- Дурень ты, Ваня, - беззлобно отмахнулся граф, - любой принтер помнит последний выведенный на него документ. А вдруг захочется еще копию сделать? Вот это как раз наш случай. Только, Волгин, ни к чему не прикасайся, - остановил он вдохновившегося Ивана, - мы тут сами как-нибудь справимся.
Граф с полковником пробежались по оставшимся в рабочем состоянии принтерам и собрали скудный урожай. На одном листочке черным по белому было написано: "Планета Аливанедер: координаты…" И точные координаты искомого. Ура, мы знаем эти чертовы координаты! Но, черт побери, враг тоже их знает!
- Уничтожить тут все и быстро уходим, - отдал приказ Меньшиков. - Сейчас будет жарко, думается мне, что сбежавшие пташки призовут сюда всю королевскую рать.
* * *
Жадность и деловой подход при ближайшем рассмотрении есть синонимы!
- Ива-а-а-ан, отзовись, Ива-а-а-ан, - рвануло в голове Ивана далекое послание, - эта старая сука не хочет сжигать товар. Ива-а-а-а-н!
- Ваше Величество, пока вы тут все крушите, одолжите снова гиперфончик, проблемка на "Вершалаиме".
Граф молча вручил гиперфон Ивану и принялся методично расстреливать компьютеры.
- Михаил, это снова Иван Волгин, - стараясь излучать радушие, произнес Иван в трубку. - Как идут ваши дела?
- Дела? - изумился Швондер. - И это вы называете делами? Нет, таки я вам скажу - это натуральный погром. В былые времена погромщики хотя бы сами все жгли и ломали, а теперь они предлагают сделать это бедному еврею, - без намека на сотрудничество пробурчал старый еврей.
- Михаил, ребята врать не будут, опасность велика, от тебя зависит очень многое, - агитаторским пафосным тоном ударил Иван по сплошной защите купца.
- Не знаю, что вы там возомнили, Иван, но это сущее безобразие. Ко мне вламываются в дом три бандита, требуют, чтобы я лишил себя жизни, денег и репутации надежного поставщика, потому что так нужно какому-то там русскому царю. Я же не прошу русского царя, чтобы мне отменили налоги, потому что мне это надо, - брызгая слюной от возмущения, кричал Швондер.
- Миша, Михаил, Михаил Семенович, дай слово вставить, - крикнул Иван.
- И куда вы его хотите мне вставить? - саркастически осведомился Швондер. - Кто только не пытался вставить бедному Швондеру, всем не дают спать спокойно мои денежки. Таки разве это деньги? Сплошной геморрой, скажу я вам. Если бы не десяток племянников и куча голодных родственников, Швондер давно бы бросил бесприбыльный бизнес и подался в портные.
В голосе купца звучало искреннее возмущение, желание послать всех и немедленно подальше, а также явное сожаление о знакомстве с неким Иваном, постоянно вмешивающемся в неподходящий момент в его налаженный бизнес.
- Я хорошо шью, будете помирать, приходите к старику Швондеру, я обслужу вас по высшему классу и без очереди. Я умею войти в положение - человек собрался умирать, ему нужен хороший костюм. Швондер всегда входит в положение клиента, а что я с этого имею? Я имею от одной попойки с малознакомым Иваном Волгиным убытков м-м-м-м, на много миллионов. Кто мне оплатит убытки и потерю репутации?
- Михаил, сейчас не время говорить о деньгах, Отечество в опасности! - взывал Иван к лучшим чувствам купца.
- Ваше Отечество, Иван? Таки вы и жгите свой товар, почему за ваше Отечество должен страдать бедный еврей? Я понимаю, у Швондера большое и доброе сердце, еще бы - он должен любить такую прожорливую свору родственников, но, шма исраель, это родная кровь. С какого бока ваше Отечество, Иван, стало моей заботой? Я честный купец, плачу налоги и отстаньте от меня, ради бога!
- Иван, дай трубочку, - Меньшиков требовательно протянул руку.
- Михаил Семенович, с вами говорит русский царь, - коротко и властно представился Меньшиков.
