Даже Хино угомонила свой ветер, чтоб присоединиться к купающимся. Помывка удалась на славу, избежать ее не удалось даже хроническому грязнуле Цаво. И одежду заодно постирали.
* * *
Траппа осталась далеко позади. Воинство поднимало целые облака черно-рыжей пыли, в которую превратилась местная растительность, и сухих пепельных чешуек. Широкая расселина, по которой обычно текла небольшая речушка, сейчас полностью высохла. В спину армию подгонял жаркий ветер, и всем хотелось поскорее выбраться на открытое пространство.
Федор залез под панцирь черепахи в попытке укрыться от пылевых облаков, но все без толку. Бани как не бывало!
Ближе к вечернему привалу "небесный" свод резко поднялся, впереди посветлело – и авангард разразился криками восторга. С перевала открылся великолепный вид на море Донигартен. Небо над ним было усеяно россыпями крупных светящихся кристаллов, будто маленьких лун.
Дроу-ополченцы, гоблины и прочие дети Паучьей Королевы в восторге уставились на ландшафт – никто не бывал так далеко от родных краев.
– Прежним порядком, глядим под ноги! – приказала Фундис и направила раптора под уклон.
Федор уперся ногами в край люка, чтобы не скатиться под черепашьи лапы. У подножия склона лежала крошечная долина, обычно заполненная водой, но сейчас только в самом ее центре сохранилась мелкая лужа с грязью. На левом краю долины – то есть залива в обычное время, – у берега моря лежал поселок сектантов Гауна. Приземистые каменные бараки, уродливая башня в честь их божества, узкая пристань с двумя килботами и десятком шмаков на привязи.
– Что говорят эльфийки об этой дыре? – поинтересовался Федор.
– Жалеют, что мало чистыми побыли, – охотно отозвался Маггут. – А наши гоблины и рады! Тут правит верховный жрец Гаунадара – древнего бога слизи и грязи. Радуйся, что сейчас засуха, грязь берегут для боев. А то бы сразу вымазали с ног до головы от счастья. Гости-то тут редко бывают.
– Каких еще боев?
– В грязных лужах, естественно!
– Точнее, в Яме Кровавой слизи, – пояснил Жрадк, который уже предвкушал развлечение и поживу. Карлик-полудроу шагал рядом со штабной черепахой. – Ставки смехотворные, но бьются всерьез, хотя и не до крови. Ручаюсь, без славного побоища разговаривать с нами о делах никто и не станет.
* * *
Цветом и консистенцией грязь напоминала малиновое варенье, а пахла как дешевый "цветочный" дезодорант – то есть чем угодно, но только не цветами. Бороться в ней следовало либо голышом, либо в коротких атласных шортах с помочами наподобие детсадовских штанишек.
Открыл праздник, объявленный главным адептом Гаунадара по случаю прибытия гостей, бой ветеранов – неторопливый как в замедленной съемке. Затем в борьбу вступили дети и отроки. Смотреть на их барахтанье было забавно, но быстро надоедало. К счастью, продолжалось эта комедия недолго – место на арене заняли мужчины селения Гауна и солдаты ополчения. Невысокие и худенькие, темные эльфы напоминали скорей тринадцатилетних подростков, чем взрослых мужей, однако боролись на редкость здорово. Каскады бросков, подсечек, болевых приемов – все это выглядело бы впечатляюще, проходи где-нибудь в другом месте. Но скользкая грязь мешала захватам, а ноги оступались в самый неподходящий момент, мешая выполнять приемы. Падения, сопровождаемые многочисленными брызгами, вызывали веселый смех у зрителей, и особенно зрительниц.
Время от времени к эльфам присоединялись гоблины-золотоискатели. Техника борьбы у них была аховая, зато упорства и задора – хоть отбавляй. К месту пришлись и широкие ступни, цепкие руки, закаленные в походе мышцы. Да и специфическое покрытие "арены" напоминало этим блудным детям Даггоша о далекой родине и ее народной покровительнице, Матери Грязи. Мало-помалу они одолели всех дроу за исключением местного чемпиона, Куузатта Морехода. Тот пока на борьбу не выходил, ждал настоящего соперника.
Среди гоблинов также выявились лидеры. Одним из них стал тысячник шаманского призыва, крепкий и проворный Боксугр, владеющий вдобавок приемами гоблинского боевого гопака. А вторым несколько неожиданно – обозник Нуггар. За время путешествия он прилично отъелся, а постоянные упражнения с тяжелыми армейскими котлами развили в нем богатырскую силу. Сейчас он напоминал сумоиста. Менее массивные соплеменники разлетались от него, как мячи.
