Мы уже набрали такой ход, что никто и никогда не смог бы меня убедить, что мой корабль на него способен. А самое главное - мы шли против ветра! И пусть "Небесный странник" не управлялся, и его по-прежнему слегка уваливало вправо, но какое это теперь имело значение.
Мы отдалялись от ганипурских кораблей все дальше и дальше, все еще не веря в происходящее, молча, боясь спугнуть удачу, и только переглядывались друг с другом. И уже тогда, когда стало ясно, что ганипурцам нас ни за что не догнать, все начали радоваться как дети, крича им всякие гадости, как будто они могли нас услышать. А Гвен, лучший наш шутник, усиленно показывал руками - веслами гребите, веслами! И мы все смеялись его не самой замысловатой шутке.
Выбравшийся из трюма Аднер принимал поздравления, высоко задрав подбородок, всем своим видом показывая:
- Ну а что я вам всем говорил? А вы почему-то все мне не верили!
А потом мне вдруг стало грустно. Недалеко то время, когда летучие корабли будут ходить в небесах именно так. И тогда мой дар видеть ветер станет абсолютно бесполезным. А я ведь уже привык считать себя кем-то особенным.
Глава 6
МОСЕБУТУ СОКО
Помимо пробитого паруса, ганипурцы умудрились попасть в "Небесный странник" еще дважды. Каменное ядро, пробив кормовую надстройку, оказалось в моей каюте, снеся со стола все, что на нем было, в частности глиняный кувшин. Кроме того, гигантская стрела-копье угодила в борт где-то в районе камбуза, и наружу торчала только ее хвостовая часть. Осмотрев борт сверху, мне пришло в голову извлечь стрелу при первой же посадке на землю, поскольку мешать она не мешает.
- Легко отделались, - прокомментировал навигатор Брендос, и я кивнул, соглашаясь.
Убедившись, что ганипурцы отдалились от нас достаточно далеко и летят в противоположную сторону, я послал Аднера в трюм, чтобы он отключил свой таинственный механизм, позволяющий двигаться без всякого ветра, но не дающий управлять кораблем. К тому времени на мачту уже без всякой спешки установили новый парус, и мы снова легли курсом на Опситалет.
Аднер пришел из трюма в мокрых сапогах. Тогда-то и выяснилось, что стрела, вонзившаяся в борт "Небесного странника", пробила емкость - анкер, в которой мы хранили питьевую воду. Анкер на "Небесном страннике" особый - стенки его покрыты серебряной фольгой для того чтобы она долго не портилась, далеко не везде ее запас можно пополнить. Пробила очень неудачно - насквозь, еще и под углом вниз, угодив в дно. В итоге вся вода вытекла в трюм.
Мы стояли на мостике, когда из камбуза показался с растерянным лицом Амбруаз, поднялся к нам и задумчиво сообщил:
- Вода куда-то делась.
- Я ее нашел, - запустив руку в роскошную черную бороду колечками, обнадежил его только что вернувшийся из трюма Родриг.
Само повреждение не страшно - анкер несложно починить, но без воды нам до Опситалета не дотянуть.
Вообще-то набрать воду легко, достаточно опуститься в подходящем месте на землю, взглянул я вниз, туда, где топи вновь сменились сплошным зеленым ковром джунглей. Нужно лишь найти подходящий водоем, опуститься, можно даже не на саму землю, зависнуть над водой, и ведрами, ведрами. С помощью верёвочки - так будет безопаснее сразу со всех сторон.
Хотя, здесь, посреди джунглей разбойников быть не должно. На то они и разбойники, чтобы разбойничать, а кого тут встретишь вдали от населенных мест? Правда, поговаривают, в джунглях обитают дикие племена, причем очень воинственные.
"Но без воды нам не обойтись, - размышлял я. - До Опситалета несколько дней пути".
- Господин Брендос, - обратился к навигатору, уже позже, передавая ему вахту, - увидите подходящее местечко, разбудите меня, будем снижаться. Мне, к сожалению не повезло.
