Человечество – самая могущественная цивилизация Галактики. Она не только освоила отдаленные планеты, но и охотно помогает отсталым "братьям по разуму". Особенно привечают на Земле аборигенов с планеты Медея, на 99 процентов идентичных людям. Медианцы умеют понравиться, понравиться до такой степени, что Совет Земной Федерации принял специальный закон, разрешающий инопланетным дикарям охотиться в наших лесах и саваннах. Вот только никому не пришло в голову уточнить, что люди тоже могут стать дичью. Глава Карантинного Комитета, оперативный позывной Лорд, контролирующего пребывание инопланетян на Земле, вынужден пойти на чрезвычайные меры, чтобы остановить самое страшное вторжение в истории человечества…
Содержание:
Пролог - 2532 год - Планета Медея. Третья экспедиция 1
Часть первая - Благородные дикари - Зима 2572 года 4
Интерлог - 2556 год - Земля. Закон об охоте 25
Часть вторая - Хорошая охота - Весна 2572 года 26
Интерлог - 2568 год - Планета Тестурия. Инцидент 47
Часть третья - Точка невозврата - Лето 2572 года 50
Эпилог - 2592 год - Земля. Верховный Сумматор 76
Примечания 77
Игорь Вереснев, Игорь Минаков
Аборигены галактики
Иди за мной! Мой ум созрел для зла…
Уильям Шекспир "Двенадцатая ночь"
© Минаков И. А., 2017
© Вереснев И. А., 2017
© ООО "Яуза-каталог", 2017
Пролог
2532 год
Планета Медея. Третья экспедиция
Драккар пробирался почти на ощупь. И не было никакой пользы в том, что пятидесятивосьмичасовой световой день Медеи еще продолжался, – туманы в это время года и без того висели непроглядные, а едва машина начала спускаться в долину, и вовсе загустели молоком. Костяшки пальцев Лорда, лежащие на рычагах управления, побелели от напряжения, а на лбу выступили капельки пота. На экран эхолокатора – единственного действенного сейчас органа чувств драккара – он смотрел так пристально, что впору было ввернуть: "Дырку не прогляди!" Однако ни Арамису, ни Марине шутить не хотелось. Темные силуэты деревьев, обломки скал, выплывающие то справа, то слева, занавеси из толстых, в руку человека, лиан – вот и все, что показывал эхолокатор.
Цифры на альтиметре перестали скакать. Лорд вопросительно взглянул на Арамиса.
– Все, мы внизу. Куда дальше? – Друг медлил с ответом, поэтому он уточнил: – Ты уверен, что мы не заблудились?
– Уверен! – огрызнулся Арамис.
Быстро вывел на экран навигатора карту местности, постучал пальцем по желто-алой точке в самой ее середине.
– Вот здесь, согласно информации Балашова, должны быть пещеры. А вот здесь – мы сейчас. Как видишь, координаты совпадают.
Если хорошо приглядеться, точек и в самом деле было две – желтая и алая. И они действительно находились так близко друг от друга, что почти сливались.
Лорд пожал плечами:
– Тогда где пещеры? Нет здесь никаких пещер.
– Да почем ты знаешь?! Мы запросто могли проскочить. В таком-то молоке!
Он отстегнул ремень, начал подниматься из кресла.
– Ты куда? – удивилась Марина.
– Оглядеться. Приборы приборами, но человеческую интуицию никто не отменял.
– Верно, – согласился Лорд. Тоже встал. Заметил, что и девушка отстегивает ремень, отрицательно покачал головой. – Нет, ты останься. Кто-то должен следить за эхолокатором.
– Почему я?!
– Потому что ты – девушка.
– А ты – домостроевец!
Арамис, уже взявшийся за рукоять люка, обернулся, просительно посмотрел на нее.
– Марина, в самом деле, останься, прикрой нас. Нам нужен надежный тыл. Уверенность, что никто внезапно не нападет.
Девушка фыркнула, но больше спорить не стала.
Воздух снаружи машины и в самом деле был густым и каким-то затхлым.
– Фу… – Арамис поспешил увеличить мощность фильтров в респираторе. – Ну и вонь.
Лорд покосился на него. И проверив, что люк плотно закрыт, спросил вполголоса:
– Ты уверен, что это была хорошая идея?
– Какая именно?
– Ты веришь, у них и впрямь могут оказаться зачатки разума?
– Марина считает, что обратное пока не доказано…
– Мнение Марины мне известно. А веришь ли в это ты?
