- Дворецкого, - подсказал сон.
- Ага, дворецкого, тут есть только я и мой сон, то есть ты. Глупость какая-то, пора завязывать с травой, пока крышу не снесло и в дурку не загремел. А может это белка? - ужаснулся Иван.
- Кто белка, ты белка? - озадачился сон.
- Горячка это белая, допился, перебор видать вышел. Эхма, какая же незадача вышла. Хотел жить по-царски, а теперь придется в лечебнице от дурки лечиться. Кто меня после этого в пилоты возьмет? Сгинь, окаянная, не хочу таких снов, хочу снова простым пилотом проснуться! - зарыдал расстроенный Иван.
По щекам его текли слезы раскаяния, в носу свербело нещадно и обидно было в добавок ко всему ранее сказанному, что легко по-бабски в слезы ударился. Не по-мужски все это, не подобает боевому пилоту рыдать как бабе, да сопли на кулак мотать. А ведь плачет, мама не горюй, етить тебя через коромысло.
- Ваше Величество, - обеспокоился дворецкий внезапной переменой царского настроения, - случилось что, может врача позвать?
- Что-то я ничего не понимаю, - сквозь слезы и сопли пробился голос сна, - не хочу я плакать, а плачу. Какая-то белка меня расстраивает до невозможности. Голоса всякие слышатся. Ты вот сейчас про пилота или дурку чего-нибудь слышал?
- Нет, Ваше Величество, вы безо всякой причины в плач неожиданно ударились, прошу простить за мои слова, - озадаченно ответил дворецкий.
- Пшел вон, - утерев слезы кружевной салфеткой, сухо приказал царь. - Не беспокоить, пока сам не позову! Об этом ни слова. Прознаю, что проболтался кто, всех на плаху, самолично казню!
- Не извольте беспокоиться, Ваше Величество, все будет сохранено в тайне, прослежу лично, - кланяясь, удалялся задом дворецкий.
Дверь за ним захлопнулась и царь, откинувшись на подушках, пожевал губы, тяжко вздохнул и шмыгнул носом как-то совсем не по-царски. В воздухе повисла тревожная пауза. Иван не решался тормошить сон, опасаясь подтверждения симптомов белой горячки, а сон, по всей видимости, пребывал в замешательстве. Хотя, где это видано, чтобы сон пребывал в замешательстве? К тому же сон себя царем считает, а Ивана царем считать отказывается. Глупость какая-то!
- Ты кто? - строго вопросил царь в пространство.
- Не понял? - опешил Волгин.
- Я не курил гашиш, не пил таблеток, не колол другой какой дури, почему у меня раздвоение сознания? Поди прочь, морок!
- Чего это я морок? - обиделся Иван. - Сам пошел прочь, придурок! Ты мой сон, я проснусь, и ты пропадешь! Мой сон, значит я в нем хозяин, когда захочу, тогда и проснусь!
Ивана раздражало непонятное поведение сна и вмешательство его в сладкие грезы. Тоже мне внутренний голос, еще надо посмотреть, у кого там чего раздвоилось?
- Ты как с царем разговариваешь, морок? - взорвался внутренний голос.
Иван напрягся. Не потому, что голос был излишне строг, а по причине, что голос был излишне самостоятелен и, по большому счету, самому Волгину не принадлежал, то есть не мог лейтенант Иван Волгин так разговаривать, не его это голос. Первый раз с казино не в счет, всякому в гиперпространстве чепуха разная может померещиться. Но, то в гиперпространстве, а сейчас…
И что значит "с царем разговариваешь", а кто же он, как не царь? Раз снится Ивану, что он царь, значит, никого другого в том сне быть не может. Кто же еще может в его сон залезть и свои права на царя заявить? Глупость какая-то получается, дурость… А может и впрямь дурость?!
Неужто все таки допился? Неужто белая горячка? Говорили друганы, что такое бывает, а он дурак не верил. И вот сам с собой препирается, словно две бабы на базаре сцепились языками.
Худо дело, решил Иван, но не сдаваться же трусливо на милость белки. Лучший способ победить - напасть первым и бить врага до полного его изничтожения. Пусть он не враг, а собственная дурь, сути не меняет.
- И давно это у тебя? - прокурорским тоном осведомился Волгин у внутреннего голоса.