И действительно, все время вахты я тщетно всматривался сверху в джунгли, пытаясь увидеть хоть какую-нибудь речушку или ручеек, лишь бы с чистой проточной водой. Обычно все реки в джунглях с медленным, можно сказать, величавым течением, соответственно и вода в них для питья годна только после кипячения. Мало того, мы себе анкер так заилим, что потом придется долго ее очищать.
Спать я, правда, и не собирался, имелось у меня одно неотложное дельце. Доставая с нижней полки л" хасс, чтобы передать его Аднеру, я опрокинул корзинку с вещами Николь и часть вещей вывалилась. Нет, рыться я в них буду, дело в другом. Мирра, укладывая вещи Николь, на самый верх корзины положила письменный прибор, представляющий собой изящную шкатулку, у Николь все изящное, как и сама она. То, что шкатулка - письменный прибор я знал точно: много раз видел его раскрытым. Но дело не в нем самом. Поверх него, сразу под крышкой, лежал сложенный пополам лист бумаги. Ну а где еще он мог лежать, как не на самом верху, если выпав, шкатулка оказалась на нем сверху? Уже потом, когда Родриг разделывал пробоину от каменного ядра, он листок сдвинул, и я увидел, что он наполовину исписан. Тогда было не до него, и, вспомнив о листке уже на вахте, я с нетерпением ждал, когда же он, наконец, закончится, и я вернусь в каюту. А вдруг это письмо и оно касается меня лично?
Нет, конечно же, я не стану его читать, если письмо начинается со слов: "Николь, любимая" или "Антуан, любимый", возможно "любимый Грег" или что-нибудь еще в том же духе. Но ведь может случиться и так, что я прочту в нем: "Прости меня Люк. Прости и прощай", а дальше будет изложено, почему так произошло. Нет хуже, чем неизвестность, и, по крайней мере, я буду знать, что Николь действительно ушла сама.
В каюте меня ждало жестокое разочарование. Текст, написанный четкими красивыми буковками почерком явно принадлежащим Николь, был на совершенно незнакомом мне языке. В какой-то мере утешало одно: он начинался не с двух или трех слов, а сразу с целой строки, и таким же образом продолжался до самого конца. Подумав, я тщательно скопировал несколько строк из середины.
"Покажу Брендосу, он человек немало образованный, глядишь, и выяснится чего", - подумал я, глядя в иллюминатор на проплывавшие внизу джунгли.
Уложил все назад и прикрыв крышкой, я задвинул корзинку в самый угол, где уже точно никто ее не опрокинет.
Усевшись за стол, я уперся в него локтями, положил подбородок на сжатые кулаки, и, как говорят в романах, предался самым грустным размышлениям. Погрустить мне не дали, за дверью послышались тяжелые шаги, и следом раздался стук.
- Входите, - разрешил я.
Это Родриг, только он топает так громко, а вес у него!.. Удивительно, Лард еще крупнее его, но передвигается бесшумно. Хотя чего тут удивительного, Аделард - воин.
- Капитан, господин Брендос просит вас пройти на мостик, - через приоткрытую дверь поведал мне Род.
Выйдя палубу, я обнаружил, как Мирра что-то объясняет Роккуэль, показывая на единственную мачту "Небесного странника". Взглянув на нашу пассажирку, я отчасти успокоился: она одета в юбку, так что вряд ли разговор идет о том, как ловчее туда взобраться. Хотя кто его знает, вполне возможно, что в гардеробе Роккуэль есть и брюки, недаром же мы в Эгастере, где такое бесстыдство как женщины в штанах сплошь и рядом.
Мне и к виду самой Мирры в матросских штанах пришлось долго привыкать,
хотя сам ей и их подарил.
"Надо Родрига предупредить. Как только увидит Роккуэль в штанах, чтобы глаз с нее спускал, и даже близко не подпускал к мачте, с нее станется. Почему-то она именно Рода опасается больше, хотя Аделард стоит нас всех, вместе взятых".
- На мой взгляд, господин Сорингер, - указал Брендос подбородком на видимую внизу по левому борту неширокую ленточку реки. - Вполне подходящее местечко.
