Будучи уверен в моральном духе боевого товарища, Федор поспешил к лесенке, и ушлый Жрадк – за ним. Наверху он цепко ухватил комиссара за полу плаща и потребовал, сверкая зубами:
– Задаток!
Федор скрепя сердце отсыпал колдуну половину монет. Тот скинул мешок, достал пузырек со снадобьем, взболтал его и посмотрел на просвет: вдоль коридора горело три слабых кристалла.
– Приготовься воспрянуть для любовного сражения, сир! Я знаю, что лучшая девушка всегда находится в последней комнате. Это может быть самка дроу, гоблина или человека. Но красивая однозначно. И все, что нужно для пылкой любви, у нее имеется. Пей!
Комиссар вынул притертую стеклянную пробку. Действительно, проверить силу колдовского снадобья следовало до того, как отправиться в комнату Фундис. Никто же не помешает Федору силой воли обуздать похоть прямо сейчас и вернуться в расположение армии.
– И все? Выпил и готово?
– Нет, – отрезал колдун. – Еще нужно присутствие девы и мое заклинание.
– Слишком много условий, – проворчал Стволов, но опрокинул пузырек в глотку. Вкусом снадобье напоминало одеколон. Федор поморщился и пошел за карликом.
В последней комнате мерцал всего один слабосильный кристалл, да и тот прикрывала полупрозрачная алая ткань. На широкой кровати в соблазнительной позе возлежала пышная дева в маске дроу. Судя по существенным объемам ее прелестей и нежному пушку на всем теле, это была гоблинша.
Не дав клиенту опомниться, Жрадк прошипел что-то нечленораздельное в кулак и совершил несколько неуклюжих прыжков, дрыгая ножками. Федор уже приготовился гневно потребовать обратно задаток, как почувствовал напряжение в паху. Руки сами собой метнулись закрыть причинное место.
– Работает! – вскричал он.
Неудержимая сила повлекла Федора к деве, но он уперся обеими ногами и повернул стопы к двери. Однако напоролся животом на ладошки гениального карлика.
– Необходимо испытать заклятие, а то все испортишь, сир.
– Ну иди же ко мне, любимый, – прозвучал страстный голос куртизанки.
Федор едва не подпрыгнул от удивления и обернулся.
Дева приподняла маску, высунула язык, чтобы обвести им губы, и плотоядно улыбнулась – видно, именно так Пунай представляла себе ритуал соблазнения. А от ее разгульных телодвижений Федор едва не зарыдал. И тут со стороны коридора послышался пронзительный голос:
– "Живые" трусы! Заговоренное белье! Эротические смазки и благовония!
Шаркающий шаг приближался. Стволов, будто парализованный жезлом Отожа, повернулся к выходу и смотрел на дверь, Пунай и Жрадк также словно окаменели в неестественных позах – и в глазах у них застыл беспредельный ужас. Голос был Федору знаком – он не раз говорил с его обладателем в Срединном мире.
– Кому "живые" трусы? Покупаем верное средство от бессилия! Оптовые цены, прямые поставки из Агухха!
Дверь распахнулась. На пороге с лотком в руке, заполненным любовным товаром, стоял тощий гоблин с сальной ухмылкой на мерзкой физиономии. Несколько секунд он вглядывался в полумрак, пока не обозрел всю диспозицию. Наконец его взгляд сфокусировался на центральной фигуре всей сцены.
– Квакваса! – взревел Федор и выхватил орочий клинок. – Будь ты проклят, скотина ушастая! И здесь меня настиг, лжепогонщик!
За спиной заверещала влюбленная дева Пунай. Этот вопль послужил стартовым сигналом для карлика – он кинулся вон, по дороге сшиб торговца и был таков. Квакваса тоже пришел в себя и с топотом ринулся за колдуном. Под слаженным бегом коровичей загрохотала лесенка.
От "боевой готовности" не осталось и следа. Федор мигом сообразил, что оставаться в борделе не имеет смысла, и помчался вдогонку за гнусными типами. На ходу комиссар подхватил лоток Кваквасы с привязанным к нему товаром. Преследуемый бурным плачем обманутой в чувствах девы, Федор побежал к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, загрохотал вниз. На ходу он без всякого почтения растолкал троицу пьяных эльфиек, которые уже вовсю исследовали устройство скрытых от глаз агрегатов Люсьена. Гаркнув "За мной, солдат!", Стволов выскочил наружу.