Не устояли ни пузатый Рож, ни Цаво, склонный к подлым ударам в пах. Ни Минджуку, вышедший на борьбу с благословления отшельника Волосебугу, ни коварный Квакваса, любитель бросать грязью в глаза. Дольше всех держался верткий Онибабо, только и он после хорошего толчка повалился на спину, проехался на неразлучной доске, словно на санях, и врезался в ограждение.
Наконец свершилось ожидаемое – под бодрящий свист толпы Нуггар схватился с Боксугром. Симпатии зрителей разделились примерно пополам. Одним нравилась необоримая мощь, другим – техничная ловкость.
– Макни его в грязь! – верещали болельщики.
– Пузом, пузом толкай!
– Дай ему в глаз!
– Заставь его рыдать от боли!
Боксугр наскакивал на соперника со всех сторон, пробовал подсечки и захваты, скольжения и подкаты, удары ногами и хлопки ладонями по ушам. Нуггар, грязный точно скала после схождения селевого потока и такой же непоколебимый, выжидал момент для единственной победоносной атаки. И он его дождался.
Бывший тысячник, отчаявшись в обычных приемах, применил сложнейший "гремлинский гвоздодер". Разбежался, с гортанным криком вспрыгнул Нуггару на плечи, обхватил его шею ногами, крепко сжал и рывком послал собственное тело вниз, чтоб сковырнуть соперника, как поганку. Ему это вполне удалось, да только обернулось худо. Нуггар пошатнулся и полетел лицом вперед, крепко обхватив вырывающегося Боксугра ручищами. Оба плюхнулись в грязь – Нуггар сверху, Боксугр под ним. Выбраться из-под обозника бывший тысячник не сумел. Тот вытащил его сам – перепачканного как выкидыш плодоносного чрева Матери Грязи и яростно плюющегося. Поднял и швырнул обратно. Грязь громко хлюпнула, а оглушенный Боксугр остался лежать. Сосчитав до двенадцати, его утащили с "арены" за ноги. Он скользил на спине, размахивал руками и громогласно благодарил судьбу за такого могучего соперника, как Нуггар.
Похоже, бывший тысячник был безумно рад вернуться в собственную бесшабашную юность, когда он только начал свой путь наемника у Черного Шамана и рвался к власти всеми способами.
Следующим против непобедимого здоровяка-гоблина вышел Куузатт Мореход – очень высокий и широкоплечий по меркам дроу мужчина. Чемпион Гауны выступал нагишом, чем сильно порадовал женскую часть публики, а также патиссоновода Цаво. На спине у Куузатта был наколот корабельный якорь, а на животе – парусник.
Однако радость зрителей была недолгой. Нуггар обошелся с Мореходом без почтительности. Сгреб в объятия и давай макать в грязь. То головой, то ногами, то беззащитными причиндалами, то ягодицами, то левым боком, а то правым. Очень скоро чемпион стал похож на грязевую сардельку. Тогда гоблин перехватил его за поясницу, раскрутил и запустил по "арене", как Онибабо. Хоть у чемпиона и не было доски на спине, но проехался он с такой же скоростью, как предшественник.
Федор подбивал афроорка выйти на бой и показать всем, кто в Подтеменье хозяин. Но Зак отказался, пояснив, что гладиатору "Звенящей Бронзы" не по чину эти клоунские развлечения.
– У меня все еще болит каждая мышца, чувак, – добавил комдив вполголоса. – И ребра. Как вспомню, так и удивлюсь – почему я там жив остался. Так что уж без меня сегодня.
Нуггара объявили новым чемпионом среди мужчин и вручили ему амулет из спеченной грязи с изображением самого Гаунадара. Эксцентричное божество слизи на амулете выглядело этаким жирным спрутом, жонглирующим человечками и животными.
Затем объявили антракт, а после него наступила пора женских схваток. Тут уж пришла пора радоваться мужской половине зрителей. Дамы Гауны предпочитали во время борьбы полную естественность, обходясь без любой одежды. Более скромные ополченки выступали в кожаных трусах.
В отличие от неорганизованной свалки мужских боев, у женщин баталии проходили в соответствии с четкой очередностью. От одной шестьдесят четвертой финала до заключительного поединка. Грязнули на арену не допускались – их ополаскивали морской водой, чтобы не прятали прелести. Заодно и арена "подновлялась".
