- Не-а, не заставляет. Разве что Мария Филипповна иногда поворчит, а так - никому до этого дела нет. Ладно, кончай лясы точить, - Сергей открыл шкаф и взял с полки большой кусок темного мыла и жесткую мочалку, - держи инструменты.
Вовка взял мыло, поднес его к лицу и понюхал. Едкий запах заставил его поморщиться:
- Че такое вонючее?
- Дегтярное, - пояснил Сергей. - Другого пока нет…
- Тоже фельдшер продал? - усмехнулся мальчишка.
- Не-е, мыло - это вотчина Марии Филипповны, а она тетка правильная. Мыло не ворует. Просто давно не привозили. Помню, как-то раз настоящее немецкое завезли - цветочно-фруктовое, так у нас малышня чуть всю партию не съела - до того благоухало…
- А чего, такое мыло бывает? - удивился Вовка, для которого даже обычное хозяйственное мыло было в радость. - Зачем оно нужно? Помыться и обычным можно.
- Поди пойми этих аристократов? - пожал плечами Сергей. - Но запах… Ладно, иди уж! А то мне Боров пропишет - слишком долго я с тобой вожусь! Еще и пайки вечерней лишит!
- Иду-иду! - Вовка скинул исподнее и пошлепал босыми ногами в душевую. - За один день целых две "помойки"! - ворчал он без злобы, откручивая слегка разболтанные вентили душа. - Так и привыкнуть недолго…
Из лейки хлынули горячие струи.
- Черт! - Вовка дернулся, как от удара, но через секунду холодная вода разбавила горячую. - Так-то оно лучше, - буркнул мальчишка, намыливаясь, - остриженные волосы нужно было смыть.
Мочалку Вовка бросил под ноги, рассудив, что всю грязь до того смыл в бане. Вдоволь поплескавшись под тугими струями, мальчишка перекрыл воду и выскочил в предбанник.
- Ну вот, - одобрительно произнес Сергей, когда Вовка насухо вытерся полотенцем и обрядился в серую интернатскую "робу", - теперь хоть на человека стал похож!
Вовке же, наоборот, повседневный интернатский "прикид" не пришелся по вкусу.
- Словно из фашистского инкубатора вылез, - недовольно буркнул он, поправляя топорщившуюся обновку.
- Вот что я тебе скажу, пацан, - воровато оглядевшись, произнес Сергей, - фрицев у нас никто не любит. Но ты поостерегись при всех их открыто хаять - тут везде уши. Борову тут же донесут…
- Вот сволочи! - искренне возмутился мальчишка. - Давить надо таких ублюдков-предателей!
- Мы и давим, если найдем - "темная" обеспечена. Но только найти - проблема. Думаешь, они на виду у всех стучат?
- Понятно, - кивнул Вовка. - Буду молчать… Все равно свинчу отсюда скоро. А вот вам здесь жить…
- Завидую я тебе, - честно признался Сергей. - Если б не мамка и братан - с тобой бы подался! Я ведь, кроме этого интерната и не был нигде…
- Да уж, невесело, - хмыкнул Вовка. - А мне побродить пришлось изрядно…
- Пойдем? А то Мария Филипповна тебя уж заждалась.
- Давай, чего уж там, - согласно кивнул мальчишка.
- О! Настоящий воспитанник нашего интерната! - довольно воскликнула Мария Филипповна, оценив внешний вид малолетнего "унтерменша". - Теперь ты в "семье"… Бери баранку.
- Спасибо, Мария Филипповна! - поблагодарил мальчишка сердобольную женщину.
- Кушай на здоровье! - расплылась в улыбке женщина. - Я тебе уже и постель приготовила. Вот эту стопочку бери: там и пододеяльник, и наволочка с простыней. Сережа, отведи его в спальню, пусть малец выспится, пока ваши с работ не вернулись. Небось намаялся мальчишка без дома, без угла…
- Хорошо, - кивнул Серега. - Пошли, что ль?
- Пойдем, - сказал Вовка, прижимая к груди свежее постельное белье.
- Я отчалю, - произнес Сергей, когда Вовка принялся застилать кровать, - а ты и правда поспи чуток. Наши придут - поспать не получится.
- Поспать в тепле да в сытости - это милое дело! - потянулся Вовка, падая на кровать.
