- Принцепс! - закричал Баннан. - Зафиксировано изменение курса "Императора"!
Мысли Шарака путались, он с трудом дышал, но вживленные в голову имплантаты защищали нейронные цепочки от поражения вирусными фрагментами скрапкода, которые содержались в боевом крике "Императора". Усилием воли он прогнал из головы плотно скомпонованные пачки темной, омерзительной информации, затуманивающей зрение, и увидел, что Баннан прав.
"Император" изменил курс и свернул на восток.
Такой огромной машине было нелегко сразу изменить направление, и новый курс проходил в опасной близости от юго-восточного склона Аскрийской горы.
- Долун! Засеки его курс, - прошипел Шарак, чувствуя, как позади глаз нарастает жгучая боль. - Куда он направляется?
Сенсорий не ответил, и Шарак, повернув голову, увидел, что Долун безвольно откинулся на спинку кресла. Глаза у него закатились, а в уголках рта появилась пена. Он на мгновение подключился к посту Долуна: вирусный код, словно чума, быстро размножался во входных и выходных портах и уже был готов выплеснуться в системы машины.
Шарак мгновенно отсек линию связи интерфейса Долуна от остальных устройств титана, но сразу же ощутил, что скрапкод ищет другие пути проникновения в машину.
- Модерат Баннан! - крикнул Шарак. - Отъедини сенсория Долуна от его рабочего места. Быстрее!
Баннан обернулся, а Долун уже начал биться в эпилептическом припадке, вызванном поражением кибернетических узлов. Баннан поспешно выдернул кабели из своих разъемов и, шатаясь от потрясения, вызванного разъединением с машиной, прошел к сенсорию.
Шарак отвернулся от пострадавшего офицера и стал сам отслеживать путь машины противника. Перед ним появилась карта гор Фарсида, хотя изображение оставалось неустойчивым и местами пропадало из-за фрагментов скрапкода. Красная линия от их позиции уходила на северо-восток, до самого купола Фарсида, где находился главный космопорт и куда из кузницы Оккулум Мондус, принадлежащей локум-фабрикатору, поступали предназначенные для Астартес боеприпасы.
Шарак был вынужден свернуть карту, поскольку рубку наполнили пронзительные вопли, которым вторил протяжный визг из систем связи. Два столкнувшихся потока противоположных энергий произвели звук миллиона ногтей, царапающих стекло, и в воздухе разлетелись разноцветные кольца молниеносных разрядов.
- Сенсорий отключен! - прокричал Баннан.
Шарак, обернувшись, увидел, что Долун все еще судорожно извивается, лежа на полу рубки, а из его головных разъемов сочатся охлаждающая жидкость и размягченный мозг.
- Отличная работа, Баннан, - сказал Шарак. - Оставь его и возвращайся на свой пост.
Шарак снова обратился к мультисвязи и с невольным облегчением заметил, что громада "Императора" отодвинулась еще дальше, а душераздирающие вопли помех стали затихать.
- Всем машинам Темпестус! - обратился он к собратьям сквозь оставшиеся скрипы и стоны помех, еще заполнявших вокс-каналы. - Разрядить орудия! Повторяю: разрядить орудия. Мортис уходят! Подтвердите получение приказа.
По мультисвязи одно за другим приходили подтверждения от принцепсов, и Шарак судорожно выдохнул, представив себе, как близки они были к тому, чтобы развязать настоящую войну на поверхности Марса.
Сопровождавшие "Императора" "Владыки войны" последовали его примеру, и вскоре все боевые машины Мортис стали удаляться от границы владений Темпестус. Легио Мортис отступили, но Шарак хотел удостовериться, что они не собираются повернуть назад и устроить еще одну провокацию.
- "Раптория", "Вульпус Рекс", следуйте за машинами Мортис и проследите, не намерены ли они вернуться, - приказал он, удивляясь, что такой приказ не поступил от Повелителя Бурь. - Держитесь на безопасной дистанции, но не выпускайте их из виду.
