* * *
Исследовательский поселок располагался в двух километрах от космодрома, так что транспорт не понадобился, Тимур и Роса вполне обошлись собственными ногами. Единственная досада – старший техник-связист Антон Сигарев оказался молчуном, разговорить его Коршунов не смог, как ни старался. Да, ведем исследования. Да, никто, кроме Хилес, в стойбища медеанцев не допускается по-прежнему. Да, туземцы приходят и уходят, когда им заблагорассудится. Да, они сами решают, кто летит на Землю. Пожалуй, единственно интересным и неожиданным ответом был: "Нет, игрой в "индейцев" у нас не балуются. Если кто-то вдруг от туристов этой блажи наберется, его первым же транспортом на Землю отправляют".
– А Хилес? – Коршунов с интересом посмотрел на связиста.
– А что Хилес? – тот зыркнул на Утреннюю Росу с явной опаской. – На ней весь контакт с медеанцами завязан, ей баловаться и подавно некогда. Ну, собственно, вот ее дом. Заходите, там не заперто. У нас не принято запирать. А я побежал!
Сигарев исчез в тумане раньше, чем Тимур успел его поблагодарить. Осталось только пожать плечами и поспешить следом за Утренней Росой, уже поднимающейся на крыльцо одноэтажного коттеджа, ничем не отличающегося от прочих, выстроившихся в ряд, вдоль залитой все тем же ярко-зеленым керамобетоном улицы.
Внутри жилище главы поселка тоже выглядело вполне стандартно. Типичная обитель одинокого человека, исповедующего спартанский образ жизни. Впрочем, кое-какая особенность в интерьере имелась, и она сразу выдавала, чем увлекается хозяйка дома в свободное от работы время: в коридоре слева от зеркала висела старинная литография с рисунком Теночтитлана, справа – вышитый цветным бисером на холсте Кетцалькоатль, над зеркалом – весьма искусная имитация Камня Солнца. Коршунова сии декорации не удивили. Из досье Хилес он знал, что предками женщины были индейцы южной Мексики, чем она весьма гордилась и что постоянно подчеркивала в автобиографии. В молодости Хилес даже увлекалась историей и культурой доколумбовой Америки… а потом прилетела на Медею и нашла здесь инопланетных индейцев. Забавное совпадение. Хотя нет, первой их встретила Валевская. Или все же Хилес? Что там случилось в Холодных пещерах? Информация противоречивая. Расспросить бы Валевскую, да где ее теперь найти? Случайно ли именно ее пригласили в стойбище? Вся история контактов с медеанцами – сплошная череда случайностей, совпадений. И чудес. Интересно, Лючия Хилес верит в чудеса? Или знает кое-что, чем предпочитает не делиться с умниками Контакт-Центра. И с "присматривающими" из Карантинного Комитета тоже…
Пока Тимур корчил рожи Кетцалькоатлю, Утренняя Роса уверенно прошла в глубь дома, открыла одну из дверей. Сообщила:
– Это наша комната.
– Ты и правда жила в этом доме?
– Почему ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответила медеанка. – Ты ведь изучил мою жизнь.
– Ну, не до такой же степени!
Тимур вошел в комнату следом за ней. Голые стены, низкая тахта в углу, никакой иной мебели нет. Даже гардеробного шкафа или ниши. Хотя, если подумать, зачем медеанке гардероб?
Еще в комнате было окно. Открывающее прекрасный вид на туман.
– С тех пор тридцать лет прошло, – продолжил Тимур. – Откуда мне знать, может, тогда этого дома вообще не было. Или Хилес в нем не жила. Она ведь в то время только-только стала главой контакт-группы. А руководила поселком Ставриди. Кстати, ты знаешь, что Ставриди умерла три месяца назад?
– Да, знаю, – бесстрастно подтвердила медеанка. – У землян короткая жизнь.
