Глава 6
13.06.1948
Рейхскомиссариат "Украина".
"Псарня" - первый детский военизированный интернат для неполноценных.
Завтракать дежурных посадили только после того, как столовую посетила вся "Псарня". После этого курсанты долго и нудно убирали и мыли посуду, выносили мусор, драили полы. И вот когда помещение столовой было вычищено до блеска, Ланге разрешил курсантам покушать. Едва они расселись за столами, как в столовую заглянул мастер-наставник Сандлер.
- Отделение! Встать! - быстро скомандовал Вовка по-немецки, едва завидев Михаэля.
- Вольно, - небрежно махнул рукой Сандлер. - Садитесь. Путилов, ко мне.
- Слушаюсь, герр мастер-наставник! - произнес Вовка, голодным взглядом провожая исходящую душистым паром тарелку каши.
- Пойдем-ка, поболтаем, - выйдя на улицу, сказал Сандлер, направляясь к ближайшей скамейке. - Садись, - предложил он Путилову, хлопая рукой по потемневшей древесине.
Вовка сел рядом, безбоязненно взглянул в льдисто-голубые глаза мастера-наставника, ожидая продолжения разговора.
- Ну рассказывай, как дошел до жизни такой? - закуривая, риторически спросил Михаэль.
- В смысле? - переспросил Вовка. - Вы о чем?
- Не понял, что ли? - фыркнул, ухмыльнувшись, Сандлер. - Ты как умудрился за одно дежурство двоих своих бойцов в "холодную" упрятать?
- А-а-а? Вот вы о чем?
- Угу, об этом самом, - выпустив дым из ноздрей, подтвердил мастер-наставник. - Ты, часом, не зазнался, паря? Думаешь, получил нашивки обергефрайтера, так все можно?
- Да нужны мне ваши нашивки - я не напрашивался! - тут же окрысился Вовка. - Да я их в гробу видел в белых тапках. Забрать можешь…
- Не зарывайся, курсант! - резким окриком осадил мальчишку немец. - Не забывай, кто здесь отдает приказы! Нашивками он разбрасываться будет… Я тебя быстро к приятелям в карцер определю!
- Вот! - победно воскликнул Путилов, в возбуждении вскочив с лавки. - Я их за это же самое в карцер! За неподчинение…
- Ну-ну, - неожиданно улыбнулся Михаэль. - За неподчинение, говоришь?
- Ага, - кивнул Вовка.
- А дружка своего, Незнанского, в "холодную" за это же определил? Не жалеешь?
- Ну… - слегка замялся Вовка, - есть немного. Но так было нужно… Иначе какой из меня командир?
- Молодец, Путилов! - неожиданно похвалил мальчишку Сандлер. - Можешь считать, что прошел еще одну проверку на соответствие. Я в тебе не ошибся!
- Так все, что было, только проверка?
- А ты как думал? - вопросом на вопрос ответил Михаэль. - Вся ваша жизнь в стенах школы…
- "Псарни", - произнес Вовка.
- Называй как хочешь - смысл от этого не изменится, - не стал спорить наставник. - Вся ваша жизнь на "Псарне" - это одна большая проверка.
- Что будет с теми, кто эту проверку пройти не сможет? - напрямую спросил Вовка, вспомнив о Каравае.
- Не знаю, - пожал плечами Михаэль. - Это не в моей компетенции, да мне и все равно, если честно. Скорее всего, отправят таких вот несостоятельных вояк в ближайший интернат, где будут целенаправленно выращивать из них очередное работящее быдло… А почему тебя волнует этот вопрос? Тебе такая участь не грозит.
Вовка вновь замялся, осознав, что, не желая того, случайно "подставил" Буханкина.
- Давай колись, что у тебя там произошло, - миролюбиво посоветовал Сандлер. - Я, так или иначе, об этом узнаю… Короче, Путилов, кто в первом отделении крови боится?
- Буханкин… Ой! - Вовка запоздало понял, что теперь он точно прокололся и сдал Каравая по полной программе. - А как вы догадались? Ну насчет крови?
- Да тут и не нужно быть семи пядей во лбу, - развеселился Михаэль, - куры - это одна из проверок, помогающая нам выявить…
- Тех, кто боится крови? - догадался Вовка.
