- Командир! Ронан! - раздался над ухом вкрадчивый шепот. Ронан недовольно обернулся…
- Брикций? Что таишься-то? Узнал что интересное?
- В деревне был… Знаешь, они эту снедь себе к празднику плодородия приготовили, а наш провожатый, Славен, передал через отрока, что, если нас они не накормят как следует, то князь пришлет ратников и деревню спалят! И, видно, бывало уже такое, потому как они поверили, отдали нам последнее, а теперь - стонут: нечем умилостивить богов! Все нам скормили!
- Вот как, значит, - произнес сквозь зубы Ронан и швырнул в костер плошку. - Вот, значит, цена их щедрости! Слезы! Страх! И ничего другого… Никогда… Нигде!
- Может, повернем назад, пока не поздно? Не нравится мне здесь, командир!
Ронан молча стиснул рукоять меча. Он не умел отступать!
Глава третья
Они подъезжали к Гелону, к столице Будинеи, но Ронан до сих пор не видел ни одного строения из камня: теперь он где-то даже понимал, почему князь будинов так стремится заполучить Великий Лес - дерево было основным материалом для строительства, и в искусстве обработки древесины местные жители достигли необычайной высоты! Деревянными были дома знати: высокие, со множеством пристроек, с резными наличниками, крашеными деревянными колоннами и деревянными же скульптурами каких-то мифических зверей, возлежащих на коньке крыши. Деревянными были ограды-частоколы, из-за которых на дорогу свешивались ветви яблонь, отягощенные вызревающими плодами. Деревянными были продымленные, черные избушки бедняков, в которых люди ютились вместе со скотиной и птицей, спали вповалку на шкурах, в удушливом тепле.
Будины предпочитали два цвета в одежде: красный и белый. Мужчины носили длинные рубахи, полотняные штаны и, в холодные дни, подбитые мехом безрукавки и отороченные мехом шапки с матерчатым верхом. На женщинах - такие же рубахи и, сверху них, очень пышные безрукавые платья. На головах у девушек были широкие налобные обручи из бересты, у многих - пестро раскрашенные, сзади это головное украшение завязывалось лентой - под косой. Замужние женщины волосы прятали под платок, как-то очень сложно и громоздко навязанный поверх берестяного наголовья.
Ронан отметил, что здешний народ как-то слишком неулыбчив и неприветлив: мужчины провожали воинов угрюмым, тяжелым взглядом, женщины пугливо отводили глаза, дети разбегались при приближении отряда… Ронан поделился своими наблюдениями с Славеном, но князев посланник сначала сделал вид, что не понимает и не видит ничего особенного в поведении людей, но потом объяснил эту особенность характера будинов многолетним лютым страхом перед волколюдами.
- Они слыхали, что князь нанял чужеземных воинов для похода на Великий Лес. Но они не знают, добра или зла им ждать от этого всего… Вы ведь уедете в конце-концов, если не поляжете все в Лесу. А им здесь жить! Они гадают, что же ждет Будинею, если волколюдов растревожат, но изничтожить не смогут! К тому же - они привыкли в каждом пришлом видеть волколюда, особенно - дети, их учат не доверять чужакам… Конечно, обычно волколюды, если и выходят из леса, то - поодиночке, но - не так давно, всего с год назад, они этот свой обычай нарушили, целой стаей из лесу вышли, рыскали по окрестным деревням, детей воровали, да не так, как обычно - сманивают, соблазняют чем да уводят в лес - а прямо-таки из рук у матерей вырывали, в дома вламывались! Целая стая… И в людском облике, и в зверином… Но оттого, что много их было, легче оказалось их выследить и уничтожить! Князь ратных послал, устроили засаду, перебили всех, хотя дрались они, ох, и лихо! Одну только девку взяли живой… Следствие учинили, сжечь хотели, да только ушла она! Колдовство применила какое-то и ушла - прямо их князевых подвалов, откуда до сих пор никто не выходил! А вот пять лет назад мы одного волколюда поймали, в Гелон доставили, потом, конечно, сожгли, но прежде он много интересного рассказал князю - про Лес, про то, как волколюдами они становятся, про главную их тайну: вот тогда-то у князя и зародился этот план, как нелюдей извести!
