Ты, наверное, уже понял, к чему я клоню. Я не могу избавиться от Талисмана; но это можешь ты - и ради спокойствия всех ныне живущих заклинаю тебя: не медли с решением! Океанское дно - лучшая могила из всех возможных. Кто знает, сколько раз эта вещь меняла Историю? Мы уверены, что все, нас окружающее - следствие естественного хода событий, но ты теперь знаешь истину. На том я завершаю свое послание, и да пребудет с тобой Господь!
Дадли Фокс, эсквайр".
Мюррей поднял глаза от письма. Нотариус смотрел на него с жадным нетерпением.
- Ну что же… любопытно! - осторожно произнес журналист. - Но почему это произвело на вас такое впечатление, Том?
Финкелстайн аж подпрыгнул на стуле:
- То есть как - почему?! Вы все прочли?!
- Бред, - покачал головой Мюррей, чувствуя ползущий вдоль хребта холодок. - Или же выдумка. Мистификация.
- Слушайте дальше! - жарко зашептал нотариус. - Это письмо я обнаружил среди старых бумаг; но знаете что самое интересное? Оно было запечатано! Сургуч сломал я, а не сэр Мэтью!
- Вы хотите сказать, он его так и не прочел?
- То-то и оно! Я навел справки: полковник не состоял в братстве вольных каменщиков - в отличие от его отца. Скорее всего, он поначалу не обратил внимания на конверт, не понял, что там нечто важное - а потом попросту забыл!
- Ну и? Все равно не понимаю. Том, вы же в здравом уме! Неужели вы верите хоть одному слову из здесь написанного?
- Вы еще не знаете самого главного! - Финкелстайн торжествующе посмотрел на Джека. - Поскольку имело место ограбление, я попросил у слуг список похищенного… И в числе прочего там значится некая "книга-обманка"! Да, сэр; а когда я поинтересовался, что это такое, мне сказали - некая вещица, которую никто не может толком рассмотреть! Она с давних лет пылится на одном из стеллажей! Ей-богу, старина, когда я услыхал это - у меня волосы встали дыбом!
- Так что же, грабители пришли именно за ней? И ничего больше не взяли? - недоверчиво спросил Мюррей.
- Нет, конечно же; в списке были золотые изделия, драгоценности. Но сам факт, Джек! Сам факт, что она существовала в действительности - и была похищена. Я теперь просто не знаю, что делать! Обратиться с этим в полицию? Но они меня засмеют!
Журналист помедлил.
- Знаете что, Том, пожалуй, тут я не могу вам помочь. Давайте посоветуемся с Сильвио Фальконе; если кто и разбирается в подобных вопросах - так это он. Собственно, я как раз собирался нанести ему визит.
Долго уговаривать Финкелстайна не пришлось: маленький энергичный нотариус мало что не приплясывал от возбуждения. Пройдя пару кварталов, они наконец поймали свободный кеб.
- Ужасная все же погода! - с чувством сказал Джек, отряхивая кепи от налипшего снега.
- Да… Кстати, слышали новость? Говорят, в Гринвиче наблюдали удивительный феномен - яркое свечение над крышами домов. Каких только сюрпризов не преподносит нам природа!
Мюррей помрачнел: понимание того, что он, скорее всего, спугнул Инкогнито, действовало на журналиста удручающе. Подъезжая к дому Фальконе, он глянул на окна: те были ярко освещены, значит, хозяин находился дома и не спал.
- Джек?! Как вам удалось так быстро добраться?! - Сильвио изумленно смотрел на молодого человека поверх очков.
- О чем это вы? - удивился Мюррей.
- Разве мой посыльный вас не застал? Впрочем, неважно, вы здесь - и это главное. О, Том! Рад вас видеть, какими судьбами? - последнее было обращено к Финкелстайну.
- Мой друг нашел любопытный документ, и мы решили, что лучше будет посоветоваться с вами. - Журналист значительно посмотрел на Фальконе.