- Давай, увидимся, - произнес Сергей и исчез за дверью спальни.
Когда дежурный ушел, Вовка поднялся с кровати и подбежал к большому окну спальни, забранному ржавой решеткой.
- Вот уроды! - выругался мальчишка, рассмотрев сквозь заиндевевшее стекло толстые металлические прутья. Путилов понял, что свалить отсюда будет трудно: интернат на ночь превращается в надежную тюрьму. Воспитанников, скорее всего, ночью еще и на ключ запирают. - Ничего, придумаю что-нибудь, - решил Вовка и завалился спать.
Проснулся он от царившего в спальне шума и гама. Сразу вскакивать мальчишка не стал, а решил осмотреться из-под прикрытых век.
- О! Смотри, пацаны, а у нас новенький! - закричал один из воспитанников, крепкий мордастый паренек лет четырнадцати-пятнадцати. - Серый говорил, что его сегодня к нам привели.
- Чё, может, повеселимся? - предложил один из компании, худой и бледный, с выбитым зубом. - Пропишем новичка?
- Я те пропишу! - возмутился столь бесцеремонным предложением Вовка, открывая глаза.
- Че ты сделаешь, сопля? - нагло заявил белобрысый, складывая руки на груди.
- А ты попробуй - и узнаешь! - сказал мальчишка, поднимаясь с кровати. Давать спуску наглецам он не привык - этому его научили еще в отряде. И драться Вовка умел. Был в отряде один ветеран - Отар Каримов - мастер по рукопашному бою. В свое время он натаскивал бойцов специального подразделения НКВД. Он-то и научил Вовку кое-каким приёмчикам.
- И попробую! - Белобрысый тоже не собирался сдаваться, пер на Вовку нахрапом, надеясь, что новенький испугается. Белобрысый был старше, выше почти на целую голову, а следовательно, как считал он, и сильнее. Нахальный парнишка даже не думал, что десятилетний пацан может дать ему отпор.
- Давай пробуй! - Вовка принял боевую стойку, которой его обучил Отар. Внешне мальчишка казался расслабленным, но в любой момент он мог взорваться, как туго закрученная спираль часового механизма.
- Да я тебя… Я тебя, пожалеешь еще, что связался! - накручивал себя белобрысый.
- Давай, Чухна, покажи ему, где раки зимуют! - подбадривали задиру приятели.
- Да давай уже! - подначил белобрысого Вовка. - Я уж и ждать устал! Скоро от скуки издохну!
- Ах, так?! - подпрыгнул уязвленный подросток и с кулаками бросился на уверенного новичка.
Вовка сгруппировался, поймал белобрысого в захват и технично бросил его через бедро. Парень упал на пол, сдвинув с места тяжелую двухъярусную кровать, на которой до этого происшествия спал Вовка. Белобрысый вскочил на ноги и вновь бросился в атаку, так и не успев понять, что же с ним произошло. Очутившись на полу второй раз и основательно приложившись спиной к металлической ножке кровати, белобрысый задумался: как это он так оплошал? Прихлебатели и подпевалы Чухны пораженно замолкли - никто не ожидал от Вовки такой прыти.
- Ну что же ты? - спросил мальчишка белобрысого, не спешившего подниматься с пола. - Давай дальше показывай.
Из молчаливой толпы воспитанников выбрался мальчишка лет восьми и, шмыгнув носом, несмело дернул Вовку за рукав.
- А меня так научишь? - пропищал он, преданно глядя новичку в глаза.
- Если время будет, - туманно пообещал Вовка, проводя рукой по коротким волосам мальчонки, - то обязательно научу!
- И меня, и меня!!! - Мальчишки обступили Вовку со всех сторон, забыв о белобрысом парне.
- Всех научу, - никому не стал отказывать малолетний партизан.
- Это, слышь, - к Вовке подошел белобрысый, - не обижайся! Меня тоже научишь, а? Меня Севкой зовут… Прозвище - Чухна, это потому, что светлый я… Но я не чухонец - русский я…
- Научу, - кивнул Вовка, за короткое время ставший героем в глазах мальчишек. - Я не злопамятный. Только, чур, пообещайте маленьких и слабых больше не обижать!
- Обещаем, обещаем! - загомонили пацаны.