Я пригляделся внимательнее. Вообще-то найти в джунглях реку с чистой водой занятие довольно сложное. Как правило, все они с мутной водой и зачастую с заболоченными берегами, но с этой нам явно повезло. Даже с той высоты, на которой мы находились, можно разглядеть дно реки, а это говорит уже о многом. Вряд ли в ближайшее время нам удастся отыскать что-нибудь более подходящее, а недостаток воды уже чувствуется.
Хотя бы по недовольному лицу Амбруаза, еще накануне обещавшего накормить нас сегодня замечательным супом из копченных свиных ребрышек, но в итоге готовившего, судя по доносившемуся запаху из камбуза, жаркое. Приходится пить вино вместо воды, но такое тоже хорошо в меру.
- Спускаемся, - решительно кивнул я. - С тем выбором, что здесь имеется вообще, вы нашли лучшее.
Мы зависли над водой на небольшой высоте, достаточной для того, чтобы дотянуться до нее ведрами с привязанным к ним веревками. Но сначала необходимо было сделать обратную операцию: избавить трюм от попавшей в него воды. Днище "Небесного странника" железное, впрочем, как и у всех остальных летучих кораблей, а железо, как всем известно, боится сырости. Сейчас же ее в трюме хватало. Возни предстоит много, но дело того стоило.
Когда Гвенаэль, наш извечный шутник, предложил пробить в днище дыру, мол, вода сама вытечет, Родриг посмотрел на него так, что тот непроизвольно поежился, а Роккуэль, вместе со всеми спустившаяся в трюм, на всякий случай отступила на шаг назад.
- В голове тебе дыру пробить нужно, - заявил Род. - Глядишь, и вся дурь из нее вытечет.
- Открывай, - махнул я ему рукой, и тот завертел колесом, открывая грузовой люк, расположенный по левому борту корабля.
В трюме стало значительно светлее, и первым делом я взглянул наверх, под палубу, интересуясь: что же там сотворил Аднер, заставив двигаться "Небесный странник" без помощи парусов? Так, вон они, тяги, откованные ему кузнецом в Твендоне. Вот и два дополнительных л" хасса, выдающие свое присутствие неярким языком пламени, заключенных в них. А при помощи той рукояти, Аднер, судя по всему, и заставляет корабль идти вперед. Надо же, как все просто, и ведь работает! И как такое никому в голову раньше не приходило?!
Аделард подошел к самому краю створки, только что бывшей частью борта корабля, осмотрелся по сторонам, затем пожал плечами: как будто бы никакой опасности не видно. Ну что ж, если он, с его опытом, ничего не заметил, то нам и подавно не удастся.
- Приступаем, - скомандовал я, затем приблизился к Аделарду вплотную.
- Лард, присмотри за леди, - указал я глазами на Роккуэль, увязавшейся вместе со всеми в поисках новых впечатлений, на что тот молча кивнул.
Вообще, у меня сложилось такое впечатление, что девушка недовольна тем, что я уделяю ей слишком мало внимания. С другой стороны меня тоже можно понять: я обещал капитану Миккейну благополучно доставить ее в Опситалет, но ни слова не сказал о том, что всю дорогу ей не будет скучно.
Люди быстро построились цепочкой, где самым крайним оказался Родриг. Ему и придется выливать ведра с водой за борт.
Некоторое время так все и происходило: скребущий звук совка, собирающего воду между шпангоутов, плеск воды, выливаемой из совка в ведро, позвякивание дужки самого ведра, и, в конечном итоге, голос Рода, выливающего ведра за борт, и зачем-то считающего их количество:
- Тридцать четыре… Сорок семь… Сто двадцать девять… Двести девяносто два…
Я думал, что Роккуэль вскоре надоест смотреть на то, как люди передают друг другу ведра, но не тут-то было, она упрямо не желала покидать трюм. Еще и пыталась взглянуть вниз, как будто бы с палубы этого сделать нельзя. Аделард мягко, но настойчиво преграждал ей дорогу, каждый раз оказываясь у нее на пути.