- Что конкретно? - не понял собеседник.
- Замашки царские. Не замечал за своими голосами такого бреда. Хотя, учитывая выпитое, крыша могла и съехать, - рассуждал Иван, пытаясь обосновать случившееся.
- Я много не пью! - решительно отверг голос Ивановы рассуждения. - Стаканчик вина в день пропущу и хватит, мне еще империей управлять! Ты глупости брось и убирайся подобру-поздорову!
- Знаю я твои стаканчики, - хмыкнул Иван, узнавая собственные оправдания. - Стаканчиком начнешь, а там и себя не помнишь! Империей ему управлять, а машиной уборочной в сортире управлять не хочешь? - заржал было он, но тотчас же замолк.
Чему смеяться, над кем смеяться, разве может он над самим собой смеяться? Все! Приехали, докатились, допировались! Глюки в голове, голоса, скоро черти зеленые по углам запрыгают. Тоска-то какая! Он чуть не заплакал от отчаяния и жалости к самому себе, представив, как поведут его в смирительной рубашке к психиатрам на всеобщее посмешище. Тогда уж точно - прощай космос, прощайте пилотские шевроны, твой дом психушка, твои друзья идиоты.
- Хамишь? Веселишься? - меж тем возмущался голос. - На дыбе наплачешься, на рудниках умоешься кровавыми слезами! Вот те царское слово - самолично пороть буду! - тут голос осекся. - Хотя о чем это я? Вот ведь беда, видать и впрямь последняя рюмочка лишней была или ключница травок дурных намешала? Пора гнать ключницу, изведет меня ее ведьмацкое лекарство. "Испробуй, царь-батюшка, настоечки! Сама травку собирала, сама заговор творила, все горести-печали, как рукой снимет, сон крепкий будет, да целебный!" - тоненько по-бабски передразнил голос неведомую ключницу-злодейку.
- Постой, какая такая ключница? Не помню такую. Может, ты ее с китайцем спутал? Помню, пробовал его настоечки на рыбьих потрохах, так еле откачали с той настоечки. А ведь мог до сих пор бродить по синим лугам в обнимку с зелеными слонами.
- Ключница… Марфа… не знаю никаких китайцев, - отрезал голос. - Не путай меня, морок. Я дышу ровно, глубоко, вдыхаю чистую прану… - загундосил голос и Иван почувствовал, как живот стал надуваться и воздух потек в легкие.
- Чего я там вдыхаю, какую пруну? - поинтересовался Иван, приостановив равномерные движения живота, отвлекающие его от слушанья голоса.
- Не пруну, а прану… - не меняя монотонной тональности, вяло отозвался голос и Иван почувствовал неодолимое желание глубоко вдохнуть. - И вообще, - рявкнул неожиданно голос, - не мешай мне расслабляться. Чтобы избавиться от навязчивых видений или слухов, ты должен быть расслаблен и спокоен, твое дыханье ровное, твое сознание подобно недвижимой глади озера…
- Какого озера, Онежского? - уточнил Иван, любящий во всяком деле конкретность и понятность.
- Без разницы, - устало отозвался голос, - любое сойдет. Не получается, - пожаловался расстроенный голос. - Как же мне от тебя избавиться, морок? А вот, вспомнил. "Как на свет зари, голос мой умри! Растворись туман, пропади бурьян, порасти травой, мой кошмар ночной! Сгинь, уйди к чертям, ко семи ветрам, к десяти смертям, убирайся сам!" - выкрикнул голос.
- Круто! - восхитился Иван. - Сам сочинил? Я бы ни в жисть такое не выдумал. Вот ведь что с людьми водка творит. Знать в белочке не все беда, раз стихами заговариваться начал. Пойду в писатели, раз такое дело вышло. Говорят, они крутые бабки зарабатывают. А всего-то и дела - залил стакан, сочинил роман, ха-ха-ха. Как это я там придумал: "Сгинь, уйди к чертям, ко всем матерям, убирайся сам!"
- Не матерям, а к семи ветрам. Не действует… - обреченно констатировал голос, - а ведь шаман обещал, что любую дурь тот заговор прогонит. Денег взял, собака, как за яхту, а толку ни на грош. Всяк норовит царя обжулить, объегорить, на хромой козе обогнать.