- А ты это, - спросил Севка Чухна, - где так здорово драться научился?
- Да так, было дело, - не стал распространяться мальчишка. - Был у меня один знакомый, он и научил…
- А кто он? Полицай? - не отставал Севка.
- Ну ты скажешь тоже - полицай! - фыркнул Вовка. - Кто из этих гадов будет нашего брата драться учить? - по инерции произнес мальчишка.
- А кто тогда? Не баба же тебя учила? Мужиков-то взрослых, кроме полицаев, и не осталось совсем. Кто с Красной армией ушел, а остальные, пленные, в лагерях… Инвалиды да старики только остались…
- Вот меня такой инвалид и учил, - нашелся мальчишка, сообразив, что прокололся с учителем. Дееспособного мужского населения на территории бывшего СССР действительно совсем не осталось. - Ноги у него одной не было - под пилораму попал, еще до войны, - пояснил он, - а до этого он самым настоящим чемпионом по борьбе был…
- Повезло тебе! - с завистью произнес белобрысый. - С таким человеком рядом… Эх, проклятые фрицы! Чтоб их…
- Тихо ты! - одернул Севку мордастый парень, первым заметивший Вовку. - Розог захотелось и в карцер?
- Да здесь все свои, Миха! - попытался возразить Севка. - Все ж знают, что с доносчиками у нас случается?
- Тут другой случай, - не согласился Миха, - ты Рейх хаешь… А это уже комендатурой попахивает! Так что заткнись! Иначе всем не поздоровится! Тебя как зовут, пацан? - спросил Вовку мордатый. - Меня Михой кличут.
- Меня Вовкой звать, - назвался мальчишка.
- Ты молодец, Вовка, не струсил, - улыбаясь, произнес Миха. - Севку давно уже никто так не отбривал. Не обижайся на него, он нормальный. Да и все пацаны у нас дружные, а другим здесь житья не дадут. Вот привыкнешь, сам все поймешь.
- Пацаны, на ужин не опоздаем? - неожиданно засуетился тот самый сопливый мальчишка, первый попросивший Вовку научить его драться.
- Точно, пора, - согласно кивнул Миха. - Давайте поторопимся, если не успеем вовремя, до утра голодными слоняться будем. Тут, Вовка, если опоздал, еды не получишь. Так что имей в виду!
- Стройся, мелюзга! - громко произнес Севка. - В столовку пора!
- А чего, у вас везде надо строем ходить? - спросил Миху Вовка.
- Почти, - кивнул парень. - На зарядку, на работу, на занятия, в столовую… Только в свободное время после ужина разрешается…
- Вот попал, - вполголоса произнес мальчишка, занимая место в строю. - Валить отсюда надо, - добавил он едва слышно.
- А есть куда? - прошептал на ухо Вовке белобрысый Севка. - Я тоже отсюда давно смыться хочу!
- После поговорим, - ответил мальчишка.
- Хорошо, - согласно кивнул Чухна.
- Все готовы? - спросил вставших в строй пацанов Миха, видимо считавшийся здесь за главного.
- Пошли, не томи! Жрать охота! - загалдели мальчишки.
- Тогда в столовку шагом марш! - скомандовал Миха, и отряд вышел из спальни.
Едва покинув спальню, пацаны замолчали. Даже самые маленькие воспитанники закрыли рты и перестали галдеть и баловаться. Так в тишине они подошли к большим дверям столовой.
- А чего все молчат? - шепотом спросил Вовка Севку, шагавшего рядом.
- Ели будем шуметь - жрать не дадут! - так же шепотом пояснил белобрысый. - Такие у Борова порядки…
- Сволочь недобитая! - прошипел Вовка. - Надо ему какую-нибудь подлянку устроить!
- Устроим еще, - пообещал Севка, - а потом отвалим…
Столовая оказалась поделена на три зоны: в первой зоне стоял один большой стол для сотрудников интерната - руководителей и воспитателей, во второй и третьей зоне столы стояли в несколько рядов - для воспитанников - отдельно для мальчишек и девчонок. Девчонки в полном составе уже сидели за столами.
- Надо же, успели! - с недовольной миной произнес Боровой, сидевший во главе стола воспитателей. - А я уже было подумал, что все сыты! Быстро по местам, не короли чай, чтобы вас остальные дожидались!
