Конрада Шнайдера признали виновным по всем пунктам обвинения. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какой приговор вынесет ему Трибунал Федерации. Шоу закончилось хэппи-эндом, злодей наказан и справедливость торжествует. Информации о том, что приговор приведен в исполнение во Всеобщности не было, Раскин надеялся, что он успеет побывать на Забвении до того момента, как метафорическое копье пронзит метафорического дракона.
Он не должен думать об этом. Лишние мысли - прочь! Сконцентрироваться на предстоящей высадке…
Какое же это мучение: ежесекундно следить за тем, что происходит в твоих извилинах; пресекать опасные, могущие выдать тебя мысли до их зарождения. Он говорил с собой, затем обнаруживал, что с ним с доверительностью дорогостоящего психоаналитика беседует коллективное сознание Всеобщности. Попробуй не свихнись!
Раскин предполагал, что его отношение к Всеобщности невозможно укрыть от всезнающей системы. Закрывайся или не закрывайся, куй ментальные эгиды или укрывайся внутри панциря пустых, безобидных мыслей ("вот - стакан, он граненый и сделан из стекла, сейчас я подойду и налью в него виски, виски - это алкогольный напиток…" - иногда ему казалось, что он готов писать оды пустому месту, лишь бы не выдать себя). Смесь из ненависти, брезгливости и страха просачивалась сквозь все мысленные кордоны, и Всеобщность шипела, словно разогретая фритюрница, но оставалась подчеркнуто дружелюбной и выходила на связь по малейшему требованию. Он был ей необходим. Всеобщность позволяла тешиться иллюзией свободы действий и свободы мышления, как домашнему хомячку - бегом внутри колеса, чтобы он, Раскин, не захирел и не издох в неволе раньше времени.
Вероника Элдридж во Всеобщности себя не проявляла. Может, ее перерождение еще не завершилось, а может, она уже движется от созвездия Голубя к созвездию Геркулеса в виде обезвоженной, ломкой статуи. Едва ли сорвиголовы "Небиро" оставят ее в живых, заподозри, что Вероника носит в себе Грибницу. Хотя проглядели же Павло, проглядели, будь они неладны!
Павло тоже не давал о себе знать. С одной стороны, у Раскина не было ни малейшего желания слышать его мыслишки в своей голове, с другой - хотелось бы подсмотреть хоть одним глазком, что предпринимает враг, дабы не позволить застать себя врасплох. Но Всеобщность не позволяла подобных манипуляций внутри системы. Она не допускала хакерства.
Грибница Раскина требовала протеины. Он понял это, открывая третью по счету банку с тушеной свининой. Есть абсолютно не хотелось, тем не менее он послушно счистил пластмассовой вилкой слой застывшего жирка.
Звезды в иллюминаторе пришли в движение, словно разноцветные частицы внутри калейдоскопа. Космос перевернулся "с ног на голову". На минуту в поле обозрения оказалась гирлянда сияющих навигационными огнями гиперпространственных модулей, находящихся в дрейфе, затем корабль накрыла тень. Обзор заполнила собой черная рифленая плита - утяжеленный броней борт другого корабля. Раскин понял, что грузовик, доставивший его в систему 61-й Лебедя, стыкуется с "Микадо".
Все возвращалось на круги своя.
"Надеюсь, мне не нужно будет повторно знакомиться с экипажем", - обратился Раскин к Всеобщности.
"Здесь Козловский, - рад продолжить с тобой работу".
"Здесь Ирен Родригес. Счастлива за вас с Вероникой. Бедняжка так нуждалась в сильном плече".
"Мы счастливы", - выделил первое слово Козловский.
"Мы, - согласилась Родригес. - У меня захватывает дух, когда я думаю о наших детях, ведь они родятся во Всеобщности. Им не понадобится катализатор, чтобы слиться с разумом Вселенной в одно целое…"
А ведь они правы: вскоре зараженные Грибницей начнут плодиться и множиться со скоростью, которую задаст им Всеобщность. Раскин до этого момента ни разу не задумывался о такой перспективе. Через полгода-год пространство Солнечной Федерации наводнят миллионы мутантов, у которых с представителями рода человеческого будет гораздо меньше общего, чем у нелюдя-колонизатора Раскина.