– У вас длиннее? По официальным данным Контакт-Центра, средняя продолжительность жизни медеанцев – 50–60 земных лет. Причем многие считают такие показатели слишком высокими для первобытной цивилизации. Между прочим, эту информацию наши ученые получили от вас, других источников нет.
– Мы обманули ваших ученых. Мы не хотели обидеть их правдой.
– Интересный поворот сюжета. И во многом еще вы нас обманываете?
– Да, во многом.
– И ты мне тоже врала?
– Иногда. С каждым обрядом все меньше лжи.
– То есть после четвертого обряда ты мне врать перестанешь?
– Я не смогу тебя обманывать. Никто из медеанцев не сможет тебя обманывать. Ты узнаешь истину.
– А она мне понравится?
Утренняя Роса не ответила сразу. Несколько секунд она пристально всматривалась в глаза Тимура. Затем кивнула.
– Да. После того как я разделю с тобой силу, тебе понравится истина. – Она отвернулась. Не раздеваясь, легла на тахту. Заявила: – Я буду отдыхать, я устала. Ты ляжешь со мной?
Коршунов прошелся по комнате. Постоял перед окном, всматриваясь в туман. Ответил:
– Если не возражаешь, я прогуляюсь, посмотрю поселок.
Медеанка промолчала, и Тимур счел это знаком согласия.
* * *
Смотреть в поселке оказалось нечего. Несколько улочек, проложенных параллельно и перпендикулярно, жилые коттеджи, общежития, трехэтажное здание поселковой администрации, возведенное в стиле "неокубизма", лабораторные корпуса, склады и ангары, заведения культхозбыта, оранжерея. Нашел Коршунов и остатки Периметра. Первые медеанские экспедиции строили его по всем правилам пограничной фортификации. Но после того как Медея была признана дружественной планетой желтого уровня опасности, – зеленый пока что был только у Земли, Марса и у двести пятьдесят лет назад колонизированной Секунды, второй планеты системы Альфа Центавра В, – Периметр частично демонтировали, частично забросили, и поселок разрастался уже без оглядки на его защитные сооружения.
На то, чтобы сделать все запланированное, ушло полтора часа. Туман начал темнеть, напоминая, что Эпсилон Индейца худо-бедно, но свою работу выполняет, во всяком случае, смену дня и ночи на планете обеспечивает. День на Медее длился вчетверо дольше, чем на Земле, но сейчас и он заканчивался. Тимур заспешил обратно, благо в ходе экскурсии по поселку предусмотрительно раздобыл интерактивную карту окрестностей и заблудиться теперь не боялся. Дом Лючии Хилес вынырнул из тумана именно там, где ему и надлежало стоять согласно карте. Тимур поднялся по ступеням, открыл дверь… и замер, прислушиваясь. Из комнаты Утренней Росы доносились женские голоса. Говорила в основном хозяйка дома, гостья отвечала лаконично и коротко, а то и вовсе отмалчивалась.
– …не понимаю, что он замышляет! Я знаю его много лет под именем Дарующий Ветер. А теперь он слетал на Землю, привез оттуда Валевскую и объявил, что его зовут Спаситель Земной Женщины. Но ведь он спас ее сорок лет назад, почему же имя поменял только сейчас? Или "спасение" еще предстоит?
– Ты узнаешь.
– Да, он тоже так сказал, когда я высадила их возле стойбища и спросила, когда мне прилететь за Валевской. "Ты узнаешь!" Прежде Старейшины не допускали в стойбище никого, кроме меня. Тем более этих недоумков, которые играют в "индейцев"! А Валевскую он нарядил, точно медеанку, называет сестрой. Ты знаешь, как их встречали? Мой драккар ждали сотни мужчин и женщин, многие сотни, я не могла сосчитать всех из-за тумана! Их посадили на носилки, увенчали гирляндами, понесли на руках! Если бы у вас были барабаны или свирели, то наверняка бы устроили концерт!
– Ты ведь догадываешься, кто он. Мой народ радуется, что Прародитель вернулся.
– Но для чего ему Валевская? Он хочет провести с ней обряд? