Дверь отворилась и, четко впечатывая каблуки в мягкий ворс персидского ковра, вошел вражина Каховский. Иван чуть было не ринулся ему навстречу, чтобы тотчас же устроить кулачную разборку, но пухлое тело царя застряло между креслом и столешницей, не позволив царю скомпрометировать себя перед подданным.
* * *
Врать нехорошо, и не соврать плохо! В такой ситуации выручает статистика.
- Разрешите доложить, Ваше Величество, пилот отдельного истребительного полка лейтенант Каховский по вашему приказанию явился, - рубя слова, четко доложился Каховский, вытянувшись по стойке смирно.
Четко-то четко, да шепеляво, порадовался Иван, видать недосчитался зубов вражина после его ловкого удара. Так ему и надо.
- Вольно, лейтенант, - неожиданно для Ивана распорядился граф. - Расскажите вкратце ход операции "Дурман", не стесняйтесь, Их Величество в курсе операции, - подбодрил граф пилота, заметив его бегающий взгляд.
- Так это… - замялся Каховский, - я же все в рапорте изложил.
- Царь желает лично заслушать твой доклад, рассказывай! - приказал граф. - Вкратце! - подчеркнул он тотчас же.
- По оперативному плану операции под кодовым названием "Дурман", разработанной штабом разведки совместно…
- Вкратце, без лишних деталей, - оборвал его граф, - я прилетел на место, произвел следующие действия и так далее.
- Прилетел я на место, как было записано в плане операции "Дурман", разработанной штабом разведки совместно… ага, это я говорил. Собирался идти на абордаж, согласно оперативной легенды, разработанной штабом… но тут появились… эти, ну как их? Пираты, во…
- А ты, значит, один явился на место? - уточнил граф.
- Конечно один, как предусматривалось планом… - Каховский мялся, потел, смотрел настороженно, чувствуя скрытый смысл в вопросах графа. - Я же все изложил в рапорте, ваше сиятельство.
- Да ты не мне, голубчик, рассказывай, я тут никто, гость, ты вот царю излагай ситуацию. Он твоих рапортов не читал, но о геройском поступке наслышан. Думает представить тебя к Георгию первой степени за удаль да отвагу. Так что не стесняйся, пилот, рисуй в красках баталию, - подбодрил Каховского граф.
- Так это, Ваше Величество, как увидел я, что из гиперпространства вываливаются пираты, то сперва струхнул малость, был грех. Их же шестеро, а я один. Тут никакое прикрытие не поможет, они же гады сперва стреляют, а потом спрашивают, кто такой?
- Ну и ты…? - уже заинтересовавшись враньем Каховского, спросил Иван.
- Выучка у боевого пилота покруче пиратской, - похвастался Каховский. - Они же не ждали еще кого возле купца встретить. Тут я, используя фактор неожиданности, и всадил им в борта весь боезапас. Двоих сбил, абордажники смылись, а остатний пират меня чуть не расстрелял, потому как я совсем пустой остался. Пришлось спешно удирать, надеясь, что купец успел сигнал бедствия подать. Так что геройского в поступке не так уж и много, - скромно потупился Каховский, - на моем месте так поступил бы каждый пилот Вашего Величества.
- А вот граф утверждает, что вы опознали некоторых пиратов. Так ли это, пилот? - Иван чуть не ляпнул "вражина", но вовремя поймал себя за язык.
- Так точно, Ваше Величество. Одним из вражеских истребителей управлял лейтенант Иван Волгин, как я и написал в рапорте. Особой наглостью с их стороны было заниматься разбоем на полицейских истребителях. Совсем обнаглели, собаки. Скорее всего, после их нападений свидетелей не остается, вот и не заботятся о маскировке.
- Так-так, - Иван задумчиво постучал пальцами по столу.
Послушать Каховского, так все вроде правильно выходит, все на свои места встает, каждый факт объяснение имеет. Вылетел Волгин со товарищи на трех машинах, вернулся на одной. Вылетели опять же допрежь спасительного сигнала, считай, что в самоволку сорвались. Вернулись на базу и в тот же день на счет Ивана падает кругленькая сумма. Откуда денежки, Ваня? Бабушка-покойница прислала?
И ведь ничего не докажешь, свидетелей нет. Разве что Швондер, да поди его разыщи, может его уже и в живых-то нет? А отыщешь, разве ж он посмеет супротив пиратов показания дать? Куда не кинь, всюду клин. Вот те бабушка и Юрьев день. Собирался кувшин по воду ходить, да башку разбил.
