Мечи сталкиваются, звенит металл. Толчок и рывок на врага. Он отшатнулся, и косой диагональный удар в голову испанца. Однако паладин отскакивает назад и становится в базовую стойку. Хороший боец и опытный. Вот только зря он против меня вышел, ибо я ему не по зубам. Ладно бы группа навалилась, шансы были бы. Но нет. Паладин одиночка и потому умрет. Шаг вперёд. Противник отпрянул и, сделав полоборота влево, я нанёс удар. Рыцарь парировал, и завертелась карусель мечного боя. Клинки посвистывают и звенят. Я слышу хрип моего врага, ощущаю его злость и ускоряю темп. Быстрее! Ещё быстрее! Ещё немного! И паладин не выдерживает. Вновь он отступает и пытается стать в позицию. Но я не даю ему времени. Нет, латинянин, ты найдёшь свой конец именно здесь и именно сейчас.
Нырок под оружие рыцаря. Остриё меча смотрит на паладина. Выпад – и клинок входит между рёбер крестоносца. Сталь проникает в тело, режет мясо, калечит кости и вонзается в сердце. Он дёргается и пытается что-то сделать. Но на этом всё. Конец для него – и ещё одна победа для меня.
Хрип испанца. Коленом я упираюсь в грудь мертвеца и тяну на себя рукоять меча. Рывок! Он падает наземь, а я вытираю о его одежду окровавленный клинок и прислушиваюсь к окружающим меня звукам.
Заливаются лаем сторожевые псы, во дворах шумят люди. Где-то бьют в медный гонг, а значит, вскоре здесь появятся стражники. Мне с ними встречаться не интересно, ни к чему привлекать к себе излишнее внимание, его хватает. Поэтому, ещё раз прощупав окрестности ведовской сутью и не обнаружив других паладинов, я скользнул в темноту и направился в сторону реки.
Глава 14
Река Саксагань. Осень 6656 от С. М. З. Х.
Раннее утро. Я закинул на плечо сумку с немногочисленными личными вещами, среди которых отдыхал сытый живойт, а затем, повесив на ремень меч, покинул палатку и вышел наружу. Походный лагерь уже сворачивался, и я принял из рук одного из воинов пофыркивающего гнедого жеребца по кличке Ярый. Конь ткнулся в мою ладонь и резко вскинул голову. Хитрец. Он был недоволен тем, что я не угощаю его.
– Спокойно, – улыбнулся я и погладил жеребчика по морде. – Получишь вкусненького.
Я опустил руку в карман брезентовой горки и достал большое сочное яблоко. Конь незамедлительно схватил его и захрумкал угощением. Я посмотрел на стоящего рядом Кулибина и спросил его:
– Далеко ещё до вашей стоянки?
– Нет. – Парень явно был чем-то очень сильно обеспокоен, но вида старался не показывать. – Ещё до полудня будем на месте.
– А вход на чародейскую тропу, говоришь, рядом?
– Да.
– Хорошо. А чего ты всё время оглядываешься? Что-то не так?
– Разведчики рядом свежие следы видели. Копыта коней.
– И что?
– Кони не наши. Вот и беспокоюсь.
– А как определил, что чужаки были?
Кулибин пожал плечами:
– Не знаю. Для этого в степи надо родиться. Запах в воздухе не тот, предчувствие нашёптывает, что недобрые люди были, и опыт кое-что подсказывает. Одно к одному, отсюда и уверенность.
– Бывает, – усмехнулся я, вспомнив лесовиков из племени хеме, которые чувствовали лес не хуже ведуна, хотя никакого таланта не имели. – И сколько чужаков было?
– Я видел следы двадцати лошадей. Не кованых, значит, половцы.
– Два десятка воинов – это немного.
– Да. Только если это не боковой дозор большого отряда.
– Ничего. – Мой взгляд пробежался по лагерю. – Нас двести человек, так что не суетись, Кулибин.
– Я Кул-Иби, – не в первый уже раз поправил меня молодой вождь.
– Ага! – кивнул я и, махнув рукой, отдал общую команду: – По коням! Оружие держать наготове! Арбалеты зарядить!