В гостиной молодого человека ожидал сюрприз: у камина с мрачным видом прохаживался Огюст Легри. Его верный телохранитель тоже был здесь: Имеющий Зуб внимательно поглядывал на вошедших из самого темного угла комнаты. Француз что-то буркнул в ответ на приветствие Мюррея и недовольно уставился на нотариуса. Финкелстайн вовсе не обратил на него внимания; он уже протягивал хозяину дома конверт.
- Прошу вас, господа, садитесь. Не желаете ли по стаканчику бренди?
- С удовольствием!
- В таком случае… - Фальконе кивнул на журнальный столик; там, в хрустальном графине, поигрывала огнями благородная жидкость. Джек плеснул себе на два пальца и залпом выпил, с наслаждением чувствуя, как тепло разбегается по жилам.
Сильвио меж тем достал из конверта письмо и углубился в чтение. Мюррей с каким-то болезненным любопытством наблюдал за его лицом; но Фальконе ни мимикой, ни движением глаз не выдал своих эмоций. Наставник пробежал глазами текст и протянул листок французу. Финкелстайн протестующее вскочил.
- Позвольте, позвольте! Вы хорошо рассмотрели печать? Это же тайна Братства…
- Не волнуйтесь, Том, мсье Легри - Мастер Центрально-Европейской Ложи. Собственно, а что вас так смутило в этом… гм… послании?
- И вы туда же! - Нотариус возмущенно уставился на собеседника. - А если я скажу, что книга существовала в действительности - и беднягу полковника убили, похоже, из-за нее?!
- Полагаете? - поднял бровь Сильвио. - Ну хорошо. Расскажите, как вы пришли к таким выводам.
Маленький нотариус принялся рассказывать; Фальконе слушал его, скептически покачивая головой.
- Вынужден унять ваш неофитский пыл, Том, - наконец произнес он. - Боюсь, вы стали жертвой мистификации. Дело в том, что покойный сэр Дадли отличался неуемной страстью к розыгрышам, причем сохранил это свойство до глубоких седин.
- Правда?! - На Финкелстайна было жалко смотреть: румяное лицо нотариуса выражало живейшее разочарование.
- Увы! Чего стоил хотя бы скандал в Королевском Зоологическом Обществе. Дадли Фокс тогда произвел фурор на одном из заседаний, заявив, что среди гигантских рептилий Нового Света встречал настоящих огнедышащих драконов. Он даже представил доказательство - чучело некой летающей бестии; правда, маститые зоологи быстро опровергли саму возможность огнедыхания. Помнится, ставился даже вопрос об исключении сэра Дадли из рядов Общества; но потом историю удалось замять, все же он и впрямь выдающийся ученый и путешественник.
- Но как же… Ведь треклятая книга действительно была, и ее похитили!
- Грабители могли принять ее за что-то ценное в темноте. Думаю, их целью была банальная нажива - вы же сами говорили, что список похищенного включает в себя золото и драгоценности. Возможно, они просто хватали все, что попадется под руку!
- Скажите, а это письмо читал кто-нибудь еще, кроме здесь присутствующих? - подал голос Легри.
- Нет…
- В таком случае почему бы вам не забыть всю эту историю? - предложил француз. - Несчастный сэр Мэтью никоим образом не причастен к мистификациям своего отца, а столь дикие фантазии могут бросить тень на репутацию почтенного семейства… В свете случившейся трагедии это совершенно непристойно! Сильвио, что скажете?
- Да-да, Огюст, вы, несомненно, правы.
- Но… что мне делать с письмом?
Сильвио Фальконе забрал у француза листок, вложил его в конверт - и бросил в пламя камина.
- Вот так. Будем джентльменами.
Финкелстайн уныло наблюдал, как жадные язычки пламени лижут плотный пергамент.
- Пожалуй, я пойду.
- Мой телохранитель проводит вас до дома, - неожиданно сказал француз.
- О, что вы, в этом нет никакой необходимости! - запротестовал нотариус.
- Я настаиваю, сэр. Вы читаете газеты? Вчера опять нашли труп; похоже здесь, в сердце Альбиона, жизнь куда более опасна, чем на континенте.
- Единственная опасность, которая мне грозит, - подхватить насморк. Вся эта слякоть и снег…
- Имеющий Зуб, возьми зонт. Доведешь джентльмена до его дверей. Я не хочу, чтобы он поскользнулся на крыльце и сломал себе шею! - безапелляционно заявил Легри.