- Складно говоришь, пилот. Свободен, - хмуро буркнул Иван, спеша избавиться от вида противной рожи.
Странное дело выходит, - рассуждал мысленно Иван. - По версии графа Каховский вылетел на одном штурмовике, но по пути к нему присоединились попутчики, а именно пара штурмовиков и тройка абордажников. Граф считает, что Каховский лишь слегка пугнет купца и проверит его товар. Но Каховский прилетел не пугать, а забирать товар, который предназначается… Селим-бею.
Во как складно все выходит. Каховский начинает, а пираты заканчивают, волки сыты и овцы довольны. Любопытно, кто в таком случае остался в дураках и на кого работает Каховский? Не похоже, что царевы слова про связь абордажников именно с Каховским графу понравились. Однозначно, кто-то в этом деле играет краплеными картами.
Граф внимательно проследил за выходящим пилотом, затем повернулся к царю.
- На мой взгляд объяснение исчерпывающее. Путают что-то твои информаторы, царь, - граф веселел с каждым мгновением, пряча под напускной веселостью минутное замешательство. - И сдается мне, играешь ты в какую-то странную игру. Не захворал ли, батюшка? Может, скучно стало, решил в войнушку поиграться? Думаешь, граф Меньшиков дурак, надобно за ним присмотреть? С головой-то все в порядке, твое величество? Не съел ли чего дурного за обедом, не выпил ли чего хмельного с избытком? - в открытую издевался граф, явно понервничавший во время допроса Каховского.
- С головой у меня все в порядке, - поспешил отвести подозрения графа Иван. - Только нету у меня веры к твоему Каховскому, врет собака, по глазам вижу, что врет.
- Так ведь подозрение без фактов к делу не подошьешь, Ваше Величество. Ты указ-то подписывай, некогда мне тут разговоры разговаривать, дел много. Подписывай, не задерживай меня, - с нескрываемой угрозой в голосе приказал граф.
- Вот что, граф, - дрожащим голосом проблеял Иван, чувствуя, как холодеет в животе, - ты мне бумажки оставь и беги по своим делам, а я почитаю и подпишу.
- Да ты что себе позволяешь, царская морда? - отбросив всякие церемонии, зло зашипел граф.
Ничего себе порядочки, возмутился Иван, какой-то граф будет царю указывать, что ему делать. Развели бардак, как все запущено-то!
- Иди, граф! - Иван нахмурился и стукнул ладошкой по столу, разгоняя тем шлепком накатившее на него оцепенение.
- Даже так?! Гневаться изволишь? Ну-ну, доиграешься, Ваше Величество! - оскорбился граф и вылетел из кабинета, зло хлопнув дверью на прощание.
На душе Ивана стало пакостно, словно прокисшего пива выпил или перед девкой осрамился. С одной стороны ты царь, с другой непонятно кто. Посмел бы Иван вот так полковником Врубелем помыкать, вмиг бы на цугундер загремел, да и нашивок лейтенантских лишился бы. А тут царю прямо в лицо хамят и страху не чуют.
Опять же царю любой каприз с рук сойдет, а что делать ему с такими указами, по которым всей их троице карачун немедленный наступит.
- Нельзя подписывать, - орет Иванова половина в царе.
- Сожрет граф, проглотит и не заметит! - дрожала в страхе другая половина.
- Что делать-то? - хором вопили обе половинки.
Вот как все в узел завязалось. И Каховский вроде как не пират. И Иван с друганами самому Меньшикову операцию запоганили. Опять же лишние штурмовики и абордажники от которых Каховский так ловко отмазался, приписав их Ивану. По всему получается, что не так прост Каховский, как на первый взгляд выглядит. Да и на второй взгляд тоже не прост. И нашим и вашим и еще кому-нибудь. Всюду срубить свою копеечку, во всяком деле свой интерес взять. Вот же продажная душонка, а по факту выходит - герой.
Да, и кто такой Селим-бей? Этот-то откуда всплыл ни с того ни с сего? Пойди, найди ответы на все вопросы. И сам же на себя указ подпиши о собственной смертной казни. Нет ответа, а делать что-то нужно, да спешно делать, не откладывая надолго. Вдруг сон закончится?
* * *
Разведка всегда там, где наших нет. По этой причине делай, что хочешь, начальство не увидит!
