Но девушка тряхнула головой.
- Нет, Соня. Я расскажу твоему товарищу все. Иначе не видать ему покоя. Возможно, Аудагосте уже сказалась на нем губительно - ведь брат его утратил здесь рассудок. Призрак бессмертия мелькал перед его внутренним взором, дразнил, то являясь, то снова пропадая… И вот он заметил меня.- Она снова сделала паузу и наконец решилась: - Он набросился на меня, как дикий зверь, повалил в песок и… он изнасиловал меня!
Она вскинула глаза на Афолле и с вызовом посмотрела на него.
- Твой брат лишил меня девственности, Афолле! Он причинил мне боль и страдания! Никогда в жизни - а я прожила немало лет! - мне не было так стыдно! А потом он оттолкнул меня ногой и плюнул в песок рядом с моим бедром…
Соня взволнованно поднялась со своего места и обняла девушку за плечи.
- Успокойся, Нуакшот. Все это позади. Почти все женщины прошли через нечто подобное… Ведь даже первая брачная ночь часто оказывается обыкновенным изнасилованием…
Афолле сидел неподвижно. Казалось, рассказ Нуакшот лишил его последних сил.
- Мой брат -убийца? Насильник? Этого не может быть…- повторял он вполголоса, тихо покачивая головой.- Этого просто не может быть…
- Я не лгу! - яростно проговорила Нуакшот, высвобождаясь из объятий Рыжей Сони.
- Никто не ставит твои слова под сомнение, Нуакшот,- мягко сказала Соня.- Афолле потрясен твоим рассказом, только и всего.
Помолчав немного, Нуакшот овладела собой.
- Да,- молвила она задумчиво, - должно быть, я слишком долго не разговаривала с живыми, людьми… Слишком долго прожила я среди воспоминаний - своих и чужих…
- Расскажи, как ты отомстила моему брату за свой позор,- глухо попросил Афолле.
- Я нарисовала его,- непонятно сказала Нуакшот.
- Как - нарисовала?
- Так.- Она провела в воздухе пальцем несколько извилистых линий.- Я нарисовала его лицо на песке. Я умею это делать. Нужно рисовать при ущербной луне того, кого ненавидишь так сильно, что хочешь убить… Луна проливает свой умирающий свет на ненавистное лицо, и вместе с луной постепенно умирает тот, кого нарисовали…
- Власть над Смертью,-прошептала Соня.
- Я же говорила,- казалось, Нуакшот удивлена невнимательностью своих слушателей,- я - Рисующая Смерть.
- Да, ты нарисовала смерть моего брата, и он умер…- Афолле был потрясен.- Он умер! Я видел, как он угасал с каждым днем. Его дыхание прервалось в ту минуту, когда луна исчезла на небе… Была ночь новолуния, черная, как душа убийцы. Мой брат знал, от чего он умирает.
- Конечно! - Нуакшот торжествующе рассмеялась.- Ведь я сказала ему! На следующий день, когда он навьючивал на своего верблюда сумки, набитые разным барахлом, которое рабы откопали для него из-под песка, я приблизилась к нему. Он хмуро посмотрел на меня и спросил: "Что тебе нужно, потаскуха?" Я ответила: "Я не потаскуха, и тебе, негодяй, это должно быть хорошо известно! До встречи с тобой - будь проклят этот день! - я хранила мою девственность. Но я должна сказать тебе: я нарисовала твою смерть. В ночь, когда луна станет бесплодной и исчезнет с небосклона, ты угаснешь…" Он рассмеялся мне в лицо. Я видела,, что он мне не поверил. Прежде чем он успел оскорбить меня, я убежала, в пески и плакала целый день…
- Перед смертью он раскаялся в содеянном,- убежденно сказал Афолле.
Но Соня не была в этом так уверена.
- Почему же, в таком случае, он передал тебе книгу и завещал продолжать поиски Аудагосте? - возразила она.- Нет, он хотел, чтобы ваше сокровище вернулось в семью! Он предвидел, что унаследует эликсир бессмертия его старший сын. Ведь Сулайм считается твоей старшей женой, следовательно, и ее дети будут наследовать тебе в первую очередь! Дети же Хилаль теперь оттеснены на задний план. Поэтому главное сокровище вашего рода -– эликсир бессмертия - достался бы детям Сулайм, это ясно как белый день.