- Здрасьте вам, а я Господь Бог, приятно познакомиться, - с издевкой в голосе, ответил Швондер. - Оставьте свои приколы, господин царь, для малых деток. Швондер вашего царя видел, слышал и голос его помнит. Сейчас каждый встречный будет рекомендоваться Швондеру русским царем и требовать с него денег. Подите на паперть, господин русский царь, я по субботам не подаю.
- Слушай сюда, купец, два раза повторять не буду, - в голосе графа звенел булат, - прежнего царя нет и не будет, это раз. Я, граф Алексей Михайлович Меньшиков, новый царь и на это есть царский указ, это два. Ты сделаешь, то что тебе сказали, а я своим указом освобожу тебя и твоих наследников от уплаты налогов, это три. Больше я тебе, купец, ничего не скажу. Выполнишь, что требуется, получишь обещанное. Не выполнишь, пеняй на себя, под землей найду, а торговать ты больше не будешь.
- Ой-ой-ой, какие мы грозные, сразу пугать. Чего такие все нервные сегодня? Ужасно извиняюсь, господин граф, но это всего лишь слова и не нужно на меня так кричать. Поверьте, я слышал и более грозные выражения в своей жизни. Чем докажете, что вы именно тот, за кого себя выдаете? Согласитесь, даже то, что вы граф Меньшиков, вызывает большие сомнения, даже с учетом рекомендаций некоего Волгина, которого я второй раз в жизни слышу. Надеюсь мы поняли друг друга, кхм, господин граф?
- И что же ты считаешь надежным доказательством, купец? - Меньшиков в бешенстве так сжал трубку гиперфона, что казалось она сейчас разлетится на мелкие кусочки.
- Действующий идентификатор царя Российской империи, коим подписываются все важные государственные решения. Надеюсь, у вас при себе эта безделица, кхм, господин граф?
Швондер откровенно издевался над Меньшиковым и только природная осторожность не позволяла ему хохотать в голос, выставляя немыслимые условия подтверждения полномочий нового царя.
- И не нужно так кхекать, купец, подавишься ненароком, - вспылил граф. - Скажи-ка мне, любезнейший, откуда тебе известна эта строжайше охраняемая государственная тайна? - уже не проситель, а прокурор требовал немедленного и полного ответа на прямо поставленный вопрос.
- Ой-ой-ой, строжайше охраняемая тайна, не смешите моих тапочек. Любую тайну можно купить, вам ли не знать, всего лишь вопрос цены. Да, это стоило серьезных денег, но когда имеешь большие дела, нужно иметь хорошие гарантии. До сих пор я их получал, хочу убедиться, что вы знаете, что это такое и имеете их при себе. И не надо на меня кричать, давайте уже говорить как большие взрослые люди, много повидавшие в жизни. Дело есть дело! Что за привычка у вас русских во всякое дело путать чувства? Короче, господин, как вас там граф, предъявите полномочия или я заканчиваю пустой треп!
- Ну, хор-р-рошо, купец, твоя взяла. Если ты и в самом деле знаешь этот секрет, набирай код запроса полномочий, - по голосу графа чувствовалось, он до сих пор не верит в то, что сказал старый еврей и считает все откровенным блефом.
Судя по шорохам и шелесту в гиперфоне, Швондер достал блокнот и начал перелистывать страницы, бормоча себе под нос: "На какую же букву я его записал? Сэ - секрет? Цэ - царь? А, нет, вот он, Хэ - хрень! Никаких аналогий, господа, чисто для секретности!" Послышались удары пальцев по клавишам и после ввода последнего символа на экране графского гиперфона высветилось приглашение: "Введите ваши полномочия!"
Меньшиков выматерился от души и с трудом сдержал себя от того, чтобы не грохнуть гиперфон с позорящей репутацию всей секретной службы Российской империи надписью.
- Что делать будем? - хриплым шепотом осведомился Иван. - Где мы эту хрень возьмем?
- Что значит где? - Меньшиков побагровел от злости. - И ты сомневаешься в моих полномочиях, солдат? Или ты не читал царский Указ?
- Да читал я, читал ваш указ, - Иван на всякий случай отодвинулся подальше от графа. - Только как тот указ с этой хренью связан?
