Европейцы стали ожидать появления ведуна, и наконец Сокол вновь оказался в Новгороде. Пришла пора действовать. И с благословения Нифонта паладины собирались возглавить местный чёрный люд, который будет возмущаться неуклюжим правлением князя Святополка Мстиславича и нападёт на своего противника, коего требовалось уничтожить любой ценой.
В общем, всё было обдумано, оставалось только дождаться команды от Нифонта. Однако Винера накрыло недоброе предчувствие, и он не знал, как ему поступить. Его душу переполняли сомнения, но одно он знал точно: оставаться на месте нельзя. Надвигающаяся опасность холодила шею воина, и тогда Лотар сказал:
– Надо идти к епископу.
Де Флор только пожал плечами:
– Идём.
Рыцари закинули на плечи котомки с пожитками и вышли наружу. Над городом вставало солнце, его первые лучи, ослепив, упали на лицо фон Винера. Он моргнул и увидел, как в ворота вливается толпа горожан, возглавляемых священниками и приближёнными к Нифонту людьми. От толпы исходила угроза, и Лотар, вскинув перед собой раскрытые ладони, обратился к одному из знакомых священнослужителей:
– Эй, Лука, что случилось?! Зачем вы здесь?!
Дьяк Лука, личный секретарь епископа, среднего роста худой мужичонка с куцей светло-русой бородой, ничего ему не ответил. Он подскочил к Винеру и попытался его ударить. Но рыцарь пригнулся, и, когда кулак Луки просвистел у него над головой, германец перехватил руку дьяка и замер. Позади толпы, к которой присоединялись всё новые горожане, стоял ведун Вадим Сокол. Венед прислонился к ограде, рассматривая Лотара, словно паладин – какое-то мелкое насекомое, и улыбался.
"Это ловушка!" – промелькнуло в голове Винера, но он не поддался панике и обратился к Луке:
– Мы ни в чём не виноваты! Опомнись, Лука! Ты же знаешь, кто мы! Отведи нас к епископу!
Секретарь Нифонта дёрнулся. В его глазах появилось некое осмысление, и он о чём-то задумался. В этот момент рядом с ведуном, который продолжал наблюдать за всем происходящим, появился огненно-рыжий плечистый молодец, которого паладин определил как командира "молодых гвардейцев" Сокола Торарина. Колдун кивнул ему на паладинов, и тот, схватив комок грязи, метнул его в рыцаря де Флора и прокричал:
– Люди! Не дайте им уйти! Бей латинян! Отомстим за невинно убиенного епископа! Смерть подлым еретикам! Защитим истинную веру!
Комок земли ударился в грудь де Флора и рассыпался. Это послужило знаком для остальных, и горожане набросились на рыцарей.
– Еретики убили Нифонта! Круши! – раздались выкрики, и Винер, понимая, что епископ мёртв, скорее всего, убит язычниками, и защиты у него не найти, оттолкнул от себя Луку и выхватил меч.
Ноги полусогнуты. Рукоять верного клинка в ладонях рыцаря, и остриё направлено на мужиков. В этот миг рыцарь Лотар фон Винер выглядел красиво и весьма мужественно. Но оценить этого не мог, ибо думал не о красоте, а о том, как подороже продать свою жизнь.
Германский паладин прижался к плечу Карла де Флора и сказал ему:
– Прощай, друг. Кажется, мы проиграли, но погибнем с честью.
– Да, – кивнул Карл. – Умрём и встретимся в раю. Атакуем!
Храбрые воины, последние бойцы избранной дружины Бернара из Клерво, бросились на горожан. Они не имели шансов прорубиться сквозь плотную толпу. И рыцари это понимали. Воины Господа искали честной схватки и смерти в бою. Вот только в этот день им не везло. Новгородцы встретили паладинов дубинами, и Карл де Флор моментально упал на сырую землю с разбитым черепом, но не умер. Его сразу же схватили за ноги и куда-то поволокли. А Лотар фон Винер успел задеть пару человек, а потом меч вылетел из его рук, и германца стали бить. Палки и кулаки, а также обутые в сапоги и лапти ноги обрушились на него, и рыцарь не мог ничего сделать, потому что град ударов сначала заставил опуститься паладина на колени, а затем он свернулся клубком и постарался не шевелиться.