И в этой части соревнований девушки из Шиндилрина не подкачали. Закаленные воительницы раз за разом побеждали гаунок, вызывая одобрительные крики соратников. Отличились и Пунай с Клюш. Гоблинши сравнительно легко дошли до полуфинала, где жребий свел их друг с другом.
– Грудью дави! – подзадоривали девиц и плюгавые эльфы, и крупные гоблины.
– Вырви ей ноздри!
– Царапай же! Спину царапай!
Победила более проворная Пунай. Однако в заключительном круге против нее вышла сама маджаи.
Обе претендентки на титул, а в недавнем прошлом соперницы в любви, кипели жаждой мести. Даже не дождавшись звука стартового рожка, они бросились в бой. Пунай визжала как сумасшедшая, Фундис лишь пылко постанывала в наиболее напряженные моменты. Извиваясь, будто два хорхоя в борьбе за жабу, они неуклонно приближались к тому месту, где сидели Федор, Зак и не выступающие по религиозным соображениям Хино с помощницами. Звучные шлепки по грязи радовали истинных поклонников этого сакрального спорта не меньше, чем двуязычная – на гоблинском и эльфийском – женская брань. В конце концов, соперницы подкатились под самое ограждение.
Чтобы лучше видеть, разгоряченный переживаниями и брагой Федор подался вперед. Вот только выбрал он для этого не самый подходящий момент. Фундис как раз дрыгнула ногой, и здоровенный комок грязи, сорвавшись со ступни, прилетел комиссару прямо в нос.
Зрители радостно загомонили. Среди гула нетрудно было различить отдельные выкрики: "Счастливчик! Его выбрал сам Гаунадар!", "Ставлю кордобу против флорина, что чемпион отдубасит его в две минуты!", "Интересно будет взглянуть на его белую задницу!" и прочее в том же духе.
– Ну и повезло же тебе, братишка, – позавидовал комдив. – Запашок что надо!
– Иди ты к Гаунадару…
Занятый самоочисткой, Федор едва не пропустил кульминационный момент. Более быстрая, опытная и хладнокровная Фундис изловчилась-таки оседать гоблиншу. Придавила коленями ее руки и, не зная пощады, принялась отвешивать бедной Пунай хлесткие пощечины, дергать ее за волосы, царапать большой нос и пухлые щеки. Наконец та прекратила изворачиваться и завопила, что сдается.
Маджаи встала и под рев толпы горделиво удалилась с "арены", даже не взглянув на бывшего фаворита.
* * *
Не успел Федор глазом моргнуть, как к нему подскочил организатор состязаний.
– Идем, красавчик. Тебя выбрал Гаунадар, – сообщил он. – Будешь бороться с новым чемпионом. А если победишь, то и с чемпионкой.
Федор замялся. Лезть в грязь на виду у толпы не хотелось.
– Не вздумай отказаться, – шепнула ему на ухо младшая жрица. – Грязепоклонники обидятся и оставят нас без фуража.
Он вздохнул и пошел следом за эльфом.
Его появление на "арене" встретил одобрительный гул. Местные эльфийки пришли в восторг от такого высокого, пригожего и хорошо сложенного удальца. Разочаровало их лишь наличие борцовского трико, но самые оптимистичные дамочки надеялись, что могучий Нуггар порвет помочи, и шорты с Федора свалятся. Они даже пожелали этого вслух.
– Сир, – пробормотал гоблин извиняющимся тоном, – я бы вам поддался, но не могу. Гаунадар накажет! – Он похлопал перепачканной ладонью по амулету и на время отдал его распорядителю боев, чтобы не потерять.
– Борись в полную силу, солдат! – приказал Стволов. – Не посрамим честь Даггоша!
Прогудел рожок. Федор бросился в атаку. Ноги сразу же заскользили, он начал терять равновесие, чем вмиг воспользовался тяжелый и более устойчивый гоблин. Нуггар наклонился, сделал два коротких шага, плечом толкнул Федора в грудь. Однако тот уже успел преодолеть растерянность, как и положено комиссару.
Вместо того чтоб покорно упасть, Стволов обхватил согнувшегося здоровяка сверху. Пропустил руки под мышками, сцепил кисти в замок и дернул на себя. Центр тяжести наклонившегося Нуггара был смещен вперед. Чтоб не упасть мордой в грязь, гоблин уперся руками и расставил ноги шире, но ступни разъехались по предательской слизи. Развивая успех, Федор дернул вторично, а потом быстро разжал захват, перекатился через жирную спину соперника, как через гимнастического "коня". Оказавшись сзади, присел, ухватился за гоблинские лодыжки и рванул.
