- Шлем? - удивился Михаил. - Ты хочешь сказать - "венец"?
- Да нет, - смутился Олег. - На мне был и "венец", и шлем. Воображаемый мотоциклетный шлем. Я взял его из воспоминаний Дизеля, и Пси-Мастер ничего не мог со мной поделать.
- По твоему мнению, - уточнил Столяров.
- Ну да.
- Но ведь Пси-Мастер мог подсунуть вместо себя пустышку, двойника.
- Это ты мне говоришь? - разозлился Гарин. - По-моему, идентификация трупа - как раз задача твоих коллег. Вы это сделали?
- Сделали, что смогли. В списке особых примет совпали шесть пунктов из восьми. Образцов отпечатков пальцев у нас не было, пришлось отправить снимки в Данию, где Пси-Мастер отбывал наказание. Оттуда ответили, мол, всё в порядке, клиент тот самый.
- Ну а в чём ты тогда сомневаешься?
- Да во всём! - нахмурился Михаил. - Не доверяю я этим датчанам. Кто их знает, проверили они хоть что-нибудь на самом деле или просто прислали отписку.
- Ну а что ещё можно сделать? Анализ ДНК?
- Три дня назад, как только я услышал голос на российской записи, в Данию был послан запрос. Я попросил выслать нам образцы генетического материала заключённого номер такой-то, чтобы мы тут, на месте, провели экспертизу.
- А с чем сравнивать будете? Придётся труп эксгумировать?
- Зачем эксгумировать? Труп Пси-Мастера наши доктора изучали, как останки какого-нибудь пришельца. Органа, отвечающего за пси-способности, так и не нашли, зато после исследований остались пробирки с кровью и мозги в банке с формалином. Ну, сколько удалось собрать после твоей прицельной стрельбы.
- Получается, нужно ждать ответа от датчан?
- Не получается, - вздохнул Столяров. - Они могут и через неделю ответить, и через месяц. И их ответ в любом случае не изменит того факта, что кто-то через пилота разбившегося самолёта обращается к тебе, Олег. У тебя ведь нет в этом сомнений? У меня тоже. И чтобы придать вес своим словам, этот кто-то забрал жизни у пятисот с лишним человек. И со дня на день об этом обращении узнают СМИ. А потом начнётся… Кто-нибудь догадается сложить два и два, сравнить записи из двух чёрных ящиков. А к тому времени, может, и прибалты уже разродятся заключением экспертной комиссии. Уверен, на их записи будет то же самое. А это значит что? По всем признакам - теракт. Спланированная акция, в результате которой задеты интересы шести европейских стран. И одной заморской, которой есть дело до всего, что происходит в мире, и которая начинает брызгать кипятком, услышав слова "террористическая угроза". И ожидать от неё можно чего угодно, от введения миротворческого контингента до фугаса с ядерной боеголовкой, прицельно сброшенного на Припять. Чего мне лично очень бы не хотелось.
- И что ты предлагаешь?
- Вернуться в Зону. Найти того, кто виновен в крушениях самолётов. И уничтожить.
- Вернуться в Зону? Тебе и мне?
- Нам. Потому что, судя по этой записи, либо мы с тобой два года назад не доделали нашу работу…
Михаил замолчал, и Олег поторопил его:
- Либо?
- Либо у нас появилась новая работа.
Гарин покачал головой.
- Я-то тут причём? Это твои игры. Уничтожай террористов, разрешай международные конфликты, предотвращай Третью мировую, если тебе так нравится. Мне-то лично плевать. Международный конфликт? На здоровье! Третья мировая? Где мой попкорн? Мне вообще теперь на всё плевать, понимаешь? - Он в сердцах ударил ладонью по стене в том месте, где недавно висела их с Мариной фотография.
- Дурак ты, - усмехнулся Столяров. - Полчаса назад ты лежал в ванне и всерьёз подумывал сдохнуть. А теперь в твоей жизни появился хоть какой-то смысл.
- И какой же?
- Неужели тебе не хочется отомстить? Или ты думаешь, что присутствие Марины в одном из разбившихся самолётов - случайность?
Олег молчал не меньше минуты, потом пристально посмотрел на Михаила. Ему было важно видеть, как изменится выражение этих серых глаз, когда он задаст свой следующий вопрос.