"Гончие" отправились на задание, даже не потрудившись подтвердить получение приказа, а Шарак откинулся на податливую кожаную спинку кресла. Пот уже пропитал не только брови, но и волосы. Он на секунду прикрыл глаза, чтобы отвлечься от мультисвязи и с человеческой точки зрения оценить события последних минут, едва не вызвавшие катастрофу.
Неужели они и в самом деле были так близки к войне?
Настойчивое потрескивание вокса напомнило ему, что от "Викторикс Магна" не поступает никаких приказов, ни запросов информации, ни обычных распоряжений.
Шарак взглянул на машину Повелителя Бурь, и вдруг его сердце сжалось от ужасного предчувствия. "Викторикс Магна" стоял на том же самом месте, где преграждал путь "Императору" Мортис, из его корпуса темным дождем вытекала жидкость, а облачка перегретого пара, которые обычно вырывались из-под наплечников, исчезли.
Головная надстройка машины опустилась, а руки-орудия бессильно повисли вдоль корпуса.
- "Викторикс Магна"! - крикнул Шарак по мультисвязи звенящим от ужаса голосом. - Принцепс Кавалерио, пожалуйста, ответь.
Никакого отклика не последовало.
- Повелитель Бурь, отвечай немедленно!
Изображение, переданное по мультисвязи, сменилось, и Шарак, получив информацию о состоянии машины Повелителя Бурь, горестно опустил голову.
"Викторикс Магна" был мертв.
За тысячи километров к югу от места столкновения между Мортис и Темпестус, в глубине унылой и безлюдной южной пустыни, неистовый ветер разгонял тучи пепла над окраинами плато Дедалия.
Еще дальше к югу небо горело разноцветными огнями и столбы дыма и ядовитых газов поднимались от огромного перерабатывающего завода, какие стояли по всему экватору Марса. Только самые упорные сборщики утиля осмеливались появляться в этой местности, где трофеи встречались слишком редко, да и то были так загрязнены токсинами, что почти не приносили дохода. Одним из таких упрямцев и был человек по имени Квинукс, пожилой старатель и бывший скитарий, тело которого отторгло грубые имплантаты, необходимые для ассимиляции в рядах армии Механикум.
Квинукс рыскал по пустыням и плоскогорьям плато Дедалия на видавшем виды грузовом тягаче "Карго-5" с прицепом, загруженным обломками металла. Все это держалось лишь на вере, надежде и горячих молитвах Богу Машин. Тягач давно побурел от ржавчины, а его гусеницы были испещрены выбоинами от долгих скитаний по негостеприимной пустыне.
Грузовик натужно скрипел, выплевывая ядовитые выхлопные газы, а герметичная кабина пропахла потом, утилизируемой азотной массой и страхом. Треснувший и мутный монитор ауспика, свисавший с крыши на ветровое стекло, ритмично позвякивал, ударяясь о жесткую раму.
Такого устойчивого сигнала ауспика Квинукс не наблюдал уже много лет и надеялся, что находка станет для него решающей. Что бы там ни было, это, должно быть, огромный предмет, и Квинукс вертел головой из стороны в сторону, глядя через мутное стекло кабины, опасаясь других сборщиков, которые могли позариться на лакомый кусок. Но в завихрениях песка и пепла, хлеставших грузовик, он все равно почти ничего не видел.
Тягач спустился в пологую впадину, которая вывела его в неглубокий кратер. Под гусеницами скрипел рыхлый радиоактивный песок, нанесенный нестихающими ветрами с огромного сталеплавильного завода, стоявшего далеко на юге.
Писк ауспика стал почти непрерывным, и Квинукс понял, что добрался до своей находки, хотя по-прежнему ничего не мог разглядеть сквозь пыльное и потрескавшееся стекло машины. Он снял с крючка ауспик, вытащил из-за сиденья простенький лазкарабин и проверил обойму.