Они настигли моховиков в нескольких шагах от заведения. Те вцепились друг в друга мертвой хваткой и были не в состоянии разбежаться. Оба яростно пыхтели, пинались и мычали, а Жрадк еще и кусался. Вес у маленького, но полного чародея и тощего лжепогонщика черепах был примерно равный.
– Ну, упыри, готовьтесь отдать свои кишки предсказателям, – зловеще сказал Стволов. – А тела загоню некромантам, у них такие уроды в почете.
– Это он виноват во всем! – прорычал колдун и ущипнул Кваквасу за жилистую ляжку.
– Нет, это ты отбиваешь у меня клиентов! – провыл в ответ гоблин и хлопнул Жрадка по уху.
– Так, разбираться будем по порядку, – строго заявил комиссар и с грохотом швырнул лоток под ноги. Затем оторвал колдуна от соперника и встряхнул за ворот плаща. – Что у тебя за магия такая, сволочь ты мелкая? Она ж не работает как ты обещал. Сутки только начались!
– Все работает как полагается! Но только до тех пор, пока твой "клинок" не увидит кто-то посторонний, кому это не предназначено… Если такое случится, он сам "спрячется в ножны", – витиевато ответил жалкий недомерок, суча ножками в попытке вырваться. – Не в счет лишь я и дева!
Комиссар выпустил чародея и навел палец на пронырливого Кваквасу.
– А тебя-то какая нечистая сила принесла со своим поддельным дерьмом?
– Это не подделка, – возразил тот дрожащим голосом.
– Наср, лучше уж молчи, а то я не сдержусь и начну махать настоящим клинком! Двигаем от этого вертепа. Я хочу эля, покрепче и побольше. И вы, подлецы, мне его оплатите.
* * *
В знакомой таверне возле постоялого двора протирали штаны и пропивали флорины все те же персонажи. Или такие же точно – то есть потрепанные жизнью уборщики навоза в коралях и подметальщики грязи в шапито. Старик за стойкой как будто вовсе не утомился от долгой смены.
– Я от хоббитки и темного эльфа родился, прямо в той комнате, где твоя Пунай лежала, – рассказывал колдун. Эль в его кружке убывал с отменной скоростью. Наверное, потому, что оплачивал вечеринку Квакваса, с грустным видом сидевший тут же. Свой несчастный лоток гоблин пристроил на коленях, чтобы товар не растащили посетители. – В шапито выступал долго, в группе карликов… Между боями. У нас престидижитатор был ого-го! Мастер от Паучьей Королевы. Своим умом магию постигал. В Доме ему, как мужчине, только мешали.
Федор бросил в рот сразу горсть сушеных грибков с перчиком. После пережитых волнений аппетит разыгрался не на шутку, но серьезной еды комиссар брать не стал. Наращивать живот наподобие заковского желания не было.
– Вот он и подался на вольные заработки. Прибился к нашей труппе. А я уже у него нахватался премудрости. Парень я с детства был сметливый! – похвалился Жрадк.
– Сколько тебе Пунай заплатила за это представление с проверкой и заклинанием?
– Ваша девушка бедна, поэтому я взял с нее самую малость. – Дроу-полукровка, борясь с собой, протянул комиссару десять флоринов, в довесок к уже возвращенному задатку.
– Она не моя, запомни, – проворчал Стволов, забирая деньги. – Небось от самого лагеря за мной следил?
Чародей уклончиво хмыкнул.
– Хорошо дела шли… А потом этот тощий моховик стал трусами на моей территории торговать. Свалился на мою голову прямо с неба!
– У меня тоже лицензия есть, – парировал Квакваса. – На торговлю товарами интимной гигиены.
