- Послушай, раз уж ты можешь переноситься в прошлое, почему бы не переиграть все заново? - поинтересовалась Ласка.
- Во-первых, уже слишком поздно, - покачал головой Озорник. - Я могу оперировать временным промежутком в семь-восемь часов, не более… Кроме того, каждый раз, когда я делаю это, я даю четкий и недвусмысленный сигнал своим врагам. У них и так есть возможность угадывать мое местонахождение, не знаю уж, каким образом это удается. Помнишь нападение в Гавре? А тут - все равно что размахивать факелом и кричать "я здесь"!
- Целых восемь часов. Да за это время ты можешь уехать бог знает как далеко! В другой конец острова, даже на материк.
- А толку? - хмыкнул Озорник. - Покуда я не получу Лексикон, я должен оставаться в Лондоне; иначе все бессмысленно. Пикты помогли нам выиграть немного времени, но охота уже началась, можешь не сомневаться. И это не полиция, а кое-кто посерьезнее.
- Но кто? И что им от тебя нужно?
- Полагаю, некая тайная организация… А что нужно - ну, тут все понятно: взять под контроль, конечно. - Озорник задумчиво покусал губу. - Первый раз они вышли на меня в Гейдельберге.
- Ты так и не рассказал, что ты там делал.
- Учился. Учился и искал ответы на вопросы. Разбойничьи деньги я к тому времени потратил почти все: жизнь в Империи недешева. Не так уж сложно заиметь средства, думал я. Азартные игры, скачки, дерби. Побывай на бегах, запиши результаты, прогуляйся в ближайший лесок - и вернись на несколько часов назад! А странное свечение - ну что же, если кто и увидит, одной легендой больше, только и всего. Поначалу казалось, что все сошло гладко. Конечно, было много разговоров; все-таки проекция Знака - слишком зрелищное явление, чтобы оставить свидетелей равнодушными! Даже тиснули заметку в газете. Но никто не связал происходящее с Адамом Дрейзе, студентом Гейдельбергского университета, - так меня звали в то время… А спустя неделю в городе появилась эта парочка: долговязый француз и его громила-телохранитель, неандерталец.
- Как тебя нашли?
- Понятия не имею! Но сделали они это чертовски быстро. Никаких попыток вступить в переговоры: они напали прямо на улице, громила прижал к моему лицу тряпку, пропитанную серным эфиром, - вдохнув его, человек теряет сознание. Тут мне впервые пригодились монастырские навыки. - Озорник ухмыльнулся. - Неандерталец, полагаю, был немало удивлен; все же их раса гораздо сильнее человеческой. Но с тех самых пор они идут по моим следам. Правда, мне каждый раз удается быть на шаг впереди - но кто знает, как все обернется теперь.
Ласка зябко поежилась.
- Пошли в хижину.
- Пойдем. Я, кстати, принес перекусить. Подозреваю, гостеприимство Мусорной Головы не распространяется столь далеко, чтобы кормить нас.
- Я бы в любом случае не стала злоупотреблять кухней пиктов, - в тон ему ответила девушка.
Из хижины доносились странные звуки. Ласка заглянула в дверь - и тихонько ойкнула от удивления. Потап, которому полагалось бы валяться без сознания, восседал у горящей печки и меланхолично тренькал когтем по струнам растрескавшейся, с облезлым лаком мандолины, извлекая простенькую мелодию.
- Вот, вылез дров поискать и нарыл, - проворчал он при виде вошедших. - Жаль, не балалайка. Но тож сойдет. Струнки бы заменить, конечно…
- Как твои раны? - с беспокойством спросила девушка.
- Да ниче так, вроде… Не беспокоят.
- Ну, и то хлеб, - усмехнулся Озорник. - Чего дальше делать думаешь?
Медведь глубоко вздохнул:
- Дык это… Чего уж там… Я с вами - коли не прогоните.
- Не прогоним. Но ты все же подумай, - серьезно сказал Осокин. - Дела у нас рисковые, да враги со всех сторон обложили, и чего дальше будет - неизвестно.
- Суворов Ляксандр Василия так, бывало, говаривал: семи смертям не бывать, одной не миновать! - философски откликнулся Потап.
