Прежнее бесшабашное веселье ушло, как пропал куда-то и страх. Внутри нее осталась только усталость. Она уже поняла, что пребывает в реальности, что все это происходит наяву. Но признала это лишь потому, что больше не смогла противостоять своим здравым смыслом происходящему вокруг безумию. И восставший мертвец, похоже, это понял.
- Вставай. - Он взял ее за руку и легко поднял. - Вези меня дальше.
Дамира покорно вернулась за руль, завела мотор и молча покатилась по дороге, переваливаясь с ухабины на ухаб. Через полчаса джип перескочил бетонный мост и въехал в деревню из десятка темных бревенчатых изб, что стояли в окружении сараев, крытых рубероидом и шифером.
- Это и есть город? - спросил Шеньшун. - Ваше стойбище?
- Нет, это всего лишь небольшая деревня. Подожди, я сейчас вернусь…
Она притормозила возле пластиковой будки с ярко-синим телефоном, сияла трубку и набрала номер "112". Когда ответили, монотонным голосом сказала:
- Я хочу сообщить о совершенном убийстве. Убиты студенты зарегистрированной археологической экспедиции, работающей на реке Акчим, по лесовозной дороге за селением Мутиха. Убийца уехал с места преступления на автомобиле "Форд Маверик" с московскими номерами. Двигается в сторону Соликамска.
- Кто вы? Представьтесь, пожалуйста!
Однако Дамира повесила трубку, вернулась за руль и спокойно поехала дальше.
- Что ты сделала? - спросил Шеньшун.
- Предупредила полицию об убийстве, которое ты совершил, - честно ответила женщина. - Я понимаю, ты не виноват, что в тебя стреляли, и ты спасал свою жизнь. Но пусть в этом разбирается суд. Как и с моим кошмаром. Теперь все кончится. И очень скоро.
На просторном лугу за деревней, на берегу реки, ярким букетом рассыпались полтора десятка красных, синих и ярко-зеленых палаток, серых и оранжевых надувных лодок и каркасных байдарок. Люди собирались в путешествие, в сплав по одной из самых красивых рек мира. Но это была какая-то совсем другая, альтернативная вселенная.
От Мутихи до Красновишерска тоже тянулась грунтовка. Но уже облагороженная, отсыпанная щебнем и песком, и потому здесь можно было двигаться куда быстрее. Через час джип въехал в город, медленно прокатился по залитым солнцем улицам. Ни одного полицейского среди млеющих от жары местных жителей Дамира не заметила, а специально искать не рискнула. Медленно и уныло она вывернула на прямую, как стрела, Соликамскую трассу и вдавила педаль газа. "Маверик" вздрогнул и, словно почуяв свободу, прыгнул вперед. Через полминуты стрелка легла на отметку "сто шестьдесят".
Шеньшун не запаниковал и за ручки хвататься не стал, однако на безупречном лице супергероя отразилось некоторое удивление. Женщина несколько раз ощутила на себе его внимательный взгляд и слегка улыбнулась: знай наших! В могиле такого не увидишь. Да и среди богов, наверное, тоже.
Просвистев таким образом по почти пустой трассе километров сорок, Дамира наконец-то увидела впереди спрятанную в тень сосен машину ДПС и с облегчением сбросила скорость. Патрульных было двое, с автоматами. Один, чуть выступив вперед, взмахнул полосатой палочкой, и женщина покорно придавила педаль тормоза, подруливая прямо к ним.
- Эти вот штуки у них в руках - они так же опасны, как те, что были в пещере? - насторожился мужчина.
- Намного опаснее, - злорадно ответила Дамира.
- Понятно, - кивнул воскресший, открывая дверцу.
- Документы на машину и права приготовьте, пожалуйста, - опустив жезл, попросил патрульный.
- Смертный, иди в лес! - сказал ему Шеньшун.
Полицейский молча повернулся, пересек дорогу и побрел в тайгу.
- И ты иди в лес, - сказал он второму.
И тот послушался. Но только направился по другую сторону дороги.
- Поехали дальше. - Шеньшун забрался обратно в машину.