Мысли в голове Ивана бегали, как мышки в лабиринте - быстро, в разные стороны и совершенно без толка. Не привык он большими проблемами озабочиваться, все за него начальство решало. Единственной его заботой вот уже многие годы было поддержание боевой формы и мужской силы, чтобы варги боялись, а девки любили.
От такой неразберихи в мыслях захотелось Ивану выпить чего-нибудь крепкого. Забегал он глазами по кабинету, соображая, где тут хмельное прячут, да найти не успел - переговорник вновь ожил.
- Разрешите, Ваше Величество, по секретному делу лично явиться? - еле слышно прошептал дворецкий в микрофон.
Вот это уже интереснее, это не диспуты с графьями устраивать. Секреты Иван любил больше выпивки, секретность блеск глазам придает и телу ловкость и силу. Потому от слов дворецкого настроение его мигом переменилось. К черту Каховского с его брехней, авось выкрутимся, авось само собой все решится.
- Секретному, говоришь? Ну-у-у, являйся, коли по секретному делу, - поторопил Иван.
В секретных делах Иван собаку съел. Бывалоча решается, кому секретное дело поручить, в тайне от начальства за бутылкой смотаться, все сразу на Ивана стрелки переводят - в этом деле Ивану равных нет. Мышкой прошмыгнет, ни одна половица не скрипнет, ни одна девка не пикнет.
Пока Иван гордился своей исключительностью, в кабинет пробрался дворецкий, выглянул из кабинета в приемную, затем осторожно прикрыл дверь и аккуратно запер ее на ключ.
Еще больше заинтересовался Иван, но виду не подал. Интересно же, зачем в собственном дворце царю запираться, от кого прятаться? Шпионы, лазутчики? Сейчас разведку напряжем, войска поднимем, кавалерия в бой, шашки наголо!
Что такое "кавалерия" и "шашки" Иван не знал, но по характерному выражению "наголо" догадывался о весьма характерном для мужчин инструменте. А раз так, то и дело по всему выходило мужику приятное. Иван собрался, подтянулся, приготовившись скомандовать боевую тревогу.
- Ваше Величество, Селим-бей велит вам к нему прибыть. Не медля, - осторожно, извиняющимся тоном, сообщил дворецкий.
- Чего? Какой селим, кого бей? - опешил Иван.
Помяни черта, он и поспешит явиться. Вот только какая может быть связь между этим загадочным Селим-беем и царем, а? Ответа Иван не получил, царь затих глубоко в подсознании, не желая отвечать на прямо поставленный неприятный вопрос.
- Селим… бей, - со странным вопросом в глазах пояснил дворецкий.
Видать опять нечто привычное для царя и его дворецкого событие, которое Ивану в новинку, а царь в облаках витает, думы тяжкие думает после дебатов с графом.
- Ну, Селим-бей? И чего ему надо? - тянул время Иван, тормоша углубившегося в размышления царя.
- Велит вам к нему идти спешно, - чуть запнувшись, повторил дворецкий.
- Михалыч, ты в своем уме? - взвился Иван, не отошедший еще от разговора с графом Меньшиковым. - Как это кто-то может МНЕ что-то велеть? Я царь или где?
- Царь, Ваше Величество, как есть царь, так ведь то Селим-бей! - Михалыч ткнул пальцем куда-то вверх, подчеркивая немыслимую высоту неизвестного Селим-бея.
- Иван не лезь в бутылку, - спохватился царь в сознании Ивана, - ты тут покуролесишь и смоешься, а мне в этом теле потом перед Селимом отдуваться. Сказано зовет, значит, руки в ноги и бегом марш!
- Это чего ради? - уперся Иван. - Это же нарушение субординации в чистом виде, пять суток гауптвахты, без выпивки и девочек!
- Дурак ты, Ванька, как есть дурак! Я ж тебе по-человечьи, по-доброму говорю - геть к Селиму, ирод!
- Не пойду, ему надо, пусть сам и топает! - рявкнул Иван вслух.
- Как же батюшка? Это же Селим… вы же сами приказали, как что, так сразу звать… - в голосе Михалыча звучали нотки искреннего непонимания.
- Передай, что не пойду я к нему, пусть сам на прием запишется, а я подумаю, принимать или нет. У меня дел по горло, не до Селимов мне! - уперся Иван, уязвленный тем, что все, кому не лень, стараются царя низвести до уровня простого посыльного.
- Ваня-я-я-я, пожалей ирод, не губи, окаянный! - взмолился царь. - Селим он же о-го-го, он пальцем двинет и у тебя, то есть у меня, прости господи, башка с плеч долой! Тебе трудно, да? Тут идти-то всего ничего, Михалыч проводит, покажет, за дверью подождет. Сбегаешь?
