Таджикистан, ущелье Зеравшана, кишлак Шамтуч
- Что там произошло, брат? Наши ополченцы рассказывают просто жуткие истории…
Фатхулла Рахманов был озадачен и не скрывал этого. Удивление прорывалось во всем, от выражения лица до того, что он встретил брата на окраине поселка. И стоило больших трудов увести его в дом, подальше от лишних ушей.
- Что случилось? Бодхани-баши решил покончить с нами. Такой силы он раньше на Сангистан не бросал. Похоже, снял всю артиллерию с Анзоба и отогнал "броню" от Пенджикента. За один день стены сровняли с землей. Мы почти проиграли бой и готовились утром умереть. А ночью случилось чудо. Кто-то напал на лагерь Бодхани. Очень похоже на работу спецназа. Старого спецназа. Наставили мин и растяжек среди шатров Бодхани, взорвали и подожгли броню и машины, да еще спровоцировали панику какими-то звуковыми устройствами. Пиротехники тоже не жалели. Одним словом, навели шороху… Это надо было видеть!
- Бойцы болтают о дэвах и Аджахи!
- Болтают. Неведомые друзья не поскупились на спецэффекты. Когда всё кончилось, половина войска стояла на коленях, взывая к Аллаху. А ведь мы наблюдали это со стороны. Представляю, каково было ахмадовцам, - Шамсиджан улыбнулся. - Думаю, утром Бодхани вместо армии имел стадо перепуганных баранов. Во всяком случае, ушел еще до рассвета, бросив всю технику. Правда, от нее мало что осталось.
- Ты думаешь, это были люди?
- Послушай, Фатхулло, ну какой смысл демонам помогать нам? Кутрубы и ифриты бы сожрали всех, а не только ахмадовцев. Или считаешь, что наши воины безгрешны или невкусны? Нет, это были люди. Вот только интересно, что за люди… Провести такую операцию может далеко не каждый. Но кто бы это не был, остается только благодарить. Наша смерть откладывается. И надолго. Ахмадов не скоро соберет такую силу.
- И кто же это? Предположения есть?
- Не знаю. Пенджикенту не по зубам. Урусы могут потянуть. И узбеки. Всё. Но не понимаю их интереса. Да и далеко обоим…
- Всё интереснее и интереснее…
- Угу…
Братьев прервал стук в дверь.
- Кого там еще принесло?
- Извините, командиры, - всунул голову в дверь боец из охранного десятка, - тут к вам этот… посланец Иблиса… То есть, Ирбиса…
- Зови. - Фатхулла повернулся к брату. - Никак не отойдут от ночного приключения… Как думаешь, брат, опять от Ахмадова?
- Рановато для него. Сейчас узнаем.
Шамсиджан повернулся к вошедшему. Как обычно, молодой, небогато одетый таджик. Опять новое лицо, Ирбис никогда не присылает дважды одного и того же человека.
- Здравствуйте, уважаемые. Вам просили передать. - Гость протянул старшему брату шкатулку. - Послание внутри.
- Отправитель не доверяет "языку" Ирбиса? - удивился Фатхулла.
- Он считает, что так вам будет удобнее обдумывать его слова.
Шамсиджан открыл шкатулку, и лицо… Фатхулла никогда не видел брата настолько удивленным. Сержант внимательно осмотрел извлеченный предмет, даже специально понюхал его, хотя запах и так ощущался достаточно далеко… Потом прочитал приложенное послание. Протянул листок брату. Подождал его ответа…
- "Дважды пришедший вовремя в третий раз может и не успеть. Сержанту лучше отдать честь полковнику" - вслух прочитал младший. - Ты думаешь…
- Да! Умных людей надо слушаться.
- Хорошо.
Шамсиджан обратился к гостю.
- Я прошу вас немного подождать уважаемый. У нас будет послание в Душанбе. Полковнику Рюмшину.
Окрестности Волгограда, дачный поселок "Радуга"
- Седьмой, так это наши подкатывают? - вновь ожил динамик рации.
- Нихт, Ванья! Квакинцы местные. Жопу в горсть и к нам!
Капитан обернулся к деду.
- Машину есть где сховать?
- Что?
- Спрятать, млять! - рявкнул Урусов на растерявшегося сторожа.
- А… да… да… есть! - тут же засуетился дядя Гера, смешно всплеснув руками. - Мы ее туточки… за дом всунем! Ворота там, железом заставленные! Никакая вражина не подкрадется!
- Сомневаюсь. - буркнул в ответ капитан. - Борь, с дедом до "Тигры", Ваньке покажете - куда, что. А мы тут приглядимся. Дед, млять, бонбой только вражину не стращай. Долбай сразу.