- Зачем я тебе в Зоне? - негромко спросил он. - Я ведь никто без "венца".
- Значит, он у тебя будет, - не отводя взгляда, ответил Столяров.
- У тебя есть… - Гарин хотел, чтобы речь его звучала спокойно, но вмиг пересохшее горло мешало говорить связно. - У тебя сохранился…
- Тот "венец", что мы вынесли из Зоны? Нет. Но мы найдём тебе другой. Обещаю.
- Сколько у меня времени на размышления?
- Нисколько. - Михаил взглянул на экран КПК. - Через два часа мы вылетаем в Киев. Завтра на рассвете будем в Зоне.
Глава третья
Олег очнулся от дрёмы в летящем вертолёте и в первые несколько секунд не мог понять, что его разбудило. Потом сообразил - во-первых, внезапно наступившая тишина, а во-вторых, ощущение, хорошо знакомое каждому пассажиру воздушного транспорта или даже обычного скоростного лифта, когда кажется, что опора уходит из-под ног слишком быстро, и тело за ней не поспевает, в особенности желудок, задержавшийся где-то в районе горла. Чувство, которое испытал Гарин, трудно было назвать дежа-вю, скорее ему подходило название "чёрт-те что". В самом деле, ведь не бывает таких совпадений. Просто не может быть. В первый раз - ладно, хотя и тогда отказ двигателя и падение вертолёта были всего лишь инсценировкой, но во второй…
Он испытующе посмотрел на Столярова, который в ответ выразительно пожал плечами, дескать, сам в шоке. Как и в тот раз, Михаил сидел напротив Олега, правда, теперь его правая рука не была пристёгнута наручником к кольцу в полу кабины, а покоилась на прикладе лежащего на коленях автомата, да и сам он вместо кедов и линялой спортивной формы был одет в комбинезон защитного цвета и высокие шнурованные ботинки. На Гарине был точно такой же костюм, хотя он совершенно не помнил, когда его успели переодеть. Память начала его подводить уже в зале вылета аэропорта, когда закончилось действие "специального" чая. На смену бодрости и ясности мысли пришли апатия, сонливость и непреодолимое желание опохмелиться. Однако Столяров наотрез отказался покупать спиртное, а всех денег Олега, учитывая стоимость напитков на борту, не хватило бы даже на баночку пива. Кажется, он всё-таки нашёл выход. То ли попросту стянул пару крошечных бутылочек из передвижного ящика проходившей мимо стюардессы, то ли выклянчил стаканчик у сидящих через проход мужичков, которые всю дорогу чем-то деловито булькали, прикрываясь газетой. Память Гарина хранила отрывочные воспоминания об обоих вариантах. Несколько чётче он помнил, как его развезло в трясущейся туалетной кабинке и как кто-то долго ломился в дверь снаружи, а потом вдруг перестал ломиться, и наступила тишина. От неё-то Олег и проснулся… чтобы обнаружить себя в кабине вертолёта, летящего над лесом навстречу серому рассвету, и подумать: "Не-ет!".
Вертолёт клюнул носом воздух, и лопасти винта закрутились, быстро набирая обороты. Навряд ли кто-то, кроме пилота, мог сказать, чем была вызвана пятисекундная остановка мотора. Олег вздохнул облегченно. Поймав его взгляд, Михаил усмехнулся, потом вопросительно выпятил подбородок: "Как самочувствие?" Гарин кивнул: "Нормально", и уже на середине кивка снова провалился в сон.
Спал он беспокойно и, кажется, недолго, а окончательно проснулся только после раздавшегося над самым ухом окрика:
- Филимонов, к станку!
Гарин дёрнулся, ощутимо приложился затылком к выступу на стенке кабины и прикусил язык.
- Напугал? Извини… - сказал тот же голос на два тона ниже, потом, подумав, добавил: - …те. Товарищ подполковник, разрешите…
- Ш-ш-ш! Отставить, - перебил его Столяров. - Считай, что нас здесь уже нет. И, кстати, никогда не было. Ясно? Тогда всё. Командуй, капитан.
Розовощёкий Филимонов занял место возле пулемёта, и командир отряда обернулся к пилоту:
- Савченко! Наших видишь? Левей смотри! Теперь увидел? Вот туда и сажай.