- Давай так, Михалыч - ты к нему сам сбегай, объясни, что у царя с животом нелады. Не может царь сейчас явиться, никак не может, придет мол, но попозжа, как с недугом справится.
- Никак нельзя, Ваше Величество, как же я без вас к нему пойду? Он же меня сперва на кол посадит, а потом спросит, почему я без вас пришел.
- Нагнал жути, прямо зверюгу какого-то нарисовал. Михалыч, ты прям с лица спал, смотри в обморок не упади, - морщась от досады, ворчал Иван. - Да не трясись ты так, дай поразмыслить!
Иван призадумался, почесал в затылке, куда не кинь всюду клин. Жил себе не тужил, кому надо морду бил, никого не боялся, сам повсюду ходил. А сейчас? То ли царь-самодержец, то ли мальчик на побегушках - всяк тобой понукает, всяк над тобой изгаляется. С другой стороны, что он простой пилот о царской жизни знать может? Не о той, что на парадах, да празднествах, а другой, спрятанной от чужих глаз прочными дворцовыми стенами.
Видать не все то мед, что в улье водится. Есть своя ложка дегтя во всякой сладости. Ладно, не убудет от него, если прогуляется. К тому же недалеко, как царь уверяет, да и дворецкого грех подводить под монастырь, вона как перепужался, того и гляди карачун хватит.
- Твоя взяла, Михалыч! Дел особых нет, отчего не сходить в гости к соседу. Но ты меня знаешь, Михалыч, в гневе я крут! Веди, Сусанин!
- Романовы мы, Ваше Величество! - робко пробормотал Михалыч.
- Чего?
- Ничего-с, как скажете. Сюда пожалуйте! - Михалыч попятился к стене, откинул большой персидский ковер, что-то нажал в стене и открыл дверцу, заметить которую без специального досмотра было бы совершенно невозможно.
- Лифт? Так он во дворце? - удивился Иван. - Вызвать гвардейцев и покрошить в капусту басурмана! - удивился несообразительности царя Иван, не спеша при этом войти в кабину лифта.
- Никак нет, Ваше Величество, откуда же ему во дворце быть? - в голосе Михалыча звучало удивление.
И удивление то связано с непонятной забывчивостью царя. По всему выходило, что подобные вызовы царь получал достаточно часто и был к ним привычен. И лифт ему известен и Селим, чтоб он сдох, большой новостью не является. Так то царю, а Ивану все в новинку. Может быть, тот визит дело простое и времени много не отнимет, но в животе у Ивана бурчало от неприятного предчувствия. А брюху своему Иван привык доверять.
- Значит так, - Иван буравил Михалыча хмурым взглядом, - будем считать, что меня по башке чем-то стукнули и я многое забыл!
- Кто же посмел, Ваше Величество? - в ужасе попятился Михалыч.
- Никто не посмел, сам себя я кружкой по башке ударил! - раздраженно заорал Иван. - Сказал "будем считать!", значит, будем так считать и точка! Объясняй, что за лифт, где находится твой Селим?
- Так это же гиперлифт, Ваше Величество, по вашему тайному указанию излаженный. А Селим? Кто ж его знает, где его искать? Всякий раз другое место встречи указывает, потому и поймать нет никакой возможности, - смиренно пояснял Михалыч.
- Особенно если никто не ловит, - буркнул Иван.
- Не могу знать, Ваше Величество, не мое собачье дело в высокие политики лезть, - без тени обиды в голосе отозвался Михалыч.
- Как же мы узнаем, куда лифт направить? - прищурился подозрительно Иван.
- Так координаты уже в лифте. Селим их загодя вводит, нам только кнопочку нажать и мы там, - веселея на глазах, деловито пояснял Михалыч.
- Однако, - крякнул Иван, удивляясь предусмотрительности загадочного Селима.
Деваться некуда, раз царь раньше ходил, значит и ему ничего не сделается. Прыгнем в омут, а там разберемся, что к чему, где наша не пропадала.
Они вошли в лифт, дверь замкнулась, с другой ее стороны ковер аккуратно опустился на место, спрятав тайную кнопку. Войди кто в царский кабинет, сильно удивился бы - был в кабинете царь, да весь вышел. Но не заглянет никто, потому как предусмотрительный Михалыч перед убытием замкнул двери царского кабинета на ключ.