Сотники и десятники продублировали приказ, и вскоре началось движение вдоль реки Саксагань к кочевью Гэрэй и порталу. В авангарде – полсотни клинков, степняки и чёрные клобуки. В центре – тяжёлые фургоны с припасами и сотня Юрко Сероштана. А в арьергарде – полусотня под командованием Болдыря. Такой порядок от самого Киева, и пока никаких проблем не возникало. Пограничники Изяслава Мстиславича выпустили нас со своей земли спокойно. А в степи пару раз мелькали дозорные группы хозяина Приднепровской орды половецкого вождя Бачман-хана, потомка самого Боняка, который, как и Всеслав-чародей, считался оборотнем. По слухам, он до сих пор жив, и его ставка находится на реке Волчья, которая впадает в Самару. Однако сейчас не до поисков Боняка. Главное, чтобы степные воины нас не задерживали, и потому Кулибин ездил к ним на разговор и убеждал дозорных, что мы торговцы, друзья и гости его рода, которые везут припасы. В общем-то это правда, но, конечно, не вся, и половцы могли бы всполошиться и вызвать из ставки хана подкрепление. Но кто станет суетиться, если Кулибин оставлял храбрым воинам Бачмана бурдюк с вином и несколько мелких серебряных монеток? Никто. Так что всё в норме.
Солнце поднималось всё выше, и, если бы не прохладный ветерок от реки да тёмные осенние тучи, которые летели от Чёрного моря, было бы совсем здорово. Однако лето ушло, и погода для этого времени вполне обычная. Поэтому настроение бодрое, и не у меня одного. Горячий жеребец подо мной иногда танцует и рвёт повод. Он стремится сорваться в галоп, но волю я ему не даю. Ни к чему молодецкая скачка в незнакомых местах. Силы необходимо беречь, ибо мало ли что может случиться.
"Мало ли что", – мысленно прошептал я и призвал свои ведовские способности. Ноздри втянули напоенный запахом полыни и увядших степных цветов воздух. Глаза обшаривали горизонт, а шестое чувство сканировало местность. Вроде бы ничего необычного. Бескрайнее Дикое поле, овраги и курганы, а справа – река. Всё, как вчера и позавчера. Но что-то всё же не так. Кулибин говорил о полусотне всадников. Так, может, я из-за этого беспокоюсь? Возможно. Однако есть что-то ещё. Еле слышный запах гари и крови. Предчувствие беды и некое опасение. А коли так, то рядом совершается нечто недоброе, и это действие касается моих будущих вассалов Гэрэй, поскольку, кроме них, здесь никто не живёт. Скорее всего, всё обстоит именно так.
– Фью-ить! – повернулся я назад и громким свистом привлёк внимание Юрко Сероштана.
Сотник чёрных клобуков приподнялся на стременах:
– Слушаю, вождь!
– Обоз пойдёт под прикрытием полусотни Болдыря, а ты бери свою сотню и за мной! Возможен бой!
– Понял!
Я посмотрел на Кулибина и сказал:
– Мчимся вперёд! Веди к своему кочевью!
Парень мотнул головой, и мы, оставив обоз, ускорились. Шаг. Рысь. Снова шаг и опять рысь. Сытые, откормленные кони неслись без усталости, и спустя час во главе пятнадцати десятков отличных воинов я вылетел на пологий древний курган, на вершине которого находился посечённый ветрами и дождями древний каменный истукан.
– Вон оно – наше кочевье! – выкрикнул Кулибин, указывая рукой в сторону от реки. – Но куда оно уходит?!
Молодой вождь растерялся, а вот я – нет, ибо напряг зрение и разглядел то, чего не увидели зоркие глаза Гэрэя. Его сородичи покидали обжитые места не по своей воле. Шесть десятков арб, нагруженные добром и юртами, медленно катились на юг, а вдоль этого каравана сновали вооружённые всадники, плетьми стегающие возниц. Разумеется, свои сородичи так не поступили бы. Значит, кочевье захвачено, и гордых, но слабых Гэрэев ведут в полон. Опоздали мы. Но не очень. Врагов около трёхсот, это обычная лёгкая ордынская кавалерия: средний приземистый конь, толстый стёганый халат, круглый щит, баранья или меховая шапка, кривая сабля, реже – меч, аркан и лук с колчаном не самых хороших стрел. Нас вдвое меньше, но мы вооружены лучше, и бойцы под моим командованием злые профессионалы, а не пастухи-любители, так что победа будет за нами.