- Дурь какая-то прет, - согласился Иван. - То ключница, то шаман. Слышь, голос, определись уж с кем ты, чьих кровей? Пилоты мы с тобою, брат, простые пилоты. Нам ключницы водку не носят, шаманы в гости не заглядывают. Я же не возражаю, хочешь со мной жить, живи на здоровье, но с одним уговором - будь проще, не гни из себя невесть что. Договорились?
Иван затих, ожидая ответа голоса. В одной популярной передачке про психов он высмотрел, что психиатры таким образом вылечивают людей с раздвоением личности. Вроде как уговаривают их жить в мире. Псих от этого нормальным не становится, но и не спорит со своей второй личностью до бесконечности. Некоторые даже живут с ней, как с женой, ежели к примеру вторая его личность в бабском обличье ему является. Психом Иван себя считать отказывался и надеялся уладить временное помутнение мозгов собственными силами.
- Ты с кем это договариваться собрался, подлец? Какой я пилот? Ты кого, хамская морда, братом обзываешь? - возмутился голос. - Чтоб ты сдох, чтоб тебе всю морду разнесло за такие слова, чтобы ты сгинул в болоте, орясина! - с каждым словом голос все больше распалялся, поливая Ивана самыми черными ругательствами.
- Все, утихни, пропади, сдохни, умолкни! - заорал Иван, пытаясь криком прогнать ужасный признак белой горячки. - Я Иван Волгин, пилот космофлота Его Величества. Ты понял, голос? - он мысленно провел дрожащей ладошкой по ровному рядку пуговиц и задержался на медной начищенной до блеска бляхе ремня.
Голос не ответил, повисла томительная пауза, за время которой Иван уж было обнадежился на счастливый исход. Но тяжкий вздох его второго я развеял Ивановы надежды, как ветер сдувает легкий утренний туман над озером, быть может и Онежским.
- А я тот самый "Его Величество", чьего флота ты пилот, морок! Дошло до тебя, наконец, кто здесь хозяин? - с обидной усмешкой ответил голос. - Сгинь из меня, развейся, потухни, умри! - обрушился он на Ивана с ответным выпадом. - Не вызывать же доктора, чтобы он тебя утихомирил, не хорошо, когда царя от придури лечат, согласись?
- Доктора в наши казармы не прибегут, тут ты лопухнулся, голос! - порадовался Иван ошибке собственного сознания.
- В казармы не побегут, а в палаты царские мигом прилетят! - продолжал упорствовать голос. - Ты же пойми, дурень, достаточно намека малого, что царь ума лишился, как набегут доброхоты, объявят сумасшедшим, и трона лишат сей момент. Нам это надо?
- Так-то к царю, а мы с тобой, брат, тем царям не ровня. Кому мы нужны, пока врага поблизости не видать? Велика ли разница пилоту сгинуть с умом или без ума - спишут одну боевую единицу с довольствия, вот и все дела, - горевал о серых полицейских буднях Иван, больше жалуясь, чем пытаясь в чем-то убедить собственное второе я.
- Ладно, не хочешь добром, попробуем намеком, - разозлился голос, - в зеркало глянь, приди в себя, морок! Назад обернись, в головах зеркало, придурок! Надо же таким тупым быть, а еще в царевой башке живешь, - пенял он замешкавшемуся Ивану.
- Вот ты себя царем мнишь, - пенял Иван голосу, поворачиваясь к зеркалу, - а чего добиться хочешь, чтобы я в том зеркале увидал не себя, а царя?
- Естественно, - не скрывая сарказма, ответил голос.
- Так это же не довод, дурень, это же нормально. Пойми ты, наконец, мне снится, что я царь, так кого я могу в том зеркале, кроме царя увидеть, как ты думаешь? Не себя же! - Иван смотрел в зеркало и отражение ему категорически не нравилось.
Как-то не так он себе царя представлял. Растительность на голове редкая, лицо обрюзгшее, опухшее со сна, глазки поросячьи, губки бантиком, тело из-под одеяла выглядывает мелкое, толстое и совершенно голое к тому же.
- Тьфу, приснится же такое! - не на шутку обиделся Иван. - Ты что, не мог получше царя изобразить? Сон называется!