Удар! Удар! Удар! Тело Винера содрогалось. Лотар стонал и чувствовал, как трещат его рёбра и ломаются кости, но затем всё прекратилось, и рядом с ним присел на корточки рыжий Торарин. Рыцарь с трудом разлепил опухающие веки и услышал родную речь:
– Сокол велел передать привет Зальху и Бернару из Клерво. Гори в пекле, скотина.
"Ах ты, сволочь!" – пронеслось в голове Винера, и он попытался подняться. Но куда там. Опять его стали бить, а когда Лотар потерял сознание, его куда-то потащили, и очнулся он оттого, что ему на шею накидывают верёвочную петлю. Паладина собирались повесить, и краем глаза он заметил, что рядом с ним на воротах уже висит человек. Судя по остаткам одежды и сапогам, это был де Флор, и рыцарь, обратив лицо к небесам, закричал:
– Господи! Не оставь меня!
Одновременно с этим опора ушла из-под ног Лотара. После чего был резкий рывок, и он услышал хруст своей сломанной шеи.
Глава 16
Зеландия. Осень 6656 от С. М. З. Х.
Путешествие на Русь закончилось, и, забрав по пути Калеви Лайне, который набрал для меня воинов, а заодно прихватил из племени родственников, я прибыл в пределы Венедии.
Первым делом конечно же посетил Аркону, а случилось это в середине листопада. Поздновато, ибо изначально планировалось, что на варяжском острове я окажусь на полтора месяца раньше. Однако не всё зависело от меня. Я был вынужден подстраиваться под обстоятельства, и потому в график не уложился. Это не страшно, тем более что мои цели были достигнуты. Но я всё равно был собой немного недоволен, и понятно почему. Я устал, соскучился по семье и слишком долго находился вдалеке от Рарога и своего хозяйства. Поэтому торопился поскорее завершить все дела в главном городе венедов и рвался в Зеландию.
Но на Руяне произошла заминка, и мне пришлось задержаться, поскольку вождей нашего конфедеративного государства в Арконе не оказалось. Новый верховный жрец Святовида витязь Доброга вместе с большей частью Священного отряда находился на границе с Нордмарком, где бил германцев, переводил через границу людей из славянского племени стодорян и готовил примкнувшего к венедам местного князька Яксу из Копаницы к штурму Бранденбурга (Бранибора). Великий князь Прибыслав сидел в Волегоще, хворал и придирчиво выбирал среди своих детей и внуков наследника. Вождь поморян Рагдай отправился с визитом в прусский город Трусо, где наш союзник вождь Пиктайт собирался объявить себя верховным правителем окрестных земель. Никлот отстраивал порушенные во время Северной войны города и крепости. А новый князь племени ранов Будимир Виславит, который благополучно вернулся из-за океана и сменил на ответственном посту покалеченного в боях Мстислава, обустраивал базу в Роскилле и готовил очередную экспедицию в Винланд.
В общем, люди были при деле, и моя персона никого не интересовала. Требовалось проводить в жизнь реформы, охранять границы, налаживать быт людей, вытаскивать с католических территорий братьев-славян, вводить новшества и укреплять союзников. Поэтому князья и верховные жрецы разных культов, кто активней, трудились аки пчёлки. Но через седмицу в Арконе должен был пройти большой сход, на который собирались прибыть все наиболее влиятельные представители венедского народа, и по этой причине я остался на Руяне.
Для начала разместил в Чаруше княжича Ярополка с его свитой, кстати, паренёк оказался стоящий, и он очень быстро сошёлся с варогами, с которых во всём старался брать пример. Затем я лично сколотил переносной ящик для живойта, который впал в зимнюю спячку. А после этого, распустив воинов на заслуженный отдых, отправился в паломничество по руянским храмам. Где-то на острове находился портал, я был уверен в этом, и, пока в запасе было время, его следовало найти.