– Твоих сородичей уводят, – кинув взгляд на Кулибина, бросил я, а затем повысил голос: – Перед нами враг, который захватил наших союзников! К бою! Атакуем клином! Мирных кочевников не трогаем! Всех вооружённых уничтожаем! Стрел не жалеть! На рожон не лезть! Держаться десятками и не давать противнику собраться в кулак! Пошли! Гойда!
– Гойда!!! – поддержали меня чёрные клобуки и воины Гэрэев.
Мы сбились стремя к стремени и понеслись с высотки на равнину. Вздрогнула под коваными копытами земля. Кони помчались на караван. Триста метров. Двести. Сто пятьдесят. Копчёные заметили нас и стали разлетаться по степи, чтобы затем собраться в лаву и встретить конницу лоб в лоб. Однако наше появление было для них неожиданностью, и они не успевали. Сто метров. Пятьдесят. Бей!
Меч в руке, и я приподнимаюсь на стременах. Мимо проносится одинокий степняк. Повод влево. Ярый пристраивается к невысокому коньку противника, и – замах! Свист клинка! Росчерк стали! Удар – и голова копчёного летит с плеч. Чистая работа. Никаких добивающих ударов не требуется.
– Вождь! – услышал я окрик Кулибина и пригнулся.
Над головой просвистела стрела, а я развернул коня и увидел своего несостоявшегося убийцу, плотного косоглазого мужика в богатом бухарском халате на неплохой вороной кобылке под прикрытием пары десятков визжащих пастухов. Наверное, это главарь, и он накладывал на тетиву вторую стрелу. Ждать нового выстрела я не стал и рванул на него. Мой отряд к этому моменту рассыпался на группы и вёл бой. Однако рядом находились телохранители, и потому я знал, что мою спину прикроют.
– Круши копчёных! – выкрикнул я, и жеребец понёс меня на половцев.
Ярый пересёк небольшое открытое пространство, врезался в толпу степняков, и его мощное тело раскидало приземистых вражеских лошадок. Вожак половцев метнул в меня очередную стрелу. Мимо! И тут я его достал. Меч обрушился на украшенную меховой соболиной оторочкой круглую шапку, и череп противника раскололся. Степняки, которые это увидели, стали разбегаться и заверещали ещё сильней (я перевёл их крики):
– Бек Токсо погиб!
– Вождя больше нет!
– Горе нам!
"Вот это удачно вражину срубил", – машинально отметил я и отбил кривой степной клинок, а затем вошёл в горло ближайшего вражеского всадника. Алая кровь хлестнула из вен на сухую траву. Вокруг меня крики, стоны, ржание лошадей, щелчки арбалетов, боевые кличи и перезвон клинков. Враги растерялись и бросились врассыпную. Схватка уже была окончена, слишком сильны мы оказались по сравнению с налётчиками, и я, выбравшись из сутолоки, отъехал в сторону.
Словно стая испуганных птиц, которых потревожил хищник, теряя бойцов, половцы разлетались по осенней степи подальше от каравана с пленниками и добычей. Мои воины и Гэрэи гнали их, но недолго. Поэтому схватка закончилась быстро. Подъехал Кулибин, а вслед за ним появился Юрко Сероштан.
– Сколько наших полегло? – спросил я чёрного клобука.
– Семеро погибших и девять раненых, – ответил сотник.
– А половцев сколько положили?
– Больше сотни.
– Пленные есть?
– Шестерых взяли.
– Допроси их и узнай, кто они.
В разговор вклинился Гэрэй:
– Отдай пленников нам, вождь.
– Только после допроса.
– Да и так всё ясно. Это наши давние недруги из Заорельской орды, род Сабан-дар. Они не воины, а пахари и пастухи. Прознали, что половина наших мужчин в Киев ушла, вот и напали. Трусливые шакалы.