- А мне нравится, - обиделся в ответ голос. - Остальные могут убираться ко всем чертям!
- Ты прав, пора просыпаться, пока еще какой пакости не приснилось. Будь здоров, сон, не обижайся, коли в чем обидел случайно. Второй раз не встретимся, потому как второй раз тот же сон обычно не приходит. Бывай!
Волгин решительно зажмурился, потер кулаками глаза, подергал себя за уши, поднапружился, поднатужился, стараясь вытянуть себя из болота навязчивого сна, пукнул громко и открыл глаза, сильно надеясь увидеть вокруг привычный бардак кубрика.
- Получилось? - с надеждой поинтересовался голос.
Иван поморгал, ущипнул себя за руку - сон не проходил, его по-прежнему окружала царская роскошь и дряблое царское тело.
- Похоже, что нет, - признался он обреченно.
Сон не прекратился, да и сон ли то был. Он рассуждает так, словно и не спит вовсе и при этом чувствует себя, в чужом теле как дома. Может творить с ним все, что захочет и тело подчиняется, но это не его тело! И, рассуждая здраво, если это не сон, то что же происходит на самом деле такое?
- Что же получается? - растерянно лопотал Иван, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в кучку. - Получается, что я не в своей башке, не в себе. А где я? - слабым голосом поинтересовался он, заранее предчувствуя ответ.
- Не понял, - озадачился голос, растерянный не менее Ивана, - что значит не в себе, а где еще ты можешь быть, мой внутренний голос, кусочек моего сознания, хоть и бредового? Цари мы, цари, слышишь, голос? Ты эти шутки брось, пошутковал и будет, нам еще послов встречать, империей управлять, да с женой мириться. Дел по горло, некогда нам с ума-то сходить. Какое же из нас Величество получится при таком количестве голосов в башке. Давай уж тихо-мирно уйди восвояси, я проснусь, а никого лишнего нету и все в порядке, - ласково приговаривал царь, словно ребенка спать укладывал.
Только Ивану было не до уговоров голоса, ему самому сейчас бы кого уговорить, да спать проводить. Мысли в голове Волгина бегали суетливо и безо всякого толку, стукались о черепушку и отлетали рикошетом, но вдруг, по воле случая или высшей воле, неожиданно для него выстроились правильным порядком, факт к факту приложился и, словно вся картинка солнечным лучиком высветилась. Кругом мрак, а истина блещет, как золотом крытый купол церкви перед грозой.
- Так это не сон?! Неужто взаправду?! - ужаснулся Иван. - Я, Иван Волгин, пилот космофлота Его Величества, в башке Его Величества? - растерянно бормотал Иван, связывая воедино эскападу в казино, табак с Аливандера, водку и нынешнее свое состояние.
Получается, что и в прошлый раз он не сон видел, а по-настоящему был в башке того франта, который с его же Ивановой помощью все свои деньги перечислил на счет Ивана. Понятно теперь, чего он возмущался, так упирался, гадости говорил и помогать отказывался. Кому же понравится, когда к тебе в дом пришли не званные, да еще и самих хозяев строят как попало. И получается, что сейчас…
- Перебор, явный перебор, чего это меня так высоко занесло? - охнул Иван. - Етить твою через коромысло, как же так угораздило-то? А как же… я же сейчас… а царь как же?
- Чего там бормочешь, кто кому в башку попал, да ты что себе позволяешь? - возмутился царь. - Не намекаешь ли, холоп, что не причуда ты психическая, а в самом деле в сознание царя свои грязные ручонки запустил?
- Про ручонки, Ваше Величество, не знаю, ручонки сейчас, как я понимаю, вместе со всем остальным в другом месте спят сном беспробудным. А туточки только душа моя беззаветная невесомая. Унесло ее каким-то образом из тела родного и нашла она себе приют неожиданный в вашей царской головушке, Ваше Величество.
- Ты глупости не мели, Волгин, иди-ка в другом месте приюта ищи. Нашли моду, как из дому выгонят, так в царскую опочивальню шастать. Тут вам не богадельня для сирых и убогих. Как пришел, так и проваливай, пока хуже не стало.
