- Хм, - задумался Нойман. - Интересная дилемма: пресек нарушение дисциплины… Но драка…
- Да они хуже зверей, - вновь завел свою шарманку Альберт.
- Ланге, заткнись! - одернул его Бургарт. - Тебе слова не давали!
- Слушаюсь, - невнятно буркнул кантиненляйтер.
- Михаэль, ты приказал посадить в карцер гефрайтера? - вернулся к предыдущей теме начальник "Псарни".
- Никак нет, герр оберстлёйтнант, - ответил Михаэль. - Приказ об аресте отдал обергефрайтер Путилофф, мой заместитель.
- Сученыш! - едва слышно прошипел Ланге.
- Я посчитал его приказ э-э-э… справедливым и не стал отменять, - закончил фразу Сандлер.
- Путилофф… Путилофф… Я уже не в первый раз слышу эту фамилию, - произнес Нойман.
- Это второй из пострадавших от герра Ланге курсантов, - подсказал Сандлер. - Который и нанес нашему уважаемому кантиненляйтеру, - он усмехнулся, - незаживающую душевную травму…
- Я попрошу! - взвился Ланге. - Это оскорбление…
- Да, …, сядь ты уже! - чертыхнулся Нойман. - И ты, Михаэль, не передергивай!
- Слушаюсь, - Сандлер слегка наклонил голову.
- Теперь рассказывай, что случилось у продовольственного склада, - распорядился Бургарт.
- Как я уже говорил, во время занятий физподготовкой ко мне подбежал курсант Вахромеефф и сообщил, что возле продовольственного склада уважаемый герр Ланге, - кивок в сторону кантиненляйтера, - жестоко избивает курсантов Путилоффа и Федькина.
- Я лишь наказал вора! - возмутился Ланге. - Этот грязный ублюдок осмелился…
- Речь идет о Федькине? - уточнил Сандлер. - А как же Путилофф? Он что, тоже воровал?
- Нет, - угрюмо отозвался заведующий столовой, - но он поднял на меня руку!
- Защищая своего подчиненного, - ввинтил Сандлер. - Которого вы, уважаемый, забили до смерти.
- Туда ему и дорога! - выдохнул Ланге. - Я бы с удовольствием забил его до смерти еще раз! - с каким-то садистским удовольствием добавил кантиненляйтер.
- Так что стащил этот мальчишка? - поинтересовался Нойман.
- Всего лишь две шоколадки, - ответил Михаэль, - которые тут же и съел…
- Неважно! - возразил Ланге. - Он вор, и этим все сказано! Никто не имеет права обворовывать немецких солдат! Тем более унтерменш! Только так и надо учить этих животных послушанию!
- Две шоколадки… Такая малость? - Нойман покачал головой и выдвинул ящик стола. Достал тоненькую брошюру в мягком переплете. - Мы, немцы, - прочел он вслух, - единственные в мире, кто хорошо относится к животным. Мы будем прилично относиться и к этим людям-зверям… Знаете, Ланге, чьи это слова?
- Нет.
- Это цитата из речи рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Надеюсь, ты не подвергаешь сомнению его позицию в отношении генетически неполноценных народов?
- Никак нет, герр оберстлёйтнант! - не понимая, куда клонит Нойман, ответил Ланге. - Горячо поддерживаю эту позицию…
- Так какого черта, Альберт, ты портишь ценный материал? Ты знаешь, в какую цифру обходиться казне содержание этих ублюдков?
- Никак нет!
- Вот то-то же! Мы должны воспитать и вырастить как можно больше бойцов! Учтите еще естественную убыль: по здоровью, гибель от несчастных случаев и прочего дерьма… Хорошо, если через год у нас останется половина личного состава! А там, - директор указал пальцем в потолок, - с меня спросят за каждую потраченную марку! Значит, так, уясните и передайте другим: за необоснованную жестокость к курсантам, если это не касается непосредственно учебного процесса… Понятно, о чем я говорю?
Мастера-наставники дружно кивнули.
- Так вот, - продолжил свою мысль Нойман, - за необоснованную жестокость к курсантам, если это не касается непосредственно учебного процесса, буду выгонять из школы к чертям собачьим, не считаясь с прежними заслугами, чинами и наградами! Мне нужен результат, а не груда покалеченного и дохлого материала! Не умеете - учитесь, не хотите учиться - валите на все четыре стороны. Желающих - предостаточно! Уяснили?
- Так точно!
- Свободны!
- Герр оберстлёйтнант, - обратился к начальнику школы Сандлер, - разрешите вопрос?
- Говори.
- Что будем делать с Путилоффым, если, конечно, он выживет?