Мальчишки быстро расселись за столы. Вовка плюхнулся на жесткую табуретку рядом с Михой и Севкой. Из открытой кухонной двери двое парней, наряженных в застиранные белые халаты, с трудом вытащили большую, исходящую паром кастрюлю, которую поставили в центре ближайшего стола. Один из парней, вооружившись половником, принялся заполнять пустые металлические миски сероватой массой, отдаленно напоминавшей кашу. Второй мальчишка и две подключившиеся к нему девчонки принялись разносить миски по столам. Когда перед Вовкой поставили его пайку, он, подвинув к себе тарелку, тихо спросил у Севки:
- Это чего? Эта дрянь даже на еду не похожа!
- Это в кашу гречишного отсева перемолотого добавляют, - просветил нового приятеля Чухна, - чтобы пайка больше казалась. И еще всякой гадости добавлено… Типа комбикорма для свиней.
- Слушай, а это съедобно? - Хоть Вовка и не привык к роскоши жизни в партизанском отряде, бывало, что и голодать приходилось, но внешний вид местной пищи вызывал у него отвращение.
- Мы же едим, и ничего! - ухмыльнулся Севка. - С хлебом за милую душу пойдет!
Дежурные, закончив разносить миски с кашей, начали расставлять на столах тарелки с нарезанным черным хлебом.
- По два куска на брата, - сообщил Вовке Миха.
Путилов кивнул и взял из тарелки хлебный ломоть.
На ощупь хлеб оказался сырым и липким, с отвратительным запахом. Вовка откусил кусок черного клейкого непропеченного теста. Рот наполнился горечью - вкус интернатского хлеба соответствовал его внешнему виду.
Девчонки, закончив расставлять хлеб, принялись за разнос чайников.
- Чай-то хоть настоящий? - полюбопытствовал Вовка.
- Откуда? - выпучил глаза Миха. - Отродясь настоящего не видели! Только эрзац…
- Это как? - не понял Вовка.
- Эрзац - значит, ненастоящий, - перевел Миха чудное слово. - Морковный.
- Морковный? - скривился Путилов, никогда не пробовавший морковного чая: в тайге хватало душистых трав, заменяющих партизанам этот бодрящий напиток. А были еще и лесные ягоды, цветы, чага… - А другого ничего не дают?
- Бывает немецкое эрзац-какао, сухое молоко, компот из сухофруктов - но это только по большим праздникам. А в основном - вот такой морковный чай.
- Да уж, пуза на таких харчах не отъешь! - хохотнул Вовка.
- Какое пузо? - вздохнул Севка. - Ноги бы не протянуть…
- А ну-ка тихо там! - крикнул со своего места Боров. - Кто-то жрать не хочет? Так я это быстро организую!
- У, сука! - беззвучно прошипел Севка, утыкаясь носом в тарелку с размазней.
В столовой воцарилась гнетущая тишина, слышен был лишь перестук ложек о тарелки - никто не хотел ложиться спать на голодный желудок.
- Ну все! Хватит на сегодня! - громко объявил, поднявшись со своего места, Боровой. - Кто не успел, тот опоздал! Все на выход!
Те из воспитанников, кто не успел доесть свои пайки, спешно набивали рты и давились едой. Но никто не посмел сказать что-нибудь против - все послушно встали из-за столов и направились к выходу. Кое-кто из малышей, заметил Вовка, заблаговременно набил карманы хлебом - чтобы пожевать перед сном. Старшие успевали съесть все, что им предлагали, но все равно, как признался Севка, досыта не наедались.
- Что дальше делать будете? - спросил Вовка в коридоре.
- Повезло нам сегодня, - ответил Севка, стряхивая с губ хлебные крошки, - после ужина свободное время. На улице погулять можно. У кого дела какие накопились, постирушки там… Миха, ты как, с нами на улицу или…
- С вами, - ответил мордатый, - у меня дел нет.
- И у меня тоже, - обрадовался Чухна. - Пошли к свинарнику…
- А что там? - спросил Вовка.
- Там у нас вроде тайного штаба, - подмигнул Вовке Чухна. - Там никто не достаёт, поболтать без лишних ушей можно, покурить… Сам-то куришь?