Олегу показалось, что молодой капитан немного стесняется отдавать приказы в присутствии старшего по званию, хотя, судя по его форме, они с Михаилом проходили по разным ведомствам.
Лес расступился, и бледное рассветное солнце на миг осветило верхние этажи какого-то здания с чёрными провалами окон и поросшей деревьями крышей. В сердце Гарина привычно прокралась тоска. Он вдруг вспомнил, как улетал из Зоны. Вот так же сидел, прислонившись лбом к прохладному стеклу, смотрел на мелькающие крыши домов и повторял как заведённый: "Никогда! Никогда! Никогда!" Это же слово было выгравировано на их обручальных кольцах. "Никогда не расставаться". Своё Олег до сих пор носил на пальце, даже не стал переодевать на другую руку, или что там принято у вдовцов? Маринино кольцо, потускневшее и деформированное, лежало дома в маленькой шкатулке. Там же хранилось то, что осталось от её загранпаспорта, определить принадлежность которого удалось только по номеру, так как титульная страница сгорела вместе с пластиковой обложкой. Почти всё сгорело тогда. Даже рощица, на которую рухнул самолёт. Осталось только кольцо, несколько розовых обгоревших страничек и цинковый гроб, выгруженный на лётное поле внуковского аэропорта. И на внутренней поверхности кольца ещё можно было прочесть надпись "Никогда не расставаться". "Ничего, - подумал Гарин. - Теперь, может, уже скоро увидимся. Водка - это всё-таки слишком долгий путь…"
Столяров выбрался из кабины первым, едва шасси вертолёта коснулось земли. Олег, придерживая рукой край капюшона, последовал за ним. Двигатель продолжал работать на малых оборотах. Поток воздуха от лопастей и тяжесть рюкзака пригибали Гарина к земле. В двадцати шагах от вертолёта он смог выпрямиться и перевести дух. Для вчерашнего запойного пьяницы новый день начинался чересчур активно. К слову сказать, в физическом плане Олег чувствовал себя на удивление неплохо.
От маячившей впереди кирпичной башни отделились несколько силуэтов и двинулись встречным курсом. Три человека, двое из которых несли накрытые плащом носилки, по всей видимости, с раненым или убитым. Гарин понятия не имел, для какой надобности в Зону был направлен вертолёт, Михаил говорил что-то об "удачной оказии", из чего выходило, что на борт их взяли за компанию и, весьма вероятно, в обход правил. Поравнявшись со Столяровым, группа замедлила шаг, но подполковник лишь махнул рукой и что-то крикнул. Носилки загрузили в кабину, трое бойцов забрались следом. Через полминуты вертолёт набрал высоту и, вильнув хвостом, взял курс на юго-восток. Ещё через минуту небо заволокло тучами, и пошёл дождь. На верхушке башни обиженно закаркала ворона. Откуда-то с юга ей ответил далёкий собачий вой.
- Ну, здравствуй, Зона, - сказал Олег и посильнее натянул капюшон.
Он узнал место, где их высадили, по торчащей из тумана водонапорной башне. В третий раз он был здесь, и все три раза окрестности бывшей котельной окутывал туман. В пяти минутах ходьбы отсюда, как помнил Гарин, когда-то располагался передвижной исследовательский пост. Они приходили к нему дважды: чтобы отчитаться о добытом "венце" и чтобы вызвать группу эвакуации. Однако во второй раз опоздали. Судя по следам, псевдогигант или группа псевдогигантов добрались до поста раньше них, оставив после себя только обломки техники и трупы людей.
- Ну что, уже сориентировался? - спросил Михаил.
- Вроде бы да. - Олег указал направление стволом висящего на шее автомата. - Вон там был забор, за ним - вертолётная площадка.
- Ага. Двинулись.
На этот раз им не пришлось перелезать через бетонные плиты, ограничивающие площадку с трёх сторон. Из сетчатого ограждения, некогда вплотную примыкавшего к плитам, были выломаны две крайние секции. Завитки ржавой колючей проволоки валялись в грязи.
- Куда теперь? - спросил Гарин.
- Для начала на Янов, - ответил Столяров. - Надеюсь, там хотя бы…
Договорить ему помешал хлопок выстрела. Туман, способный исказить звук, остался по ту сторону забора, поэтому можно было довольно точно определить направление, откуда донёсся выстрел.