- Это не хрень! - Меньшиков стукнул кулаком по столу. - Это символ власти, а не хрень! Научитесь уважать законную власть, черт бы вас побрал вместе с вашим евреем!
- А я все слышу, господин граф, - послышался обиженный голос Швондера, - надеюсь, что у вас нет предвзятых представлений о евреях?
- Вот! Видишь, Волгин, этот крест? - граф сорвал с груди нательный крест и сунул его к носу Ивана.
- Клясться будете на кресте? - сделал попытку Иван.
- Дурак ты, прости господи, Волгин, - неожиданно успокоился Меньшиков. - Это и есть символ власти, шифроключ, несущий в себе все необходимые полномочия. Понятно выражаюсь?
- Ага! То есть любой, кто у царя крестик умыкнул, тотчас становится царем? Понятно. Только я не заметил, когда вы тот ключик с царя снять успели, - Иван почесал в затылке и, закатив глаза к потолку, явно пытаясь восстановить ход событий.
- Ты меня за кого принимаешь, Волгин, за вора? Так, спокойно, Алексей, держи себя в руках! Волгин, ты Указ читал? Читал! Перед этим что произошло? Вспоминай, солдат! Произошла активация Указа! А это означает, что теперь все полномочия царя Российской империи переданы моему шифроключу и только я могу подписывать важнейшие указы империи от лица ее царя!
- Так бы сразу и сказали, Ваше Величество, я же не сомнения для, а разобраться чтобы… опять же Миша там ждет подтверждения и времени у нас в обрез. Давайте уже как-то поспешим с этими самыми полномочиями! - попытался успокоить Иван заново разозлившегося графа.
Меньшиков смерил Ивана взглядом, выдохнул резко и, вставив крест в приемный отсек гиперфона, нажал клавишу подтверждения. "Полномочия Алексея Михайловича Меньшикова подтверждены! Добрый день, Ваше Величество!" - коротко пискнув, выдал экран гиперфона.
- Достаточно тебе моих полномочий, купец? - не скрывая сарказма, осведомился Меньшиков. - Еще чего потребуешь? Не переусердствуй, старый пройдоха!
- Все в порядке, Ваше Величество, готов исполнить любой ваш приказ после предоставления и подтверждения гарантий с учетом текущих полномочий. Процедуру вы знаете, - голос Швондера стал сух до неимоверности.
- Данной мне властью подтверждаю, что в случае уничтожения купцом Швондером Михаилом Семеновичем партии товара и подтверждения данного факта свидетелями, освобождаю его лично и всех его потомков на ближайшие 50 лет от любых налогов и податей, взимаемых российской казной в пределах юрисдикции Российской империи, - граф ввел некий код на клавиатуре и отправил подтверждение в космос.
- Постойте, постойте, Ваше Величество, вы же обещали вечное освобождение от налогов, - обеспокоился Швондер, - а сами подтвердили только 50 лет.
- А не нужно было хамить русскому царю, Михаил Семенович, - довольно засмеялся отомщенный граф. - Радуйся, что хоть это получил и исполняй, что обещал! Так ты согласен, купец, выполнить наше поручение? - спросил граф напоследок.
- Теперь да, - без намека на радость, подтвердил купец. - Всем хочется обобрать старого еврея, каждый норовит отщипнуть кусочек мацы, а кто-то спросил старика, легко ему даются деньги? - слышались затухающие слова в трубке.
Щелчок и связь оборвалась, Иван подключился к друзьям-диверсантам.
- Мужики, Швондер выполнит все, что вы ему скажете. Есть такое предложение - пусть выгружает весь товар, закладывает в центр маркезитовую бомбу и отчаливает. Потом бабах и нет товара. Кстати, денежки останутся у него, так что пусть там сильно не разоряется, что его хотят ободрать как липку все кому не лень.
- Хорошо, Иван, будем пробовать, а там уж как выйдет, - в голосе полковника не слышалось оптимизма.
Что-то просвистело рядом с головой Ивана, опалив волосы. Сильный взрыв свалил его на пол и Волгину стало не до мысленной связи, голову бы сберечь.