Начал я, разумеется, с храма бога Святовида, ведь это логично: там Алатырь – и где находиться входу на тропы Трояна, как не подле этого древнего намоленного артефакта. Однако обнаружить портал в святилище главного венедского божества было бы слишком просто, и я ничего не почуял. Вход на дорогу древних находился где-то ещё. И понеслось… В течение одного дня я посетил все храмы Арконы, а потом, оседлав коня, помчался по острову, и в итоге портал всё же был найден. Но не в Коренице, не в Ругарде и не в Ральсвике, а в небольшом святилище моего небесного покровителя Яровита, которое находилось на берегу моря в нескольких верстах от Арконы. Такой вот расклад, который мне оставалось принять. И, переговорив с Войданом Лебедяном, стражником храмовых сокровищ и будущим верховным служителем Яровита, я вошёл в портал и попал в Полоцк. А потом пробежался до степи, проследил за тем, как строится крепость на берегу Саксагани, вернулся обратно и снова оказался на Руяне.
На поиски была потрачена неделя, и в Арконе я появился как нельзя кстати. Венедские князья, вожди, уважаемые люди и волхвы собрались на большой сход, который должен определить политику Венедии на следующий год, и мне было что им сказать. Но поскольку моя информация была не для всех, то в первый день Вадим Сокол являлся обычным кивалой и слушателем. В самом деле, зачем рядовым вождям и предводителям дружин знать о договоренностях с Изяславом Мстиславичем? Правильно. Ни к чему это. А вот на второй день, когда остались только реальные правители, коих было два десятка, я выступил и рассказал соратникам и единомышленникам о том, чего смог добиться на Руси.
После моих речей князья и верховные жрецы задумались. Очень крепко. И в итоге, как я и предполагал, меня поддержали, а затем великий князь Прибыслав согласился принять тайных посланцев Изяслава Мстиславича и по весне отправить в Киев своё посольство. Присутствующие на сходе жрецы наше дело благословили, а Рагдай Померанский вызвался возглавить экспедиционный корпус, который поможет киевлянам задавить суздальцев. Его кандидатура была одобрена – всё же опытный военачальник. А воевода Крут Зима, старый и сгорбленный, но не потерявший ясности ума, произвёл подсчёт сил, которые мы можем кинуть против Гюрги Долгорукого, если будет подписано официальное соглашение о дружбе с будущим царём Руси. Кстати, бойцов набиралось немало. Варягов – почти тысяча. Поморян, лютичей и храмовников – полторы тысячи. Дружины вольных вожаков, вроде меня, выставят тысячу. Да прибалты из дружественных нам прусских и литовских племён дадут пять-шесть тысяч наёмных клинков. Итого – примерно девять тысяч бойцов, которые могут выступить на стороне "нашего" Рюриковича и переломить ход гражданской войны. Конечно, воинов можно было выставить и больше. Однако минувшая война ещё долго будет нам аукаться, и бойцы требовались на родине. Кстати, Никлот был против того, чтобы помогать русичам, и его можно понять. Бодричи больше всех пострадали в прошлом году, и он надеялся, что войска будут брошены на разорение германских земель. Но его никто не поддержал, даже Доброга, на коего князь рассчитывал. Поэтому он особо не спорил.