По-видимому, он и в этот раз не смог как следует замаскировать свое отвращение, и счастливая парочка звездных капитанов удрученно отпрянула. Их место заняла холодная, как мятная настойка, неперсонифицированная ипостась Всеобщности.
"Федор, можно начать работу, как только будешь готов".
- У меня есть вопрос, - сказал Раскин, приводя между делом каюту в порядок. Наверняка его переселят в один из модулей импровизированной станции. Корабль снабжения, лишившись груза, уползет через гиперпространство назад - к Солнцу.
"Разрешается задать любые вопросы".
За дверцей шкафчика оказалась початая бутылка виски. Выпивку Раскин успел прихватить, несмотря на то что из Женевы его увозили в срочном порядке. К алкоголю Грибница, живущая в его организме, относилась с пониманием. Кажется, она даже использовала метиловый спирт для синтеза каких-то необходимых ей веществ. Вот только лишний стаканчик мог породить в голове Раскина ненужные мысли. Опасные мысли.
- Меня интересует Гордон Элдридж, он работал на Забвении по вашей наводке? - Раскин сделал большой глоток из горлышка.
"По нашей".
- Но ведь он не был подключен к Всеобщности. Как это понимать? - теперь в руки попалась покрытая позолотой коробочка. Он приоткрыл крышку, полюбовался орденом, затем захлопнул ее и спрятал в карман. Снова приложился к бутылке.
"Это было мерой предосторожности. Мы не можем рисковать системой, внедряя ее элемент в эпицентр неизученной аномалии".
- И вы послали на заклание человека… Это было весьма конструктивное решение.
В дверь постучали. Раскин обернулся, посылая через Всеобщность приглашение войти. На пороге появилась Скарлетт - всю дорогу от Земли до Забвения она провела в соседней каюте. На Скарлетт была надета та же парадная форма, в которой он видел ее в Трибунале Федерации. Раскин вопросительно вскинул брови. Скарлетт изобразила обтянутыми черной перчаткой пальцами шагающего человечка. Пора было выдвигаться. Кивком указал на бутылку. Скарлетт отрицательно покачала головой.
"Это решение оказалось неверным, - продолжила диалог Всеобщность, - и результатов мы не получили. Человек высадился на Забвении, контакт с ним прервался. Миссия осталась невыполненной".
Раскин последовал за Скарлетт по коридору, к стыковочному шлюзу. От женщины пахло тяжелыми духами, такими, какими предпочитали пользоваться дамы преклонного возраста.
"Мы считаем, что у тебя шансов на успех больше, потому что ты имеешь связь с Всеобщностью, не являясь ее частью. На Забвении не окажешься глухим и немым, как Гордон Элдридж, сможешь поддерживать контакт с системой, получать консультации и передавать информацию. На данный момент ты - единственное существо в исследованном космосе, которое обладает совокупностью свойств, необходимых для успешного выполнения операции".
- Поэтому вы меня и терпите - Раскин улыбнулся.
- Здесь можно говорить мысленно. Не тратя энергию на речевой акт, - посоветовала Скарлетт.
- Нет уж, спасибо. В вашем пространстве и так слишком много тишины.
С Раскиным возился тот же майор, что готовил его и к предыдущей высадке на Забвение. Казалось, с тех пор прошло сто лет. Толстяк излучал искреннее радушие и готовность к сотрудничеству. Самого майора не смущало, что белое вдруг стало черным. И что недавно он с таким же рвением готовил человека для миссии, которая могла повлечь за собой перелом в необъявленной войне с Грибницей, а теперь делал то же самое во славу грядущих завоеваний Всеобщности. Он был узким специалистом и выполнял свои функции с самоотдачей и завидным удовольствием.