Лекарства пиктов оказали на медведя поистине фантастическое действие. Низкорослые татуированные человечки делали перевязки еще дважды; и Ласка с изумлением отмечала, как быстро затягиваются раны, обложенные отвратительными заплесневелыми корками. "Здесь любая царапина сразу начинает гноиться, - пояснил Мусорная Голова. - Так что зеленая плесень у нас первое средство".
Выходить за пределы свалки было небезопасно; но и сидеть целыми днями в маленькой душной хижине скоро сделалось невыносимо. Ласка стала предпринимать прогулки - сперва короткие, потом заходя все дальше и дальше, с любопытством исследуя этот загадочный мир. Постоянное зловоние вскоре перестало донимать ее: обоняние частично утратило чувствительность и напоминало о себе лишь изредка, когда ветер доносил особенно мерзкие ароматы. Снег вскоре сошел, и великое многообразие мусорных куч явило на свет свои богатства. Пикты вышли на промысел: согбенные фигуры неторопливо ковыряли в отбросах длинными палками. Рядом бегали их детишки, столь же грязные и лохматые, как и взрослые: некоторые играли, другие сосредоточенно рылись в соре, время от времени хвастаясь друг другу находками. Свалка жила по своим законам. Некоторые места принадлежали отдельным кланам, и соваться туда без особой надобности не стоило, а кое-где и вовсе было опасно - как, например, на кромке невысокого обрыва неподалеку от хижины Мусорной Головы. Внизу протекал ручеек, и прямо из воды торчали грязные треугольники битого оконного стекла. Каждый вечер Озорник отправлялся в город, но результатов эти вылазки не приносили: Хиггинс и его кузены как сквозь землю провалились. Наконец в один из дней гостеприимный хозяин принес весточку от фелис.
- Они не собираются отдавать тебе "ее" за просто так. Хотят, чтобы ты заплатил… - Мусорная Голова коротко глянул на Озорника. - Похоже, парни решили пересмотреть вашу сделку.
- Хм-м… - тот оглянулся на свою команду, задержал взгляд на Потапе. - Если бы знать, где у них логово.
- Здесь мы тебе не помощники! - твердо заявил пикт. - Я и так сделал достаточно. Кроме того, у фелис свои секреты: эти создания обжили мир крыш и чердаков, мы же предпочитаем подземелья.
- Да, разумеется. Я займусь этим сам.
- Хиггинс парень отчаянный, - предостерег Мусорная Голова. - Лучше попробуй договориться с ним; сунешься напролом - как пить дать нарвешься на пулю.
Озорник погрузился в раздумья. Ласка не понимала, чего он медлит: если есть способ обнаружить убежище фелис, то надо им воспользоваться, а там - будь что будет. Может, им повезет и получится застать хвостатых негодяев врасплох! В конце концов она высказала свое мнение вслух.
- Не все так просто, - покачал головой Озорник. - Наш татуированный друг прав: это слишком опасно. Если помнишь, я могу… Ну, не то чтобы предвидеть будущее - скорее, выбирать наиболее оптимальный его вариант. Так вот, сейчас мы вроде как у развилки. Одна дорога… Она, скорее всего, закончится смертью кого-то из нас.
- А другая?
- Другая поначалу приведет к успеху. Но вот потом… - Он поморщился. - Знаешь, очень трудно говорить о таких вещах. У меня нет нужных слов, а любые аналогии настолько беспомощны. Если мы выберем второй путь, у нас останется слишком мало пространства для маневра. Ни свернуть, ни переломить ситуацию - а отменить решение будет уже слишком поздно. Все равно что катиться с ледяной горки. И чем все это закончится, бог весть.
Девушка закусила губу.
- Скажи… А другие варианты имеются?
- Это я и пытаюсь понять. Но знаешь - такое ощущение, что времени у нас все меньше.
- Тогда выбираем второе! - решительно заявила Ласка. - Нельзя же сидеть до бесконечности в этой помойной яме! Что надо делать?
Озорник сдвинул повязку на лоб. Девушка вздрогнула: Знак в черной пустоте глазницы занялся неярким свечением.
- Этот путь открывается на берегу Темзы. В старых доках, незадолго до полуночи… - глухо проговорил Осокин.