- В общем, да, - кивнул Сандлер. - Так можно выявить тех, кто не переносит крови. Именно не переносит, - заострил Вовкино внимание Сандлер, - с боязнью можно бороться. Боязнь можно преодолеть, а непереносимость - это полный швах! Вот твой Буханкин, он крови боится или не переносит? - спросил наставник.
- Он в обморок падает!
- Это плохо - придется его списать. Я встречал таких на фронте… Хороших бойцов из них не выйдет, как тут не выеживайся. Уж поверь мне на слово! Буханкин один пока такой или еще уникумы есть?
- Кто есть? - переспросил Вовка.
- Уникумы, - повторил Сандлер. - Не такие, как все. Ну типа Буханкина твоего.
- Не-е, - помотал головой Путилов, - таких больше в отделении Незнанского нет.
- И слава Богу! - воскликнул Михаэль. - Один на отделение - еще туда-сюда, несмотря на то что процент отсева у нас запланирован высокий…
- А что это - процент отсева? - не удержавшись, спросил Вовка, хотя уже догадывался, о чем пойдет речь.
- После обучения вас должно остаться меньше половины, - пояснил наставник. Хорошо, если треть, - отбор будет жестким!
- Ничего себе! - присвистнул Вовка. - Это же такая куча народа!
- Хорошо, что ты это понимаешь, - одобрительно произнес Михаэль. - Поэтому старайся, - вновь повторил он, - чтобы не попасть в этот процент… Да, - вспомнил Сандлер, - так что там у тебя произошло с Незнанским и с этим, как его… - Сандлер пощелкал в воздухе пальцами.
- Кузьминым? - подсказал Путилов.
- Да, с Кузьминым, - кивнул Михаэль. - Неподчинение приказу - дело, конечно, серьезное… Однако что конкретно они натворили?
- Да просто Кузьмин приборзел, - пояснил Вовка. - Злобу затаил, наверное, что я его гефрайтером не назначил…
- Бывает такое, - согласился Сандлер, - я этого в армии навидался, да и на гражданке хватало.
- Ну, в общем, озлобился Прошка, а когда Буханкин ему форму облевал…
- Вот даже как? - рассмеялся Михаэль. - Он, оказывается, не только в обморок падает, а еще и блюет почем зря?
- Так ему Кузьмин курицу с отрубленной башкой прямо в морду сунул. Вот его и вывернуло. Кузьмин начал на Каравая… то есть на Буханкина, - поправился Вовка, - наседать, чтобы тот ему форму постирал. Но тут вмешался Незнанский и сказал, что Прошка сам виноват: не надо было курой в лицо Буханкину тыкать. И он, как командир отделения, приказывает Прохе стирать форму самому.
- Что ж, резонно, - произнес Сандлер, закуривая очередную папиросу. - И что Кузьмин?
- А Кузьмин сказал, что в гробу видел все наши приказы, нас, ну и…
- Понятно, уперся парнишка. Ну а Незнанский попытался решить вопрос кулаками?
- Точно! - ахнул Вовка. - А как вы догадались? Вас же там не было.
- А хочешь, я тебе расскажу, что дальше было? - предложил наставник. - Они сцепились, тут и ты влез. Ты кричишь, а они не слышат - морды друг другу чистят. А потом вы всем скопом драчунов разняли и в карцер отволокли. Так?
- Так, - пораженно выдохнул Путилов. - Только Петька сам пошел…
- Осознал, значит, свою вину?
- Так точно, осознал. А вот Кузьмин до последнего трепыхался, кулаками все махал…
- Боевая злость - это, в общем-то, неплохо… - задумчиво произнес наставник. - А вот то, что он командиров ни во что не ставит, - с этим надо что-то делать. Ладно, Путилов, разберемся. Считаю, что в этой ситуации ты поступил правильно, хоть и нажил себе недоброжелателя.
- Да я этого Кузьмина…
- Ты остынь для начала. И подумай вот о чем: в боевой ситуации этот Кузьмин может и пулю тебе в спину пустить. Командир должен быть уверен в каждом из своих бойцов! Слаженная боевая единица, в которой один за всех и все за одного, - в десятки раз эффективнее, чем сборище недовольных друг другом, а еще хуже - недовольных командиром солдат. Хороший командир - плоть от плоти своих подчиненных, он знает их проблемы, переживает вместе с ними их беды, радуется их достижениям… Одним словом, командир это…
- Слуга царю, отец солдатам? - помимо воли вырвалось у Вовки. Эти строчки намертво впечатались в сознание мальчишки в партизанском отряде. Очень уж любил декламировать Лермонтова политрук отряда.