Наконец, когда счет ведрам вплотную приблизился к пяти сотням, Амбруаз, работавший наравне со всеми, заявил:
- Все. Остальное можно собрать тряпками.
- Приступим к обратной процедуре, - заявил Родриг, берясь за веревку, привязанную к ведру.
За второе ведро взялся Гвен. Представив, сколько времени понадобится на то, чтобы заполнить емкость хотя бы на четверть, я поневоле скривился. Танк вмешает почти восемьсот ведер, а это значит, их придется поднять на борт около двухсот. Многозначительно взглянув на Ларда: "Глаз с нее не спускай", я направился к трапу, ведущему на верхнюю палубу.
Спокойно пройти мне удалось лишь несколько шагов, после чего за спиной раздался вскрик Родрига. Стремительно обернувшись, я увидел его, пронзенного насквозь длинной стрелой. Родриг непременно вывалился бы из люка, если бы не страховка в виде веревки, обвязанная у него вокруг пояса. Что он, что Гвенаэль, оба были ею обвязаны.
"Хорошо, что я заставил их обвязаться", - было моей мыслью, когда я бросился к его оседающему телу.
Аделард, подхватив Роккуэль здоровой рукой, понес ее вглубь трюма, а Гвенаэль рванулся наперегонки со мной. Он забыл, что обязан веревкой сам, и она, растянувшись во всю длину, отбросила его назад, заставив упасть. И вовремя, потому что еще одна стрела, мелькнув там, где он должен был находиться, ушла вверх, звякнув наконечником по одной из металлических тяг привода л" хассов, расположенных под палубой "Небесного странника". Подхватив Родрига под мышки, я потащил его вглубь трюма, с ужасом ожидая, что он сейчас начнет сползать мне под ноги.
Но нет, Родриг попытался освободиться, заявив:
- Все нормально капитан, я сам.
И только тут я обнаружил, что стрела угодила ему в предплечье правой руки, и мне всего лишь показалось то, что она пробила его насквозь, когда он находился ко мне боком.
Существовала еще и вероятность того, что наконечник стрелы отравлен, приходилось мне слышать о множестве подобных случаев, и потому я взглянул на его лицо. Но как тут определить на взгляд? К тому же яды бывают замедленного действия. Поставив на ноги Роккуэль в глубине трюма, в два прыжка к Родригу подскочил Аделард. Он бегло осмотрел рану, затем, зажав в кулаке черенок стрелы, большим пальцем сломал его, после чего резким движением вырвал обломок. Родриг вздрогнул всем телом, скрежетнул зубами, но даже стона не издал.
Гвенаэль яростно крутил рукоять подъёмного механизма люка, закрывая его, а рядом с ним наготове стоял Амбруаз. Я промчался мимо побледневшей как полотно Роккуэль к трапу, ведущему на верхнюю палубу. Энди должен дежурить у кабестана, и не дай бог он от него отлучился, я ему такое устрою!
Но нет, Ансельм стоял возле него, и даже держался за рукояти
- Три оборота вправо, поднимаемся! - проорал я, и "Небесный странник" вздрогнув всем телом, послушно полез вверх.
В три прыжка я оказался на мостике, обнаружив навигатора Брендоса перегнувшимся через борт, и внимательно что-то рассматривающего внизу, в джунглях.
- Рианель, - закричал я, по-моему, всего во второй раз за все время нашего знакомства назвав его просто по имени. - Отойдите от борта!
Но какие тут могут быть условности, когда в любой момент может прилететь очередная стрела от невидимых в густой растительности джунглей, стеной стоявшей по обоим берегам реки лучников. Или непривычность моего обращения, или едва не сорвавшийся голос заставили навигатора мгновенно обернуться на крик.
- Хорошо, капитан! - отозвался он спокойным, невозмутимым тоном, и мне на миг стало неудобно за свое поведение.
- Не выглядывайте за борт, господин Брендос, - на это раз голос мой прозвучал вполне спокойно. - Кто бы они ни были, но пускают стрелы очень метко. Родригу стрела угодила в руку, а Гвен избежал ее только чудом.