Юринов тут же выскочил из дома, волоча за собой деда, от скорости происходящего, даже не сопротивлявшегося бесцеремонному Шаху.
- Поляк!
Сержант вопросительно кивнул, весь собравшись, как перед броском. Урусов дернул подбородком вверх. Сержант снова кивнул и без слов полез на чердак.
- Ой, а мне что делать? - подняла глаза на Урусова девушка.
Андрей покосился на испуганное лицо. На глазах слезы, губа закушена… А так - красивая. Повезет Борьке. И дети будут умные и красивые… Прямо как у самого капитана…
- Сначала успокоиться, - капитан ласково пригладил взъерошенные сквозняком волосы.
- Хорошо, попробую! - опять шмыгнула носом Юля.
- Вот и умница! - улыбнулся Урусов, и выглянул наружу сквозь узкую щель, которая когда-то была окном. "Не знаю, дядя Саша, что ты за человек был, и какие погоны носил, но поработал на совесть. Такую кладку не каждый фугасный снаряд возьмет. Так что, потанцуем, девочки, польку-бабочку, за ногу вас, сцуков, да об угол башкой. Тут такой, млять, "Дом Павлова" организуем, что жидко обгадитесь! Или мы не в Сталинграде?!"
В пределах прямой видимости врага еще не было, но вдалеке начинало мелькать неразборчивое на таком расстоянии ворушение. Понятно. Ворота блокируют, через забор лезть готовятся…
Заполошно протарахтела очередь. Явно не "Калаш". Из "Кедра" какого балуются… Заодно стало ясно, что договориться не сможем. И не будем… Оно нам надо, с шантрапой общаться?
Урусов тронул кнопку гарнитуры:
- Сундук - Седьмому!
- На связи!
- У нас гости. Закусь не светит, но налить обещают.
- Сундук принял. Выдвигаемся.
Вот и замурчательно, господа присяжные заседатели. Ребяток тут от силы с десяток по нашу душу явился. Если напролом пойдут, мы их даже вдвоем с Димкой положим. Основная задача - не поймать шальную пулю. И дождаться Сундука. Засада тут крайне сомнительна. Не то пальто.
Мимо дома прошуршал пробитым колесом "Тигр". И когда только успели, клоуны? Шах махнул рукой, и что-то проорал неразборчивое. Да и так понятно, что они с тылу останутся. Принцип круговой обороны - свят…
Таджикистан, Фанские горы, Лагерь.
Санька
- А теперь объясни, зачем?
Папа рассержен. Очень. Говорит тихо и спокойно, совершенно ледяным голосом. А у деда в глазах слезы стоят. Было бы из-за чего! Ну, поиграли немножко. Пошутили. А чего он влез на чужую территорию? На нашу! Мы же его не убили! А вполне могли, никто бы слова не сказал…
- Ну, пап…
- Во-первых, я не припомню, когда тебе исполнилось четырнадцать лет?
Опускаю глаза и ковыряю землю большим пальцем левой ноги.
- Ну, пап… У Вальки одного человека не хватало… Я же подготовку по пятнадцатилеткам прошла…
- Вижу, как прошла! Руки-ноги выросли, мозги нет! Когда вы заметили чужака?
- Когда через хребет перелез…
- И за каким хреном было его весь день вести?
- Так неизвестно же, может, опасен…Между прочим, это не я решила. Валька так сказал, мол, трогать не надо, только последить. Потому что не враг, а простой охотник. Сделает свои дела и уйдет вниз.
- И?
- Ну, он же не ушел…
- Саня! Он бы ушел утром. Никого и ничего не увидев. Ты не согласна?
Ну, согласна, конечно. Можно было просто последить. А можно… Но так весело получилось… Как он перепугался! Стоит весь бледный, нож в руке зажал, смотрит на Коно, как будто собаку ни разу не видел… А когда еще и Ленг вылез… И пургень подкатил вовремя… Смехотища…
- Дочь, пойми. Если перед тобой враг - его убивают. Если друг - приглашают в гости. Если идет мимо - пусть идет. Мы не исусики. Мы умеем быть очень жестокими. Но это должно иметь смысл. Ни над кем никогда не надо издеваться просто так. А вы это делали ради хохмы.
- Мы не издевались…
- Да? А ты себя поставь на его место!
Пытаюсь. Не получается. Чего бояться-то было? Подумаешь, пара собачек, горсть гнилушек да несколько рупоров, чтобы голоса усиливать. А он рванул, как ошпаренный. Ночью, в пургень, напролом через лес… Пришлось даже за ним идти, чтобы шею не свернул с перепугу.
- Не могу.
- Что? Так страшно?
- Не, не страшно. Совсем.