Зарядов осталось не слишком много, но вполне достаточно, чтобы разобраться с шайкой одичавших сервиторов, которые могли рыскать в этой глуши. Глядя на свою бесполезную аугметику, Квинукс порой испытывал сочувствие к несчастным исковерканным сервиторам, но не настолько сильное, чтобы не пристрелить кого-то из них, посмей они встать между ним и его трофеем.
Затем Квинукс поднял рюкзак, забросил его за спину и натянул дыхательную маску. Открыв дверцу кабины, он поморщился от яростного ветра, грозившего снова захлопнуть дверцу.
"Я становлюсь стар для такой жизни", - подумал Квинукс, спускаясь по ступенькам на песок. Сигналы ауспика вывели его на обширную площадку с дюнами, но ничего ценного там не было. Приглядевшись, Квинукс заметил, что ближайшая к нему дюна намного выше остальных и имеет более правильную форму.
Он еще раз сверился с прибором и решил, что сигнал отражается от какого-то предмета, зарытого под дюной. Возможно, упал какой-нибудь летательный аппарат или танкер увяз и был занесен песком, не дождавшись спасательной бригады.
Что бы это ни было, такой трофей положит конец прозябанию Квинукса Фортрана.
Он сунул ауспик в карман, повесил на плечо карабин и на четвереньках стал карабкаться наверх по осыпающемуся песку. Подъем на дюну оказался нелегким делом, и Квинукс сильно вспотел, несмотря на ветер. На вершине дюны он достал из рюкзака складную лопатку и быстрыми экономичными взмахами стал счищать песок, постепенно расширяя и углубляя раскопки.
Он останавливался, только чтобы сделать пару глотков затхлой воды из фляжки, и постепенно расчистил верхушку. Ветер пытался помешать работе, забрасывая в яму новые порции песка и пепла, но через час тяжелого труда лопата звякнула по металлу, и Квинукс радостно хмыкнул.
- Отлично, давай посмотрим, что у нас тут, - проворчал он, бросил лопату и похлопал по находке руками в защитных перчатках.
Да, это определенно был металл, причем довольно свежий, не тронутый ржавчиной. Он почернел сверху, словно обожженный, но, судя по царапинам, оставленным лопатой, поврежден лишь тонкий верхний слой.
Квинукс стал расчищать находку и по изгибам поверхности догадался, что основная часть корпуса еще скрывается под песком и имеет сферическую форму. Еще немного поработав, Квинукс нахмурился: общие очертания трофея напоминали боевого робота. Из-под песка показались три округлых выступа вроде купольных камер, но не подающих признаков жизни.
- Скажи мне, ради Омниссии, что же ты тут делаешь?
Ауспик снова запищал. Громко. Сильный отраженный сигнал.
Квинукс в недоумении начал вытаскивать из кармана ауспик и огляделся по сторонам, пытаясь определить источник сигнала.
Сквозь завывание ветра он услышал рокот двигателей, но так и не понял, откуда он доносится. Подхватив карабин, Квинукс приготовился защищать свое право на трофей, хотя до сих пор ничего не видел.
Резкий луч света протянулся с неба к земле, и Квинукс заслонил глаза рукой, едва не оглохнув от внезапно усилившегося рева моторов. Мощные струи газов подняли в воздух целые тучи песка и пепла. За этой пеленой он ничего не видел, но продолжал прижимать к плечу приклад карабина. Рев двигателей сменился пронзительным воем спускающегося корабля, а затем вместо вертикального луча зажегся рассеянный свет посадочных огней.
Когда пыль немного улеглась, Квинукс увидел, что к нему направляется группа людей, вышедших из тяжелого грузового корабля, способного в своих захватах перевозить самые массивные механизмы. Он еще не мог отчетливо рассмотреть силуэты незнакомцев, но твердо решил, что не отдаст ни кусочка своего трофея.
- Это мое! - закричал Квинукс, дернув головой в сторону дюны. - Я его нашел, и вы его не получите! Мне принадлежат все права на бесхозную технику.