- Быстро они, - ругнулся Михалыч, швыряя в пролом гранату, - откатывайся за шкафы, сейчас по нам из крупной артиллерии шарахнут.
- Эй, мужики, давайте сюда, - крикнул Меншиков, короткими вспышками обстреливая пролом из трофейного бластера. - Попробуем выбраться через черный ход.
Полковник с Иваном торопливо поползли к графу, стараясь быть в тени остатков мебели. Полковник полз быстро, изредка оглядываясь на отстающего Ивана. Тому приходилось тащить царя и тяжкая ноша скорости не прибавляла.
- Закинь его на спину, так быстрее будет, - посоветовал полковник, - я б подмогнул, но не хочется руки связывать, вдруг полезут в пролом.
- Ничего… я сам… потихоньку… уффф… помаленьку… тяжелый, зараза… - пыхтел Иван, быстрыми рывками подтягивая царя за собой.
За шкафом зиял проем тайного прохода.
- Попробуем выбраться, но веры в него немного, - честно признался граф, - если уж все были под их контролем, кто-то мог знать и об этом проходе. Так что пушки на изготовку и марш-марш вперед!
Швырнув на прощание парочку гранат, диверсанты опрометью кинулись в тайный коридор. Иван, пыхтя и отдуваясь, тащился сзади, мечтая неожиданно проснуться и узнать, что все это очередной похмельный кошмар. Рожденный летать не может ползать. А тут сплошная пехота получается, бурчал он себе под нос, стараясь не отстать от полковника и не споткнуться в полутьме.
* * *
Женский склад ума чаще всего напоминает кладовку, забитую красивыми и бесполезными безделицами.
- Эх, видела бы меня сейчас Люська, - подумал Иван. - Картина маслом: "Иван Волгин спасает Отечество!" или "Иван Волгин и царь спасают Отечество!" Нет, первый вариант короче и приятнее, краткость сестра таланта, да и ни к чему Люське про царя упоминать. Где же ты, Люсенька, как у тебя дела, милая?
Только подумал и тотчас же увидел Люськины руки и коленки голые. На коленках развалился щенок, которого и гладила Люська, пребывая, по всей видимости, в мечтах о тех славных временах, когда Иван вернется к ней с победой.
- Голубка ты моя сизобрюхая, - умилился Иван, но что-то его насторожило.
Как-то не так бабушка восхищалась, что-то другое упоминала в связке с "сизо-". Он забормотал под нос вариации, прикладывая их к различным частям тела Люськи, но все выходило неловко и некрасиво.
- Сизокрылая, - ласково пропела Люська, - не сизобрюхая, а сизокрылая, и не голубка, а ласточка, ласточка моя сизокрылая. Ой, чего это я о ласточках задумалась? К дождю видать, - Люська грустно вздохнула. - Вот скажи, Жуленька, разве это любовь? Спрятал нас в какую-то дыру, носу на улицу показать не моги, а сам в это время развлекается, денежки тратит.
Щенок согласно тявкнул, подставляя живот под Люськины ласковые руки.
- И на что надеется, спрашивается? Думает, что я его с распростертыми объятиями встречу? Здравствуй, Ванечка, заждалася тебя, сокол мой ясный! А скалкой по лбу не желаете, господин пилот?
Кулачки ее сжались, словно в них была зажата не одна скалка, а сразу две.
- Только появись на пороге, изверг, я тебе покажу красную Москву, ты у меня получишь искры из глаз, паршивец, - все это Люська произносила мягким ласковым тоном, стараясь не напугать щенка кровожадностью собственных планов.
Щенок потянулся, зевнул и тявкнул пару раз от избытка чувств.
- Погулять хочешь, маленький? Я тоже хочу, а этот проклятый Шан Джень не пускает. "Девуська спрятанный. Низя гулять. Ивана приказал девуська прятать. Низя." Пенек узкоглазый. Я же могу накраситься, парик надеть, да меня мать родная не узнает в новом наряде. Низя-я-я-я, - передразнила она китайца писклявым голосом.
Щенок дернулся и недовольно заскулил.
- Вот-вот, сама бы завыла от тоски, да настроение дальше портить нет охоты. Ну, Ванька, ну злодей, узнаю, что понапрасну меня держал в этой собачьей конуре, глаза выцарапаю!