"Устройство называется "Кокон". - Майор точно не собирался тратить энергию на "речевой акт", несмотря на то что бока были сплошь покрыты ее излишками - в виде жировых складок. Раскин уже научился отличать свои мысли от мыслей, навеянных ему извне. Над ладонью толстяка возникла голограмма: объект, "Кокон", вращался вокруг своей оси; внешне он напоминал вытянутую луковицу, зажатую между двух дисков. - Знакомься: глюонный реактор, в нем воплощены все достижения квантовой энергетики наших друзей - ххта".
Месяц назад майор знал только, что ххта - это раса восьмилапых существ, представители которой внешне напоминают огромных пауков. Теперь он давал инструкции относительно их технологии, будто сам родился и вырос под красным диском Арктура.
"Кокон" инсталлировали в Кратере три месяца назад, - рассказывал майор. - В сердечнике устройства находится "кварковый лабиринт" - пассивная гравимагнитная ловушка, повторяющая в миниатюре структуру и интенсивность магнитных полей нейтронной звезды. В качестве вещества для ядерного синтеза используются углерод, гелий, аргон - наиболее распространенные элементы в атмосфере Забвения. Волна темпорального смещения гасит реакцию, но…
- …после "отлива" все возвращается в норму, - устало договорил Раскин. Кто сказал, что ад - это вечное повторение одного и того же?
Голограмма "Кокона" растворилась в воздухе. Ушелец понял, что видит не стереопроекцию, а изображение, которое транслируется ему в сознание. Точно таким же способом на Аркадии Обигуровская спора внушила ему, что он отсек себе руку.
Над ладонью майора появилось изображение человеческого лица. Раскин мысленно вздрогнул: Гордон Элдридж выглядел не краше, чем он сам. Старики-разбойники…
"Этот человек высадился на Забвении, чтобы активировать механизм воздухозаборника По какой-то причине тот не запустился самостоятельно, вещество не попало в "кварковый лабиринт", и все накрылось медным тазом".
Раскин почувствовал тяжелый вздох Всеобщности. Будто все три кита, несущие на спинах земной диск, тоскливо выпустили из легких воздух.
"Нужно выяснить, в чем проблема, и, по возможности, устранить все неполадки".
- Зачем нужен на Забвении глюонный реактор? Вы что, собираетесь взорвать этот чертов шарик?
Если бы майор ответил: "Да"… Видит бог, тогда он сотрудничал бы с Всеобщностью, не кривя душей. Иррациональная ненависть заставляла сжимать кулаки. Забвение стало его проклятием, Забвение следовало за ним по пятам, Забвение - персональный ад для тех девяти, которых когда-то забросили в каменистую пустыню с единственным заданием - выжить. С заданием, оказавшимся им не по зубам. Федор ненавидел Забвение так же, как и систему Всеобщности, будто и то и другое были одного поля ягодами.
"Если удастся заставить реактор функционировать, на следующем этапе Треугольник и Федерация разместят на Забвении "лабораторию вариантов контакта"."
- Вы хотите сказать, что на Забвении существует разумная жизнь? - Раскин наигранно округлил глаза.
"Да, но это - государственная тайна!" - в тон ему ответил майор. И Всеобщность зашептала миллионом голосов, - какие могут быть тайны внутри коллективного разума? Раскин потер лысину: не могло укрыться, что Всеобщность, поглотив в себя множество человеческих сознаний, приобрела некоторые черты, свойственные людям. Например, сарказм.
"Сейчас на Марсе заканчивается монтаж "лаборатории вариантов". Через месяц она будет доставлена на орбиту Забвения".
- И все-таки жаль, что мы не взорвем эту помойку… - Раскин усмехнулся. - Может, в следующий раз?
"Это будет зависеть от того, что мы обнаружим, Федор", - ответила Всеобщность.
"Когда ты собираешься приступить к высадке?" - спросил майор.
- Как только переварю эту проклятую тушенку, - Раскин похлопал себя по животу. Его альтерэго поспешило возмутиться. - Нет! - сказал сам себе ушелец. - Чревоугодие - грех. Запомни это хорошенько, малыш!
Майор пристально поглядел на Раскина. В его взгляде читалось неприкрытое подозрение. Подозрение, которое с новой силой охватило Всеобщность. Раскин позволил зонду чужого разума скользнуть внутрь его черепной коробки. Через миг напряжение Всеобщности спало.