- Добить, - рыкнул Ланге, непроизвольно схватившись рукой за прокушенное ухо. - Все равно не жилец!
- Ланге, я вижу, до тебя так и не дошло, о чем я сейчас тут перед всеми распинался? - Нойман навалился грудью на стол и впился взглядом в Альберта.
- Герр оберстлёйтнант, неужели вы оставите нападение на немца… Настоящего чистокровного, - при этом слове Сандлер отвернулся, чтобы Ланге не увидел его скептическую улыбку, - немца! Сопляка надо добить, чтобы другим неповадно было!
- А ты что скажешь, Михаэль? - Нойман перевел взгляд на мастера-наставника.
- Нападение на немца - это, конечно, ни в какие рамки не лезет…
Ланге довольно осклабился, дескать, и не сомневался: уж тут-то все арийцы заодно. Но следующая фраза Сандлера вогнала кантиненляйтера в ступор:
- Но я считаю, что наказывать Путилоффа не стоит.
- Ты рехнулся, Михаэль?! - не поверил своим ушам Ланге. - Да стоит только спустить такое - каждый еврейский щенок посчитает своим долгом впиться нам в глотку!
- Это славяне, - поправил хозяйственника Сандлер.
- Да какая, к чертям собачьим, разница?! - брызнул слюной Альберт.
- Да, Михаэль, по-моему, ты слишком мягок, - поддержал кантиненляйтера Роберт Франц. - Наказать все-таки стоит…
- Ты тоже считаешь, что нужно его добить? - в лоб спросил Михаэль. - По-моему, он уже и так понес заслуженное наказание: еще неизвестно, выживет ли?
- Ну… Я понимаю, Путилофф - твой лучший курсант, но, Михаэль… Мы должны пресекать подобное в зародыше! Чего ты так за него вцепился?
- В случившемся - большая доля моей вины, - мрачно произнес Сандлер.
- Поясни, - вмешался в разговор Нойман, - ты-то здесь при чем?
- Сегодня утром, беседуя с курсантом Путилоффым, я неосторожно затронул одну тему…
- Интересно, какую же? - спросил Нойман. - Если она привела к таким последствиям…
- Мы обсуждали тему взаимодействия командира и подчиненного. Я попытался донести до моего заместителя мысль, что командир всегда в ответе за своих бойцов. Что он - отец солдатам, плоть от плоти…
- Очень верная мысль! - согласился начальник школы. - Все мы прошли жесткий отбор, и знаем, каково в солдатской шкуре! - В этом-то и проблема! - воскликнул Сандлер. - Я не ожидал, что мои… гхм… напутствия так подействуют на мальчишку.
- Ты думаешь, что Путилофф просто встал на защиту своего подчиненного?
- Так точно, герр оберстлёйтнант! Едва Вольф понял, что наш уважаемый, - Сандлер картинно наклонил голову, - кантиненляйтер Ланге забьет его солдата до смерти…
Ланге угрожающе приподнялся:
- Так это я, значит, во всем виноват?
- Ланге, успокойся! - прикрикнул на хозяйственника Нойман. - Никто тебя не обвиняет! Но на будущее - никакого рукоприкладства! Докладываешь обо всех нарушениях дисциплины мастерам-наставникам, а уже они будут определять наказание курсантам согласно степени их вины! Понятно?
- У-у-у… - Ланге буркнул нечто нечленораздельное.
- Не слышу ответа! - повысил голос Нойман.
- Так точно!
- Итак, - подытожил Бургарт, - Путилоффа, если оклемается, - не наказывать! С него действительно хватит. Все свободны, господа!
Глава 7
31.06.1948
Рейхскомиссариат "Украина".
"Псарня" - первый детский военизированный интернат для неполноценных.
Аромат пищи, пробивающийся сквозь густой и вязкий запах медикаментов, приятно щекотал ноздри. Вовка принюхался: супчик, куриный. В животе требовательно заурчало. Мальчишка втянул манящий запах и задохнулся: грудь словно камнем придавило и заныли ребра.
- Ох, ё-ё-ё! - просипел Путилов, когда следом за ребрами боль прострелила голову.
- Очнулся, болезный? - услышал Вовка знакомый голос медика Сергея. - Зачастил ты что-то ко мне.
Путилов с трудом приподнял тяжелые веки и тут же поплыл: пол и потолок медблока закружились в бешеном хороводе. Рвотный спазм сдавил пересохшее горло.
- Лежи, не дергайся! - поспешно предупредил мальчишку Рагимов. - Нельзя тебе!
- Плохо мне, доктор, - едва слышно прошелестел мальчишка.