Афолле закусил губу.
- Ты права, чужестранка. Проклятие! Многое бы я отдал за то, чтобы Ты ошибалась.
- И тем не менее Соня права.- Нуакшот устремила на Соню глубокий взгляд.- Ты добра и сострадательна. Скажи: чем я могу помочь тебе?
- Расскажи мне…- Соня заколебалась на миг, но потом улыбнулась широкой, ясной улыбкой и завершила свою просьбу: - Расскажи мне, как готовят вон то блюдо, похожее на рубленый яичный желток!
* * *
Ни Афолле, ни Соня не заметили, как их сморил сон. Когда они проснулись, цитадели уже не было. Они лежали на песке. Солнце вставало над пустыней - огромный красный шар, источающий беспощадный жар. Нуакшот в своих лохмотьях спала рядом, разметав по песку худые руки, обмотанные веревками вместо браслетов.
Соня наклонилась над девушкой, легонько коснулась ее плеча.
- Проснись, Нуакшот! Проснись, дитя! Солнце сожжет тебя. Пойдем, это время суток лучше переждать в шатре.
Девушка не ответила. Тогда Соня кивнула Афолле:
- Отнесем ее в шатер. Помоги мне.
Вдвоем они перенесли спящую в шатер и уложили ее на циновки.
- Ну, что ты об этом думаешь, Соня? - заговорил Афолле, когда оба расположились возле девушки.
Соня пожала плечами.
- Она, несомненно, много страдала… Странная жизнь, которую она вынуждена была вести в этих песках, похоже, лишила ее рассудка - в обычном понимании этого слова. Однако она рассудительна, логична, умна.
- Ты думаешь, она действительно нашей крови?
- Проверить это невозможно. Но подумай сам, Афолле: твой брат умер именно той смертью, которую описывала Нуакшот. Кем бы она ни была, она действительно Рисующая Смерть.
Афолле замолчал. Наконец в его молчании Соне почудилась какая-то невысказанная угроза.
- О чем ты думаешь, Афолле? - спросила рыжеволосая воительница.- Уж не хочешь ли ты похитить Нуакшот и вынудить ее рисовать лица твоих врагов?
Афолле криво усмехнулся.
- Подобные мысли приходили мне в голову, не стану отрицать, Соня. Но… как заставить ее? Если я попробую принудить ее, она попросту нарисует мое лицо и тем самым загонит меня в могилу. Обмануть? Но как? Да и ты, как я понимаю, мне этого не позволишь.
- Не позволю! - подтвердила Соня.- Мне искренне жаль эту девушку. Она не должна стать игрушкой в руках честолюбца.
- Хорошо.- Афолле кивнул. Теперь он выглядел уставшим и как будто постаревшим на несколько лет. Сильные страсти, пережитые им в эти дни, сказались на его состоянии. Он вымотался и измучился.- Мне тоже жаль ее, не скрою. Но что мы можем для нее сделать? Она настоящая дикарка.
- Думаю, лучше всего оставить ее в этих песках,- проговорила Соня. Наклонившись к спящей девушке, она легонько коснулась губами ее виска. Нуакшот пробормотала что-то во сне и неожиданно улыбнулась - невинной детской улыбкой.
- Но не можем же мы просто так ее бросить? - удивился Афолле.- Ведь она погибнет!
- Она не погибла за все эти годы,- возразила Соня.- А ведь с тех пор, как Аудагосте исчезла с лица земли, сменилось несколько поколений! Не станет ли, напротив, для нее верной гибелью жизнь среди людей? Среди людей, которых она совершенно не знает! Не забудь, она осталась один на один с Дикими Песками, когда ей было всего пять или шесть лет!
- Ты права,- со вздохом согласился Афолле.- Нам надо собрать все, что мы здесь отыскали… Все-таки это золото и серебро, драгоценные камни и расписное стекло. Мы смогли бы выручить за всю эту добычу кое-какие деньги.
- Ты поедешь продавать все это в Асгалун? -осведомилась Соня.
- Вероятно. Ты со мной?
- Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя со всем этим золотом одного? - удивилась Соня.- Я весьма хорошего мнения о тебе и твоих нравственных качествах, Афолле, и не ставлю под сомнение твою честность. Но и родную мать я, пожалуй, не отпустила бы сейчас с шальным золотом на рынки Асгалуна… без моего пригляда.