- Это по нам? - шёпотом спросил Олег.
- Не думаю. - Михаил оттянул рукав комбинезона и склонился над светящимся экраном, прикрывая его от дождя. - Как же хорошо, когда ни перед кем не надо притворяться, - пробормотал он. - Ни уголовником, ни институтским цербером, ни отцом-одиночкой… Можно надеть удобный костюм, взять нормальное оборудование…
- Что ж мы оружие не взяли помощнее?
- Мощность - не главное. Главное - надёжность. Вижу цель. - Он подчеркнул мизинцем точку на экране. - Движется… примерно в нашу сторону. А вот ещё три цели. Преследуют первую. Ну, что скажешь, студент? Вмешаемся? Вообще-то нам не по пути.
- Тебе решать, - пожал плечами Гарин. - И не называй меня…
- Я помню, помню, - отмахнулся Столяров, пряча прибор под обшлагом рукава. - Ладно. Тогда не отставай.
Они сделали десяток шагов под прикрытием бетонной стены и оказались на площадке. Запомнившийся Олегу сгоревший вертолёт за два года никуда не делся, только как будто на четверть врос в землю. Несколько молодых деревьев проросло прямо сквозь прогнившие стенки кабины.
Двигаясь след в след за Михаилом, Гарин взбежал по насыпи. Здесь начиналась асфальтированная дорога, по самые обочины заросшая кустами и бурьяном. Вездесущая растительность выглядывала из каждой трещины в асфальте. Олег задел носком ботинка отслоившийся кусок дорожного полотна, который перевернулся три раза и упал. Его прежде невидимая сторона была покрыта серым шевелящимся мхом.
- Не шуметь! - не оборачиваясь, шикнул Столяров.
Он снова бросил взгляд на экран, но хлопок второго выстрела указал направление на цель лучше любого детектора.
- Из обреза лупит, - определил Михаил. - Ускоряемся!
Олег не ответил. Он и так бежал на пределе своих сил. Казалось, весь выпитый за месяц алкоголь выходил из организма через поры. Гарин отбросил капюшон, позволяя каплям дождя смыть пот со лба. "Сбросить бы рюкзак, - подумал он. - Или хотя бы положить на дно "волчью слезу", чтобы груз стал вдвое легче".
Оставив позади ржавый грузовик со спущенными шинами, Столяров нырнул в растущие вдоль дороги кусты. Скользкая от дождя и полусгнившей травы насыпь круто уходила вниз. Впереди показались складские помещения, всё пространство между которыми занимали брошенные как попало контейнеры, частично сгоревшие, частично раскуроченные. В закутке, образованном тремя контейнерами, сложенными буквой "П", происходила какая-то возня. Олег установил флажок автомата на стрельбу одиночными и передёрнул затвор.
Идущий первым Михаил, демонстративно опустив ствол, позвал:
- Эй, парни! Вы чего это тут? Втроём на одного, а? Чем вам бедолага не угодил?
Теперь и Гарин смог оценить обстановку. Времени это не заняло, всё было ясно с первого взгляда. Два громилы совершенно бандитского вида избивали ногами лежащего в грязи длинного нескладного мужичка. Мужичок скулил и прижимал к груди рюкзак. Третий громила в кожаном плаще стоял метрах в трёх от них и держал в правой руке обрез двустволки с переломленными стволами. Левша, автоматически отметил Олег. На появление Столярова троица отреагировала спокойно.
- Тебе-то что? - обернулся к Михаилу один из громил. - Иди куда шёл, пока маслину в пузо не получил.
- Нашёл бедолагу! - осклабился второй и с удовольствием пнул под рёбра поскуливающего мужичка. - А ну отдай рюкзак, тварь! Отдай, кому сказал!
- Ствол прибери, - прикрикнул на Гарина левша. Он быстро перезарядил обрез и со щелчком захлопнул стволы.
- Тихо, парни, только тихо! - сказал Столяров, плавно, словно в замедленной съёмке, оборачиваясь к Олегу.