- Я - свободный радикал, - сказал Раскин майору. И тот кивнул, соглашаясь.
Как и в прошлый раз, вслед за падением вниз головой наступила невесомость.
"Добро пожаловать в ад!"
Корпус шаттла вибрировал, двигатели ревели. Во всем этом Раскин слышал смех. Хохот существа, в пасть которого ему предстояло заглянуть. Ему и Скарлетт - за штурвалом шаттла вновь оказалась бывшая валькирия.
В глубине Кратера клубилась вечная тьма. Забвение ждало их, потирая лапы от предвкушения.
Молчала рация. Действиями Скарлетт управляла Всеобщность. Всеобщность контролировала состояние каждого процессора шаттла, каждой механической детали, рассчитывала траектории и выводила челнок на посадочную глиссаду. Всеобщность непрерывно посылала Раскину запросы о его самочувствии. Всеобщность беспокоилась.
"Ты идешь навстречу… Да, ты стал настоящим адептом. По окончании миссии мы планируем открыть для тебя ресурс ххта и Обигуровских спор. Новые знания и наслаждения, пусть они станут нашим свадебным подарком".
Какой такой свадебный подарок? Нужны ли ему мысли инопланетян, когда он и так носит в голове чертов улей? Улей…
Перегрузки на миг отключили сознание. Он даже не успел клюнуть носом, как снова пришел в себя.
Тик-тик-тик! - шелестел хронодатчик. Его ход заставил Раскина вспомнить капли дождя, барабанящие по покрытой жестью крыше.
У его отца была такая же - на гараже. Гараж стоял во дворе, окруженном с трех сторон многоквартирными домами. Дома были исполинскими, а он сам - микроскопическим существом, сидящим в простенке между гаражами, среди пожухлого пырея. Над вершинами зданий горели четыре солнца, две дневных пары, еще одна ночная пара пряталась за горизонтом. В недосягаемой высоте неба проявились темные линии, превращающие безоблачный свод в ячеистую структуру, вроде пчелиных сот…
Челнок изменил вектор движения.
- Что не так, Скарлетт? - спросил Раскин пилота.
Ему ответила Всеобщность:
"Миссия прервана. Челнок меняет курс".
- Причина? - потребовал ушелец.
"Теряешь свойства свободного радикала. Проблески активности во Всеобщности".
Вот это и случилось. Количество клеток Грибницы внутри его организма стало критическим. Через какое-то время, а быть может - даже сейчас, Всеобщность получит над ним полную власть. Вылепит из него "зомбака" - все, что ей будет угодно. Раскин усмехнулся:
- Не вы ли стремились попасть на Забвение? Я вас доставлю туда.
"Слишком опасно. Влияние через кластер на систему непредсказуемо. Челнок не приземлится на Забвении".
- Скарлетт! Скарлетт! - Раскин мысленно коснулся валькирии. "Либо ты - на высшей ступени иерархии, либо - головой на плахе", - так говаривал недавно Виктор. А еще он не сомневался, что Раскин, если приложит усилия, сможет контролировать "зомбаков".
Пришло время. Его время. Пора мобилизовать все, что он умеет, умел или умел бы… Способности врожденные и приобретенные. Запрограммированные генетиками Колониального командования, привитые вместе с клетками инопланетного паразита, перекраивающего в эти мгновения организм симбионта в соответствии со своим пониманием комфортной среды обитания.
Стиснуть зубы и собрать в ладони все призрачные нити, по которым он следовал через лабиринт минувших дней.
Раскин увидел приборную консоль глазами пилота. Нет, он не мог управлять действиями Скарлетт, но уже был в ее голове. Для начала - неплохо.
- Скарлетт! - позвал он, надрывая бесполезные голосовые связки.
Челнок приближался к освещенной белыми и синими навигационными огнями громаде. Скарлетт бесстрастно глядела на нее сквозь узкий иллюминатор. Всеобщность возвращала их не на станцию. На экране радара мигал зеленый (значит, "свой") широкий клин. Раскин узнал обводы крейсера Федерации. Всеобщность вела их к той самой "Гордости", что торпедировала "Ретивого" и взяла на абордаж десантный корабль "Микадо". К стражу системы 61-й Лебедя.