Афолле рассмеялся, сверкнув белозубой улыбкой на смуглом лице.
- Хорошо сказано, Рыжая Соня! Значит, решено: отправляемся в Асгалун и попытаемся выручить звонкую монету за все наши находки. А девушка…- Тут он посмотрел на спящую долгим, странным взглядом.- Что ж. Пусть Нуакшот Рисующая Смерть останется в Аудагосте. Это ее дом.
Но что-то в его голосе и взгляде, когда он пожирал спящую глазами, показалось Соне подозрительным.
* * *
К вечеру, когда стало немного прохладнее, Афолле и Рыжая Соня взялись за свои дорожные сумки. Впереди было много работы: следовало разделить добычу по справедливости и тщательно упаковать ее, чтобы не повредить хрупкие вещи. То, что бережно сохранили пески, могло быть разрушено в одно мгновение небрежным прикосновением человеческой руки.
Нуакшот проснулась, когда на небе появилась первая звезда. Она открыла глаза и улыбнулась, как ребенок.
Соня повернулась к ней.
- Вот ты и снова с нами, Нуакшот,-заговорила Соня с девушкой.- Где ты бродила так долго?
Нуакшот ничуть не удивилась такому вопросу.
- О, я отпустила мою душу гулять по межзвездному пространству,- ответила она.- Там я повстречала того старика… Того, со светлыми глазами. Он рассказывал мне что-то новое обо мне и моем бессмертии.- Она села, обхватила руками нечесаные черные волосы и закачалась из стороны в сторону. Теперь она говорила нараспев, словно в трансе:-Я не помню! Я опять не помню его слов! Он обращал ко мне какие-то речи. Эти речи были как шум водопада, как журчание воды по камням,.. О чем он говорил? О чем?
Она подняла голову и устремила на Соню отчаянный взгляд горящих черных глаз.
- Успокойся,- мягко произнесла Соня.- О чем бы он ни говорил, ты поняла и запомнила все, что имело для тебя хоть какое-то значение.
- Ты так думаешь? Ты на самом деле так думаешь?- В голосе Нуакшот прозвучала отчаянная надежда.- Он часто приходит ко мне в снах. Но чаще всего он просто молчит. Я спрашиваю, спрашиваю его, а он не отвечает. Улыбается. Но иногда - как сегодня - он пытается объяснить мне что-то. Ах, я такая глупая! Я не понимаю ни словечка.
- О чем ты спрашивала его, Нуакшот?
- Уже давно я ищу одного…
Нуакшот замолчала.
Теперь и Афолле прекратил работу и, отложив в сторону хрупкий хрустальный кубок, который заворачивал в верблюжью шерсть, подошел к разговаривающим и присел рядом на корточки.
- Кого ты ищешь, Нуакшот? продолжала расспрашивать Соня. Она говорила тихо и вкрадчиво, словно обращалась к испуганному ребенку. Собственно/ так оно и было. В определенном отношении Нуакшот осталась на уровне развития пятилетней девочки.
- Я ищу не кого-то. Я ищу… нечто. Одну вещь… Один способ.- Нуакшот с трудом подбирала слова. Наконец, будто бы решившись на отчаянный шаг, она вскинула на Соню глаза: - Я ищу возможности умереть!
Соня вздрогнула. Ее словно огрели палкой.
- Одумайся, дитя! Столько людей на земле взыску ют бессмертия! А ты обрела его и вот ищешь способа от него избавиться!
- Это не настоящее бессмертие, Соня,- ответила Нуакшот.- Это проклятие. Меня можно убить, я знаю. Постепенно я перестаю быть человеком. Никогда не превратиться мне в женщину с волосами, убранными под покрывало. Никогда моя мать не даст мне мужа, а муж никогда не даст мне детей. Не ходить мне с узким кувшином к фонтану за водой, не печь лепешки на плоских раскаленных камнях во дворе моего дома, не доить коров и коз, не чесать шерсти, не прясть, не ткать… Знала бы ты, Соня, как я тоскую по этой жизни! Лучше бы мне погибнуть вместе с Аудагосте!
Соня почувствовала, как сердце ее сжимается от жалости.