- Пробовал, - ответил Вовка, время от времени покуривавший в отряде, хоть командир и не одобрял этого "развлечения". - А где махру берете?
- Так нас иногда в деревню отпускают, - ответил Мишка. - По великим праздникам… Вот и затаривается кто как может.
- А деньги? - удивился Вовка. - Откуда?
- А, вот ты о чем! - понял Миха. - За работу нам платят, правда гроши, но на махорку насобирать можно. Мы и свинину на рынок возим, и курятину… Вот только все деньги Боров с Матюхой, начальником интерната, делят. Нам крохи по праздникам перепадают… А они жируют, сволочи! Слушай, Вовка, - опомнился пацан, - а тебе теплое-то выдали?
- Не-а, - крутнул головой мальчишка. - Мария Филипповна шапку пообещала, да, видать, позабыла.
- Так она уже домой ушла, - сообщил Чухна. - Как же ты на улицу, без одежки?
- Ничего, наденет Серегину фуфайку, - успокоил Миха, - он все равно дежурит. И против, думаю, не будет. А завтра получишь у кастелянши свой комплект.
- Добро! - согласился мальчишка.
Раздевалка находилась в большом холле первого этажа напротив выхода на улицу. Возле дверей с тряпкой в руках стоял Серега-дежурный и с унылым видом натирал и без того блестящую большую латунную ручку.
- Серый! - окликнул его Миха. - Мы твой ватник позаимствуем? А то Вовке не выдали…
- Берите, - разрешил Сергей. - Только аккуратнее, не извозите.
Когда уже одетые мальчишки проходили мимо дежурного, Серега, понизив голос до шепота, спросил:
- В штаб?
- Угу, - кивнул Чухна. - Покажем пацану наше логово. Он нормальным хлопцем оказался…
- Да я уже наслышан, - улыбнулся Серега.
- Не прикалывайся, а? - скорчил кислую физиономию Севка. - С кем не бывает?
- Ладно-ладно, я же по-хорошему… А для тебя урок получился хороший, будешь думать впредь. А Вовку я сразу заметил: слишком уж он независимый для своего возраста - явно не при интернате воспитывался! Ладно, топайте уж… За меня там как следует покурите!
- Обязательно покурим! - подмигнул другу Севка.
Когда мальчишки выскочили во двор, на улице уже темнело. Мелкий снежок, сыпавший с утра, прекратился. Ветер стих, только мороз усилился.
- Пошли, - позвал Вовку Миха, сворачивая с дорожки, - нам сюда.
Они добежали до угла здания, проскочили мимо ряда стареньких сараюшек и вышли к свинарнику. То, что они прибыли на место, Вовка понял по специфическому запаху прелого навоза.
- Эх, запашок! - шумно вдохнул носом воздух Миха. - Еще ничего, вот летом прет - закачаешься!
Они обошли свинарник слева и остановились у левого торца бетонной постройки, возле покосившегося заборчика. Севка воровато огляделся, затем раздвинул в стороны две штакетины и нырнул в образовавшуюся дыру. Вовка последовал примеру Чухны и тоже шмыгнул в проход. Миха, забравшийся в дыру последним, задвинул штакетины на место. Сразу за заборчиком обнаружилась поеденная ржой железная крышка, закрывающая вход в подвал. Миха её немножко сдвинул, чтобы в дыру мог протиснуться человек.
- Сигай первым, - предложил он Вовке, - там неглубоко. А мы следом.
Вовка забросил ноги в отверстие и смело спрыгнул вниз. По ногам ударило - пол оказался несколько ближе, чем предполагал мальчишка.
- Посторонись! - донеслось сверху.
Вовка благоразумно отступил в сторону. Рядом с ним приземлился Миха, а следом, едва не на голову товарищу, - Севка Чухна. По наклонному бетонному покрытию они дошли до железной двери. Миха со скрежетом распахнул ворота, и мальчишки вошли в темный подвал.
- Не видно же ни фига! - воскликнул Вовка.
- Погоди, - произнес Севка, доставая из кармана коробок со спичками. - Ща лампу засвечу.
Чухна чиркнул спичкой - стало немного светлее. При свете горящей спички Вовке удалось рассмотреть стол, на котором стояла старая керосиновая лампа. Севка подошел к столу и привычно зажег фитиль.