- Не можешь абстрагироваться от любимой собачки? Представь вместо нее медведя.
Медведя? Интересно… Один медведь выходит на меня в лоб, второй сбоку. Арбалета нет, лук достать не успею, только нож. Скорость реакции у медведя хорошая, уязвимые места… В прямом контакте не успею, зацепит лапой… Значит, прыжком вверх, через него, удар при перелете, ножом по горлу, других вариантов нет. Предварительно врезать в нос, слабое место… При приземлении перекатом под дерево, на случай, если промахнусь. Да и второй есть… Ой, блин!
- Папа! Он мог поранить Коно!!!
Папа качает головой.
- Бесполезно, - говорит он деду, - она прикидывает, как удобнее резать медведей. Ничего не боится, суперменка чертова… Как она может представить чужую боль…
И неправда, боль очень даже могу. Но что в ней страшного? Да и не было этому парню больно…
- Внучка. - вздыхает дед, - Он не мог поранить Коно. У парня нет такой подготовки, как у тебя и твоих друзей. Ты знаешь, что рассказывают о нас внизу?
- Знаю.
- Представляешь, как должна быть важна парню добыча, что он пошел сюда? Или думаешь, ради спортивного интереса?.. В кишлаке голодная мать и младшие, которых надо кормить. Если он погибнет, делать это будет некому. А если не добудет архара - нечем. Поэтому и пошел. Его трясло от ужаса весь день. Не за себя, за младших. Еще пургень, для них это - кара Аллаха. Он и так был на пределе нервного срыва. А тут вы со своим спектаклем… Не надо оправдываться. Просто постарайся понять.
Я молчу. Потому что представила: не суметь накормить младших, умирающих от голода… Пойти на что-то невозможное, и всё равно не суметь. Нет, не представила, я не могу себе представить, что может меня остановить в такой ситуации… Но этого парня остановила я…
- Деда, я отнесу этих баранов… И еще двухвосток отсыплю… Недельный запас… Я могу неделю поголодать… Дед…
- Нет. То, что надо, лучше сделают другие. Просто всегда сначала думай. Хорошо думай. Ладно, Санечка?
Киваю сквозь слезы. Увидел бы кто - не поверил: бешеная Санька плачет… Но дед умеет просто объяснять самые сложные вещи. По крайней мере, мне…
Окрестности Волгограда, дачный поселок "Радуга"
- Эй, доходяги, выходи по одному, с поднятыми руками! - даже как-то весело проорал "парламентер". - Старшой ваш помер, так что все, приплыли! Господин Хомяков обещает сохранить жизнь! И частичное здоровье! Не всех, конечно, частей тела! - и гнусно загыгыкал.
Девушку затрясло. То ли от страха, то ли еще от чего… Урусов поймал ее лицо ладонями, и тихо, но уверенно сказал прямо в заблестевшие от слез глаза:
- Юлия Батьковна, если не перестанете плакать, ваше прекрасное личико покроется морщинами. И в Вас перестанут влюбляться прекрасные прынцы на камуфляжных "Тиграх". Понятно?
Девушка кивнула. И тут же шмыгнула носом.
- Раз понятно, значит, ты молодец и умница. И вообще. А сейчас - марш в коридор, ложись там на пол, и лежи, тихо-тихо. Как мышка. Что бы ни случилось.
Поляковская сестра отчаянно замотала головой:
- У меня пистолет есть. Бабушкин. Только патронов нет.
- Спрячь подальше пока, - сказал Урусов, покрутив в руках "Вальтер" с выгравированной надписью "Старшему лейтенанту Полякову. ГУКР 3-й Белорусский", - А как он до вас дошел? Брат твой говорил, медаль с похоронкой пришла.
Юля опять всхлипнула, но уже потише:
- Сослуживец привез после войны…
- Ладно, потом расскажешь. Патроны тут "Парабеллум" девять на девятнадцать, их есть у меня…
- Я…
Урусов пригрозил непослушной девчонке кулаком. Та кивнула и попыталась улыбнуться.
- Ну, так что, долго мне ждать придется?! - продолжал надрываться бандит. Он уже подошел метров на двадцать к дому. Еще немного, и начнет внутрь заглядывать… - Вам что, с перепугу уши позакладывало?!
Сверху бухнул одиночный выстрел, непривычно громкий. Урусов кинул быстрый взгляд на девушку. Та даже не вздрогнула… Ну, и замечательно. А вот к окошку я тебя, красавица, в жисть не пущу. Нельзя красивым девушкам смотреть, как сучат ногами агонизирующие трупы, загребая скрюченными ладонями комья грязи. И как плещется на месте головы черно-красная лужа…
Сволочь ты, сержант Поляков. Не мог в тушку жахнуть? Похоже, что жаканом влепил. Только что там за гаубица наверху?