Дамира растерянно тронулась в путь, но, проехав пару сотен метров, вжала педаль тормоза и повернулась к нему:
- Что это было?
- Они смертные - я нуар. Смертный не способен противостоять приказу нуара.
- Подожди, подожди, подожди… - схватилась за голову Дамира. - Ты мертвец, ты встал из могилы, и ты хочешь в город. Ты понимаешь мой язык, тебя понимают все вокруг, тебя слушаются полицейские… Что это за бред?! Что за идиотизм? В тебя стреляли медвежьей картечью, но ты все равно жив… Нет, черт с этим! Скажи одно: почему ты меня понимаешь?!
- Ты не должна задавать вопросы, ты должна отвечать на них.
- Хватит талдычить одно и то же, как попка-дурак! - взорвалась женщина. - Отвечай, когда тебя спрашивают!
- Ты дала мне клятву! И я заставлю тебя ее исполнить! - медленно поднял руку нуар.
- Да? Я что, обещала быть твоим извозчиком? - нервно расхохоталась Дамира. - Не пугай, я сегодня столько натерпелась, что мне уже плевать, даже если ты меня изнасилуешь и повесишь на этом дереве! Давай давай, руби меня своей фанериной! И я все равно - ты слышишь? - все равно никогда не стану называть тебя господином, буйвол перекормленный!
- Ты ищешь моего гнева? - опустил руку Шеньшун.
- Гневайся, ископаемое! Или отвечай по-человечески, когда тебя спрашивают, - или дальше пойдешь пешком вместе со своими клятвами!
- Вы совсем одичали, смертные, без хозяйской опеки и воспитания.
- Да уж какие есть! И если ты считаешь, что мы чем-то хуже тебя, можешь засунуть свое мнение Тутанхамону в ребра! - Она выскочила из "Маверика", громко хлопнув дверцей, и зашагала по шоссе в сторону Красновишерска. Вскоре позади послышалось шлепанье босых ног.
- Я помню, тебя зовут Дамира! - сказал ей в спину Шеньшун. - Твоя воля и храбрость достойны нуара. Я согласен отвечать на твои вопросы, если ты поклянешься помочь мне исполнить мой долг.
- Достал ты со своими клятвами! - обернулась к нему женщина.
- Твоя клятва - мое условие, - ответил нуар. - Я расскажу тебе о тайнах моего мира, если ты расскажешь мне о тайнах своего. Ты узнаешь, кто я, почему я первым встал из саркофага, почему ты понимаешь мою речь и чего я хочу добиться.
Археологиня замедлила шаг. Повернулась.
Как ни крути, но она была историком. Люди, не страдающие жестоким любопытством в отношении минувших веков, обычно выбирают себе другие специальности. И несмотря на все безумие минувших часов этот огонек любознательности продолжал теплиться у нее внутри.
- Ты действительно пришел из прошлого? Из далекого прошлого? Почему же тогда ты жив?
- Была война богов. Иные из них жаждали битв, иные сражаться не хотели. Мой бог предпочел спрятаться от ужасов, дабы восстать, когда опасность минует. Когда усыпальница открылась, я первым получил силу и пробуждение, дабы выйти в мир и узнать, насколько он безопасен для бога. Я должен узнать, кто победил в войне и кто выжил в ней. Я должен узнать, не захотят ли выжившие убить моего бога. Я должен узнать, насколько отравлена земля после великих битв и можно ли на ней жить. Я должен узнать, безопасно ли ему выходить из сна сейчас - или лучше подождать еще. Я должен пробудить бога, если мир достоин его пробуждения, - или запечатать усыпальницу вновь, если его жизни и власти еще угрожает опасность.
- Это шутка?
- Ты все еще не веришь своим глазам, смертная? Я устал уговаривать тебя принять свою судьбу. Решай быстрее. Ты поможешь мне - или мне нужно искать другого раба?
- Ты хочешь сказать, что был погружен в анабиоз? - перевела его речь на более понятные термины Дамира. - И это сделала совсем другая, прежняя цивилизация? Сколько же тебе лет? Когда это случилось?