Гнусный гоблин, выпивший немало крови у Федора в бытность его воином ОАТ, сидел на скамье смирно и постоянно макал нос в кружку. Конечно, он посматривал по сторонам в поисках путей для побега, но присутствие гомункулуса и мысли о бренности мира его останавливали. Куда убежишь, если с одного бока сидит знаток всей его подноготной – карлик Жрадк? А с другой – скалой возвышается универсальный солдат Люсьен? От судьбы не убежать, читалось на костистой физиономии лжепогонщика черепах Кваквасы.
За дальнейшей неторопливой беседой выяснилось следующее. Первое и печальное – повторить процедуру лечения не получится. Вообще на фармакологии придется поставить крест. Потому что состав был подготовлен особенный, и сутки надо было с ним прожить в романтической, хм, обстановке. С обнаженной девою в зоне доступа. А раз таковое не произошло по причине разрушения заклятия этим паскудным, Ллот его порази, подонком Кваквасой, то и спроса теперь со Жрадка никакого нет. Форс-мажор!
Хуже того, повторный прием любой любовной настойки попросту уничтожит всю эректильную функцию комиссара не только магически, но и медицински. И ничто и никогда больше не оживит мертвый "клинок" комиссара Стволлута.
– Разве что некромантское зелье, но о том лучше не упоминать всуе! – на этой ноте уродливый карлик осушил кружку и постучал ею по столу, требуя у кравчего добавки.
Федор представил, к каким последствиям может привести "лечение" у некромантов, и внутренне содрогнулся.
– Вот потому и остается сиру только одно, – набравшись смелости, встрял гоблин, – обратиться к моим услугам. Потому что у меня настоящий товар из Срединного мира, от оптовиков из Самата. Не этот, конечно, – он похлопал по лотку. – Здесь предметы разового пользования. Подлинный перманент я продаю только на рынке.
– Где, говоришь, твое торговое место?
– Так возле "Звенящей Бронзы"… Я вас видел там сегодня с сиром Маггутом. Он великий воин, но по-моему, Каратель Узгаг сражался нынче не слишком усердно.
– Об этом помалкивай, – приказал комиссар. – А то Зак тебя кулаком в камень вгонит… Завтра поутру жди меня на месте, да будь готов сразу тронуться в путь. Тебе же не помешает обновить ассортимент? Мы как раз на Самат идем войной. Трофеев будет завались. И тебе достанется, хоть ты и гнусный лжепогонщик и редкая сволочь. Я потому такой добрый, что про тебя есть позитивное пророчество. Но от оплаты нашей выпивки оно не освобождает.
Квакваса протяжно вздохнул, высыпал на стол флорины, – и мирная беседа под темный эль о житье-бытье продолжилась.
Когда Федор вернулся на постоялый двор, Фундис и другие ополченцы, включая зверей, уже спали. Так и не проснувшись, усталая маджаи обняла комиссара и тихо засопела тому в плечо.
* * *
Шапито "Звенящая Бронза" за ночь намокло и обвисло как шляпка перестоявшего гриба. Вход был распахнут настежь, через него было видно, что внутри никого нет. Лишь посреди арены возвышалось чучело на палке – для отработки ударов холодным оружием. Федору вдруг нестерпимо захотелось почувствовать себя на месте Зака. Врезать по сопернику с размаху мечом, пнуть в колено ногой, расквасить нос латной рукавицей. Он заглянул в шатер и крикнул:
– Есть тут кто?
Отозвалось только слабое эхо. Тогда Стволов решительно вошел внутрь. Шагая твердо, словно гладиатор, приблизился к чучелу. Оно было сшито из стеганой дерюги, множественные плохо залатанные дыры топорщились соломой. Растопыренные "руки" заканчивались культями. Лишь голову закрывал настоящий рыцарский шлем. Рядом валялся молот на длинной ручке с бойком в виде ананаса. Федор подобрал оружие, размахнулся и врезал по чучелу. Оно крутанулось вокруг оси и, совершив пару оборотов, остановилось лицом к комиссару. Федор примерился долбануть еще раз, но вдруг со скрипом поползло вверх забрало шлема. В открывшемся провале возникла ухмыляющаяся рожа Джадога.
– Зачем ты бьешь меня этим противным ананасом, любимый? Лучше достань свой белый банан! А хочешь, я сам его достану?
