Особо не церемонясь, Михаэль с силой толкнул остекленную дверь в кабинет доктора. Она с грохотом врезалась в стену, стекла жалобно тренькнули.
- Ist zum Teufel gegangen! - прорычал, не оборачиваясь, Буг.
- Schnapsleiche! - процедил сквозь сжатые зубы Михаэль, едва сдерживаясь, чтобы не ударить доктора.
- Ты чего, Михаэль? - увидев перед собой перекошенную от гнева физиономию мастера-наставника, удивленно произнес Вальтер. - Какая муха тебя укусила?
- Слушай, ты, мразь, там у тебя мальчишка загибается, а ты его даже не удосужился осмотреть! Хотя был должен…
- Но-но! Не зарывайся, Сандлер! - взбрыкнул Буг. - Никому ничего я не должен! Я, - покачиваясь, он поднялся из кресла, - офицер германской армии! Ветеран двух войн! Чистокровный ариец! Я не обязан бежать на помощь к каждому сопляку-унтерменшу, прищемившему себе пальчик! Если издохнет - туда ему и дорога! Их миллионы…
- Ты не ариец, ты - eitler Pfau! - в сердцах бросил доктору Михаэль. - Если ты сейчас же не приступишь к своим прямым обязанностям…
- То что? - развязно спросил Буг, падая обратно в кресло. - Ударишь меня, пожилого ветерана?
- Нет, - сухо произнес Сандлер, справившись с приступом гнева. - Я буду вынужден подать рапорт на имя начальника интерната…
- Иди к черту! - Буг отвернулся от Михаэля и налил себе еще спиртного. - Делай что хочешь! - сдавленно просипел он, после того как залпом осушил стакан.
- Ключи от шкафа с медикаментами! - Сандлер требовательно протянул руку.
- Подавись! - Буг выудил из кармана халата связку ключей и швырнул её на столешницу. - Как вы меня все достали!
Михаэль нервно сгреб со стола ключи и покинул кабинет доктора.
- Держи, - произнес он, передавая ключи санитару. - Знаешь, что делать?
- Так точно, герр офицер! У меня медицинское образование…
- Где учился?
- Мединститут в Киеве, герр…
- Закончил?
- Да, у меня есть диплом… Вернее, был. Да на фронте…
- Тогда за работу! Помоги мальчишке. Мне жаль, что все так произошло.
- Так это вы его? - предположил санитар.
- Да, - не стал скрывать Сандлер. - Сработал на рефлексах, иначе сейчас ты бы меня пользовал. - Михаэль криво усмехнулся.
- Серьезно? - не поверил санитар. - Этот мальчишка? Вас?
- Да, этот самый мальчишка, - кивнул мастер-наставник. - Тебя, кстати, как зовут?
- Сергей Рагимов, - представился санитар.
- Вот что, Сережа, позаботься о пацане. У меня на него большие планы.
- Да я бы… Если бы доктор не мешал…
- Об этом не беспокойся! Делай что должно. А с Бугом я сам разберусь.
- Так я это…
- Давай, Сергей, поспеши!
Покинув медпункт, Сандлер проверил, как курсанты занимаются строевой подготовкой на плацу, дал указания помощникам и направился в класс. Усевшись за стол, Михаэль достал из ящика стола чистый лист бумаги и ручку.
"Начальнику детской военизированной школы "Хундюгендс" оберстлёйтнанту Бургарту Нойману, - тщательно выписывая буквы, вывел Сандлер. - Рапорт".
Он корпел над текстом минут двадцать, стараясь как можно четче сформулировать свои мысли, описать клокотавшую внутри ярость скупым канцелярским языком.
- О! Михаэль, вот ты где? - оторвал его от работы возглас Роберта Франца, заглянувшего в учебное помещение. - Что пишешь? Письмо любимой девушке в стихах? - подмигнул Сандлеру старший мастер-наставник.
- Нет, Роберт, - мотнул головой Михаэль, подписывая документ, - скорее оду господину начальнику… Прочти, чтобы между нами не было никаких недоразумений, - он протянул листок Роберту. - Я не действую "через голову" непосредственного начальника.
- Интересно-интересно! - Франц взял рапорт Сандлера и пробежался по нему глазами. - Ого! Халатное отношение доктора Буга к своим обязанностям ставит под угрозу реализацию как всего проекта в целом, так и… Ты что, действительно так считаешь? Что если врач-ариец не оказал медицинскую помощь какому-то там унтерменшу - значит, вся система летит к чертям собачьим?
- Совершенно верно! - отчеканил как на плацу Сандлер.
- Поясни.
- Изволь: в процессе обучения нашим курсантам неоднократно придется попадать в медпункт. Будут спарринги, будут полосы препятствий…
- Я понял твою мысль. Продолжай.
- На первых порах этот момент не столь важен - процент отсева будет большим.