- Глупый вопрос, смертная. Я же спал. Как мне определить число минувших лет?
- Но откуда ты знаешь русский язык?
- Я его не знаю. Но все смертные понимают язык повелителей, они рождаются с этим знанием. Вы не можете говорить на этом языке. Смертный не способен ослушаться приказа, данного на языке богов, и поэтому право на него принадлежит только богам и высшим слугам. Но мы умеем понимать вас и на ваших наречиях, ибо все они подобны языку изначальному. Прислушайся к моим словам. Ты понимаешь их, как свои родные, но они мало созвучны с привычными твоему слуху.
- Как это "не способен ослушаться"?
- Вот так, - указал в сторону пустой патрульной машины нуар. - А теперь ответь мне, Дамира, способна ли ты помочь мне в исполнении моей миссии, или эта ноша непосильна для твоего разума?
- Как раз для моего разума эта задача посильна, - даже немного обиделась женщина. - Я археолог, закончила аспирантуру и знаю исторических фактов поболее, чем свалено в интернете или записано в сказаниях. Если я не смогу найти нужной тебе информации, значит, ее нет вообще.
- И ты клянешься мне помочь?
- Ты мне, я тебе. Так будет по-честному.
- Да, - согласно кивнул нуар. - Так ты клянешься помочь мне исполнить миссию?
- О, господи, во что я ввязалась, - на миг зажмурила глаза Дамира, все еще в каком-то далеком уголке души надеясь проснуться. Ведь это была самая жуткая авантюра, в которую только она могла ввязаться.
Но другим краешком души младший научный сотрудник Иманова понимала, что, если это не розыгрыш, не чья-то затянувшаяся шутка, то второго такого шанса на славу и карьеру она уже не получит. Шутка ли - расспросить о прошлом человека, реально жившего невесть когда и проспавшего десятки веков в анабиозе! Да просто - найти его и предъявить научному сообществу! Тут действительно было ради чего рискнуть.
Она раскрыла глаза и кивнула, невольно сглотнув:
- Да, я согласна. Клянусь.
* * *
В это самое время, наконец-то преодолев длинную полосу препятствий, на карте называемую "лесовозной дорогой", на стоянку археологической экспедиции въехал мотоцикл "Урал" с затянутой брезентом коляской. Пригладив коротко стриженную голову, молодой сержант прошел меж тихих пустых палаток, провел ладонью над погасшим очагом, отвернул к пещере, перед которой лежала овальная гранитная плита, заглянул внутрь и тяжко вздохнул:
- Вот, блин! Лучше бы он был ложным!
Вытянув шею, он пригляделся к телам, отмахнулся, вернулся к мотоциклу и снял трубку рации:
- Сергеешна, это Стасов, как слышишь?
- Слышу! Доехал?
- Да, я на месте. Сигнал подтвердился. Вызывай из области бригаду. Я пока вокруг осмотрюсь. Ну, и зверье отгоню, коли на запах крови забредет.
Глава четвертая
Чудесной особенностью Ростова-на-Дону оказался обширный речной порт, начинавшийся всего в трех кварталах от подворотни, в которую нырнул Вывей, уходя с места схватки. А поскольку, заметая следы, первые два квартала он проскочил всего за минуту, то поиски надежного убежища на ближайшие недели заняли у волка всего несколько часов. За глухим высоким забором, за которым постоянно грохотали железнодорожные вагоны, гудели краны и транспортеры, где пахло углем, мазутом и горелой пылью, не нужно было опасаться случайных прохожих, собак, гуляющих с хозяевами, и санэпидстанции. Псины здесь попадались только бездомные - а они матерого волка ничуть не беспокоили.
Вывей отдыхал. Он отъедался парным мясом, он утолял азарт охотника, он отсыпался среди густого бурьяна, спал на солнце, выл на луну, с наслаждением пил воду из грязных луж и валялся в самых пыльных развалинах, на время избавившись от диктата паркета, соседей, хлорированной воды и пересохшего собачьего корма из вонючих пластиковых мешков. Речной порт Ростова оказался самым прекрасным местом, которое только видел Вывей с тех пор, как покинул родительское логово. Тут было немножко шумно и вонюче - но здесь его никто не замечал, ровно в самом густом и диком лесу.