Погода не улучшилась ни на йоту. Мокрый снег приставал к одежде, норовил залепить глаза. Зонт помогал мало: порывы ветра швыряли холодную дрянь во всех направлениях. Поймать кеб так и не удалось; Финкелстайн решил было дождаться парового омнибуса, но потом махнул на все рукой и пошел пешком. Неандерталец ловко приноравливал свой шаг к походке нотариуса.
- Право, не стоит так беспокоиться обо мне! Здесь уже недалеко. - Том покосился на каменное лицо своего спутника и вздохнул: - Ладно, если настаиваете…
Они дошли до жилища нотариуса. Финкелстайн снимал квартиру в старом доходном доме, выстроенном в начале века, - при тусклом свете газовых фонарей он смотрелся мрачновато. Том нашарил в кармане ключи. Элизабет, помнится, хотела испечь пудинг; Вилли и Дженни наверняка успели поужинать и теперь рассматривают книжку с картинками в детской. Уже на ступеньках крыльца неандерталец сложил зонтик, повесил его на сгиб локтя, взялся за голову Финкелстайна - и резко крутанул ее. Раздался громкий хруст. "Что вы себе позволяете?!" - хотел возмутиться нотариус, но свет внезапно померк в его глазах. Последнее, что видел Том, - толстые пальцы, унизанные массивными стальными перстнями, а затем все куда-то исчезло: и навязанный французом спутник, и промозглый уличный холод, и он сам. Тело Финкелстайна скатилось по ступеням и замерло в неподвижности. Спустя несколько минут снег замел все следы.
* * *
Хиггинс в очередной раз приложился к бутылке. Последние два дня он был постоянно пьян - рана болела и гноилась, заживать не спешила. Настроение у предводителя шайки стойко держалось возле отметки "отвратительное", и оторванное пулей ухо было тому причиной лишь отчасти. Его посмели обвести вокруг пальца! Его, Хиггинса, самого ловкого из "ночных джентльменов"! Кто-то обязательно должен был заплатить за такое вероломство - и он абсолютно точно знал должника.
В дверь легонько поскреблись. Хиггинс сунул руку под матрас, вытащил револьвер и взвел курок.
- Убирайтесь к дьяволу!
- Хигги, это мы… - Робкий голос принадлежал кузену Джонни. - Принесли тебе жратву и выпивку. Может, откроешь?
Выругавшись вполголоса, Хиггинс поднялся с грязного матраса, подошел к двери и глянул в щелку. Джонни переминался с лапы на лапу, за его спиной маячил Марвин с этой его вечной идиотской ухмылочкой.
- Глаза б мои вас не видели! - пробурчал фелис, откидывая щеколду.
- Здорово, Хигги! Как себя чувствуешь? - осведомился Марвин, чем вызвал новый всплеск неудовольствия.
- А ты как думаешь, идиот?! Я чертовски доволен, что валяюсь в этой вшивой конуре с отстреленным ухом! А при виде ваших мерзких рож так просто готов сплясать джигу от восторга!
- Не кипятись, - примиряюще сказал Джонни. - Лучше посмотри, чего мы тебе достали. Настоящий валерьяновый виски от мамаши Бесс! Так вкусно настаивать, как она, никто не умеет.
- Дай сюда! - Хиггинс забрал бутылку, откупорил и сделал изрядный глоток. - Чего у вас есть пожрать?
- Хлеб, копченая рыба и кувшин пива. Оно, правда, малость того, кисловато.
- Кисловато? - предводитель пошевелил усами над горлышком. - Ты хочешь сказать - насмерть прокисло! И по-твоему, я буду пить эту мочу?! Что, хвост отвалился бы прихватить свежего?!
- Мы на мели, Хигги! У меня всего пять шиллингов осталось, да и Марв не при деньгах. Почему бы нам ни толкнуть втихаря какую-нибудь штуковину из этих?