- Да ты колдун! - охнул Потап.
Озорник вернул повязку на место и ухмыльнулся:
- Боишься, косолапый? Смотри, отказаться еще не поздно!
Медведь сердито засопел.
- Мое слово крепко! Не таких еще видывал.
В путь они выступили на закате. Ласка и Озорник шли первыми, Потап следом за ними. Треснувшую мандолину медведь прихватил с собой; в его лапах хрупкий музыкальный инструмент казался детской игрушкой. Замыкал процессию Мусорная Голова, вызвавшийся проводить своих гостей. Озорник убрал глазную повязку и надвинул пониже козырек кепи, чтобы светящийся мутно-зеленым глаз не привлекал внимания прохожих. "Ну и компания у нас подобралась! - неожиданно развеселилась девушка. - Еще и разит как следует после свалки-то. Таких в темном переулке встретишь, на всю жизнь заикой останешься". Прохожих навстречу почти не попадалось. Фонарей здесь не было; узкие улочки прятались в сумеречных тенях. И все же район нельзя было назвать обезлюдевшим: где-то неподалеку шипел и постукивал большой механизм, из подвальных окошек то и дело доносился звон и лязг.
- Старые доки, - подал голос пикт. - Раньше тут было куда оживленнее. После того как построили новый порт, корабли становятся на ремонт там.
Озорник свернул в узкий проулок, но Мусорная Голова внезапно остановился:
- Все. Дальше я не пойду. Удачи вам.
- Спасибо. Тебе тоже удачи; тебе и твоему племени.
Свет сюда почти не проникал, зато влаги было в избытке. Очевидно, в подвалах располагались прачечные: удушливые облака пара застилали все вокруг, в воздухе стоял густой запах мокрого тряпья. Внезапно впереди мелькнул голубоватый отблеск - быстрый, словно проскочила искра.
- Что меня больше всего поражает в пиктах - так это их чутье, - нервно усмехнулся Осокин. - Наш друг смылся очень вовремя, буквально за минуту до начала неприятностей.
- А у нас что, неприятности? - удивилась Ласка.
- Похоже на то.
Искра вспыхнула снова, уже ближе, - а вслед за тем облака пара приняли вдруг очертания человеческой фигуры. Призрак вытянул руку в повелительном жесте, приказывая остановиться. Озорник замер. Ласка во все глаза разглядывала удивительное существо. Силуэт его то расплывался, то вновь становился четким - словно пар был заключен в стеклянный сосуд, имевший форму человеческого тела. Слева, там, где должно располагаться сердце, у призрака пульсировал голубоватый огненный шар размером с теннисный мяч - бледный, как пламя горящего спирта. Время от времени из него били ветвистые пучки молний, таких же бледных, еле видимых - они расползались по телу призрака, словно сеть кровеносных сосудов.
- Эт чего за диво?! - удивился Потап.
- Не знаю. Но, похоже, как раз то, ради чего мы сюда пришли. - Озорник шагнул было вперед, но призрак коснулся его груди. Осокин с воплем отпрянул.
- A-а, черт!!! Зараза!!! - Он судорожно тряс куртку. - Эта штуковина горячая, словно раскаленное железо! Должно быть, перегретый пар…
Призрак резко махнул рукой: "Убирайтесь!" Озорник отрицательно помотал головой. Существо угрожающе надвинулось. Ласка, закусив губу, встала рядом со своим напарником и вцепилась ему в плечо. Призрак был так близко, что девушка чувствовала идущее от него влажное тепло.
- Делайте, как я, - бросил Озорник и сел прямо на землю, скрестив ноги.
Среди клубов пара возникла еще одна туманная фигура, затем еще и еще. Призраки, казалось, конденсируются прямо из гнусного, напитанного нечистой влагой воздуха. Толпа неведомых существ плотно обступила их со всех сторон. Волны жара обдавали Ласку, будто в парилке; на лбу моментально выступили капли пота. Один из призраков задел ее руку: кончики пальцев словно окунулись на миг в крутой кипяток! Ласка вскрикнула и принялась дуть на обожженную кожу. Потап грозно зарычал. "Если они набросятся на нас, то просто сварят заживо!" - подумала девушка. Молчание затянулось. Озорник сидел неподвижно, с прямой спиной, всем своим видом демонстрируя, что уходить не собирается. В ожидании прошло минут десять; туманные фигуры вдруг задвигались, освобождая проход. Озорник поднялся на ноги.