- У! - удивленно взметнулись вверх брови Сандлера. - Лермонтов. "Бородино". Откуда?
- Оттуда, - дерзко глядя в глаза немцу, ответил Путилов.
- Ах да, извини, забыл о твоем партизанском прошлом. Несмотря ни на что, Михаил Юрьевич правильно и удивительно точно ухватил суть настоящего командира: как-никак, а послужить ему довелось преизрядно. Да и повоевать не где-нибудь, а на Кавказе. Это отлично, что ты помнишь эти строки. Не забывай их никогда! Командир - воистину отец солдатам в самом прямом смысле этого слова! Если ты научишься быть "отцом" для своих подчиненных, уж поверь мне, что и они не останутся в стороне.
- Да я все понял, герр Сандлер.
- Молодец. Иди, доедай свой завтрак. - Сандлер поднялся со скамейки, показывая, что разговор закончен.
- Слушаюсь! - Вовка вскочил на ноги.
- Свободен! - повторил свое распоряжение Михаэль.
Вовка развернулся на каблуках и припустил рысцой к кухне, надеясь, что оставленная "без присмотра" каша еще не остыла. Он забежал в столовую, топая сапожищами по рассохшимся половицам. В обеденном зале он обнаружил только одного мальчишку - Котьку Полякова, тщательно протирающего мокрой тряпкой усыпанный крошками стол, за которым завтракали дежурные.
- О! Вовка, - заметив командира, произнес мальчишка, - чего так долго-то? Мы уж и пожрать успели.
- Сандлеру отчитывался, - не вдаваясь в подробности, буркнул Путилов, усаживаясь за стол с одиноко стоящей тарелкой. К несказанному Вовкиному огорчению, каша успела не только остыть, но еще и покрыться сверху неприглядного вида серой коркой. Но мальчишке было не привыкать: в отряде приходилось и лебеду с крапивой с аппетитом кушать. А здесь, какая-никакая, а все же каша, заправленная пусть и не сливочным, а растительным, но все-таки маслом. Он зачерпнул кашу слегка погнутой алюминиевой ложкой и отправил пищу в рот.
- Сильно ругался? - спросил Поляков, подвигая поближе к Вовке тарелку с сиротливо лежащими на ней двумя кусками черного хлеба.
- А ш шего ты вшял, фто он ругалшя? - прошамкал Вовка с набитым ртом.
- Как с чего? Ну у вас же там драка была! Да и Петьку с Прохой ты в "холодную" определил. Че ж Сандлеру радоваться-то?
- Не-е, - помотал головой Вовка, проглотив липкий комок каши и запив его сладким чаем, - не обрадовался, но и не ругался.
- И тебе даже не влетело? - не поверил Котька.
- Не-а! - Вовка запихал в рот очередную порцию каши. - Дафе одофрил мои фейстфия!
- Одобрил? - Куликов застыл с тряпкой в руке, стараясь переварить информацию. - Ну, Вовка, ты фартовый! - наконец ожил он.
- Слушай, Коть, а где все наши? - проглотив очередной комок, поинтересовался Вовка.
- Жердь всех увел на склад. Сказал, что нужно приборяк там устроить: банки-склянки, консерву переложить. Так что, как поешь - дуй к ним. Ланге видел, что ты с Сандлером разговариваешь, - ругаться не будет.
- Слушай, Котька, а ты другого слова, кроме как "ругаться", не знаешь?
- Да неприятностей мне не хочется…
- А кому их хочется? - печально улыбнулся Вовка. - Только вот не получается без неприятностей.
- Кто бы говорил? - хохотнул Поляков. - Тебе еще чаю принести? - заметив пустой стакан командира, спросил Котька. - Там еще осталось.
- Неси, - согласился Вовка, протягивая стакан Полякову.
Выдув в один присест стакан мутного остывшего чая, Путилов довольно "крякнул" и сплюнул на пол застрявшие в зубах чаинки.