- У тебя что, мыши вместо мозгов?! Вся лондонская полиция сейчас на ушах стоит! Да что там лондонская - по всему Альбиону! Стоит засветить хотя бы одну бирюльку из тех - все, пиши пропало! После того как мы грохнули полковника…
- Ты грохнул, Хигги, - уточнил кузен Джон. - Мы тут ни при чем…
- Ха! Думаешь, тебе это поможет, сцапай они нас? Нет, братец, дрыгать ногами в петле придется всем троим. Поэтому сделаем, как я говорю, и не вздумай своевольничать, понял?
- Он прав, Джонни, - вздохнул Марвин. - Подождем, когда все уляжется. Осторожность еще никогда не вредила, верно? Подумай только - десять тысяч фунтов! За такие деньжищи можно и потерпеть немного, а?
"Эге… А ведь он не просто так сказал это! Прощупывает почву. Должно быть, кузена Марва уже начали мучить сомнения! Проклятие, да я и сам не больно-то верю, про все эти побрякушки. А ведь одноглазый болтал о сотнях тысяч. Как же меня угораздило поверить ему! Ну ничего, ничего. Едва шумиха немного уляжется, толкнем на пробу что-нибудь из добычи, золотишко или пару камешков. Посмотрим, на сколько потянет. Я даже не потребую своей доли, если навар выйдет невелик. Или нет, тогда парни точно заподозрят, что тут дело нечисто!"
- Кстати, о деньгах… Как там наш одноглазый приятель?
- Пикты говорят, он хочет встретиться с тобой.
- Отлично! - Хиггинс ухмыльнулся, показав клыки. - Но спешить мы не будем, ясно, парни? Та штуковина, которую он жаждет заполучить, думается мне, не так уж проста. А то, что нужно одному, может пригодиться кому-нибудь еще. Смекаете, а?
- О чем это ты? - непонимающе нахмурился Джонни.
- Ему придется хорошенько раскошелиться, чтобы заиметь эту книженцию. А если мы не сойдемся в цене - что ж, найдем другого покупателя.
- Это дело! - заулыбался Марвин. - Я всегда говорил, что у тебя башка варит, кузен! Может, передать ему, чтоб готовил денежки?
- Не торопись. Пускай клиент дозреет. Тогда и поговорим.
* * *
К ночи Потапу сделалось хуже. Ласка вся извелась: помочь медведю было нечем. Он трясся в лихорадке - да так, что ветхая хижина скрипела и ходили ходуном трухлявые доски пола. Озорник ушел, как только начало темнеть, подняв воротник и натянув на самые брови козырек кепи: несмотря на опасность, он намеревался встретиться с фелис. Мусорная Голова тоже не показывался. Девушка стопила последние дрова и в отчаянии прилегла рядом с огромным зверем, обняла его за холку, пытаясь согреть теплом своего тела. Она сама не заметила, как уснула. Пробуждение было не самым приятным: внезапно Ласка почувствовала, что в хижине кто-то есть. Стараясь дышать так же глубоко, как и раньше, она чуть-чуть приоткрыла глаза. Сквозь длинные ресницы девушка увидела трех пиктов, склонившихся над ними. Мусорная Голова держал в руке фонарь; его скудный свет выхватывал из темноты жуткие, покрытые татуировками лица.
- Что вам надо?! - испуганно воскликнула Ласка. И поняла, что пикты смотрят вовсе не на нее: их внимание было приковано к медведю.
Один из незнакомцев произнес длинную фразу.
Языка этого девушка не знала, хотя некоторые слова были на бритиш.
- Он говорит, твой друг сильно болен и может умереть. - Мусорная Голова снял шляпу и взъерошил колтун волос на макушке. - Если не помочь ему, он и нескольких дней не протянет. Плохо дело: если гость умер в твоем доме, это к беде.
- У вас есть какие-нибудь лекарства?
- Есть. Лекарства пиктов. Мы можем… можем попытаться вылечить его, но при одном условии: ты не должна вмешиваться. Вы, длинные люди, вечно норовите сделать по-своему, а от этого только хуже…
- Хорошо, я согласна. Только быстрее, пожалуйста!