- Никому за борт не высовываться! - закричал я, свешиваясь с мостика на палубу, хотя на палубе кроме Энди и Мирры никого не было видно. Ничего, "Небесный странник" - корабль крохотный, и мой голос отлично услышат все, где бы они ни находились. Из трюма послышался звук закрывшегося бортового люка.
"Надеюсь, больше никого не успели зацепить", - подумал я.
Теперь необходимо поставить парус, и уйти отсюда как можно быстрее. Не сомневаюсь, каждый из нас горит жаждой мщения за столь подлое нападение, но что мы можем сделать? Снова, как тогда, в бухте Жемчужной напасть на них сверху? Но для этого необходимо хотя бы увидеть тех, кому мы собираемся мстить.
- Господин Брендос. Удалось ли вам увидеть хоть одного из них? - указал я пальцем в палубу.
- Нет, господин Сорингер, - отрицательно помотал головой тот. - Разве что мелькнувшую тень. К тому же я не слишком уверен в том, что она принадлежала именно человеку.
На палубе начали появляться люди. Первым показалась Роккуэль в сопровождении Аделарда. Аделард довел ее до самой каюты, открыл перед ней двери, дождался пока она войдет в нее, затем аккуратно прикрыл их. Когда Роккуэль появилась в щели приоткрытой ею двери, он строго взглянул на девушку, и та поспешно ее захлопнула.
"Небесный странник" к тому времени поднялся достаточно высоко, чтобы можно было без опаски выглянуть за борт: достать стрелой на такой высоте уже невозможно. И я выглянул, пытаясь разглядеть в сплошной зелени хоть что-то. Но мне, в отличие от навигатора, даже ничьей тени увидеть не удалось.
"Нет, мщение явно не удастся, и лучшее из решений - забыть обо всем, что с нами случилось здесь".
Я уже открыл рот, чтобы распорядиться поднять парус, когда "Небесный странник" начал набирать ход.
"Как же так!" - с недоумением взглянул я на голую мачту, и только тут вспомнил об Аднере, и его замечательном устройстве, позволяющем обходиться без парусов. То-то на палубе его не видно, а ведь в трюме он был и даже работал наравне со всеми. И все же необходимо предупредить его, чтобы без команды с мостика ничего не делал, чревато. Ну а если бы мы были в опасной близости от какой-нибудь скалы? Затем мне пришла в голову новая мысль:
"Сможет ли двигаться корабль над самой землей, что в принципе под парусами невозможно? Надо будет проверить при случае, может пригодиться", - решил глядя на то, как на мостик орлом взлетел Гвенаэль.
Гвен встал к штурвалу, хотя необходимость в этом еще не возникла: "Небесный странник" не набрал еще достаточно хода, чтобы слушаться руля.
Следом поднялся Родриг, белея свежей повязкой на правой руке - работа Мирры.
- Род, сколько успели поднять на борт?
- И десятка ведер не получилось, - поморщился тот то ли от боли, то ли от того, что все сорвалось.
Да уж, их нам явно не хватит и придется рискнуть еще раз, но в более подходящем месте. Только где его отыскать?
- Как рука? - поинтересовался я у него, ругая себя за то, что не поинтересовался в первую очередь именно его ранением.
- Все нормально, капитан. Главное - кость не задета.
- Ты сразу говори, если почувствуешь что-то не так, - попросил я его, на что он кивнул.
Вдруг яд на наконечнике все же присутствовал, но какого-нибудь замедленного действия? Хотя чем мы в это случае сможем ему помочь.
"Эх, будь с нами Николь, - теперь поморщился я. - Она обязательно смогла бы".
И я поморщился снова.
- Все будет нормально, капитан, - вероятно Родриг принял все мои гримасы к себе лично, хотя частью так оно все и было.
- Нисколько не сомневаюсь, Родриг, - кивнул я.
И уже в спину добавил:
- Передай Аднеру - все, хватит л" хассы мучить. Дальше пойдем под парусом.
Все-таки непривычно, когда корабль двигается с убранными парусами. Но ничего, пройдет время, и все будет по-другому.