Ушелец - Максим Хорсун 16 стр.


За полгода, проведенные на Земле, Раскин сталкивался со спорами Обигура несчетное количество раз. Неудивительно - ведь они оккупировали ряд ниш на рынке низко- и среднеквалифицированной рабочей силы Федерации, полностью или большей частью вытеснив человека из сферы услуг: торговли, управления общественным транспортом. Об Обигуровских спорах у него сложилось мнение как о неспешных, прагматичных существах с флегматичным темпераментом. Другие ушельцы поговаривали - спору можно в два счета обвести вокруг пальца. Но Раскин полагал, что споры не так просты, как кажутся. Попробуй объегорь разумное существо, которое в состоянии вырастить любое количество глаз с удобной ему стороны. Или превратить девяносто процентов своей массы - в мозг.

Спора приближалась с невероятной скоростью. Кто-то запоздало принялся палить из автомата. Но пули проходили сквозь бугристую плоть, не причиняя слуге Всеобщности видимого вреда.

Когда до людей оставалось не более метра, протоплазменный ком развернулся в воздухе, превратившись в плоский язык серо-коричневой плоти, - отталкивающий, словно видавшая виды половая тряпка. Эта масса рухнула на Москита, с головой утопив человека в желатиновых складках. Худые ноги, покрыть которые инопланетной протоплазмы не хватило, судорожно забились, исчезая в клубах едкого дыма.

- Она его переваривает!!! - завопил какой-то "сине-черный".

Переваривает! Он подозревал! Еще на Земле понял, что когда-нибудь мирное сосуществование двух великих цивилизаций прекратит крик именно такого содержания. Одна раса уничтожит вторую самым простым и эффективным способом - съев ее. И не икнутся некоторым инородные протеины…

Раскин услышал за спиной щелчок. Рукам стало свободнее. Наконец!

Он поспешно вскочил на ноги, оттолкнув зазевавшуюся Веронику.

В это время спора сползла с того немногого, что осталось от Москита. Вновь собралась в серый ком (а масса-то прибавилась! - мысленно присвистнул Раскин). В глубине кома образовалась полость. Внешняя поверхность споры натянулась до прозрачности, затрепетала, и ушелец понял, что инопланетянин закачивает внутрь воздух, нагнетает давление, чтобы выстрелить собой, словно бутылочной пробкой.

Под руку подвернулось ружье Москита. Раскин подхватил его и, недолго думая, пальнул во вмонтированный в стену распределительный щит. Сверкнула бело-синяя вспышка, засмердело горящим пластиком. Люди Томаса бросились врассыпную, очевидно, не зная, кого следует опасаться больше: неуязвимую плотоядную спору, странного лысого человека с безумными глазами и помповым ружьем или же той энергии, которую он безрассудно выпустил на волю.

А Раскин сунул руки в стреляющее белыми искрами пламя. Поднатужился и выдернул из креплений перебитый кабель, на конце которого трещал разряд. Повернулся и увидел, как перед его лицом разворачивается готовый снова и снова поглощать человеческую плоть язык протоплазмы.

Искрящая культя кабеля скользнула по плотной оболочке, оставив на ней рану с рваными краями, а затем вошла внутрь инопланетянина. Существо словно спятило: не издавая ни звука, оно принялось бешено накручиваться на кабель, будто сладкая вата на палочку розовощекого продавца. Раскин отступал, не выпуская из рук импровизированного оружия. Он почувствовал себя в шкуре древнего охотника, которого угораздило выйти с копьем против мастодонта. Ушелец видел, что сердцевина споры, секунду назад казавшаяся мягкой и аморфной, начала стремительно темнеть и уплотняться. Наивный бы решил, что амеба жарится, как кусок мяса на вертеле, однако Раскину что-то подсказывало - инопланетянин пытается судорожно перестроить свои клетки, сделать из них нечто вроде изолятора. Да, споре было несладко: она пускала пену, подобно потревоженной виноградной улитке, брызгала прозрачной, как вода, слизью; дымилась и все же отчаянно стремилась адаптироваться. Упрямо насаживая себя на кабель, она тянулась к рукам ушельца.