- Спасибо, Коть, за чай! - от души поблагодарил он товарища, вспомнив наставления Сандлера.
- Ч-что? - Мальчишка, привыкший как должное сносить пинки и подзатыльники вместо простого человеческого "спасибо", даже поперхнулся от неожиданности. - За чай? Дык ведь мне это ничего не стоило.
- А мне было приятно, - честно признался Вовка. - Ведь ты же мог промолчать, что чай еще остался?
- Мог, - не стал спорить мальчишка.
- Вот видишь, а ты предложил… Тебе еще долго здесь?
- А меня Ланге до вечера на кухне прописал. Вроде как на подхвате у фрау Херманн: подай-принеси.
- А, понятно. Тогда бывай. - Вовка неосознанно отсалютовал Котьке уже вошедшим в привычку "зиг хайлем" и неторопливо вышел на улицу.
Туманная промозглая сырость испарилась под лучами теплого солнца, и Вовка с наслаждением вдохнул полной грудью утренний аромат лета. После плотного завтрака на мальчишку навалилось сонное умиротворение.
"Эх! - сожалением подумал он. - Развалиться бы сейчас на травке пузом кверху и лежать, ничего не делая, до самого обеда, разглядывая причудливые барашки стремительно меняющих очертания облаков. Размечтался! - одернул он сам себя. - На склад шагом марш! Не дай бог, пацаны еще что-нибудь отчебучат. А кому за все влетит? То-то же - топай давай! Не ленись!"
Тропинка, ведущая от кухни на склад продовольствия, бежала вдоль заросшего ряской маленького круглого водоема, облицованного замшелым камнем. Вокруг озерца стояли потемневшие от времени мраморные скульптуры - свидетели расцвета барского поместья, на чьей территории сейчас располагалась "Псарня". Возле одной из статуй - голого кучерявого мужика, выставившего напоказ свое немаленькое "хозяйство", даже не прикрытое фиговым листочком, - Вовка спрыгнул с тропы и зашел "бесстыднику" за спину. Затем воровато осмотрелся по сторонам - посторонних вроде бы нет, расстегнул ширинку и без зазрения совести помочился в пруд. Бежать до школьного сортира было лениво. Еще раз оглядевшись (за такое нарушение дисциплины полагалось справедливое возмездие в виде недельной чистки тех же самых сортиров) и не заметив ничего подозрительного, мальчишка вернулся на тропу и, посвистывая, продолжил неторопливое шествие к продовольственному складу. Продовольственный склад - большое приземистое здание, сложенное из красного кирпича, - некогда использовалось бывшими хозяевами поместья под конюшню. Но так как на балансе школы числилось всего лишь две престарелых кобылы, руководство "Псарни" решило переоборудовать помещение. Лошадей разместили в покосившейся сараюшке, подальше от казарм, а бывшую конюшню оснастили полками и стеллажами для хранения продовольствия - получился приличный склад. Тропинка вывела мальчишку на задний двор склада, превращенный Ланге в большую свалку строительного мусора и остатков истлевшей конской сбруи, доставшейся немцам в наследство от старых хозяев поместья - при Советах поместье пустовало. Жердяй постоянно порывался навести порядок на заднем дворе: но то ли руки не доходили, то ли времени было в обрез, и с каждым днем куча лишь увеличивалась в размерах.
Из-за угла склада вывернули двое курсантов, с трудом волочившие по земле, вцепившись вдвоем за один конец, трухлявое бревно - остатки старой разрушенной коновязи.
- Пацаны, я сейчас помогу! - крикнул Вовка мальчишкам, подхватывая бревно за другой конец.
- Благодарствуем! - отдуваясь, произнес Семка Вахромеев.
Дотянув до мусорной кучи, курсанты с облегчением взгромоздили на нее свою тяжелую ношу.
- Фу-у-ух! - Семка смахнул рукавом гимнастерки выступившие на лбу крупные капли пота. - Увесистая фиговина! - хрипло произнес он, сплевывая на землю сквозь крупную щербину в зубах. - Так и надорваться недолго!
- А чего вы вдвоем её поперли? - накинулся на него Вовка. - Чё, трудно было в помощь кого-нибудь взять?
- Так Жердь приказал тащить, - виновато развел руками Семен. - А в помощь некого было - все при деле.