- Согласен.
- Но со временем, когда останутся самые-самые… Да, черт возьми, пускай они унтерменши, но они являются имуществом Рейха… А со временем они станут ценным имуществом, боевым… Тому же танку нужно регулярное техническое обслуживание и ремонт. Если механик не будет заботиться о вверенном ему имуществе, не будет чинить технику вовремя, она выйдет из строя! Не так ли? - Дождавшись утвердительного кивка старшего мастера-наставника, Михаэль продолжил: - Каждый должен заниматься своим делом: механик - чинить технику, доктор - лечить больных, а золотарь - чистить выгребные ямы, даже если ему не нравится запах дерьма!
- Не перестаю удивляться тебе, Михаэль, - заявил Франц. - И если по-честному, даже завидую. Никогда не думал об унтерменшах как о ценном имуществе… А ведь за годы обучения каждый курсант встанет нам в копеечку! Значит, ты настаиваешь на отстранении доктора Буга от занимаемой должности?
- Настаиваю, - упрямо повторил Сандлер.
- Хорошо, я передам твой рапорт начальнику школы. Но если он согласится с тобой и отстранит Буга, мы останемся без доктора. У нас нет замены…
- Есть, - возразил Михаэль. - Санитар медпункта Сергей дипломированный врач.
- Унтерменш?
- И что из того?
- Ты знаешь, а так даже лучше, - обрадовался Роберт. - Пусть унтерменш и пользует унтерменшей. По крайней мере он не будет морщить нос при виде очередного курсанта школы.
- Как раз это я и имел в виду.
- Слушай, а кто у тебя загремел в больничку с сотрясением мозга?
- Курсант Путилов, - ответил Сандлер.
- Путилофф? Опять этот говнюк? Как умудрился?
- Да это я его…
- Учил уму-разуму? - подмигнул Михаэлю Роберт.
- Не совсем, - возразил Сандлер. - Прививал курсантам боевой дух.
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересованно протянул старший мастер-наставник, - поделись опытом.
- Понимаешь, Роберт, мы уже частично касались с тобой этого вопроса… Мы должны вырастить в нашей школе настоящих бойцов из того сброда, что нам сюда привезли. Скажу честно, как на духу, я не вижу в своем взводе иных бойцов, кроме Путилова. Слишком уж их запугали в своих интернатах. Мы здесь сейчас имеем в наличии лишь трусливую аморфную массу, из которой должны вылепить… Ну ты сам знаешь, что мы должны.
- Ага, сделать из говна конфетку, - согласился Франц.
- А это, Роберт, гиблое дело! Мы можем научить их пользоваться оружием, мы можем довести их физическую форму до нужной кондиции, но ведь это, на мой взгляд, не самое главное! Главное - преданность Рейху и боевой дух!
- Тут ты прав, - не стал спорить Франц, - какой смысл в боевом подразделении, бойцы которого в самый ответственный момент побросают оружие или, не дай бог, повернут его в нашу сторону?
- Вот-вот, именно об этом я и веду речь. А вырастить из наших подопечных настоящих псов - очень сложная задача. У нас в школе собрали отставных военных, комиссованных по ранению… Никто из них не знает, как работать с детьми… Пусть даже и с детьми унтерменшей - суть от этого не меняется! Метод кнута и палочной дисциплины, который насаждают здесь большинство наставников, может не сработать…
- Ну ты прям как Макаренко, Михаэль! - усмехнулся Франц. - Хотя… Не понимаю я, зачем ты тогда Путилоффа на больничную койку отправил?
- Я же говорил - так вышло. Сам спровоцировал. Но недооценил я парня. А с ним явно кто-то раньше работал… Я думаю, что он на этот прием не только меня поймал. Если бы не случайность, этот сопляк мне кровь бы пустил. Мог и нос сломать… Это в лучшем случае!
- Серьезно? А в худшем?
- А в худшем - я бы сейчас на больничке лежал и надеялся бы, что доктор Буг меня спьяну не залечит. Такие дела, Роберт.
- Да, озадачил ты меня, Михаэль.
- Да я и сам озадачился. Но если поправится Путилов, быть ему моим заместителем. Однозначно!
- Ну смотри, Михаэль, решать тебе. Я мешать не собираюсь. Мне просто интересно, что у тебя в конечном счете получится.
- И на этом спасибо, - произнес Сандлер.
- Ладно, я отнесу твой рапорт Нойману. Если потребуются дополнительные пояснения, он тебя вызовет. Хайль!
- Хайль Гитлер!
После ухода старшего мастера-наставника Михаэль убрал ручку в ящик стола и покинул класс.