А Раскин не мог выпустить кабель и отступить. Как загипнотизированный кролик, он наблюдал за действиями инопланетянина, а тот все больше и больше напоминал скверный, дергающийся люлякебаб.

- Раскин! Проваливай!!!

Он вздрогнул и отпрыгнул в сторону.

Командир Томас занес над сигарообразным телом споры револьвер и спустил курок. Отшатнулся, едва успев закрыть лицо локтем: инопланетянин взорвался изнутри, обдав все вокруг горячей жидкостью цвета охры.

Стылые струи дождя уплотнились. Чаще и чаще среди темного свинца воды стали проскальзывать белые комья рыхлого снега. И вот уже очередной порыв ветра закружил над плоскими крышами бараков и лабазов густую метель.

Раскин стоял, опираясь на ружье Москита.

- Я попросил снять с меня наручники, - обратился он сквозь круговерть снежинок к Томасу. - Надеюсь, вы не возражаете?

К пролому в стене кратера вышли четырнадцать человек, включая ушельца. Пятеро из них были ранены и еле держались на ногах. В их числе оказался и полнолицый командир Томас Венек, как выяснилось, по крови - финн. Весьма темпераментный финн, насколько мог судить Раскин.

На что ты надеялся? - размышлял ушелец, глядя, как Томас в очередной раз прижимает к шее универсальный инъектор. Короткие, толстые пальцы скользили по сенсорной панели устройства. "Боль", "головокружение", "тошнота" - вводил он поочередно. Инъектор на основе симптомов должен был составить лекарственный коктейль и впрыснуть его в подергивающуюся вену.

С небольшим отрядом двинуться через захваченный Грибницей город - разве это не безумие? Разве не безумие - вести четырнадцать человек, включая одного ушельца, на основные силы противника, усиленные тремя лазерными "самоходками"?

Иногда Томаса рвало. Он делал это, не замедляя шага. С выражением холодного презрения на лице, будто сплевывал досаждающую мокроту.

Тогда всем становилось очевидным, что Томас долго не протянет. И что бой за "Небиро" будет до обидного коротким.

Несколько минут назад за их спинами стреляли. Правда, недолго. Очевидно оставшиеся в живых "зомбаки" решили проверить, действительно ли все "сине-черные" покинули купол гиперпространственной станции, и нарвались на отряд Павло, желающего самоутверждения.

Прожектора на фермах, окружающих проход в стене, люди Томаса погасили парой одиночных выстрелов.

Далее они должны были миновать зажатое с обеих сторон каменистыми склонами ущелье и затем - спуститься в чашу соседнего кратера. Раскин смотрел на дорогу среди скал и покрепче прижимал к себе автомат. Да, "сине-черные" разрешили ему защищать жизнь самостоятельно. Видимо, поняли, что своими силами обеспечить ушельцу безопасность они уже не могут. А путь, по которому им предстояло пройти, представлял собой классическое место для засады. В традициях горных войн в Афганистане, Чечне и Крыму.

- Вероника… - Томас поморщился. Попытался договорить, закрыв глаза: - "Небиро"… пора…

Вероника сняла с пояса сигнальный пистолет.

Раскин проводил взглядом изумрудную звездочку и выругался сквозь зубы.

Привет! Враг, не спи: мы идем!

Метель прекратилась, ветер утих. Теперь снег падал вниз ровно, неспешно, что-то нашептывая самому себе. Льдистая каша под ногами постепенно густела. Температура падала, вот-вот, и дороги прихватит морозом.

Разоренный город молчал. Над развалинами рудоперерабатывающего завода полыхало пламя и клубился дым. После боя со спорой на них никто не нападал. Было бы легкомысленно предполагать, что у Грибницы в Цирконе не осталось других более или менее многочисленных формирований…

- Вероника, - Раскин обратился к своей теперь уже бывшей сопровождающей, - что такое дисперсионный щит? У нас вроде ничего подобного на вооружении не состоит.