Увы, счастье не бывает вечным. В один из дней он услышал зов. Зов столь сильный и необоримый, что без раздумий поднялся, бегом промчался через бурьян к забору, с разбега нырнул в пробоину под кирпичной кладкой, выскочил по ту сторону на тротуар и с восторгом притерся к ноге высокой, тощей и плоской девицы с большущим губастым ртом, длинными красными кудрями и коричневыми от загара руками. Одета незнакомка была в белую блузу и длинную цветастую юбку из легкого полупрозрачного сатина и пахла… Она пахла раем!!!
- Фу-у-у, какой ты грязный! - брезгливо поморщилась незнакомка, и Вывей едва не застонал, млея от звуков ее голоса. - Больше так не делай, не то душу высосу. Пожалуй, сперва тебя нужно помыть, а уже потом все остальное. Пошли, поищем выход к реке.
- Наехало тут нищеты бездомной, - пройдя совсем рядом, буркнула какая-то горожанка, глядя в другую сторону.
Сказочная незнакомка вздрогнула, повернула голову ей вслед, чуть выждала, потом вдруг оскалилась и зашипела. У горожанки нога зацепилась носком туфельки за другую, она вскрикнула, взмахнув руками, и во весь рост растянулась на пыльном горячем асфальте.
- Нет, не пойдем. Дело важнее всего, - передумала незнакомка, присела перед Вывеем на колени, крепко взяла его за щеки и внезапно горячо и сильно дунула в нос…
…Варнак вздрогнул от неожиданности, дернулся и приподнялся в постели, тяжело дыша и глядя в белый потолок. Рядом что-то испуганно запищало, что-то взвыло на низкой утробной ноте, потом часто-часто запикало. Вдалеке послышался нежный двухтональный сигнал, который сменился торопливыми шагами. Через несколько секунд распахнулась дверь, в палату заскочила медсестра лет тридцати, ободряюще улыбнулась:
- Ну, теперь точно все самое страшное позади. Теперь отдыхать! Обязательно отдыхать! - И она умело вонзила ему в плечо иглу одноразового шприца…
* * *
Когда Еремей пришел в себя снова, комнату наполнял знакомый аромат сирени, хорошо перемешанной с запахом оружейной смазки, пота и зубной пасты.
- У меня дежа-вю… - простонал он, не открывая глаз.
- А-а-а, значит, не меня одного обуревает это чувство, - обрадовался полковник Широков. - Должен сказать, Варнак, ты живуч, как кошка. В сквере на Садовой улице тебя даже признали мертвым, однако при подъезде к госпиталю фельдшер все же заметил признаки слабого дыхания и нащупал пульс. И только благодаря этому ты попал не в морг, а в палату для особо охраняемых коматозников. Но даже в коме тебе тихо не лежалось, решил вчера девочку напугать.
- Это разве не Ростов? - скривился Еремей, приоткрывая глаза. - Чего вы тут делаете, Сергей Васильевич?
- А ты забыл? Так я тебе напомню, - широко ухмыльнулся фээсбэшник, доставая из кармана машинописный листок и разворачивая. - В результате взрыва, спровоцированного гражданином Варнаком, было разрушено зеленых насаждений: деревьев тридцатилетних шесть штук, кустов декоративных тридцать погонных метров, повреждено покрытие с травой газонной на площади ноль восемь га. Кроме того, повреждено мусорных бачков два и выбиты стекла в восьмидесяти четырех квартирах. Таким образом, общий ущерб от действий гражданина Варнака составляет один миллион восемьсот шесть тысяч рублей двадцать семь копеек, что превышает предел административной ответственности и подпадает под статью семь-семь уголовного кодекса.
- Про двадцать семь копеек умилило особо.
- Зря умиляешься. Ты валяешься здесь, а не в тюремной больнице, исключительно потому, что до сих пор числишься пребывающим в глубокой коме. И вроде бы даже безнадежным. Без этой, как ее… ЭКГ-активности коры головного мозга. Но я могу и перепутать.