- А почему вы их именно сжигаете? Почему не каким-нибудь другим способом? - спросил Иссахар. - В этом тоже какой-то секрет, какой-то смысл есть?
- Смысл есть. У волколюда ведь две жизни: волчья и человеческая. В волчьем облике убьешь его - человеком возродится! Убьешь человека - волк восстанет и в Лес уйдет! А если сжечь - то тут уж ничего не остается… Мы и мертвых их жжем. Князь охотникам клич бросил, щедро платить обещал за каждого волколюда, чью голову и лапы ему, князю, в мешке привезут! Затем он их жжет… Кто-то говорит - глупое суеверие, как ни убьешь, дескать, все равно больше не встанет! А старики говорят - возрождаются волколюды. И я верю! Нелюди они… Колдуны! Если та девка из княжьих подвалов смогла уйти, то, значит, после смерти возродиться им - что плюнуть!
- Есть в этом что-то! - заметил Брикций. - Интересно, как стать волколюдом?
- А тебе зачем? - насторожился Иссахар.
- Так жизнь-то у нас с тобой какая опасная! Того гляди - подстрелят или зарежут! Так что умение после смерти вновь возрождаться, пусть даже в волчьем образе, мне не помешало бы!
- Глупый ты какой! - рассердился Иссахар. - Я бы даже шутить так не стал! По мне - лучше умереть, но до конца человеком оставаться!
- А чего хорошего в человеческом бытии? - вздохнул Брикций. - Все это скука, тлен и суета…
…Они уже приближались к Гелону. Уже виднелись вдали, на холме, белые городские стены: столицу от возможных внешних врагов охраняла все-таки каменная крепость. И вот тут-то, в последнем на пути к Гелону сельце, Ронан и его спутники впервые воочию узрели волколюда!
Их внимание привлекла беснующаяся толпа людей, вооруженных вилами, кольями и факелами, - казалось, все сельцо сошлось сюда, на крайний двор, к большому, ладному дому, украшенному двумя веселыми петушками на коньке. Мужчины ругались, женщины голосили, дети визжали… Подъехав ближе, Ронан заметил тюки соломы, передаваемые из рук в руки: их подбрасывали под стены дома. Какой-то мужик тянул из хлева упирающуюся корову, девочки-подростки ловили кур и гусей…
И на лицах у всех толпящихся здесь было выражение какого-то злобного торжества. Даже у детей, мечущихся под ногами вооруженных взрослых.
Ронан направил коня прямо в толпу.
- Не надо, не вмешивайся! Что тебе за дело? - крикнул вслед ему Славен.
"Если бы я никогда ни во что не вмешивался, ты не пришел бы ко мне на поклон, просить о помощи! Вся моя слава на том стоит, что я вмешивался во все, до чего мне, собственно, не было дела!" - подумал Ронан, поглаживая рукоять меча. Не любил он людей с таки выражением на лицах. Здесь пахло расправой… Здесь бесновалась толпа! А Ронан очень не любил, когда люди вот так сходились против кого-то или чего-то и становились толпой - в толпе нет места чувствам, разуму, справедливости! - люди, сбившиеся в толпу, способны совершить любую гнусность, то, на что никто из них сам по себе и не осмелился бы! Потому что за действия толпы некому отвечать… После они просто разойдутся по домам. И каждый будет винить другого…
На крыльце дома испуганно жались друг к другу трое малых девчушек, цеплялись за платье красивой, стройной женщины: на ней не было ни платка, ни наголовника, недлинные - до плеч - темные волосы растрепаны… Перед ней, закрывая ее и девочек, бессильно сжав кулаки, стоял мальчик лет десяти - из разбитого носа текла кровь, он ее поминутно слизывал с губ… А перед крыльцом, никого к нему не пуская, последним отчаянным усилием удерживая на расстоянии озверевшую толпу, врос в землю крупный бородатый мужчина: он бешено вращал над головой остро отточенным широким бердышем, готовясь опустить его на голову любого, кто сделает хотя бы лишний шаг к крыльцу!
- Что здесь происходит? - тихо и сурово спросил Ронан.