На этой мажорной ноте Иван тихонько удалился из Люськиного сознания, не желая быть замеченным. Напоследок окинул "собачью конуру" Люськиным гневным взором: просторная комната с тремя широким окнами, уставленная богатой мебелью; царственно роскошная кровать под балдахином, огромный визор, куча дисков с фильмами, в приоткрытой двери видно джакузи и небольшой бассейн, на столе ваза с экзотическими фруктами.
- Чтоб я так жил, - не понимая причин Люськиных страданий, вздохнул Иван. - Никак с этими бабами не угадаешь, чего им хочется!
* * *
Рожденный летать в самолете мало чем отличается от рожденного ползать - у обоих нет крыльев!
Впереди рвануло, ухнуло, взрывная волна швырнула Волгина на пол, словно легкое перышко. Пыль и гарь забились в легкие, мешая дышать.
- Вперед, Волгин, рано помирать, - гаркнул полковник над ухом. - Прыгаем в пролом быстро, - приказал он и подтолкнул Ивана ногой для надежности.
Иван вскочил, как мог, рванулся вперед и замер, раскачиваясь в ужасе, балансируя на краю пропасти. Взрыв разнес пол перед ними и пути дальше просто не было.
- Я не перепрыгну, - заорал Иван.
- А нам и не нужно, вниз прыгай! - крикнул полковник и подтолкнул замершего в нерешительности пилота.
- Мы же убъемся-а-а-а, - заорал в ужасе Иван, не ожидавший подобного подвоха.
Неужто решили, чтобы в плен не сдаваться, насмерть расшибиться? Проще было бы бластером застрелиться, звенела тоненькая ниточка единственной разумной мысли посреди океана ужаса, захлестнувшего сознание Ивана. Никогда ранее Ивану не было так страшно, а ведь лоб в лоб с пиратами дрался, не раз из под ракеты в последний момент выскакивал, не единожды в рукопашную с бандитами сходился. Но тут ничего с собой поделать не мог, стыдно и страшно, но больше страшно, так как про тот стыд уже никто не узнает.
Полет в неизвестность практически сразу же и завершился, Иван болезненно хлопнулся задом о твердую поверхность. Только собрался обрадоваться такому счастью, как его прихлопнуло сверху приотставшим в полете трупом царя. Хотел Иван вскочить и высказать все, что думает по этому вопросу, но поскользнулся и покатился по наклонной плоскости в неизвестном направлении, крепко обняв навязанного ему попутчика, словно брата родного.
- Господи, спаси и помилуй раба Твоего Иван, иже еси на небеси, да светится имя Твое, да… - торопливо бормотал Иван давным-давно забытую молитву, охая и ухая от внезапных изменений направления скольжения.
- Все прыгнули? - заорал Меньшиков.
- Ага… Все-е-е… - нестройным хором ответили беглецы.
Граф не ответил, но где-то там, в самом начале пути грохнул мощный взрыв и волна теплого спрессованного воздуха придала беглецам дополнительное ускорение.
- А случись гвоздик на пути, - со страхом думал Иван, - это же как задницу располосует. Объясняй потом, что на задании был, засмеют гады, растрезвонят - у Ивана зад в клочья порван!
- Группируйся, Иван, сейчас гравикомпенсатор рванет, - пробился сквозь свист ветра в ушах ободряющий крик полковника. - Глаза прикрой, там внизу арматура может торчать.
- Ага… арматура… - отстраненно подумал Иван, мысленно прощаясь с белым светом. - Гравикомпенсатор рванет… Знать бы, что это такое… Группируйся? Это же мне сказали! - полыхнула в сознании Ивана тревожная мысль.
Легко сказать "Группируйся!", а как это сделать, когда обнимаешься с мертвым трупом убитого царя? В голове Ивана мелькнула трусливая мыслишка "Выпусти ты этого царя, на что он сдался мертвый-то? Он от этого ни живее ни мертвее не станет!" Но Иван ту мысль выгнал из головы, как позорную и крепче в царя вцепился, затем обреченно прикрыл глаза и отдался на волю случая, стараясь думать исключительно о хорошем.