– Разберёмся. Сначала с ними чёрные клобуки поговорят, а потом ты.
– Но…
– Ты вздумал перечить мне?! – Я повысил голос и окатил Кулибина гневным взглядом.
– Нет. – Парень втянул голову в плечи.
– Тогда езжай к своим людям. – Я кивнул на испуганных женщин и детей, которые кучковались возле повозок. – Объясни им, кто мы и для чего здесь, а потом собери старейшин, если они уцелели, говорить с ними буду.
– Как скажешь, вождь.
Кулибин слегка поклонился и оставил меня, а я спрыгнул на землю, перекинул поводья жеребца одному из телохранителей и вновь прислушался к себе. Я искал признаки портала, который должен находиться рядом, и я его засёк. От реки шёл мертвенный холодок потустороннего мира, который несколько месяцев назад я бы просто не почувствовал. Это была верная примета входа на тропу Трояна, и я уверенно направился к нему. Прошёл метров восемьдесят и залез в густой бурьян, в котором наткнулся на украшенный узорами и рунами булыжник. Машинально ладонь протянулась к камню, но я сдержал себя. Пока не время входить на тропу, сначала отдых и разговор с уважаемыми Гэрэями. А только после этого прогулка по чародейской дороге.
Я обошёл камень по кругу. Затем обернулся, проследил, как арбы кочевников возвращаются на свою стоянку, и пошёл к воде. На берегу Саксагани сел на кочку, и одновременно с этим на моё плечо выполз живойт, который поймал своим телом солнечные лучи и свернулся в небольшой клубок. Ему хорошо – ни забот, ни хлопот, а я, глядя на неширокую речушку, несущую свои воды в Ингулец, который в свою очередь впадал в Днепр, задумался. В моей реальности эти земли находились на Украине, а сейчас такого государства пока нет, и если мои планы осуществятся, то его никогда и не будет. Потому что не должно быть разделения восточных славян, и коли постараться, то быть великой империи с центром в Киеве или в Арконе. Правда, кровушки для этого придётся пролить немало, но иначе державу не построить.
Впрочем, до создания империи ещё далековато. Сейчас заботы иные – создать на реке Саксагань степной форпост, и я это сделаю. Тем более что Гэрэев выручил, значит, основа есть. Деньги имеются, воины тоже, а дальше – больше. О степняках я знаю немало, и план по объединению старых родов в голове сложился.
– Вадим, – окликнул меня Хорояр, – там Кулибин рукой машет. Наверное, собрал своих стариков.
Я кивнул, дождался, пока уж спрячется в кармане горки, и направился назад. По пути ко мне присоединился Юрко Сероштан, будущий комендант крепости возле портала, и доложил:
– Пленных допросили.
– И что они сказали?
– Гэрэй не ошибся. Это род Сабан-дар, который находится под рукой хана Тазза из Заорельской орды. Недавно они ходили в Переяславль, отвлекали силы великого князя от Долгорукого. А когда Изяслав двинулся к Киеву, войско половцев отошло и рассыпалось по кланам и родам. Сабандары тоже отделились и решили, пока в силе, Гэрэев расколотить. Налетели вчера неожиданно. Мужчин почти всех перебили, с бабами понятно, подол задрали, а с утра решили уходить в свою орду, пока их приднепровцы не прижали.
– Ясно. – Я кивнул и задал Юрко новый вопрос: – Значит, Гэрэев, как военной силы, уже нет?
– Нет, – мотнул головой Сероштан. – Два десятка воинов в роду осталось, не больше.
– А молодёжь?
– Можно полсотни ребят прямо сейчас в седло посадить, но это не вароги, так что подмога слабая.
– Ничего, за осень и зиму поднатаскаешь их, и будут справные вояки.
– Это само собой, – согласился сотник. – Но хорошо бы мне ещё бойцов подкинуть.
– Деньги оставлю, пошлёшь людей в Макотин и Зарубин, там вторую сотню чёрных клобуков навербуешь. Не получится, обратись к кавуям, торкам на службе рязанцев, либо к берендеям. Эти за серебро отца родного не пожалеют, а служат честно.