Толпа испуганно отхлынула - воин все-таки, чужестранец, на коне! - и Ронан смог подъехать к самому крыльцу. Мужчина с бердышем, тяжело дыша, смотрел на Ронана расширенными от отчаяния глазами: он готов был умереть, но не подпустить к своей семье!
Из толпы внезапно вылетела тощая старуха с узким щучьим лицом и, резко ткнув пальцем в сторону женщины на крыльце, взвизгнула:
- Ведьма!
Толпа ликующе взревела и двинулась вперед. Свистнул бердыш, едва не срубив старухе руку. Ронан выхватил меч и взмахнул им над головой:
- Стоять! Зарублю!
- Ведьма она! Волколюдка! Нелюди! Сжечь! Сжечь! - завывали в толпе.
- Молчать! - взревел Ронан и указал мечом на старуху. - А ты говори! С чего взяла, что она - ведьма?
- Мы давно догадывались! Больно уж у них все ладно! И дети больно здоровые да ласковые, и работают все они больно хорошо и без устали, и хозяйство больно крепкое, и дом - полная чаша, а лет с десять, когда Некрас с княжьей службы вернулся и ее с собой привез, у них ничего не было, одна избенка покосившаяся Некрасу от родителей осталась! И за десять лет всего - так отстроились!
- Так ты ж сама говорила: работают без устали! - удивился Ронан. - Еще бы не отстроиться!
- Живут они так, будто все им в радость! И мужик ее не бьет, а только все сильнее любит! Умереть за свою нелюдь готов! Мы же сказали ему: против тебя, Некрас, зла не держим, отдай нам только волчицу свою со зверенышами, мы уж душу отведем, а сам - иди на все четыре стороны! А он - умереть за нее готов! Сразу видно - ведьма, раз так приворожила мужика!
- Никто не знал, откуда он привез ее! И родные никогда ее не навещали, и сама к родным гостить не ездила! - вторили из толпы.
- И коровы у них самые молочные! И куры лучше чем у других несутся!
- А я гляжу сегодня: жнет и жнет, жнет и жнет, солнце уж высоко, с меня - седьмой пот скатил, а она, ведьма, жнет и поет еще! Ну, я подошла, сорвала с нее платок, а у нее - уши острые! Волколюдка! Волчиха! Мы прямо там порешить ее хотели, и порешили бы, если бы не мальчишка ее, волченок кусачий!
- Так, хватит, мне все понятно! - угрюмо сказал Ронан и оглядел толпу. - Кто у вас здесь главный?
- Староста, но его нету, в столицу, за ратниками поскакал, боится без княжьего разрешения ведьму с детенышами пожечь! Да только в этом-то мы и без старосты, и без князя, и без ратников управимся! Сожжем - больше не поднимется порчу на добрых людей наводить!
- А что, навела на кого-нибудь? - заинтересовался подъехавший Брикций.
- Навела! Навела! - истошно завопила какая-то женщина. - На моего мужа порчу навела, ведьма! Он как увидел ее в первый раз, тогда еще, десять лет назад, с тех пор и сохнет, а теперь - окончательно разум потерял: вместе со старостой поехал за ратниками!
- А ты спрашиваешь, Ронан, за что я баб не люблю! - расхохотался Брикций. - И детишек малых не пожалеет, лишь бы красивую соперницу извести!
Ронан слез с коня и двинулся к крыльцу. Толпа затаила дыхание… Некрас, судорожно стиснув древко бердыша, следил за каждым шагом чужеземца.
- Я не сделаю зла твоей жене, клянусь моим оружием! - тихо сказал Ронан. - Только дай мне взглянуть на ее уши!
Некрас сделал шаг в сторону. Мальчишка замешкался, но тоже отошел. Ронан взошел на крыльцо и внимательно посмотрел в лицо женщине.