Короче, всё сложилось как надо, и на третий день я общался исключительно с волхвами, которые хотели получить информацию о тропах Трояна. Такой секрет не утаить, само собой. Ведь о чудесных древних дорогах было известно Звану Дубко, который рассказал о моём интересе своему непосредственному начальнику в лице Доброги. А кроме них был Войдан Лебедян, пара волхвов из руянского храма, в коем находился портал, а также святар Бойдан Волк, который по весне пришлёт в Аркону своих молодых ведунов. Так что таиться нечего, и я поведал жрецам всё, что знал. Однако при этом был уверен, что лишь единицы смогут бродить по тропам Трояна, и конкуренции не опасался. Появятся новые ходоки, которые смогут выдержать психологический прессинг древнего пути, – пожалуйста. Лично я буду только рад, поскольку не для себя стараюсь, хотя мой интерес в развитии и освоении троп Трояна, разумеется, есть. Но я ведь не мелкий шкурник, который печётся лишь о собственной выгоде, а поддержка Доброги, Зареславы, Лебедяна и других верховных жрецов лишней не будет. Хоть сейчас, хоть потом, когда Вадим Сокол полезет на великокняжеский престол.
Общение с волхвами затянулось на весь день. Было решено взять портал на Руяне под особую охрану, поднять архивы всех культов по этой теме, искать другие входы и оберегать секрет Трояновых троп от врагов и любопытных. Потом мы расстались, и я помчался к своим драккарам и трём новгородским расшивам ладожских Соколов, которые находились в Чаруше. Я торопился поскорее попасть в Рарог и потому отдал приказ выходить в море ночью. Со мной, конечно, никто не спорил, тем более что погода была хорошая, и люди стали грузиться на корабли. Дружинники и сотня бойцов Калеви Лайне вместе с шестью десятками женщин и детей, семья Ивана Ростиславича Берладника и наёмники, ладожские мореходы и княжич Ярополк Изяславич вместе с охраной и воспитателями. Все эти люди действовали быстро, слаженно и чётко. Так что на погрузку ушёл всего один час. А затем мы отчалили, вышли в море и повернули на северо-запад, в сторону Зеландии.
Переход оказался лёгким. Рарог встретил своего хозяина, то есть меня, снегопадом и торжественной делегацией на причалах. Во главе её находились мои любимые женщины с детьми, а за их спинами стояли ближайшие сподвижники и волхвы городского храма, которые смогли предугадать моё появление. Примерно так я себе возвращение в родное логово и представлял, и сердце моё забилось чаще. Конечно же от радости. Поэтому я не стал ждать, когда корабли прижмутся к берегу, а перемахнул на берег и кинулся к семье. Возможно, это не солидно, но зато искренне, от души.
Дальше были слёзы жён, радостный писк сына и хныканье маленькой дочки, которая не узнала своего папку. А затем я принял краткие доклады близких людей, которые оставались на хозяйстве, узнал, что всё нормально, отдал распоряжение разместить гостей и на несколько дней заперся у себя дома. Проблемы и заботы остались за стенами, а я любил жён, играл с детьми, отъедался и не думал ни о чём плохом. В общем, восстанавливался и считал, что жизнь прекрасна и удивительна.
Однако сколько ни отдыхай, а надо возвращаться к работе, и, хотя меня никто не подгонял и не тревожил, сегодня, в последний день осени, я стал одного за другим вызывать к себе соратников, разбираться с хозяйством и решать проблемы. Потратил на это целый день, и к вечеру мою голову переполнял огромный массив информации, которую следовало обработать и на основе выводов принять ряд решений о том, куда мне и соратникам двигаться дальше. Дело это не такое простое, как кажется. По этой причине я достал свою записную книжку и стал делать записи. Кратко о результатах беседы и так же кратко о выводах, дальнейших намерениях и ресурсах.
Итак.