Группа подошла ближе, и у Квинукса сжалось сердце. Перед ним был отряд угрожающего вида скитариев, которыми командовал адепт Механикум, в плотном красном одеянии, со множеством кибернетических приспособлений на дрожащих механодендритах. На плечах адепта громоздилось какое-то непонятное устройство, а лицо закрывала железная маска со светящимися красными глазами.
- Ты ошибаешься, - сказал адепт, указав на машину одним из механодендритов. - На самом деле эта машина принадлежит мне.
- А кто ты такой?
- Я магистр-адепт Лука Хром.
- Никогда о тебе не слышал, - огрызнулся Квинукс.
На конце механодендрита Хрома мигнул зеленый огонек.
- Пойдем, - произнес он. - Я пришел, чтобы вернуть тебя в Мондус Гамма.
- Я никуда с тобой не пойду, - отрезал Квинукс.
- А я не с тобой разговариваю, - заметил Хром. - Я обращаюсь к машине Каба.
Песок под ногами Квинукса внезапно всколыхнулся, и, опустив взгляд, он со страхом увидел, что безжизненные выступы, отрытые им из песка, зажглись желтым светом. Бездействующие аккумуляторы включились и вернули к жизни машину, отчего по ее корпусу прокатилась дрожь. Машина дернулась вперед, и Квинукс, потеряв равновесие, кувырком полетел по осыпающемуся песку. Ударившись о землю, он перекатился на спину и увидел освободившуюся от маскировки машину.
При высоте около десяти метров она имела почти сферическую форму, а с обеих сторон к основному корпусу крепились руки-орудия. Поверх высокого оплечья, защищавшего сенсорные устройства, поднимались металлические манипуляторы, снабженные всеми видами устрашающих приспособлений.
Несколько мгновений машина оставалась в неподвижности, а затем навела орудие на тягач Квинукса.
- Нет! - закричал Квинукс и торопливо заковылял к адепту.
Но его протестующий крик утонул в грохоте залпа, и из орудий машины Каба вырвались короткие очереди световых импульсов.
Грузовик Квинукса взорвался дымными оранжевыми клубами огня, ударная волна сбила его с ног. Он хватанул ртом едкий, насыщенный токсинами воздух и понял, что взрыв сорвал с лица дыхательную маску. Квинукс стал шарить по земле руками в поисках аппарата, но никак не мог найти, а растворенная в воздухе отрава с каждым вдохом разъедала кровеносные сосуды его легких. Опрокинувшись на бок, он закашлялся, сплевывая комки слизи, как вдруг по земле раскатился мощный рокот.
Машина продолжала двигаться, сбрасывая с себя остатки песка. Квинукс увидел, что огромный корпус покоится на мощных гусеницах. Несколько мгновений они взрывали песок, но затем сцепление с грунтом восстановилось, и машина покатилась вперед.
Квинукс отчаянно старался подняться, видя надвигающуюся на него громаду.
- Не надо! Пожалуйста!
Он старался закричать, но слова захлебнулись в хлынувшей из горла крови.
Холодно поблескивая блистерами, машина Каба проигнорировала его мольбы и вдавила Квинукса в марсианскую почву.
Под величественной вершиной горы Олимп генерал-фабрикатор наблюдал, как из Хранилища Моравеца маршируют колонны аугметированных боевых сервиторов-преторианцев. Они передвигались различными способами - кто-то на гусеничном ходу, кто-то на постукивающих металлических опорах или на широких резиновых колесах, а кто-то остался и на человеческих ногах.
Тысячи только что усиленных воинов, готовых сражаться за Хоруса Луперкаля, уже заполнили огромный машинный ангар. Кельбор-Хал никогда не знал ничего подобного той энергии, что заключалась в Хранилище Моравеца; ее бурлящий поток наполнял жизненную систему решимостью и идеями, недоступными человеку, состоящему лишь из плоти.