Даже широкие одежды не могли скрыть стройных линий ее гибкого, сильного тела - но ничего нечеловеческого, противоестественного не было ни в гибкости, ни в силе: молодая женщина и должна быть такой, если она здорова! Лицо у нее было узкое, с тонкими прямыми чертами и, если бы Ронану не сказали, что она - нелюдь, он не заметил бы совсем ничего необычного… Но что-то волчье действительно было в этом красивом лице! Чуть выступающие скулы. Длинные раскосые, золотисто-карие глаза. Ронан осторожно отвел в сторону прядь волос… Волосы были густые и мягкие, но вполне человеческие, а вот уши - слегка вытянутые вверх, заостренные, без мочки, покрытые густым темным пухом - не бывает у людей таких ушей! И эта красивая женщина действительно была оборотнем! А визгливая старуха оказалась права…
Ронан быстро скользнул взглядом по детским личикам, по их ушкам - круглые, розовые, совсем человеческие ушки…
Детей еще можно спасти, отстоять, воззвать к справедливости, таящейся на глубине души у каждого из людей в толпе… Но эта женщина?! Как спасти ее?! Разве что силой меча?..
Спасти! Но ведь она - нелюдь! Разве он не прибыл сюда, чтобы уничтожить их всех! Убивать всех, у кого острые уши и раскосые золотистые глаза…
- Волколюдов обвиняют, кажется, в том, что они детей воруют, да? Но у этой - своих трое, ей ни к чему чужие! И вряд ли она может кого-нибудь загрызть… Разве что того, кто ее детей обидеть захочет, но за это любая баба не то, что загрызет, но целиком сожрет! - сказал Брикций, вытаскивая меч и поворачиваясь лицом к толпе.
Бородатый Некрас сверкнул на него благодарным взглядом и встал рядом, плечом к плечу, поднимая бердыш.
…Ронан успел еще удивиться тому, что Брикций взялся защищать какую-то женщину - это при его-то нелюбви к слабому полу! - как со стороны дороги послышался тяжелый топот копыт и, в клубах пыли, появился отряд княжьих ратников в красных плащах.
В мгновение ока толпа рассеялась.
Командир отряда, худощавый паренек, смуглокожий и чернокудрый, как кеметянин, коротко поклонился Славену и подъехал к крыльцу.
- Ну, где здесь волколюды? - весело спросил он, обращаясь почему-то к Ронану.
Некрас двинулся на него, поигрывая оружием, но паренек не стал вытаскивать меч или звать своих на подмогу, напротив, примиряющим жестом, единым для всех земель, от Оми до Пиктских Пущ, он протянул вперед открытую ладонь:
- Не надо! Ну, убьешь меня, а потом-то что? Одному тебе со всеми не справиться, а чужестранцев этих князь для себя нанял, с волколюдами воевать, так что они тебе не подмога! У нас приказ: отвести вас всех в Гелон, князь посмотрит на вас и разберется, было какое зло или не было. Если не было зла - отпустит… А драться начнешь - порешат ведь тебя без суда! И что тогда с детьми твоими станет?
Некрас молча бросил бердыш в пыль, к ногам ратника.
- Вот и ладно… Собирайтесь! В княжьих подвалах вам посидеть придется. Родня какая есть, к кому детей-то отправить? - в голосе чернокудрого парнишки было столько искреннего сочувствия, что оглушенный горем Некрас снизошел до ответа: - Нету никого…
- Нету, значит! - вздохнул ратник. - Это у тебя - нету, а у нее-то - наверняка есть! В Великом Лесу… Зачем привез ее сюда? Сам бы лучше к ним ушел, раз любовь такая… И дети целее были бы. Но об этом раньше надо было думать! А теперь - берите с собой, что есть потеплее!
Он повернулся к Ронану и, сняв шлем, поклонился низко, до самой земли, так, что пышные кудри его коснулись пыли у ног Ронана:
- Здравия тебе! Ты ли будешь Ронан Драконоборец? - спросил он с дружелюбным любопытством.
- Ну, я…
- А я - Изок, князев ратник, сотней командую! Мы ждали тебя, гадали, какой ты… А все то, что про тебя сказывают, правда, или врут половину? - улыбнулся, сверкнув ослепительно-ровными зубами, и Ронан невольно улыбнулся в ответ, хотя сейчас не до улыбок бы, рвали ему душу тихие всхлипывания, раздававшиеся из дома за спиной… Но Изок ему понравился!
- А что хоть ты слышал-то про меня? Расскажи, а я уж тебе тогда отвечу, что - правда!
- Ох! Это все рассказывать - если вкратце даже, то ночи не хватит!