* * *
На счастье Сандлера, оберстлёйтнант Нойман оказался дельным начальником: едва получив рапорт из рук Роберта Франца, он тут же устроил инспекцию в интернатском медпункте. В ходе проверки выяснилось, что доктор Буг, как говорится, "ни петь, ни рисовать". Чего-чего, а пьянства Бургарт Нойман на дух не переносил. Был у начальника школы на этот случай особый пунктик: когда-то, еще в самом начале войны, два взвода роты, которой тогда командовал Нойман, захватили небольшой обоз отступающей Красной армии. В числе прочего в обозе нашлось несколько ящиков чистейшего медицинского спирта. Перепились все - от унтеров до рядовых и, как результат - красноармейцы обоз отбили, а из двух взводов выжили от силы пятеро. Самого Ноймана чуть было не пустили в расход, но пожалели за прежние заслуги - просто разжаловали на два чина. Выслушав нечленораздельное блеяние "ужаленного" зеленым змием доктора, Нойман рявкнул командным голосом "нах…", едва сдержавшись, чтобы не дать Бугу в морду. Затем приказом по спецшколе на должность заведующего медпунктом был назначен бывший санитар Рагимов. Доктор Буг, страдающий похмельем, был выдворен с территории школы утром следующего дня. Разжалованный доктор обещал Нойману большие проблемы, но оберстлёйтнанту было чихать на угрозы спившегося медика с высокой колокольни - хватало других проблем. Высокое начальство в лице рейхсляйтера Брауна требовало отчетов о текущем положении дел в "Псарне". И отчетов положительных… А из положительного Нойман мог сообщить только то, что контингент малолетних унтерменшей отобран. Но сей факт он уже отмечал в предыдущем рапорте. А на данном этапе - одни проблемы: учителей нет, наставников-воспитателей не хватает, да и те, что есть, - ни ухом ни рылом, матчасть ни к черту, продовольствие приходится выбивать, выгрызать чуть не зубами… Да еще и этот пьяница Буг! Не писать же об этом? Начальство-то оно совсем других известий ждет! Сам фюрер проявляет интерес к этому эксперименту. Как хочешь, так и крутись! А в грязь лицом - ни-ни! Не хочется, чтобы о тебе говорили, что не оправдал высокого доверия…
- Анхельм! - зычно крикнул начальник школы.
- Да, герр оберстлёйтнант! - В кабинет Ноймана заглянул молодой женоподобный гауптманн, состоящий при штабе школы за секретаря-адъютанта.
Лицезрея слащавое личико адъютанта, Нойман мысленно сплюнул - этого напомаженного молодчика, с откровенными замашками Schwul, начальнику школы навязали в украинской рейхсканцелярии. Видимо, нравился он кому-то из высокого местного начальства: и по службе его успешно продвигали (лет-то всего ничего, а уже гауптманн!), и на теплое место пристроили, подальше от линии фронта. Будь его, Ноймана, воля, уж он бы его, да и всех остальных таких же, с наманикюренными ногтями и причесочками-каре, в самое пекло, где кровища, пот, гной и дерьмо… А еще лучше - в топку, за компанию с евреями, цыганами и прочим отребьем, чтобы не портил кристально чистый арийский генофонд… Кулаки старого вояки непроизвольно сжались так, что суставы хрустнули.
- Герр оберстлёйтнант… - испуганно проблеял адъютант, взглянув в перекосившееся лицо непосредственного начальника. - Господин Нойман… - Он попятился, но, натолкнувшись спиной на край приоткрытой двери, вздрогнул и замер.
- Еще раз увижу стриженным не по уставу - сам обстригу! - заревел Нойман. - Нет! Обрею! Личным "Золингеном"! Понял?!
- По-по-понял…
- Исполняй! Через час проверю! Стоять! - притормозил Нойман перепуганного адъютанта, готового задать стрекача. - Ты говорил, что прибыл новый учитель?
- Я-я-я, натюрлих…
- Давай его ко мне, - распорядился оберстлёйтнант. - Дело позже занесешь. Свободен.
Анхельм метнулся из кабинета, только каблуки дробно стукнули по старому рассохшемуся паркету. Через минуту в кабинет начальника школы зашел мужчина лет сорока - сорока пяти в слегка помятом и запыленном цивильном костюме. Поглядев на Ноймана сквозь толстые линзы круглых очков, незнакомец потер заросший недельной щетиной подбородок и спросил, бросив цепкий взгляд на погоны:
- Разрешите войти, герр оберстлёйтнант?
- Заходи, - кивнул Бургарт. - Садись. - Он указал на стул.
Посетитель прошел, четко впечатывая каблуки ботинок в пол.
- Служил? - ради проформы спросил Нойман, хотя по походке незнакомца это и так было ясно.
- Так точно, господин оберстлёйтнант! - вытянувшись во фрунт, по-военному четко ответил посетитель.
- Унтер-офицером? - уточнил Бургарт, мысленно прикинув чин нового учителя. В этом вопросе Нойман чувствовал себя как рыба в воде - как-никак сам начинал с низов.