- Смахивает на приглашение, не находишь?
Сопровождаемые призраками, они двинулись вперед. Проулок становился все уже, теперь это была просто щель меж глухих стен. Резко воняло аммиаком, под ногами хрустело кирпичное крошево. Ласка не выдержала и оглянулась. Призраки не отставали; теперь, когда вокруг была темнота, голубоватые огни в их телах проступили явственней. Иногда сеточка бледных молний обрисовывала даже лица - впрочем, на столь краткий миг, что удержать их черты в памяти не получалось. Проулок заканчивался тупиком. Озорник порылся в карманах куртки, достал коробок и чиркнул спичкой. Слабый огонек высветил на миг ржавую железную дверь.
- Ох, не нравится мне все это, - пробормотал Потап.
Внутри здания было немногим светлее: тусклые масляные лампы едва разгоняли мрак. Посреди огромного, словно футбольное поле, помещения возвышалась исполинская конструкция: она занимала почти все пространство, от пола до крыши. Клепаная броня бортов, трубы, короткие и толстые, чуть скошенные назад, множество трапов - стальные, деревянные, веревочные… Здесь пахло угольной пылью, речной тиной и ржавчиной. Непривычные очертания корабля сбивали с толку; он походил на огромного жука-плавунца, фантасмагорическое насекомое, созданное капризом безумного инженера… Призраки вновь обступили незваных гостей, заключив их в круг. Несколько существ заструились по направлению к судну. Перемещались они совершенно беззвучно - и раза в два быстрее, чем смог бы человек. Очевидно, у них был некий способ передавать информацию: хотя за все время пути Ласка не слышала от призраков ни звука, по палубе корабля вскоре загремели шаги. Несколько вооруженных до зубов мужчин спустились по трапу и подошли к пленникам. Их предводитель поднял фонарь - и сердце девушки екнуло.
- В рот мне ноги!!! - пораженно рявкнул капитан Стерлинг. - Это ж та самая парочка!!!
* * *
Джек Мюррей ворвался в кабинет Фальконе, словно ураган, и швырнул ему на стол газету.
- Господи, Джек, что с вами?! - Книготорговец откинулся на спинку кресла.
- Вы еще спрашиваете?! - На скулах журналиста выступили красные пятна. - Вы! Соучастник убийства!
- О каком убийстве вы говорите? - спокойно поинтересовался Фальконе.
- А то вы не знаете! - процедил Джек.
Сильвио развернул газету.
- Трагическая случайность… Томас Эндрю Финкелстайн, нотариус… Так… Поскользнулся на крыльце собственного дома, упал и сломал шею.
- Да не прикидывайтесь вы! - с отвращением бросил Мюррей. - Том оставил после себя безутешную вдову и двоих детей. Не хотите посмотреть им в глаза, а? Где этот чертов француз и его громила?!
- Если вы имеете в виду мсье Легри, то он снимает номер в отеле. Имеющий Зуб при нем, полагаю. А что вы намерены делать, Джек? Следствия не будет, это несчастный случай.
- А если я дам показания?! Если расскажу кое-что о том вечере - как, по-вашему, у полиции не возникнет вопросов?!
- Нет. Не возникнет. - Сильвио Фальконе глядел прямо в глаза Мюррею. - Где доказательства? А вот вы вполне можете оказаться в Ньюгейте - за клевету на уважаемого человека. И знаете - это ведь еще не самое худшее. Если будете упорствовать, вас сочтут безумцем - и поместят в Бедлам. Вы уверены, что хотите именно этого, Джек?
Журналист упал в кресло для посетителей и закрыл лицо ладонями.
- Что происходит, Сильвио?! Какого дьявола здесь творится?! Только не надо убеждать меня, что это случайность, - я хорошо слышал, что сказал Легри!
- Вы же умный человек, Джек. Попробуйте догадаться…
Мюррей поднял голову.
- Зачем? Зачем надо было его убивать?! Он же ничего не знал о… наших делах!