Арамис отвернулся. Ответ был вполне красноречивым. Лорд кивнул.
– Понятно.
– В любом случае, мы должны ее поддержать. Помнишь, как клялись…
– …Один за всех, и все за одного. Конечно, помню. Потому и поехал с вами. Ладно, пошли сходим, поглядим, что в округе делается. Вдруг и правда стойбище.
Он вынул из кобуры станнер, взвесил на руке, примериваясь. Вздохнул. Куда с большим удовольствием Лорд прихватил бы с собой дальнобойный бластер, но боевое оружие хранилось в сейфе под замком, и никогда Лючия Хилес, заместитель руководителя экспедиции по безопасности, не выдала бы его практикантам. Наоборот, такая просьба вызвала бы обоснованные подозрения, и как итог – срыв не совсем законной вылазки. Оставалось довольствоваться табельными станнерами, успокаивая себя тем, что на Медее крупных хищников не водится.
– Пошли, – охотно согласился Арамис. – Разделимся?
– Нет уж. И оружие проверь.
– Я проверял перед выездом.
– Еще раз проверь.
Вершиной эволюционной пирамиды Медеи были двуногие, живородящие, млекопитающие существа, местный аналог приматов. Почти метрового роста, бесхвостые, более всего они походили на горилл, страдающих лучевой болезнью в последней стадии – безволосая тускло-серая кожа, покрытая шершавыми пятнами-наростами. "Голые обезьяны", – окрестил их старший экзобиолог первой медеанской экспедиции Артемий Балашов, и так это наименование и прижилось. Всеядные от природы, обезьяны все же предпочитали охоту собирательству, отличались свирепостью, по косвенным данным, практиковали каннибализм. А как же они воняли! Даже респираторы не спасали от едкого тошнотворного запаха экскрементов, коими обезьяны метили территорию. Экзобиологи мрачно шутили, что именно голые обезьяны провоняли свою планету насквозь.
И тем не менее у этих существ имелись зачатки социальных отношений. В стаях поддерживалась сложная многоуровневая иерархия, они коллективно воспитывали детенышей, пользовались предъязыком, сочетающим жесты и звуки. Балашов выдвинул гипотезу, что голые обезьяны – переходное звено между примитивными приматами и гоминидами. И что через двести-триста тысяч лет потомки их создадут первую цивилизацию на планете.
Во время второй медеанской экспедиции Балашов собственную теорию и опроверг. Древние стойбища, обнаруженные в центральной части континента, неоспоримо доказывали – голые обезьяны не переходное звено, а тупиковое. За последние десять тысяч лет они стремительно деградировали, их численность и ареал обитания сокращались. Так что если на эволюционном древе Медеи и поспеет когда-нибудь разум, случится это не скоро – через десятки, а то и сотни миллионов лет. И значит, препятствий для колонизации планеты землянами не было.
Третья экспедиция прибыла на Медею решать задачи сугубо прагматичные – составить полный каталог флоры и фауны планеты, ее климатическую карту и карты экосистем. Экспедиция была рассчитана на два с половиной стандартных года – именно столько продолжался медеанский год, – и руководитель ее, Тамара Георгиевна Ставриди, не ожидала никаких неприятностей, тем более чрезвычайных происшествий. Она не знала, что со второй исследовательской сменой нибелунгер "Кассини" доставит на планету тройку друзей, студентов Южно-Уральского университета, будущих экзобиологов и ксенопсихологов, для прохождения месячной полевой практики: Сандро Лордкипанидзе, больше известного как Лорд, Романа Силантьева, гордо именующего себя Арамисом, и Марину Валевскую. У Марины постоянного прозвища не было, как не было деловитой дотошности Лорда и самоуверенности Арамиса. Но именно эта хрупкая девушка с пушистыми, совсем по-детски, ресницами и милыми ямочками на щеках оказалась для Тамары Георгиевны бомбой замедленного действия. Марина Валевская была ярой сторонницей первой гипотезы Балашова и отказывалась принять вторую. Вернее, она жаждала проверить ее самолично, именно для этого и выбрала для практики Медею.
"Бомба рванула" на пятый день пребывания практикантов в исследовательском лагере, когда Силантьеву и Валевской поручили первое самостоятельное задание: установить фотоловушки на пути сезонной миграции орнитоскунсов. Это был подарок фортуны, а не задание! Всего в двух сотнях километров западнее назначенного места находилось одно из обнаруженных Балашовым стойбищ, так называемые Холодные Пещеры.