Мусорная Голова заговорил со спутниками на непонятном наречии. Наконец один из пиктов шагнул вперед, знаком велев девушке отойти. Достав короткий нож, он несколькими ловкими движениями срезал повязку и обнажил рану на плече зверя. Ласка содрогнулась: выглядела та хуже некуда. Лекарь (во всяком случае, девушка надеялась, что уродливый татуированный карлик имеет такой статус - хотя бы у своих сородичей) развязал мешок и достал оттуда нечто вроде куска коры. Спустя мгновение девушка поняла, что это: большой, густо поросший плесенью ломоть хлеба! Пикт приложил его прямо к ране. Ласка дернулась было остановить его, но Мусорная Голова крепко взял ее за плечо и сурово нахмурил брови. Лекарь меж тем сделал свежую повязку и принялся обрабатывать другую рану. Потап лишь болезненно вздрагивал и тихонько, на самой грани слышимости, поскуливал. Наконец процедуры были завершены. Чужаки растворились во тьме. Мусорная Голова протянул девушке бутыль из-под виски.
- Здесь родниковая вода. Когда очнется, захочет пить, дай ему… Только не вздумай снимать повязки! Это очень хорошее средство, если оно окажется бессильным - не поможет уже ничто.
- Заплесневелый хлеб? - Ласка горько усмехнулась.
- Я сам видел, как он врачует страшные раны! - Мусорная Голова порылся в лохмотьях, достал треснутую, с обугленной чашечкой трубку и полную окурков жестянку. Девушка гадливо поморщилась. Пикт невозмутимо распотрошил несколько бычков, набил трубку табаком и закурил.
- Скажи, почему вы живете… вот так? - Ласка окинула взглядом хижину.
- Потому что здесь мы никому не нужны, - Мусорная Голова вдруг улыбнулся. - Никто не интересуется бродягами, обитающими на свалках. Это последние свободные земли, мисс. У нас нет ничего, что нужно было бы вам, длинным людям; а мы прекрасно живем тем, что вы бросаете за ненадобностью.
- Прекрасно?! Что ты называешь прекрасным, жизнь на помойке?
- Ты еще слишком молода, чтобы понимать… Скажи мне, кто счастливее - ребенок джентри или дитя нашего племени? Одного опекают многочисленные лакеи и гувернантки, чтобы он, не дай бог, не испачкался да не ступил бы в лужу… А другой носится по мусорным карьерам, и каждый день для него полон удивительных находок и чудесных открытий. Да, они едят с серебра, а у нас порой нет другой миски, кроме собственной пригоршни. Но я говорю о счастье, понимаешь? Не о вещах, которые ты можешь сделать своими, не о людях, которым ты можешь приказывать, - всего лишь о такой малости, как счастье.
- И что же, все твои соплеменники согласны с такой философией?
Мусорная Голова хитро посмотрел на Ласку.
- Мы маленький, но мудрый народ, мисс. За очень, очень редкими исключениями.
Мало-помалу девушка задремала. Проснулась она от холода и тут же с беспокойством обернулась к Потапу. Медведя больше не лихорадило; он дышал ровно и глубоко. Зябко поежившись, девушка отворила дверь и вышла наружу. Глаза тут же заслезились от яркого света. По заснеженным холмам тянулись в разных направлениях вереницы следов. Недовольно покрикивали в небе чайки, а вдали, подернутые туманной дымкой, возвышались приземистые кирпичные корпуса фабрик. Это ведь не единственная свалка на острове, подумала девушка. Интересно, сколько их - раскиданных по всему Альбиону, по окраинам промышленных центров, бывших некогда отдельными городами. И сколько пиктов обитает на каждой, прячась под многолетними напластованиями мусора? Судя по количеству следов, немало. Проваливаясь по щиколотку в снег, она поднялась на вершину холма. От ближайших строений в глубь свалки брела, чуть сутулясь, одинокая фигура. Девушка сощурила глаза. Ну, конечно, это он! Лев Осокин… Лева… Озорник. Самый необычный из когда-либо встречавшихся ей людей. И самый близкий, как это ни странно.
- Дела наши, прямо скажем, оставляют желать лучшего, - заявил он, обнимая девушку. - Фелис попрятались где-то, да так, что даже я не смог отыскать их. С одной стороны, это правильно, конечно, - надо выждать, пока уляжется шумиха. Но…