Тот не слышал ничего, кроме оглушительных ударов сердца и голоса собственной ненависти. "Сволочи! - думал он. - Уроды!" Гарин слишком хорошо помнил, как сам был на месте несчастного мужичка, без рюкзака, без оружия, без "венца", помнил прикосновения чужих пальцев, бесцеремонно шарящих по карманам, и ласковый голос, который он поначалу принял за женский: "Тс-с-с! Тихо, сладкий мой. Не надо говорить…". Память зачем-то сохранила даже имена бандитов: Отбойник, Лютый и Вырвиглаз, самый мерзкий из троицы.
- Прибери ствол, говорю! - повторил громила в плаще, и Олегу в его состоянии обострённого восприятия показалось, что речь бандита звучит раз в пять медленнее, чем должна бы.
- Я лучше тебя приберу, - обронил он, нажимая на спусковой крючок.
Мгновение спустя бандит тоже выстрелил, из правого ствола обреза показался дымок, но пуля ушла в затянутое тучами небо. Трудно прицелиться, когда вместо глаза у тебя сквозная дыра в черепе.
- Ч-ч-чёрт! - выругался Михаил и от бедра двумя короткими очередями срезал остальных громил, тоже потянувшихся за оружием. - Ты бы хоть предупредил!
- Извини, - сказал Гарин.
Столяров досадливо цокнул языком.
- И кому из нас, ты говоришь, не хватает свежей крови, а? Кто тут слишком давно никого не убивал?
- Извини, - повторил Олег. - Ненавижу мародёров!
- Да это-то понятно… - Михаил носком ботинка брезгливо перевернул одноглазого стрелка на спину и быстро ощупал карманы его плаща. Обрез его не заинтересовал в отличие от ПМ с запасной обоймой и пары ручных гранат. - Кто же любит мародёров.
- Ты-то сейчас чем лучше их?
- Хотя бы тем, что не получаю от процесса ни малейшего удовольствия. Уж поверь.
Обыскав все три трупа, Столяров опустился на корточки перед избитым мужичком, который сидел на земле, прижимая к груди рюкзак.
- Ну, ты как? - спросил Михаил.
- Как, как… М-мудак, - очень невнятно, как после укола "заморозки" в десну, ответил мужичок.
- Прости, что?
- Что-что… Хрен в пальто.
Сам спасённый был одет в расстёгнутую шинель, из-под которой выглядывал чёрный свитер грубой вязки, плотные штаны и кирзовые сапоги со смятыми в гармошку голенищами. На голове его красовался коричневый шлем вроде тех, что носят танкисты и парашютисты.
Столяров поднял недоуменный взгляд на Гарина и сказал, прикрывая рот ладонью:
- Слушай, похоже, это какой-то убогий.
Однако мужичок услышал и отреагировал:
- Убогий, убогий… В рот мне ноги!
- Или контуженный, - согласился Олег.
- Контуженный… Хрен простуженный.
- Кого мы спасли! - вздохнул Михаил. - Я уже боюсь спрашивать, как его зовут и где он живёт.
- Где-где… - эхом подхватил мужичок и закончил вполне предсказуемой рифмой.
Разговаривая, он правой рукой пытался распустить тесёмки рюкзака. Его движения были неуклюжими и медленными, как будто рифмоплет-матерщинник был под завязку накачан транквилизаторами. Пустой левый рукав шинели был заправлен под ремень. Гарина передёрнуло от воспоминания о том, как два здоровых парня ногами избивали инвалида. Нет, эти нелюди заслуживали куда более жестокой участи, чем мгновенная смерть от пули. "А может, он пьяный?" - подумал Олег, когда мужичок, отчаявшись справиться с тесёмками, впился в них крупными, почти как у лошади, зубами.
- Тебе помочь? - спросил Гарин.
Мужичок поднял на него мутный взгляд, выплюнул тесёмки и сказал:
- Есть, есть…
- На жопе шерсть? - предположил Столяров.
- Есть, - повторил мужичок и красноречиво пожевал нижнюю губу.
- Жрать, что ли, хочешь? Так бы сразу и сказал. Смотри, есть галеты, а есть шоколад. Тебе чего?
Не успел Михаил договорить, как продукты походного рациона перекочевали из его рук в грязную ладонь мужичка.
- Надо же, - недоверчиво покачал головой Столяров. - Вроде пень пнем, а как дошло до еды - стал прыткий.