- Еще бы! - беззлобно усмехнулся врач. - Как вообще выжил - непонятно. Все внутренности тебе этот садист Ланге отбил!
- Пить… - попросил Вовка, облизнув сухим шершавым языком потрескавшиеся губы.
- Это можно. - Рагимов поднес к губам больного металлическую кружку. - Только много не пей - стошнит.
- Долго я здесь валяюсь? - утолив жажду, поинтересовался Путилов, стараясь, по возможности, не шевелить головой. Боль затаилась - не стоило давать ей шанс проявить себя.
- Почитай, третья неделя пошла…
- В бессознанке? - дернулся от удивления Вовка, и боль тут же стеганула, словно огненной плетью.
- Лучше не шевелись, - вновь напомнил Рагимов. - Голова сильно болит?
- Угу. И ребра: дышать тяжело.
- Ничего, починим тебя и в этот раз, - неуклюже приободрил юного пациента доктор. - Раз очнулся, значит, на поправку пошел! Давай-ка, - Рагимов зашуршал бумагой, - проглоти вот этот порошок - полегче станет.
Вовка послушно открыл рот. Врач высыпал на язык мальчишке какое-то горькое лекарство:
- И запить, запить…
Вовка глотнул воды из заботливо поднесенной врачом кружки и обессиленно распластался на подушке.
- Вот и ладненько! - ласково произнес Сергей. - Давай я тебя бульончиком куриным попотчую. Есть-то хочешь?
Вовка прикрыл глаз в знак согласия, опасаясь лишний раз шевельнуть раскалывающейся головой.
- Все будет хорошо! - суетился вокруг мальчишки доктор. - Видел бы себя… ну… после того как эта скотина над тобой "потрудилась"… А сейчас ты у меня молодцом!
- Дядь Сереж, а как там Славка Федькин?
- Это второй-то? - уточнил Сергей.
- Угу, он. С ним-то что?
- Отошел твой Славка, аккурат в тот же день и закопали…
- Умер, значит… - поник мальчишка.
- Да. За периметром "Псарни" его похоронили, возле оврага. Только чует моё сердце, не последняя это могилка.
- Сволочи! - Путилов сжал кулаки. - Отомщу!
- Ты это, малец, выкинь чушь из головы. Ты у меня и так, считай, постоянный клиент. Не нарывайся зазря, а то прикопают рядом с тем бедолагой. А оно тебе надо?
- Все равно припомню, - с трудом сдерживая слезы, произнес Вовка.
- Ты поспи. - Рагимов поправил сползшее одеяло, - сон - лучшее лекарство. Тебе сейчас на ноги встать надо. Вот о чем думать нужно!
- Скажите, доктор, - произнес мальчишка, - а что со мной будет, когда я поправлюсь? Я ведь Ланге, по-моему, ухо откусил…
- А вот ты о чем? - рассмеялся Сергей. - Не откусил ты ему ухо, не бойся. Погрыз чуток, это да. А вот сам факт нападения на немца… Серьезное преступление… Другого бы расстреляли на месте.
- А меня тоже… расстреляют? - не надеясь на благополучный исход, спросил врача Путилов.
- Везунчик ты, Вовка, - Сергей мягко потрепал мальчишку по отросшему ежику волос, торчавшему из-под повязки. - Приказано тебя не наказывать - сам Нойман распорядился!
- Почему?
- Точно не знаю, но ходят слухи, что за тебя Сандлер вступился. Чем-то ты ему приглянулся. Хотя это не он тебя в прошлый раз ко мне в лазарет отправил?
- Он.
- Может, совесть его мучает? Нет, навряд ли. Ну и Нойман на редкость щепетильным оказался в вопросах справедливости. Буга он выгнал, невзирая на старые заслуги и чистоту арийской крови. Так что поживешь еще, Вовка. Если, конечно, глупостей не наделаешь. А теперь - спи! Нечего силы зря тратить, их у тебя и без того маловато.
Вовка, вымотавшийся до предела, не стал спорить. Он закрыл глаза и мгновенно уснул.
* * *
Очередное пробуждение принесло Вовке хоть маленькое, но облегчение. Голова хоть и продолжала раскалываться, но уже не так остро, как днем ранее. Дышалось намного свободнее. Да и вообще, настроение у мальчишки, несмотря на ломоту во всем теле, пребывало на высоте: жив, как-никак! Да и наказывать его, как сообщил накануне доктор, никто не собирается. А Жердяя он все равно достанет, что бы там дядя Сережа-врач ни говорил: только нужно дождаться подходящего случая. Рано или поздно, а случай подвернется! Неважно, через год или десять лет, - Ланге поплатится за смерть Славки. Вовка поклялся себе в этом.