- Но послушай меня, девочка,- проговорила рыжеволосая воительница.- То, о чем ты мечтаешь, прекрасно. Однако эта участь доступна далеко не всем женщинам. И я когда-то думала, что вырасту и стану чьей-нибудь женой, матерью здоровых, веселых ребятишек. Однако судьба распорядилась иначе. Безжалостные враги уничтожили мой дом, погубили всех моих родных. И я обречена Скитаться по свету в поисках новой жизни… Мой лук со стрелами, мои кинжалы, да еще боги, которые видят все мои пути,- вот и все, на что я могу рассчитывать. Поверь, со временем и ты притерпишься к своей новой жизни…
Но Нуакшот только качала головой. Крупные слезы текли по ее смуглому лицу.
- Нет, Соня, ты не должна утешать меня. Сколько лун надо мною сменилось, а я так и не привыкла к своей горькой участи. Я перестаю быть человеком. Я чувствую, как отрава бессмертия переполняет мои жилы. Следующее поколение людей будет знать меня как чудовище из Аудагосте, как злого духа мертвой крепости!
Соня порывисто обняла девушку. Та молча плакала на ее плече.
Однако Афолле услышал в жалобах Нуакшот нечто, заставившее его насторожиться.
- Погоди-ка,- проговорил он, отстраняя Нуакшот от Сони.- Ты говорила что-то об отраве, переполняющей твои жилы…
Хищное выражение появилось на его лице. Афолле потянулся за кинжалом.
Нуакшот в ужасе отшатнулась.
- Что ты хочешь делать?
- Ничего особенного… Я не причиню тебе вреда, девочка. Дай-ка мне руку.
Нуакшот инстинктивно спрятала руки за спиной и прижалась плотнее к Соне. Соня нахмурилась.
- Перестань, Афолле. Ты пугаешь ее.
- Я хочу всего лишь сделать маленький надрез на ее пальце… На ее гладеньком тоненьком пальчике… Вот и все.
- Зачем? Что ты задумал?
Афолле раздувал тонкие ноздри, словно охотничий пес, почуявший дичь.
- Я должен увидеть, какого цвета у нее кровь.
- Кровь у всех одного цвета,- сердито отрезала Соня.- Кроме монстров, о которых болтают путешественники в тавернах, когда им не на что утолить жажду, вечно пылающую в их ненасытных желудках. У монстров она зеленая и воняет тиной. А у всех прочих живых созданий она красная, горячая и соленая…
- Я хочу убедиться в этом,- упрямо повторил Афолле.
- Нет! - пронзительно закричала Нуакшот.- Соня, Соня! Спаси меня!
- Только что ты хныкала и страдала, что не можешь умереть! - напомнил Афолле. Он смотрел на девушку с неприкрытой ненавистью.- Лицемерка! Ведьма! Ты погубила моего брата! За что? За то, что он сделал тебя женщиной? Кажется, ты мечтала выйти замуж! Я не верю, что он не предлагал тебе стать его второй женой!
Нуакшот молчала. В наступившей тишине было слышно лишь тяжелое дыхание Афолле и постукивание зубов Нуакшот.
Соня резко поднялась на ноги.
- Ну все, хватит! - воскликнула она.- Мне надоело выслушивать все эти мужские глупости и оскорбления. Девушка отомстила за свою поруганную честь. Не тебе судить ее. Разве мужчина может понять, что такое насилие?
Афолле заскрипел зубами.
- Пусть покажет кровь,- повторил он упрямо.- Я знаю, что говорю.
Нуакшот проговорила тихим, хриплым голосом, дрожащим от негодования:
- Да, ты прав! Ты прав, человек из Мухабада! Твой распутный брат, этот алчный негодяй, действительно предлагал мне стать его второй женой! Он предлагал мне и не такое, когда повалил меня на пески, задыхаясь и теряя человеческий облик от овладевшей им похоти! И я убила его… я убила его потому… потому…
- Потому что он видел, какого цвета твоя кровь! - заключил Афолле.
Нуакшот протянула руку и вытащила из-за пояса Сони кинжал.
- Тебе тоже не терпится умереть? - вызывающе спросила она.- Так смотри!
Быстрым движением она сделала надрез у себя на ладони. Тяжелая золотая капля скатилась по смуглой коже и упала на песок, мгновенно впитавшись в почву.