Идея "чуть-чуть отклониться" почти не обсуждалась. Лишь Сандро напомнил товарищам, что эта выходка весьма негативно скажется на оценке за практику – в лучшем случае. А в худшем – практикантов с позором отошлют на Землю.
– Лорд, не ругай нас, пожалуйста. Ведь никто не узнает. – Марина улыбнулась, и ямочки на ее щеках заиграли. – Мы не будем задерживаться. Только туда и обратно…
Когда она так улыбалась, спорить с ней у Сандро не получалось. А Ромке хотелось, чтобы его лучший друг оказался парсеков эдак за пятьсот от Марины.
– Лорд, тебе в любом случае плохая оценка не грозит, – с деланым равнодушием заметил он. – Если что, попадет только нам с Миледи.
Сандро внимательно посмотрел на него, кивнул.
– Хорошо. Значит, я еду с вами. Попрошу Тамару включить и меня в группу.
Такого поворота Ромка хотел меньше всего и потому резко вскинулся:
– Чем будешь мотивировать просьбу?
– Хотя бы тем, что по вождению малотоннажного планетарного транспорта у меня – "отлично". Не в пример тебе, друг Арамис.
– У меня тоже "отлично", – вновь улыбнулась Марина. – Но я согласна, поедем втроем. Один за всех…
– …и все за одного! – подхватили древний девиз ребята. Сандро бодро и деловито, Роман – с кислой улыбкой. Надежда очутиться наедине с девушкой в маленькой кабине драккара на целых восемь стандарт-часов таяла словно дым. Оставалось утешать себя тем, что мечта Марины наконец-то исполнится, она самолично проверит на прочность гипотезу Балашова.
Однако задача, выглядевшая элементарной на Земле и сравнительно простой в исследовательском лагере, "в поле" оказалась куда сложнее. Все упиралось в злосчастные туманы Медеи. Чем дальше в глубь континента, тем они становились плотнее, непроглядней. Планета словно не желала открывать свои тайны любопытным исследователям-инопланетникам. А уж практикантам – и подавно! Спускаться в долину пришлось исключительно по приборам драккара и скормленной субэл-навигатору карте второй экспедиции. В точности последней Марина теперь сильно сомневалась. И когда ребята выбрались из машины, чтобы провести рекогносцировку, она с тревогой посмотрела на циферблат часов. На спуск в долину ушло в полтора раза больше времени, чем планировалось. А еще предстоял обратный путь. А через полчаса – обязательный сеанс связи с базой, когда нужно будет доложить, что группа прибыла на место. На дежурстве сейчас Габор Надь, и соврать ему она, предположим, сумеет. Но затем на смену заступит Хилес, и следующий доклад делать уже ей. И если к тому времени они в самом деле не расставят ловушки… нет, лучше и не думать об этом! Будь Марина сейчас одна, она бы отважилась задержаться здесь подольше, – в конце концов, на оценке и даже на учебе в университете свет клином не сошелся. Другое дело рисковать репутацией товарищей…
– Мы ищем стойбище еще полчаса, – сообщила девушка пустой кабине. – Если ничего не находим, возвращаемся на маршрут. И придумываем другой способ проверить гипотезу Балашова. Например, попробуем уговорить Тамару отправить исследовательскую группу на поиски стойбища.
Произнесенное вслух обещание подействовало успокаивающе. Марина любила проговаривать самые важные и трудные свои решения. Естественно, когда никто посторонний слышать ее не мог. Хотя накладки иногда случались. Так, впервые услышав тираду Марины перед зеркалом, соседка по комнате в общежитии Лариса Степанова была весьма шокирована и даже немного испугана. Подругами это им стать не помешало, и из числа "посторонних" Лариска-Воробышек в дальнейшем была исключена. Как и мама до этого. Остальные – нет. Перед Лордом она однажды "прокололась". Сандро удивленно посмотрел на нее, но расспрашивать не стал. Ромка-Арамис о странной привычке подруги не ведал, и Марина старалась, чтобы не проведал никогда. Потому что он был не просто другом, а, как говорили в старину, "ее парнем". Во всяком случае, Ромка на это весьма надеялся. А Марина… Марина пока окончательно не решила. С одной стороны, Ромка был ее самым давним и самым верным другом – еще с лицейских времен. Их детская привязанность как-то сама собой переросла в юношескую влюбленность. И Воробушек, сама тайно влюбленная в остроумного, находчивого Арамиса, твердила подруге, что лучшего парня на свете нет. Но, с другой стороны, юность уже оставалась за плечами, впереди ждала взрослая жизнь. И парни с куда более взрослыми взглядами и привычками. Например, такие, как Сандро. Оказывается, это забавно: наблюдать за соперничеством парней, сравнивать их украдкой. И выбирать.