- Или, наоборот, знал слишком… непозволительно много.
- Что-о?! Уж не хотите ли вы сказать, что вся эта чушь в письме… Нет! Не может быть! - Джек истерически расхохотался. - Сэр Дадли Фокс - творец Империи! Книга-обманка - угроза мирозданию! Господи, да вы сами-то слышите, какая это невообразимая чушь!!!
- Мистер Инкогнито тоже чушь, с точки зрения здравомыслящего обывателя. Тем не менее вы сами были свидетелем, на что он способен. А теперь, зная содержание письма, нетрудно понять, что он собой представляет и чего добивается. Если только уже не добился.
- Но вы же сами говорили: сэр Дадли отличался страстью к розыгрышам и мистификациям!
- Должен признаться, тут я слукавил. - Сильвио достал из ящика стола кисет и принялся набивать трубку. - Мой рассказ, мягко говоря, противоречил истинному положению вещей. Более серьезного человека, чем старый сэр Фокс, еще поискать.
- Но казус в Зоологическом обществе…
- Которого никогда не было. Я выдумал это; надо же было сказать хоть что-то… И между нами: я до последнего надеялся, что Огюст не станет принимать крайние меры. Глупо, конечно: он всегда был профессионалом.
- Да кто он такой, черт бы его побрал?!
Сильвио немного помедлил.
- В конце концов, вы и сами могли догадаться. Легри - Карающий Меч Братства, Джек. Это его титул… И его работа. Он приводит в исполнение приговоры и заботится о сохранении тайны. Вы ведь уже должны были понять, что масонство - вовсе не та благотворительная организация, какой считают ее профаны.
- Я никогда не предполагал…
- Чем серьезней проблема, тем жестче методы. Ах, как это было бы просто - психопат-француз, убийца-неандерталец и примкнувший к преступной шайке книготорговец Фальконе! В духе бульварных романов, а? Увы, мой друг: с каждым новым шагом по этой тропе истина будет представляться вам все более зловещей. А выбора у вас, сказать по совести, нет: либо достигнуть ослепительной вершины, либо… - Сильвио чиркнул спичкой и поднес ее к чашечке трубки. - Знаете, что самое забавное, Джек? Инкогнито по-прежнему опережает нас, теперь уже на два хода. А мы тут устраиваем мышиную возню - убийства, тайны, судорожное заметание следов… В то время как мир, возможно, доживает свои последние дни.
- Как хотите, но в это я не могу поверить!
- Дело ваше, - пожал плечами Фальконе. - Земля вращается вокруг Солнца вне зависимости от того, верим мы в это или нет.
Воцарилось молчание. Сильвио курил, пуская ленивые завитушки пахучего дыма, Джек пытался совладать с обуревавшим его смятением.
- Послушайте, - неуверенно заговорил он, - если… Если все же предположить, на минуту, что все, сказанное в послании Дадли Фокса, - святая истина… Помните, там говорится, что должны совпасть три сущности: место, человек и предмет. Но сэр Дадли уничтожил то, что он называет храмами Талисмана!
- Что ж, это дает надежду. Но вот вопрос: все ли? Если речь идет о судьбах мира, нельзя пренебрегать даже самой ничтожной возможностью… Мы слишком мало знаем, слишком! К вашему сведению, Огюст сейчас занимается бумагами семейства Фоксов; ему пришлось привлечь к сотрудничеству Скотленд-Ярд и Форин Офис. И это кое-что говорит о его возможностях, правда? Отчеты об экспедициях, архивы сэра Дадли и его сына… Но с этой стороны я не жду быстрых ответов.
- А с какой ждете?
- Фрау Мантойфель. Обычные методы не дают результатов: полиция, сыщики - все сбились с ног, а Инкогнито как сквозь землю провалился. Эмма - наша последняя надежда; она должна прибыть со дня на день. Так что будьте наготове, Джек. Я ведь по-прежнему могу на вас полагаться, не так ли?
Мюррей отвел глаза.
- Пути назад нет, - тихо сказал Сильвио. - Вы сознаете это, мой мальчик? Все или ничего. Вот так.
- Да, сэр. Понимаю, - хрипло откликнулся Мюррей. - Все или ничего.