- Дисперсионный щит? - она задумалась. Щелкнула пальцами. - Луч лазера, попадая в дисперсионный щит, становится пучком безобидных фотонов, а ракета - дорогостоящей железной болванкой.

- А… - протянул Раскин. - Ясно…

Конечно, ничего ясного он не видел. Опять какие-то инопланетные гаджеты, вроде одноразовых порталов…

Но идти молча сквозь шорох снега, ежесекундно ожидая, что он перерастет в грохот скатывающихся на голову камней и тарахтенье автоматов, почему-то оказалось для него невозможным. По крайней мере сегодня. Да никто и не приказывал ему закрыть рот. Неужели действительно ожидали контакта с неприятелем лишь возле "Небиро"?

- Дисперсионный щит - двустороннего действия… - продолжила говорить Вероника. - Огонь с другой стороны щита тоже теряет эффективность… Кроме того, дисперсионная заслонка убивает все живое… Через нее не пройти ни нам, ни "зомбакам"… Это как-то связано с изменением скорости электронов в атомах…

Раскин понял, что ей тоже не по себе. Да и любому в их ситуации было не по себе: шутка ли, пройти сквозь уличную мясорубку, потерять враз половину отряда и выйти с автоматами на осадную технику "зомбаков". Все равно, что в старину - с шашками на танки.

"Зомбаки"… Кто бы знал, насколько мерзко лишать жизни создания, которые одной с тобой крови! И не только крови - у них такие же лица, такое же телосложение, внутренние органы выполняют те же самые функции. Заслуживают ли смерти эти несчастные только потому, что были превращены - не по своей воле - в марионеток Грибницы?

Сейчас никто не ответит на этот вопрос. И даже не обременит голову обдумыванием этого вопроса. Когда ситуация сложная, решение приходится принимать самое простое. Делать еще один шаг на пути к вселенской энтропии.

"Сине-черные" беспрепятственно миновали ущелье. Не доходя до естественной арки входа в кратер, где их ждал "Небиро", уже можно было разглядеть тянущиеся к небу радиомачты корабля. Хорошая приманка… Сытная.

Там, где тракт переходил в крутой спуск, они рассредоточились, растворились среди валунов.

Раскин увидел корабль: он занимал всю ширину кратера, сегментный и бронированный, словно нильский крокодил. Ушелец сразу узнал эту модель: что-то вроде "Крона", только тяжелее. Ощущение тяжести создавала дополнительная броня, к месту и не к месту приляпанная на продолговатый корпус.

Еще он увидел две "самоходки". Четырехногие, на вид абсолютно неуклюжие машины, - а на самом деле специально созданные механические монстры для ведения боевых действий в горной местности, - они застыли, развернув двуствольные турели к "Небиро". Их наводчики целились в открытые грузовые люки, темнеющие вдоль борта транспорта.

Лучшей мишени и не придумать: лазеру не нужно будет прожигать толстую броню, лучи сразу же проникнут внутрь корабля, превращая все на своем пути в однородную кипящую массу. Очевидно, команда "Небиро" только сейчас решилась открыть корабль: плоскости аппарелей все еще опускались к земле.

- Они что, для нас оставили люки нараспашку? - спросил Раскин Томаса Венска. - Мы пойдем… через эти люки?

Лицо командира дернулось. Ему было паршиво, и тратить силы на слова не хотелось.

- Конечно! - выдавил он.

Раскин стряхнул с лысины снег, поежился. Выглянул из укрытия, пытаясь прикинуть, как Томас планирует прорваться через механических монстров. Настораживало и то, что остальных сил "зомбаков" видно не было. Наверняка бойцы Треугольника засели в засаде. Пускают слюни и ожидают приказа из Всеобщности.

"Небиро" содрогнулся от оглушительного взрыва. Из открытых люков, в которые целились "самоходки", вырвались дымные вихри, полыхнуло пламя…

Вот и все, - отрешенно подумал Раскин. - Конец кораблю. Все закончилось быстрее, чем можно было предположить. И не помогло хваленое "дисперсионное поле"…

…Новый порыв ветра унес дым к дальней стороне кратера. Послышался лязг металла: одна из "самоходок" попыталась развернуться на трех оставшихся лапах. Ее экипаж не справился с маневром, машина начала заваливаться набок и в конце концов рухнула, - черное пятно на заснеженном поле. Вторая "самоходка" продолжала стоять, но ее темный панцирь треснул. Разошелся, обнажая механическую внутренность, освещенную вспышками электрических разрядов и языками огня.