К Федору потянулись дерюжные культи…
Он пробудился от собственного сдавленного крика. Как ни странно, вскоре ему удалось снова заснуть. Видимо, потеряв возбуждающие свойства, магия Жрадка сохранила снотворные. Хотя и без "противокошмарного" эффекта…
С утра пораньше Федор первым делом навестил обозный сарай и отыскал среди маркитантов Пунай. Постаравшись, чтобы ее любопытные товарищи рассмотрели как можно меньше, он молча вложил гоблинше в ладонь мешочек со всем своим богатством. Пунай с грустным видом отвернулась и ничего не сказала.
– Извини, – промямлил Федор. – Зелье Жрадка бесполезно. Магия отказала, когда появился Квакваса. Спасибо, что хотела мне помочь.
– С чем помочь? – хищно спросила очутившаяся в полуметре Клюш.
Федор и Пунай уставились на нее бешеными глазами, и не в меру любопытная девушка убежала за черепаху.
– Женщин тут все уважают. Найди себе молодого эльфа да живи счастливо, – посоветовал комиссар, потрепал гоблиншу по плечу и также удалился.
После завтрака, убедившись в боеготовности армии, Стволов в сопровождении Люсьена отправился на рынок. Честно говоря, он не рассчитывал застать там Кваквасу. Пройдоха наверняка смылся ночью куда подальше. Каково же было удивление Стволова, когда точно в указанном месте, среди прочих прилавков с разнообразными товарами, он увидел раскладной столик продавца "живых" трусов. За спиной Кваквасы была установлена маленькая палатка из плотной материи – очевидно, примерочная. Возле столика стоял пожилой дроу, мял в руках товар и с интересом слушал рассказ Кваквасы. Заметив остановившегося рядом человека, темный эльф бросил вещь и быстро удалился.
Квакваса проводил его грустным взглядом, но тут же переключился на Федора.
– Рад снова вас видеть, комиссар Стволлут! У меня товар только высочайшего качества, вылечит любые недомогания.
– Сейчас не это главное, – сказал Федор раздраженно. – По приказу маджаи Фундис и жрицы Паучьей Королевы я должен проверить, не фальшивкой ли ты торгуешь. Иначе предсказание относится не к тебе, а другому торговцу "живыми" трусами, и я смогу наконец-то продать твой свежий труп перекупщикам.
Квакваса клятвенно прижал руки к груди.
– Подделка исключена, только оригинал! Желаете попробовать, сир? – Он схватил с прилавка трусы, которые рассматривал дроу, и протянул комиссару. – Можете испытать.
Гоблин откинул полог палатки. На земле лежала истоптанная циновка, перед ней – мутное слюдяное зеркало на треноге. Верхний обрез зеркала заканчивался чуть выше пояса.
– Сколько народу их до меня надевало? – подозрительно спросил Федор.
– Ни одного, сир! Только что вскрыл упаковку. Вот, смотрите, даже печати сохранились. – Гоблин зашуршал промасленной бумагой.
– Ладно, ладно. А размер какой?
– Безразмерные! – Квакваса растянул трусы, как меха гармони. – Хоть пещерному троллю подойдут, хоть младенцу-хоббиту.
– Наср с тобой, давай сюда. Но если соврал, вырежу язык, – пообещал Федор и грозно ударил ладонью по ножнам орочьего кинжала. – И кастрирую. Люсьен, смотри, чтоб он не сбежал.
Федор вошел в примерочную, тщательно задернул полог и скинул штаны. Перед тем, как натянуть трусы, брезгливо их осмотрел и даже понюхал. Чудодейственное белье и впрямь оказалось чистым. И комиссар наконец решился.
Едва резинка трусов опоясала талию, он ощутил долгожданное напряжение. "Эх, была бы здесь Фундис, – подумал Федор. – Ну ничего, ночью задам ей жару!". Но оценить в полной мере мощь трусов Стволов не успел – ткань стала быстро нагреваться. Что-то затрещало, брызнули зеленые искры, потянуло запахом паленого волоса. Как видно, проклятие копья Либубу вступило в конфликт с магией "живой" кожи, вызвав что-то вроде короткого замыкания. Разумеется, целительный эффект, едва проявившись, тотчас пропал.