Нуггар заревел от досады и растянулся во весь рост. Шлепок был такой, будто в грязь упала боевая черепаха, причем с изрядной высоты. Но чемпион растерялся лишь на мгновение, затем нашарил руками опору и попытался подняться. Это и стало его заключительной ошибкой. Лежа на животе, он – с его грандиозной массой – мог продержаться сколько угодно. Но сейчас он открыл противнику шею и руки, чем Федор немедленно воспользовался. Классический борцовский "нельсон" положил конец недолгому чемпионству Нуггара. Выполнив железный захват, комиссар держал его до тех пор, пока гоблин под аккомпанемент хрустящего позвоночника не забил по "арене" рукой.
Федор встал на ноги и завопил победную песнь. Зрители безумствовали. Проигравшие Нуггару борцы-дроу хохотали и свистели от радости. Дети дрались, изображая закончившийся бой. Старики, повидавшие и не такое, сдержанно хлопали в ладоши. Зак показывал большой палец. Федор с улыбкой раскланялся.
А когда в очередной раз поднял голову, перед ним уже стояла маджаи.
– Ухмылка сползет с твоего лица, когда я положу тебя на лопатки, изменник, – прошипела девушка.
– У нас в Даггоше на лопатки принято укладывать женщин, – парировал Федор нарочито громко.
Зрители с одобрением загоготали. Фундис покачала головой и как кобра метнулась вперед. Федор попытался ее поймать, однако гибкое тело, только что омытое чистой водой, выскользнуло из рук. И тут же острая коленка ударила его в бок, а быстрая словно кнут ладонь хлестнула по глазам. Это было только началом. На комиссара обрушился град стремительных ударов. Маджаи танцевала вокруг него, ухитряясь не падать, и била, пинала, щипала. Он не успевал ставить блоки, поэтому прикрывал только пах да лицо. В конце концов, это ему надоело. Он сам плюхнулся на четвереньки.
Фундис не оставалось ничего другого, как прыгнуть на Стволова сверху. Видимо, девушка собиралась повторить его собственный прием, приведший к победе над Нуггаром. Она не учла одну маленькую деталь – Федор ждал этого и был готов противодействовать. Он поймал руку прекрасной соперницы и сдернул ее со скользкой от грязи спины. Фундис оказалась точно под ним. Дальнейшее стало делом техники, отработанной в постельных поединках со страстной Зийлой. Несколько секунд, и маджаи, как было обещано Федором, лежала на лопатках.
– Все равно не сдамся! – выдавила она, предпринимая тщетные попытки освободиться. – Лучше утопи меня в этом вонючем дерьме!
Федор посмотрел в красивое даже под слоем грязи лицо и ослабил хватку. Потом поднялся на ноги.
– Ничья, – объявил он.
Публика молчала, потрясенная невиданно глупым поступком. Гаунадар уважает только беспощадных победителей!
– Хорошо, ничья, – согласились старейшины после долгого и достаточно бурного совещания. – Но поскольку Гаунадар ничьих не признает и презирает чувствительных воинов, амулет победителя ты не получишь. И еще – блистательная маджаи обязана заплатить за великодушие этруска, который отказался от победы. Требуй свою награду, Федр!
Комиссар не думал ни секунды.
– Я требую поцелуй прекрасной маджаи! Но сперва смойте с наших физиономий грязь.
Поначалу губы Фундис были твердыми, как древесные корни, но быстро расслабились и разомкнулись, выпустив на волю горячий язычок. Федор задохнулся от счастья. Ему показалось, что еще мгновение – и все его интимное здоровье воспрянет ото сна с невиданной силой. Но в следующий момент язык эльфийки исчез, а в нижнюю губу комиссара с силой впились острые зубки. Маджаи оттолкнула бывшего фаворита и пошла к выходу с арены, ступая по скользкой грязи уверенно, словно по подиуму.
Получив полный комплект восторгов, заманчивых предложений от местных девушек и чисто символическую награду в три дюжины флоринов, комиссар в печали отправился к морю, отмываться. Амулет Гаунадара вернулся-таки к Нуггару, чему гоблин несказанно обрадовался. Собственно, он заслужил этот кусок глины как никто другой, проведя несколько непростых боев перед схваткой со свежим комиссаром.
Прочие же золотоискатели просто радовались, что снова грязны, но при этом пахнут "цветами".
Похоже, благодаря божеству грязи Федору удалось полностью восстановить утраченный среди солдат всех рас авторитет и даже немного нарастить его.