Громыхнуло и с другого борта "Небиро". Третья, невидимая "сине-черным" "самоходка" пришла в негодность следом за первыми двумя.

- Стрелочник догадался перемонтировать подвеску… - пробормотал Томас и открыто поднялся в полный рост. - Вперед! - прозвучал над нагромождением глыб его короткий приказ.

- Вперед? - переспросил Раскин, от удивления забыв, что из-за валуна лучше бы не высовываться.

Вероника хлопнула ушельца по плечу, подталкивая вслед за Томасом.

- Ты же говорила, что этот щит - двустороннего действия! - попытался добиться ответа Раскин.

- Верно! - кивнула на ходу Вероника. - Но кинетическим пушкам, бьющим стокилограммовыми твердотельными снарядами, плевать на дисперсию. Против лома нет приема!

Раскин уставился на "Небиро". Так, значит, в грузовых шлюзах транспорта скрывается тяжелая артиллерия! Он содрогнулся, представив, как этот бронированный "Крон" рыщет по пространству Федерации. Там, среди пустынных межпланетных просторов, куда уходят корабли, чтобы совершить гиперпространственный прыжок, он выбирает объект - другой корабль. Сближается с ним, не переставая трезвонить в эфире: "Я - транспорт такой-то, мне требуется помощь…" В нужный момент, когда никто не подозревает о подвохе, когда обе машины идут борт о борт, неожиданно открываются грузовые шлюзы; скользят по рельсовой подвеске орудия, выталкивая в вакуум снаряды. И другому кораблю с ними уже не разминуться и не отразить их…

Из "Небиро" вновь повалил дым. На этот раз какими-то желтоватыми, болезненными клубами и снизу корпуса. Дым тяжело льнул к грунту и нехотя заполнял объем кратера.

- Стой! - приказала Вероника.

Раскин послушно замер. Он уже ощущал, что воздух стал мятным на вкус. Происходящее напоминало ему о чем-то давно забытом, быть может, даже опасном. О чем же?.. На его пути слишком много вопросов оставались без ответов. Но только не этот.

- Дай мне автомат, - потребовала Вероника.

- Зачем? - спросил он, снимая с плеча оружие. Неожиданно он понял, что на глазах выступили слезы. Нет, не слезы, - просто лицо Вероники расстроилось, поплыло, будто он смотрел на нее сквозь застилающую глаза влагу. Он заморгал, пытаясь вновь вернуть зрению фокус.

- Зачем? Чтобы случайно не выстрелил, когда будешь терять сознание… - ответил искаженный эхом голос из стремительно сгущающейся пепельной мглы.

Глава 3

Ему показалось, что этот сон не завершится никогда.

Впрочем, зачем? Наконец стало хорошо. Спокойно. Тепло. Растворились боль и страх, исчезли сомнения.

Осталось лишь неспешное течение седых волн, да еще интонации и незаконченные мизансцены, - они иногда проскальзывали через редкие просветы в пелене светлого, словно древесный дым, марева.

В конце концов Раскин понял, что находится в двухместном лазарете. Перед его глазами то проявлялись, то вновь погружались в туман жутковатые очертания медицинских приборов у стены напротив. Он лежал на узкой, но удобной койке, накрытый тонким шерстяным одеялом до самой шеи. Он понимал, что его помыли и переодели, и мысленно был благодарен тем, кто не побрезговал это сделать. Теперь на нем была чистая футболка и просторные трусы. Правую руку покалывало на сгибе локтя. Скорее всего, туда вшили катетер и теперь вкачивают в него… Что, интересно, они в него вкачивают? Имеют ли они хоть малейшее представление о реабилитации мутантов его типа?

К черту! Стоит ли привередничать? Покой, сон двадцать два часа в сутки, глюкоза и витамины внутривенно, - через какое-то время он встанет на ноги.