Обожженный комиссар со сдавленным воплем начал стягивать окаянное "термобелье", но оно словно прилипло к телу. Пришлось распарывать кинжалом, теряя драгоценные мгновения.
– Слышу-слышу, как сир млеет от восторга, – промурлыкал снаружи гоблин.
Избавившись от предательских трусов, Федор спрятал безобидный с виду кусок ткани в карман и с тревогой присмотрелся к коже. Все место контакта представляло собой сплошной болезненный ожог, большая часть волос была опалена до самых корней.
– Что-то не так? – испугался Квакваса, когда мрачный комиссар покинул палатку. – А товар где, сир?
– Сгорел от моего мужского пыла.
– Э-э-э…
– Зато я убедился, что трусы настоящие, так что собирай свое хозяйство, если хочешь тащить его за собой. Считай, что зачислен в экспедицию золотоискателей. Без жалования, на общественных началах. Отказаться не можешь, это распоряжение маджаи Фундис! – предупредил возможные возражения комиссар. – Вздумаешь убежать – сильно пожалеешь.
Кисло улыбаясь и вздыхая от горя, Квакваса начал разбирать палатку. Гомункулус возвышался рядом, все своим видом доказывая, что смыться лжепогонщику не удастся.
Глава 9
На другой день после выхода из Кор-Наргитта ополчение достигло жарких мест. Сначала путь вел вниз по широкой расселине, примыкающей к жерлу вулкана, затем ее края расступились, и перед армией открылась колоссальная траппа. Застывшая недавно корка лавы ходила под ногами ходуном. Рапторы ревели, стрекозы не желали сидеть на одном месте, даже хорхой младшей жрицы показал, что у него есть писклявый голос. К счастью, ветер тут дул с севера и достаточно сильный, привнося некоторую прохладу.
Невдалеке виднелось алое море жидкой магмы, заполонившей широкую вытянутую низменность.
– Расстелить полотнища! Привал! – приказала маджаи.
В обозе имелось достаточно рулонов тонкой жаропрочной ткани. Солдаты без понуканий раскатали их, накрыв серебристым покровом большой прямоугольник. В центре огородили загон. Туда согнали животных, завязали им глаза и хорошенько стреножили.
Нуггару и прочим поварам с их хозяйством оставили небольшую свободную от ткани площадку. Выдолбили в мягкой остывшей коре ямки глубиной в локоть-два и поместили туда котлы. Получились этакие "духовые шкафы". Самые голодные солдаты, отпуская грубые шуточки про печеные яйца и про хорхоев в поджаристой корочке, топтались неподалеку.
Жизнь в армии после отбытия из разгульного Кор-Наргитта нехотя вернулась в привычную колею. Появление среди ополченцев заклятых соперников на ниве интима, Кваквасы и Жрадка, внесло кое-какое разнообразие в походные будни. Разграблять палатку гоблина-призывника Фундис запретила. По мысли маджаи, торговец "живыми" трусами должен был оставаться таковым вплоть до решительной сечи с врагами Подтеменья. Воинам пришлось изыскивать внутренние резервы для приобретения его товаров для здоровья. Впрочем, деньжонок оставалось немного – дроу спустили на удовольствия все, что копили долгими годами.
Жрадка, который счел нужным присоединиться к обозу на добровольных началах, и так никто не трогал – ведь он был мелкий уродец да к тому же колдун, вполне способный наслать порчу на обидчика. Ушлый корович решил, что засиделся на одном месте и в армии заработает больше, заодно и мир посмотрит.
Понес отряд золотоискателей и невосполнимую потерю: один из гоблинов не вернулся из "увольнительной" на постоялый двор. По мнению коровичей из обслуги, да и самого хозяина двора, бедолага пал жертвой охотников за трупами. Хорошо еще, что они умыкнули только одного гоблина, – так заявили местные.
Воспользовавшись предобеденным затишьем, Федор решил наведаться в шатер к маджаи. С самого утра Фундис вела себя словно фурия, металась вдоль войсковой колонны на рапторе и свирепо покрикивала на солдат. Федора она почему-то избегала.