- А, проснулся, боец Путилов? - В палату с единственным пациентом - Вовкой, вошел Рагимов. - Как самочувствие?
- Лучше, дядь Сереж.
- Голова сильно болит? - спросил врач.
- Есть немного, - признался Вовка.
- Немного? - переспросил Рагимов, поочередно заглянув в каждый глаз мальчишки.
- Ну… чуть сильнее, чем немного… - слегка поморщившись, ответил Путилов.
- Во-о-от, - протяжно произнес доктор, - это более похоже на правду. Значит, говоришь, немного полегчало?
- Полегчало.
- И это радует! - улыбнулся доктор. - Синяки с лица скоро сойдут, это ерунда, а вот твои сломанные ребра меня беспокоят… И сотрясение… По-моему, один глаз косить начал…
- Ага, время от времени двоится у меня перед глазами, - сообщил врачу Вовка. - И расплывается все!
- Ладно, - осмотрев мальчишку, сказал Сергей, - не будем делать поспешных выводов. Может, все не так уж и плохо - ты только вчера в себя пришел. Пусть время пройдет, а там посмотрим. Точно, хулиган?
- Так точно, дядь Сережа!
- Вот и ладненько! - любимой присказкой ответил врач. - Откинь-ка одеяло, я твои многострадальные ребра осмотрю.
Вовка послушно сдвинул одеяло, обнажив синюю в кровоподтеках грудь, торчащие, словно штакетник в заборе, ребра и впалый живот.
- А я, однако, красавец! - пошутил Вовка.
- Точно, краше в гроб кладут! - подмигнул врач. - Починим мы тебя, не волнуйся, - осторожно пробежавшись пальцами по поврежденным местам, успокаивал мальчугана Рагимов.
- Ой! - воскликнул Вовка, когда врач слегка усилил нажим.
- Больно?
- А то! - прошипел Путилов.
- Извини, но мне как-то надо определиться… Снимок бы сделать, но рентген нам с тобой и не светит! Как лечить в таких-то условиях? Потерпи уж, ладно?
- А куда мне деваться? Давай, дядь Сереж, определяйся. Только побыстрее, если можно.
- Ох-ох, спешка хороша только при ловле блох, - выдал старую, как мир, истину Рагимов, - да еще при поносе… Но я управлюсь быстро.
Больше за время осмотра мальчишка не издал ни звука.
- Ну вот и здорово - можешь отдыхать…
Дверь в палату распахнулась - на пороге появился Михаэль Сандлер.
- Гутен морген, герр Сандлер, - поздоровался Рагимов с человеком, которому был многим обязан.
- Здравствуй, Сергей! - сдержанно ответил Михаэль, протягивая врачу руку.
После крепкого рукопожатия Сандлер подошел к Вовкиной кровати и, улыбнувшись, спросил:
- Ну ты как, боец?
- Зер гут, герр Сандлер! - ответно улыбнулся мальчишка.
- А мне говорят, что, мол, Путилов вечером пришел в себя. Живучий ты, однако, жучара! - пошутил немец.
- Повезло, наверное, - пожал плечами мальчишка. - Герр Сандлер… - замялся Вовка. - Спасибо вам…
- За что это? - Сандлер сделал вид, что не понял, о чем это толкует мальчишка.
- Ну… За помощь… Вы же за меня заступились…
- А! Вот ты о чем. - Сандлер присел на краешек кровати. - Помнишь наш последний разговор?
- Конечно!
- Командир - отец своим солдатам!
- Я помню, герр Сандлер…
- Так почему же ты думаешь, что, если сам можешь встать на защиту своего подчиненного, я не смогу сделать то же самое? Ты - мой подчиненный, а я - твой непосредственный начальник. Если хочешь быть хорошим командиром - примеряй все на себя: твои слова не должны расходиться с делом. Иначе грош им цена!
- Я понял, герр Сандлер.
- Отлично! - Михаэль поднялся на ноги. - Выздоравливай. Да, и еще… - Сандлер остановился возле дверей. - Старайся держаться подальше от кантиненляйтера Ланге. В отличие от остальных, он ничего не забудет, особенно, - Сандлер хохотнул, - прокушенное ухо.
- Вот, о чем я тебе говорил? - произнес Рагимов, когда наставник скрылся за дверью. - Не связывайся с Ланге, будет себе дороже. Слушай Сандлера - он плохого не посоветует… Даже не верится, что и среди фрицев попадаются нормальные мужики. В общем, так, - вернулся к насущным делам доктор, - завтракай, пей пилюли - и спать!