- И за что на этот раз? Я же обезвредил террориста и заминированную машину.
- Еще как обезвредил! - зловеще захохотал полковник. - На глазах полусотни свидетелей, из которых четверо вообще наблюдали все от начала до конца! И теперь, Ерема, все МВД в радиусе двухсот километров отчаянно хочет знать: а как ты догадался, гастролер московский, что нужно обезвреживать именно этого недоеденного эл-ка-эн и его драную повозку? Так шта-а, пытать тебя здесь намерены куда сильнее самого подрывника. Ибо он мелкая сошка и явно ничего не знает.
- От него тротилом пахло.
- Не морочь мне голову, тротил не пахнет.
- А как его, по-вашему, собаки находят?
- Но ты же не собака! - скомкал бумажку Широков и кинул под кровать. Судя по тому, как метился - внизу стояла мусорная корзина. - Ладно, так и быть. Снизойду к твоим мольбам и спасу тебя, бедолагу, пока не налетели цепные псы Нургалиева. Слушай, и запоминай…
Полковник достал другую бумагу, откинулся на спинку стула и неторопливо зачитал:
- Я, оперативный работник управления, псевдоним Вепс, выполняя задание полковника Широкова по обеспечению безопасности сотрудника ЦЕРНа Кристофера Истланда, заметил в машине марки "ВАЗ-2106" белого цвета гражданина, по описанию похожего на террориста, о котором мне стало известно из агентурных сведении, предоставленных полковником Широковым. Приняв меры к проверке документов неизвестного, я столкнулся с активным сопротивлением и заметил следы нештатной проводки, смонтированной на кузове. Все вышеизложенное привело меня к пониманию того, что я обнаружил автомобиль, подготовленный к взрыву. Завладев автомобилем, я отогнал его в безлюдное место и покинул салон. Дальнейших событий не помню, поскольку пострадал от случившегося взрыва. С моих слов записано верно. Дата, подпись. Все понял? Это - твое донесение мне, и сейчас я поеду затыкать им рот здешним пинкертонам, на все вопросы отвечая только то, что это служебная или секретная информация. Да еще с присущей мне наглостью потребую приставить к тебе охрану, вещи твои заберу и через месяц, когда врачи разрешат, вывезу в Питер. В охране они, понятно, откажут и будут безмерно гордиться своей независимостью. Но к тебе больше и близко не подойдут.
- Я на вас не работаю и работать никогда не стану! - покачал головой Варнак.
- Еремей, ты совсем забыл, - ухмыльнулся полковник. - Твоего согласия никто никогда не спрашивал. Контузия, да? Ничего, теперь поправишься. Доктор сказал, к концу лета опять будешь мне нервы мотать. В смысле, окрепнешь достаточно, чтобы снова через день из драки в поножовщину перескакивать. Только успевай от статей уголовных отмазывать.
- Ну, так и не отмазывайте.
- Не знаю, не знаю. Привык уже к такой жизни. Я тебя по старой памяти выручаю - ты мне по старой памяти позваниваешь, когда жареный петух клюет. Тебе свобода - мне премия и благодарность президента "с занесением". Ты, конечно, только в последний год главной моей головной болью оказался - но ведь и звездочка на погон тоже через тебя упала. Так что, так и быть. Разрешаю и дальше в моей агентуре числиться. Можешь не благодарить.
- Экий вы сегодня веселый, Сергей Васильевич…
- Это потому, Ерема, что в этот раз ты на удивление никого не убил. Раскрытие есть - жертв нет. Так что ныне я весь в белом. Могу под настроение тебе авансом что-нибудь хорошее сделать. Пожелания имеются? Все, что угодно! Хочешь, килограмм мандаринов принесу?
- Спать хочу.
- Как скажешь. Исполняю! - Гость поднялся со стула. - Но ты про донесение свое агентурное все же не забывай. На случай, если кто спросит. После чего ссылайся на секретность.
- А что там, кстати, были за агентурные сведения? Ну, о подозреваемых?