При виде собравшейся армии Кельбор-Хал ощутил в своих энергетических полях всплески неудержимой агрессивности. Настал великий момент, хотя свидетелями ему были только он сам и Регул.
Но скоро все переменится, скоро начнется жестокая война машин, оружия темных механикум.
Вооруженные сервиторы получились огромными, мускулистыми и были покрыты многослойной броней, черной, словно обгоревшая плоть, а их выпуклые спины топорщились зазубренными шипами. У некоторых солдат не имелось ртов, но из встроенных аугмиттеров неслись потоки скрапкода - гимна новой марсианской мощи. Другие, снабженные устрашающими бронзовыми масками, издавали те же звуки окровавленными губами и ухмылялись в жестоком предвкушении боя.
Рядом с Кельбор-Халом радостно наблюдал за процессией Регул, и его энергетическое поле волновалось и вспыхивало от удовольствия при виде каждого нового превращенного в воина сервитора, появлявшегося из тоннеля и занимавшего место в ангаре.
- Они великолепны, генерал-фабрикатор, - восхищенно произнес Регул. - Мощь варпа и мощь Механикум дают отличный сплав.
Кельбор-Хал принял комплимент, не желая признаваться, что основная часть работы была проделана Лукой Хромом. Он просто объединил успехи Хрома в работе над искусственным разумом с могуществом, заключенным в Хранилище Моравеца, и получил превосходный результат.
- Сервиторы - это только начало, - сказал Кельбор-Хал. - Скоро мы начнем работу над скитариями. Скрапкод уже завладел всеми системами горы Олимп и теперь распространяется по Фарсиде.
На Марсе каждый разъем, каждый узел был к чему-то подсоединен, и грозный скрапкод варпа проникал в каждый проводник, оптоволокно, в каждую линию беспроводной связи и каждый тактильный датчик. Скоро он доберется до каждой кузницы и до каждого адепта, и тот, кто подвергнется воздействию его трансформирующей силы, будет рожден заново.
- Я чувствую, что кузницы даже в далеком Сабейском заливе уже заражены элементами скрапкода, - подтвердил Регул. - Защитные барьеры других кузниц тоже продержатся недолго, и скрапкод проникнет в их внутренние сети.
- И они станут нашими, - прошипел Кельбор-Хал.
- Без противодействия не обойдется, - предупредил Регул. - Не все кузницы уязвимы для скрапкода. Системы Магмагорода устояли, так же как и кузницы Иплувиена Максимала и локум-фабрикатора Кейна.
- Этого следовало ожидать, - кивнул Кельбор-Хал. - Адепт Зета испытывает недавно разработанную схему ноосферической передачи информации. Ее кузницы и кузницы ее союзников недавно были модифицированы под новую разработку и отказались от традиционной формы.
- Ноосферической? Мне незнаком этот термин.
- Не важно, - отмахнулся Кельбор-Хал. - Скоро мы завладеем и их системами. Я направил посла Мельгатора в Магмагород, чтобы он собрал необходимые данные и проверил ее лояльность.
- Ее пристрастия мне известны, генерал-фабрикатор. Адепт Зета - враг Воителя.
После всего, что произошло при открытии Хранилища Моравеца, в логике Регула можно было не сомневаться.
Кровавый рассвет, ознаменовавший рождение новой силы, сопровождался жестокой бурей над горой Олимп, которая донесла отголоски родового вопля от Великой Горы до всех уголков Марса.
До всех, кроме одного.
Потемневшие марсианские небеса пронзил ослепительный луч психической энергии, возникший над Магмагородом Кориэли Зеты, и своим сиянием и интенсивностью почти затмил крик зарождавшейся власти.
Кельбор-Хал не до конца осознал, чему он стал свидетелем в тот момент, но Регул тоже наблюдал за событиями, и сильные флуктуации его энергетического поля выдавали неприкрытый страх и ярость.
- Что это было? - спросил генерал-фабрикатор. - Несчастный случай? Новое оружие?
- Враг себя обнаружил, - коротко ответил Регул.