно, чтобы понять, что Коттрел победил в схватке с Пятеркой.
Вера сказала:
- Капитан Бриксби заболел. У него очень высокая температура, и врач сказал, что ничего не может сделать.
Коттрел все понял.
- У них ничего не вышло со мной, и они переключились на него.
Вера кивнула. Она и не пыталась скрыть беспокойства. Коттрел впервые увидел, что она может потерять самообладание. Значит, она действительно любила Бриксби.
- А вы, Коттрел? - спросил генерал. Не отдавая себе отчета в этом, все повернулись и посмотрели на Линн.
Она, как всегда, была одета в легкую тунику. Но теперь даже равнодушный наблюдатель не мог не заметить перемены, произошедшие с ней. Ее тело стало соблазнительным и вызывающим, так же как и ее взгляд.
Вера поняла это лучше и быстрее других, но и от остальных ничего не укрылось.
- Они не смогли причинить мне никакого зла, - сказал Коттрел. - Бриксби - другое дело. - У Коттрела не было часов, и он посмотрел на часы генерала Гораса.
- Тринадцатый день почти закончился. Это может быть плохо для нас. Каковы симптомы болезни Бриксби?
- Он без сознания, - сказала Вера. - Боли, лихорадка, озноб, каких я до сих пор не видела. Вы можете помочь?
Линн ответила ей:
- А вы не можете, миссис Делман?
Направление ее мысли было очевидным. Но Вера сказала:
- Это совсем другое дело. Джек умирает. Я не могу ему помочь… таким способом.
- И, тем не менее, это идея, - сказал Коттрел. - Давайте пойдем и посмотрим на него сначала.
Состояние Бриксби было еще хуже, чем он ожидал. Пот катился с него градом. Было очевидно, что без посторонней помощи он проиграет битву за свою жизнь. К счастью, он не знал, что с ним происходит. Даже приступы боли, которые время от времени сотрясали его тело, не доходили до его сознания.
Доктор обратился к Линн:
- До меня дошел слух, доктор Бакстер, что тут замешано колдовство. Во всяком случае, никак иначе я не могу объяснить эту болезнь.
Линн кивнула.
- Значит, это правда?
- Да, правда, - ответила Линн.
- Но мы можем лечить лихорадку обычными способами. Лед, чтобы сбить температуру, кислород.
- Нет, - сказал Коттрел.