- Наверху у нас ружье дяди Сашино. "Трехлинейка". Он еще, когда охотиться собирался, пули напильником стачивал немного… - верно поняла удивление капитана Юля.
- Матерый браконьер… - протянул Урусов. - Я бы с таким в лесу встретиться не хотел.
- Он такой был! - с нескрываемой гордостью заявила девушка.
Мдя, Борис Викторович… Вам срочно надо обзаводиться привычкой стрелять из ПК с одной руки. Тогда все шансы за тобой будут. Безоговорочно…
- Раз начинаешь хвастаться, значит, точно успокоилась.
Над головой пронесся маленький свистящий вихрь. Несколько пуль со звоном отрикошетили куда-то внутрь, все же сумев нащупать "окошки". Началось. И кто же это у нас такой меткий, что сразу засек? Если дальше в таком духе пойдет - грохнут тебя, капитан, и не только тебя. А Первая Конная Буденного только в сказках вовремя появляется. Ребята, похоже, где-то тормозят. Если еще и их прищучили… Не-а, не начнется. Похоже, подряд косят, вон, лупят во все стороны.
- Так вот! - Урусов вытащил из-под погона берет. Отряхнул с новенького зеленого сукна мелкое кирпичное крошево, и нацепил на затылок. Где берет каким-то чудом все сумел удержаться на давно не стриженных волосах. - На чем я остановился?
- На том, что надо успокоиться! Я успокоилась! - натянуто улыбнулась Полякова, всем видом демонстрируя готовность к подвигам. - А берет зачем?
- А это как моряки тельняшками светят, так от то и погранцы беретами красуются. Положено. Я, вон, свой старый сыну отдал, так судьба военторг на пути поставила. С новым.
- Так у вас сын есть? - хихикнула девушка, совершенно не обращая внимания на пыльную взвесь, плотной завесой стоявшую в помещении.
- Ага. И жена с дочкой.
Снова прогрохотала автоматная очередь, впустую дырявящая воздух. Лишь оставила отметины на кирпичах. То ли у нападающих кончилось везенье, то ли выдумали что-то хитрое… Первое - скорее.
- Уже говорил, что ты умница?
- Еще нет!
- Значит, уже сказал. А теперь, умница моя… - Урусов выглянул наружу. Труп застыл, некрасиво раскинув ноги. Бандюки, прячась за складками местности, и потихоньку подползали поближе. Ну, пусть ползут. Идиоты… Должны же понимать, что на стволы лезут… Ладно, они нам не дети, а вероятный противник.
- Начинать? - сам себе шептал капитан. - Не-а, далековато. С их темпами минут двадцать есть еще. Если сержант не начнет из своего карамультука садить не глядя… Когда ярость благородная волною вскипит…
- Поляк, не стрелять! - заорал Урусов.
- Принял! - донеслось сверху.
- А теперь, - снова повторил капитан, обращаясь к девушке, - у тебя целых три очень важных поручения! Первое - смотреть, чтобы никакая паскуда не проскочила краем нас. Как увидишь, сразу кричи. Разрешаю меня пинать. Даже ногами. Второе - набивать магазины. Цинк открытый в РДшке есть, запасные тоже где-то там. И третье - постоянно читай про себя стрелковую молитву.
- Какую-какую? - переспросила Юля. Судя по всему, девушка уже действительно успокоилась. - Я никакую стрелковую молитву не знаю! Дядя Саша не говорил, что такая есть…
- Дярёвня… - разочарованно протянул Урусов. - Слушай сюда, тогда, представитель некультурного слоя, не читавший классику… "Сделай спуск мой плавным, святой Макаров, сделай прицел мой не сбитым, святой Драгунов…"
Девушка от неожиданности прыснула смехом, но послушно начала повторять:
- И не перекоси пружину мою боевую, святой Браунинг…
В такт размеренному ритму "молитвы", Урусов уронил флажок на одиночную стрельбу, передернул затвор… Первая цель послушно подставила тушку под срез… Как ни выбирай "холостой" ход курка, выстрел все равно будет хоть немножко, но неожиданным…
Тушка врага смешно дернула руками и завалилась в грязь. Остальные как с цепи сорвались, шарахнув сразу из всех стволов. Сквозь ставший вдруг вязко-тяжелым воздух, вдруг закрутилась, чертя дымком запала причудливую спираль, ребристое тело гранаты… Урусов только и успел, что откатиться от амбразуры, накрыв телом Юлю. А та, прерывистым голосом все повторяла наскоро заученные слова, утонувшие в близком разрыве…