- Да уж, - согласился Вовка, - у Жердяя не забалуешь! Этот длинный фриц из кого хочешь все соки выжмет!
- Угу, а день еще только начался! - с тоской в голосе произнес Емельян Поспелов, маленький, но жилистый мальчишка, конопатый, огненно-рыжий, с постоянным нездоровым румянцем во все щеки.
- Вовка, ну чего, тебе Сандлер сильный разнос устроил? - поинтересовался Вахромеев.
- Не, все в порядке, пацаны! - широко и открыто улыбнувшись, ответил мальчишка. - Даже благодарность вынес…
- Во дела! - покачал головой Поспелов. - Слышь, Вован, а ведь Сандлер после того случая… Ну когда ты ему…
- Ага, - фыркнул Вовка, - когда он мне навалял?
- Да-да, неважно, он тебе или наоборот…
- Ничего себе, неважно! - фыркнул Семка. - Чуть не пришиб до смерти!
- Ну не пришиб ведь? - не сдавался Емельян.
- Не пришиб, - согласился Вахромеев.
- Зато теперь он Вовку уважает…
- Хех, это ты, паря, загнул! - Вовка скривился как от зубной боли. - С каких же это пор истинные арийцы унтерменшей уважать начали?
- Ну если и не уважает, то хотя бы не придирается! - убежденно воскликнул Поспелов.
- Хм… Тут ты прав, Емеля, - согласился Путилов. - По пустякам не придирается, да. Но за серьезную провинность шкуру спустит на раз!
- Давайте не будем об этом, пацаны, - вздохнув, попросил Семка. - Я как подумаю… Так у меня мурашки вот такие по коже! - Вахромеев показал приятелям крепко сжатый кулак.
- Не ссы, Семка, - хлопнул покровительственно мальчишку по плечу Вовка, - мы скобские, мы прорвемся!
- А кто эти… скобские? - робко поинтересовался Емеля и добавил свистящим шепотом, предварительно оглядевшись с опаской: - Партизаны?
- Тихо ты! - шикнул на него Семка, зыркая по сторонам. - Забудь это слово, как страшный сон!
- Да че я, че я-то? - принялся отнекиваться Поспелов. - Все же знают, что Вовка оттуда…
- Вот знаешь и забудь! - пригрозил Емеле кулаком Семка.
- Понял я, понял! - закивал Емельян. - Я ж про скобских только и хотел… Ну, Вовка?
- Ладно. Только про партизанов - ни-ни! - Вовка приложил к губам указательный палец.
- Могила! - просипел мальчишка. - Чтоб мне с места не сойти! Хочешь, землю съем? - Емелька резко нагнулся и зачерпнул рукой горсть пыли.
- Не надо землю! - схватил его за руку Вовка. - Я верю. А про скобских я сам толком не знаю. Только присказка такая у командира нашего…
- Кх-м! - кашлянул Вахромеев.
- Ну вот, - расстроился Вовка, - и я туда же. В общем, мне так один хороший человек говорил: "Мол, мы скобские, мы прорвемся". Когда этот человек был мальчишкой, таким же как мы, он жил в большом доме, который все называли "Скобский дворец". А пацанов из того дома скобарями кликали… И были те скобари бесстрашными, сильными и смелыми, не страшились даже против царя - тогда царь, а не фюрер страной правил, - пояснил Путилов, - воевать идти.
- Ну прямо как ты, Вовка. Ведь тоже не побоялся против Сандлера выйти, - с обожанием произнес Семка Вахромеев. - Мне бы хоть чуть твоей храбрости…
- Все у тебя получится, Сема, - Вовка обнял товарища за плечи, - ты сможешь свой страх побороть. Думаешь, что я ничего не боюсь?
- Конечно!
- Боюсь, Семен, очень сильно боюсь… Ничего не боятся только дураки, а настоящие герои побеждают свой страх!
- Ух ты, - произнес Вахромеев, - сам придумал?
- Нет, один хороший человек мне это сказал. Когда мне, точно так же, как и тебе, было страшно.
- Тот же самый "хороший человек"? - прищурился Емеля.
- Тот же, - ответил Вовка. - Поэтому, Семка, борись и побеждай свой страх! А боятся пусть нас наши враги…