Сейчас он дремал на геостационарной орбите над местом предполагаемой высадки - укрывшимся под покровом вечной ночи Кратером.
Скарлетт беспрекословно подчинялась Всеобщности. Поэтому система совершала "откат", не проявляя беспокойства. На попытки Раскина она глядела как на трепыхание угодившего в капкан зверя. Без злобы, но и без сострадания.
"Чего ты пытаешься добиться, Ушелец?" - принял он снисходительную мысль.
- Мне нужно попасть на Забвение.
"Разве что пешком. Наша миссия закончена".
- Скарлетт, я найду способ освободить от Всеобщности нас всех. Всех! Помоги мне сейчас!
"Нет, Ушелец. Конечно, жаль, что наши планы придется отсрочить до тех пор, пока не будет выведено новое поколение автономных мутантов с функцией форсированного метаболизма. Ты же послужишь Всеобщности на других планетах. Забвение теперь навсегда закрыто для тебя. Успокойся и не пропусти момент вхождения в систему в качестве полноценного элемента. Я поздравляю тебя со вторым рождением".
Скарлетт активировала тормозные двигатели. Вокруг носа шаттла вспыхнул венец из призрачного голубоватого света.
- Скарлетт! Скарлетт… я каждую секунду ощущаю твою ненависть. Ты не упустила удобный момент и ударила в спину. Стерва!
"Всеобщность не знает, что такое ненависть".
- Но с ней хорошо знакома ты! - выкрикнул Раскин, и его дыхание расползлось туманным пятном на внутренней поверхности шлема. - Это из-за меня погиб Картер! Я убил его! Ты слышишь меня, сука? Я убил его!
"Ушелец…"
- Вы следили за моими действиями с мостика "Микадо". Вы видели, что я тянул время и заваливал задание. Единственный человек, способный выжить на Забвении, - как же так? - на ваших глазах он бессмысленно прожигал время!
И Раскин понял, что ему удалось подвинуть один из пластов. На экране коммуникатора появились слова. Он читал их глазами Скарлетт, понимая, что это сообщение пришло не из эфира, а из памяти бывшей валькирии.
"Или, быть может, у него - ранний маразм? Или он - сам по себе идиот? Помнишь, как ты пыталась вытрясти ответы из Шнайдера? Помнишь, что требовала отменить высадку Картера и умоляла Козловского включить лазеры и утопить проклятый разбитый "скаут" вместе со мной, бестолково бродящим у его борта, в расплавленном камне?"
- Убей меня! Брось на Забвении! Твое существование внутри Всеобщности не имеет смысла! Будущее не имеет смысла! Я лишил тебя будущего!
Теперь он мог прикоснуться к клавишам коммуникатора. За каждой из них была закреплена эмоция или воспоминание. Как удобно! Боль, ненависть, страх, любовь - он включал их, вжимая в панель клавиши с причудливой маркировкой. Рука Скарлетт слушалась его, как секунду назад - гласа Всеобщности. Детские страхи и взрослые фобии, ужас от гибели любимого, безысходность существования внутри системы… Симпатии и страсть, любовь и обожание… Лица киногероев и реальных людей. Первый полет на шаттле; первое катание на коньках в заснеженном парке родного Глазго… Боль, невозможность принятия решения, тупик. Пропасть.
Раскин раскручивал Скарлетт, связанную пуповиной с Всеобщностью, вокруг себя, словно метатель ядра - снаряд. Словно атомное ядро - электрон. Электрон перескакивал с одного энергетического уровня на следующий, более удаленный…
Всеобщность зарегистрировала внутри системы появление нового свободного радикала.
"Ну и ублюдок ты, Ушелец!" - простонала Скарлетт. Разреженная ткань Всеобщности, соединяющая два независимых кластера, нехотя передавала их мысли друг другу.
"Ты думаешь, что победил? - бывшая валькирия усмехнулась. - Быть может. Но это не имеет никакого значения. Полет закончен; от "Гордости" нам не уйти".