Громовой хохот прокатился по отряду наемников и по рядам ратников.
- Мы готовы, - раздался позади приглушенный голос.
"Волчиха" вновь прикрыла волосы платком, как это полагалось у будинов, надела теплую свиту и держала в руках большой узел. Некрас трясущимися руками пытался запереть дверь, потом - оставил это дело, махнул рукой безнадежно: все равно - взламают и все разворуют! Живыми бы вернуться из княжьих подвалов, не то что о добре размышлять! Старший мальчик спустил с цепи дворового пса, стоял, держа его за ошейник, не зная, что делать: корову да птицу растащили добрые соседи, а вот кому собака чужая нужна, да еще та, что, кроме хозяев, никого не признает? Малышки, одетые по-дорожному, испуганно жались друг к другу, как цыплята. Самая младшая, лет двух, стискивала в руках соломенную куколку.
Боль обожгла сердце Ронана и отражение этой же своей боли он увидел в светлых глазах Брикция и в темных глазах княжьего ратника. Ронан оглянулся на своих: Иссахар, ратовавший за поголовное истребление оборотней, смотрел в сторону, Мапута тяжело дышал, перебрасывая из руки в руку свое любимое оружие - короткое, широкое зембабвийское копье - словно не мог решить, на кого ему наброситься, от кого защищать этих несчастных детей, а у Айстульфа дрожали губы и глаза подозрительно увлажнились… И все же именно мягкий, нерешительный Айстульф первым нарушил тягостное молчание:
- Детей ведь необязательно в подвалы? - спросил он у Изка, спрыгивая с лошади.
- Не обязательно, но на кого же из оставить? - усмехнулся Изок. - На добрых соседушек?
- Я их под свою защиту беру, пока не решится судьба их родителей! - решительно сказал Айстульф.
Брикций удивленно присвистнул.
- Я присоединяюсь! - Мапута мгновенно оказался на земле, рядом с Айстульфом. - Пока суд да дело, в нашем лагере поживут: получше, чем в подвалах, да и не обидит никто! Ронан, как ты?
- А родители доверят ли тебе, такому черному? Вы бы мать прежде спросили, как она…
- Верно. Прости, хозяйка! Прости, хозяин! Деток ваших нам доверите?
- Доверим, - вздохнул Некрас. - Все не в княжьих подвалах мерзнуть! Только, коли сиротками останутся, куда вы их денете?
Ронан заметил, как вздрогнул и смертно побледнел старший мальчик, обнимая шею собаки.
- Правда ли, что вы войной на Великий Лес собираетесь?
Женщина впервые подала голос - до сих пор молчала в ответ на все угрозы и обвинения - и такая в ее голосе была тоска, что Ронан пожалел, что не дал согласия вчера вечером на предложение Брикция развернуть коней и уехать прочь из этой страны, предоставив им самим решать свои проблемы!
- Для того призвали нас, - скрепя сердце, ответил лунг "волчице". - Но с князем я еще не говорил и решения покуда не принял.
Ронан ожидал, что женщина начнет убеждать его, просить, отговаривать, но она только всхлипнула безнадежно и опустила голову.
- Ладно, поехали! - скомандовал Изок и кивнул на телегу. - Туда можете сесть и узел положить… Там кандалы для вас, но, я так думаю, заковывать не обязательно, вы не оказывали сопротивления.
Айстульф взял на руки младшую из девочек, она доверчиво уцепилась за тисненую золотом перевязь на его груди.
Мапута подошел к мальчику:
- Тебя как звать?
- Милонег.
- А пса?
- Бойка. Я без него никуда не пойду!
- Конечно не пойдешь - настоящие мужчины друзей в беде не бросают, а уж лучше друга, чем пес, не бывает! Они за нас всегда на смерть стоять готовы! Я вот расскажу тебе одну историю: когда я был мальчиком - таким, как ты - у меня был вот точно такой же пес, только звали его по-другому: Мнгаам, что на моем языке…
- А у вас там и собаки водятся?!
- Собаки везде водятся! Забирайся на моего коня, пес следом пойдет, а я тебе расскажу…
В Гелон, столицу Будинеи, Ронан въехал в очень мрачном настроении!