Впрочем, сейчас оставшаяся в полном одиночестве посреди чужого незнакомого мира, Марина была далека от этих мыслей. Особенно когда силуэты парней сначала исчезли с экрана визора, проглоченные ненасытным туманом, а затем и на экране эхолокатора потерялись среди обломков скал. Стало совсем неуютно. Выждав десять минут, она позвала:
– Лорд, что там у вас? Нашли что-нибудь?
– Деревья толстые, старые очень, – тотчас отозвался он. – Скалы. И туман. Больше ничего нет.
– Вы возвращаетесь? Нам лучше не задерживаться.
Лорд промолчал, но две минуты спустя Марина и сама увидела – да, возвращаются. На экране эхолокатора появилась движущаяся точка. Почему-то одна. Девушка хотела спросить, где Арамис, когда увидела и вторую. Ребята подходили к драккару с разных сторон.
– В нашем распоряжении еще минут пятнадцать, – сообщила Марина друзьям. – Можем…
И едва не заверещала от неожиданности. Существо, внезапно вывалившееся из тумана, не имело ничего общего ни с Лордом, ни с Арамисом. Тонкие губы не могли прикрыть ряд слишком крупных, выпирающих вперед зубов, расплющенный, будто вдавленный в череп нос, выпученные глаза без ресниц и бровей, серая, сплошь покрытая наростами-бородавками кожа.
Мгновенный страх и отвращение прошли. Всего лишь голая обезьяна. Мелкая, должно быть, детеныш-подросток. Мальчик. Пришелец с интересом разглядывал драккар, а Марина – пришельца. Так близко голых обезьян Медеи она еще не видела.
Затем из тумана выступила и вторая, покрупнее. Самка. И сразу же сердито рявкнула на мальчишку. Тот совсем по-человечески качнул головой и что-то пискнул.
– Ребята, они здесь! – сообщила Марина, понизив голос, словно обезьяны могли услышать ее сквозь обшивку драккара. – Возвращайтесь, только осторожно, не спугните.
Эфир молчал. Зато обезьяны продолжали "разговор". Несомненно, это был именно разговор, вполне осмысленный. И Марина не выдержала:
– Попробую вступить в контакт, – сказала она то ли безответному радиопередатчику, то ли себе самой. – Они любопытны, это уже хорошо.
Люк драккара она открывала максимально осторожно, но взрослая самка все равно отпрыгнула в туман, едва увидев человека. Подросток тоже сделал шаг назад. Но не убежал.
Марина ступила на землю. Подняла руки, широко расставила пальцы, демонстрируя мирные намерения. Медленно, делая ставку не на смысл, а на интонацию, произнесла:
– Не бойся. Тебе ничего не грозит. Я – друг.
Подросток стоял не двигаясь. Марина не взялась бы сказать, чего больше было в его глазах: страха или любопытства. Сделала шажок к нему, еще. Из тумана жалобно крикнула самка.
"Это же его мама!" – догадалась Марина. Снова повторила:
– Я – друг!
Подросток попятился, но не убежал. Он позволил ей чуть-чуть приблизиться, но дальше сохранял дистанцию, на каждый шажок Марины делая свой. Он словно вел ее куда-то.
Марина оглянулась на силуэт драккара, уже едва различимый в тумане, прошептала:
– Далеко я отходить не буду… Не заблужусь.
И успокоенная, пошла следом за поводырем.
В какой-то миг Марина сообразила, что из тумана вокруг нее выступают уже не стволы деревьев, а стены пещеры. И без того неяркий, дневной свет вдруг потускнел, туман же стал реже. Из него медленно вышла взрослая обезьяна. Сначала Марина решила было, что это мама детеныша, но в следующий миг поняла, что ошиблась. К ней приближался рослый самец. Чуть поодаль двигались его сородичи.
Стая окружила Марину плотным кольцом, полсотни особей, преимущественно самки с детенышами разных возрастов. Они жались за спинами полудюжины самцов. На оскаленных пучеглазых мордах не было и намека на доброжелательность, воняло от обезьян так, что фильтры респиратора не спасали.
"Хотела контакт? Получи!"
Марина удержалась, чтобы не произнести это вслух. Только плечами зябко передернула.