Чёрный клобук повеселел, сбил набок папаху и сказал:
– Понял, вождь. Всё сделаю, как повелел. Гэрэев сберегу, крепость построю и воинов наберу.
Юрко оставил меня, а я приблизился к небольшому костерку, который был разведён на открытой местности. Подле него собралось пятеро стариков, которых налётчики оставили в живых, тут же был и Кулибин. Люди всматривались в меня, а я, уважая возраст почтенных Гэрэев, слегка поклонился, сел на седло, которое положили для меня рядом с огнём, полуприкрыл глаза и заговорил:
– Вы знаете, кто я и зачем здесь. Вы – последний осколок некогда большого и сильного рода, а я ваше спасение. Это так?
Старики переглянулись, и за всех ответил один невысокий крепыш с куцей седой бородёнкой и гладко выбритой головой:
– Да. Всё так. Мы ослабли и не смогли отбить врагов, а ты нас спас. Однако мы не понимаем, чего именно ты хочешь.
– Объясню. Мне нужна сила степняков, их клинки и быстрые кони.
– Но при чём здесь мы?
Род Гэрэй станет ядром нового большого племени из старых степных родов. Меня не интересуют половцы или остатки печенегов. Нет. Я хочу создать орду из тюркских родов, к которым примкнут потомки русколанцев, саков, массагетов, дандариев, сарматов, аланов и готов, а также не желающие возвращаться на Русь чёрные клобуки, тмутараканцы и берендеи. За один год их не собрать, и даже за три этого не сделать. Но с чего-то надо начинать, и уже этой зимой вы, старики рода Гэрэй, повезёте моё слово по всем кочевьям Приднепровской орды, в которой треть людей – из старых степняков, осевших в Диком поле задолго до появления половцев. Что говорить, я вам скажу, и чем приманить вождей – тоже.
Снова старейшины обменялись взглядами, и опять отозвался тот же старик, который наконец назвал себя:
– Меня зовут Аслан-бильге , я знахарь рода. Поэтому прошу тебя не гневаться, вождь Вадим, а ответить ещё на один вопрос.
– Спрашивай.
– Зачем тебе выход на чародейские тропы между мирами живых и мёртвых?
– Ходить по ним стану.
– Это опасно и безрассудно.
– Я по ним уже путешествовал. Так что покажите известные вам места входов, а дальше моя забота.
Аслан-бильге не ответил, а старики склонились к нему. Они стали о чём-то шептаться, обмениваясь между собой какими-то тайными знаками. В общем, играли в свои игры, ибо для меня всех их поступки были на поверхности. Деваться Гэрэям некуда – это ясно. Поэтому они должны принять моё предложение. Не ради собственной прихоти или денег, а ради выживания рода.
– Мы согласны признать тебя, славный Вадим Сокол, своим верховным вождём и дать клятву на верность, – наконец сказал знахарь. – И мы покажем тебе места входов на тропы чародеев. Однако…
– Ещё вопросы?
– Да.
– Ладно.
Старик помедлил, а затем выдохнул:
– А как на усиление Гэрэй посмотрит хан Бачман?
– До усиления ещё очень далеко. – По моим губам пробежала усмешка. – Но я отвечу. Пока вы по-прежнему служите ему, ибо он считается хозяином окрестных земель. А чёрные клобуки – ваши друзья, побратимы и охрана, которая оберегает Гэрэй по просьбе покойного вождя Булата Ильгизэ. Пока так, а дальше видно будет. Получится собрать силу, я лично поговорю с Бачманом.
– А если он не признает тебя за равного ему вождя и обрушится на нас всеми своими силами?
– Значит, он умрёт, и я стану разговаривать с новым ханом.
Аслан-бильге хотел сказать что-то ещё, но в это время на холмах у реки появились первые фургоны обоза с продовольствием, и он промолчал. Другие старики последовали его примеру и, оставив Гэрэев, я отдал несколько приказов, а затем вместе с телохранителями разместился невдалеке от портала, расстелил на траве кошму и задремал…