- Так точно! - Унтер с уважением посмотрел на начальника школы. - Разрешите представиться: Вильгельм Грабб - гауптфельдфебель девяносто седьмого пехотного полка!
- Ротный?
- Батальонный.
- Почему дальше не пошел? Унтер для образованного немца - это не пик возможностей. Не задумывался об офицерском чине?
- Не до того было, - признался Грабб. - Нас на Байкальском направлении так русские с китайцами прижали… И если б не япошки…
- Слышал. Это от безысходности комиссары так огрызаются. Сам давно с передовой?
- Комиссован два месяца назад, герр оберстлёйтнант.
- Ранение?
- Контузия, - пояснил Вильгельм. - Зрение сильно после контузии упало. Признан негодным к военной службе.
- Это нормально, - добродушно кивнул Нойман - новый учитель ему определенно нравился, невзирая даже на слегка запущенный внешний вид. - У нас почти все наставники такие же ветераны.
- А этот, который убежал, - Грабб указал глазами на дверь, за которой скрылся Анхельм, - тоже отставник?
- А что, похож? - прищурил один глаз Нойман.
- Совсем наоборот, - ухмыльнулся Вильгельм. - По виду - настоящий "пидрила". Как только таких служить призывают?
- Погоди, он еще и меня в чинах обгонит, - поиграл желваками Бургарт.
- Понял. Протекция и связи? - Грабб указал пальцем в потолок.
- Штабисты, - презрительно скривил губы начальник школы. - Гадючник еще тот!
- На передовую их надо…
- Тут у нас с тобой руки коротки. Сам-то как к нам попал?
- Получил направление через департамент оккупированных территорий… Я ведь до войны преподавал историю… Правда, в советской школе… И недолго… Но кое-какой опыт все же имеется.
- Тоже при красных комиссарах вырос? Из поволжских немцев?
- Из прибалтийских, - ответил Вильгельм.
- Это здорово! - обрадовался Нойман. - Значит, с языком проблем не будет.
- Так точно. Русским владею в совершенстве.
- Еще бы! - фыркнул Бургарт. - Ты вот что, поговори с Робертом Францем и Михаэлем Сандлером. Они тоже при Советах выросли. Думаю, что общий язык найдете. Наставники они толковые, получше некоторых… Зайдешь к коменданту, получишь обмундирование и все, что там причитается. И на постой он тебя определит. Ты, кстати, семейный? - полюбопытствовал Нойман.
- Никак нет, в свободном полете, - ответил Вильгельм.
- Тогда тебе попроще будет - можешь поселиться на территории школы. У нас для наставников и учителей комнаты есть. Для семейных - маловато, но для одиноких в самый раз. Франц и Сандлер, кстати, там обитают. В общем, держи направление, - он протянул Граббу листок бумаги, - и давай к коменданту. Получай все необходимое, - вновь повторил он.
- Есть!
- С завтрашнего дня можешь начать обучение? Сотрудников не хватает, сам понимаешь, много времени на обустройство быта дать не могу.
- Я готов прямо сейчас…
- Сейчас не нужно! А вот завтра жду. Все, свободен.
- Зиг хайль! - щелкнул каблуками Грабб, затем он развернулся и покинул кабинет начальника школы.
- Хайль! - запоздало отозвался Нойман, переключившись на другие проблемы, ждущие его немедленного решения.
Грабб вышел на улицу, вдохнул полной грудью теплый летний воздух, пропитанный ароматом молодой листвы, и направился к большому, слегка покосившемуся от времени старому бараку, украшенному вывеской "Хозчасть". Возле открытых нараспашку ворот барака суетились обритые наголо мальчишки-курсанты, вытаскивающие из склада матрасы, которые комендант, видимо, решил просушить. Вильгельм зашел в темный барак, внутри явственно тянуло плесенью и, оглядевшись, заметил пожилого плешивого мужичка, командовавшего малолетними унтерменшами.
- Куда ты тянешь, Dussel? - взвизгнул мужичок, когда один из мальчишек неловко обрушил на пол целую пирамиду сложенных друг на друга матрасов. - Was glotzest du, Hundesohn? - прошипел он, отвешивая пацаненку тяжелую затрещину.
Пацан ойкнул и схватился за ушибленное место.
- Hundedreck! - Мужичонка сплюнул на пол, после чего наградил подзатыльниками всех мальчишек, кто на свою беду оказался с ним рядом. - Работать, ублюдки!
Мальчишки сноровисто подхватывали матрасы и быстро убегали с ними на улицу. За суетой мужичок не заметил подошедшего к нему Грабба.
- Hallo! - дружелюбно улыбнувшись, поздоровался Вильгельм.
- Grüß Gott! - так же дружелюбно ответил мужичок, признав в Граббе немца.