Конечно, подло они его… газом… И ведь никто не предупредил.

А сами, интересно, как? Фильтры в носу? Ингибиторы в крови?

Вопросы, вопросы…

Потом он понял, что соседняя койка тоже кем-то занята. Первая мысль была, что вместе с ним в лазарет загремел Томас Венек. Ведь это его, кажется, приложили молотком по бритому затылку?.. Раскин поморщился. Вот это была драчка! До сих пор мороз по коже…

Через какое-то время он проснулся опять. Со стороны соседней койки слышался повторяющийся шуршащий звук. Не слишком громкий, но навязчивый и не очень приятный.

Он скосил глаза. Среди смятых простыней сидел сонный Павло и вертел вокруг пальца пистолет. Молодой человек, как и Раскин, был лишь в трусах и футболке. Насколько можно было судить, для него операция на Барнарде-1 закончилась без серьезных повреждений. Вот только лицо… Ха! Лицо вызывало сочувствие. Глаза, как две щелки, сверкали из складок потемневшей, распухшей плоти. Из носа, что теперь напоминал картофельный клубень, торчали кончики ватных тампонов.

Выбрался все-таки, паршивец! "Зомбаки" отделали будь здоров, но, как говорится, до свадьбы заживет!

Раскин заметил, что в его пистолете нет обоймы. И слава богу! Не хватало еще, чтобы этот увалень продырявил корпус…

- Очухался… - констатировал Павло, не прекращая играться пистолетом. - А правда у тебя здесь, - он рубанул ребром правой руки по запястью левой, получился не очень приличный жест, - ножи спрятаны?

Раскин хмыкнул и приподнялся на локтях. "Этот парень вроде не прочь поболтать языком, какие-то ответы я получу от него", - подумал он не без энтузиазма.

…Однако Павло Трыщун оказался сложным собеседником. Любую тему он выворачивал под непредсказуемым углом. Вопросы Раскина, тем более какие-либо его ремарки, чаще всего игнорировал. Исчерпав одно, Павло переходил к другому. Очень часто не замечая, что Раскин давно уже спит…

- Сколько времени я был без сознания? - начал ушелец классически.

- Тут про тебя всякие небылицы рассказывают, - с готовностью отозвался Павло, - говорят, "зомбаков" раскидал со связанными руками; говорят, со спорой один на один сошелся. А я им отвечаю - так это ж земляк мой! Он еще не то наворотить может! - Павло мотнул вокруг пальца пистолет. Помрачнел. - Пистолет второй, представляешь, потерял на Барнардщине… Пистолет-то хорош, сталь вороненая, двенадцать патронов в обойме, один в стволе. От отца досталась пара… Еще и дед с ними ходил…

Раскин вежливо выразил сочувствие. Собеседник пропустил слова ушельца мимо ушей.

- Отличная была пара! Пара - что надо! Дед мой с СССР-овцами бился. Знаешь, сколько жидов и москалей стояли на карачках перед этими пушками и умоляли о пощаде? Не пересчитаешь!.. - его глаза вдруг изменили выражение. Как будто он о чем-то запоздало вспомнил. - Ты, кстати, сам-то кто будешь?

- Русский, - бросил Раскин, глядя в металлический потолок.

- Ага! - обрадовался Павло. - А откуда?

- Из Запорожья.

- Ага! - завопил вдвойне обрадованный Павло. - Вот таких, как ты, мой дедушка и ставил на колени под стеночку…

- Ты чего, - не удержался Раскин, - искендеровец, что ли?

- Страшно? - Павло навел на Раскина разряженный пистолет. - Страшно… - почему-то решил он. Собственный вывод принес ему удовлетворение. - Но ты не ссы, земляк, времена уже не те. Как бороться за национальную идею, если Федерация объединяет всю Землю и еще кипу планет? От такого расклада сам Теймурас Искендеров бы в гробу перевернулся!

- Значит, ты не станешь стрелять мне в спину? - вновь вставил Раскин. И вновь он не был услышан…

Назад Дальше