Гаврила Довмонтов, комендант Рарога, доложил, что вместе с людьми, которые приехали со мной, были присланы летом и осенью из Киева, а также варогами, численность населения в моих владениях перевалила за семь с половиной тысяч. Из них в городе и пригородах проживает только три тысячи. Воинов среди них одиннадцать сотен. В казне после всех растрат, прихода от торговли и сбыта летней добычи Ранко Саморода – семь тысяч гривен, и это не предел, потому что должно поступить серебро от Никлота, который закупил у нас много продовольствия, и от ладожских Соколов за последнюю партию товаров. В целом же в Рароге порядок. Крестьяне собрали богатый урожай овса, ячменя и попробовали сажать тыкву, семена которой были привезены Будимиром Виславитом. Кузнецы куют и чинят оружие. Ткачи и пошивочных дел мастера обеспечивают воинов униформой и ткут льняные платки. Лесопилка Карла Ван-Мейера выдаёт лес, а сам мастер обучает своему ремеслу поморян, руянцев, лютичей и бодричей. Бумажное производство, которое постоянно расширяется, через датчан поставляет свой товар в Европу. Сколотившаяся в прошлом году рыбацкая артель ловит треску и селёдку, которую мы продаём материковым венедам, и пытается по моим рецептам наладить изготовление рыбьего жира. Захваченные германские фортификаторы и мастера по ведению осад делают катапульты и баллисты, которые рад приобрести любой венедский князь. А строители, разумеется, строят новые дома и укрепления.
Проблемы: Довмонтов жаловался, что не всё в его власти. Алхимики, вароги и корабелы подчиняются волхвам, которые постоянно требуют от него серебро и продовольствие, а воины боевых сотен не признают власти коменданта, ибо у них есть свои командиры. При этом он сильно устаёт, просит большей власти и расширения своего управленческого аппарата (разумеется, это моё обозначение).
Вывод: комендант, конечно, молодец, хозяйничает на совесть и денежка ему выплачивается не зря. Однако он обжился и теперь начинает проталкивать в городское управление родственников и друзей, а мне это не нравится, потому что кумовство сулит проблемы. Поэтому я выдам ему хорошую разовую премию за ударный труд. После чего ограничу его власть чёткими рамками, а главным финансистом к нему приставлю "бумажного короля" Ставра Блажко, коего некогда вытащил из шведского плена. Он человек верный и немного недолюбливает Довмонтова, поскольку считает его выскочкой, который занял ЕГО место, и это правильно. Короче, принцип "разделяй и властвуй" срабатывал всегда, и этот случай не исключение.
Поято Ратмирович, сотник, командир "Перкуно" и лидер пруссов, получил письмо от своего отца, который настаивает на его возвращении в Трусо, где весной вождь Пиктайт будет провозглашён князем. Ослушаться отца Поято не может, да и понимает, что он зовёт его не просто так, а потому просит отпуск на полгода.
Вывод: отпуск надо дать. Но не просто так, а с тем, чтобы Поято навербовал для меня новых воинов, чем больше, тем лучше.
Корней Жарко, сотник и командир моего торгового флота, летом ходил торговать с поморами, и это было второе его путешествие в Студёное море. Поэтому расторговался варяг удачно, а помимо этого объехал поселения новгородских повольников по Онеге и Северной Двине и посетил стойбища живущих на реке Кемь лапонов и биармов. И делал он это, конечно, не просто так. Жарко просил моего разрешения организовать на севере собственное поселение, своего рода торговый форпост. Сам он будет там хозяином, но сотник готов дать мне вассальную клятву, обещал все дела вести только со мной, а ещё просил выделить на это дело серебро и строителей.
Вывод: идея хорошая. Торговля с северными племенами очень выгодна, ибо меха, китовую ворвань, жиры и ценную кость с берегов Студёного моря покупает вся Европа, Русь и Азия. Это живые деньги, которые дают мне возможность содержать большую дружину, и насчёт форпоста на реке Кемь я думал ещё до начала Северной войны. Однако всегда находились иные заботы и не хватало ресурсов. А самое главное – не было человека, который взвалил бы на себя этот проект. И вот он сам объявился, а поскольку Жарко я знаю хорошо и в нём нет гнили, то помощь ему надо оказать – всё равно сотник останется в моей структуре. Правда, через пару десятков лет может возникнуть недопонимание, и новое поселение попробует выйти из-под моей власти. Но когда это ещё будет?.. Очень и очень не скоро, да и то лишь в том случае, если бросить всё на самотёк, а я этого делать не собираюсь.