- Сейчас-сейчас, Ваше Величество, минуточку, что-то поплохело мне от осознания факта, аж ноги отнялись. Что же получается? Раз я могу этим телом, как своим собственным управлять, стало быть никто и подмены уличить не сможет! Простой пилот в одночасье царем стал? С ума сойти! Получается, что теперь от моего слова судьба империи зависит? Их величество царь Иван Михайлович Волгин! А что, звучит!
Иван погрузился было в сладостные мечтания, как голос царя вернул его к реальности бытия.
- Ты что себе позволяешь? На царя руку поднял? Переворот затеял, да я тебя… в порошок сотру, сукиного сына… на дыбу… на рудниках сгниешь, подлец! Отвечай немедленно, что все это значит? - в голосе собеседника тревожным набатом гудели колокола. - Кто в заговоре участник, признавайся как на духу, может и в живых оставлю!
Осознав реалии, Иван вновь почувствовал себя неуютно, словно в чужом доме застукали с поличным. Не то, чтобы неудобно получается, а и вовсе позорище. Да что там позорище, беда просто. Как-то нужно выкручиваться, отбрехиваться, туман напускать и уходить огородами, пока заплечных дел мастера не подоспели.
- Ваше Величество, я ж не со зла, случайно вышло, выпили мы крепко. Мы же с понятием… с полным уважением… жизнь отдаем за царя-батюшку, за вас, то есть… а тут случай такой вышел… ну мы и… видать перебор вышел, не подрассчитали… А может чего в кабаке в водку подмешали, как ваша ключница…
- Что ты там бормочешь, вражина, какое там выпил-перепил? С кем пил, что делал, что замыслили враги отечества? И где установка ваша пакостная находится, кто содействовал в том научном обеспечении, кто позволил в царских покоях ту гадость спрятать? Отвечай, не медля, иначе быть тебе среди прочих у палача! Я на расправу крут, ух-х, косточку за косточкой переломаю, жилы по одной выдерну, что не знал и то расскажешь, говори, пока я добрый!
Иван перепугался до жути, уж больно живо царь нарисовал перспективы. Есть надежда, что царь с перепугу не вспомнит, как зовут того наглого пилота…
- Что молчишь, лейтенант Иван Волгин? Труса празднуешь? Выкладывай все, как на духу! В гневе я страшен, да отходчив! Глядишь плаху на каторгу поменяю, - смилостивился царь.
Зря надеялся, запомнил его царь. Иван вовсе перепугался. Кабы с врагом, да в бою, вопроса бы не возникло - бей с налету, привет пилоту. А с царями ни разу не приходилось встречаться, тем более в такой странной ситуации. И ведь ни сном ни духом, ни ухом ни рылом, как такое произойти могло. Вот до чего людей водка несвежая доводит…
- Пожалейте, Ваше Величество, сироту бедного. Не было заговора, нет никакой установки, само собой как-то вышло, случайно. Говорю же, выпили мы крепко, а проснулся я уж тут…
- Понимаю, Ваня, понимаю, отчего же не понять, сам молод был, гулял на славу, себя не помнил, - приободрился царь, чуя Иваново раскаяние. - Только за измену-то сам знаешь казнь без суда и следствия, - в голосе царя все явственнее звучали властные нотки. - Ты бы, пилот Иван Волгин, шел бы прочь, пока подмену не обнаружили.
- Я же без злого умысла, Ваше Величество, без всякой задней мысли, - взмолился в отчаянии Иван. - Эх, лучше бы я сдох вчера.
- Оно конечно для государственной пользы лучше былобы, - в голосе царя чувствовалось все большее облегчение. - Но раз уж вышло, давай думать, как от той беды избавиться? - входя в привычную колею, принялся командовать царь. - Ведать не ведаю, как ты такое чудо сотворил, но для начала вертай все назад. Убирайся прочь, а завтра через секретаря на прием запишись, там мы с тобой все спокойненько и обсудим. Расскажешь в подробностях, как докатился до жизни такой, чтобы царя в дураках выставлять. Не молчи, пилот, действуй. Негоже, когда у царя в голове не свои мысли, согласен?
Вспомнил Иван дедовский способ, как морок отвести, вдруг и сейчас поможет. Надавил пальцами на глаза, поморгал - образ в зеркале не изменился, разве что выглядел ошарашенным действиями пилота. Иван приуныл.