- Что это?- прошептала пораженная Соня.
Нуакшот молчала.
Афолле ответил вместо нее звенящим от торжества голосом:
- Это эликсир бессмертия, Соня! Мы нашли его!
* * *
Соня потянулась за кинжалом.
- Я не позволю тебе!..- выкрикнула она.- Оставь девушку в покое!
Нуакшот рассмеялась. Теперь она не походила больше на маленькую, насмерть перепуганную дикарку, которой проснулась в шатре у Сони и Афолле. И хотя одежда ее оставалась по-прежнему в плачевном состоянии, а волосы спутанной черной копной падали на плечи, сверкая перстнями, продетыми в длинные пряди, держалась она как та сказочная владычица Аудагосте, что предстала перед путешественниками прошлой ночью.
Откинув голову назад, Нуакшот горделиво проговорила:
- Не бойся за меня, Соня! Я и сама могу постоять за себя!
- Ты уверена, дитя мое? Нам, женщинам, не следует отвергать помощь друг друга.
- Я благодарна тебе, Соня… Я благодарна тебе за твою доброту, за искренность, за… бескорыстие.
Соня горько улыбнулась.
- Не так уж я бескорыстна, Нуакшот. Ведь я пришла на эти развалины за сокровищами… и в надежде узнать некую тайну. Тайну, связанную с поиском и обретением бессмертия.
- Я уже сказала, что мое бессмертие - это лишь насмешка. Не знаю, кем был послан тот светлоглазый старик. Не ведаю, откуда шел тот усталый караван и куда он исчез наутро. Я так и не дозналась, кто из богов - или какая природная сила! - наслала на Аудагосте тот губительный смерч. Но мое бессмертие…- Нуакшот передернула плечами.- Беги от него, Соня! Ты и так знаешь теперь слишком много.
- Хватит болтовни! - Афолле приближался к Нуакшот, держа наготове нож.- Я не хочу убивать тебя, девочка. Поверь мне. Мне не нужна вся твоя кровь. Я уверен: всего лишь нескольких капель будет довольно для того, чтобы…
- Чтобы ты обрел бессмертие плоти и вечную смерть души! - заключила вместо него Соня.- Чтобы ты получил власть над смертью! Чтобы ты мог уничтожать неугодных, просто нарисовав на песке их лицо! Да, Афолле, ты прав: в жилах Нуакшот течет почти неограниченная власть. Но я не позволю тебе завладеть ею.
- Да кто ты такая, чтобы остановить меня? - зарычал Афолле. Он терял человеческий облик на глазах. Призрак власти и богатства туманил его разум.
- Я - Рыжая Соня. Этого довольно, чтобы преградить путь такому негодяю, как ты.
Произнося эти слова, Соня знала, что несправедлива. Афолле не был негодяем. Он искренне любил своих жен, своих детей - родных и племянников; он скорбел об участи своего брата и не желал зла ни Соне, ни Нуакшот.
Но неограниченная власть - и Соня знала это слишком хорошо - способна развратить и погубить и не такую натуру. Только самые сильные и твердые духом способны. противостоять великому искушению власти.
Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Афолле завладел кровью Нуакшот - даже если самой девушке это никак не повредит.
Соня твердо решила оборонять Нуакшот до последнего.
Но Афолле не намерен был отступать. Зарычав, точно дикий зверь, он начал кружить вокруг Сони, сжимая в кулаке кинжал. Гибким движением Соня пригнулась и приготовилась отражать атаки своего бывшего сотоварища.
Но она еще не теряла надежды образумить его.
- Остановись, Афолле! Одумайся! Мы можем забрать отсюда немало драгоценностей. Ты будешь богат. Ты сможешь даже переехать из Мухабада. Оставишь эти проклятые богами пески, которые через несколько лет поглотят и твое родное селение. Переселишься с детьми и женщинами куда-нибудь южнее… Может быть, даже купишь дом в Асгалуне!
- Молчи! Молчи, женщина! - шипел сквозь зубы Афолле.-- Ты предлагаешь мне, потомку властителей Аудагосте, прозябать в какой-нибудь меняльной лавке в Асгалуне, когда передо мной открылась наконец дверь к истинному величию!
- Ничего, кроме слез, отчаяния и проклятий не принесет тебе золотая кровь бессмертия! - возразила Соня.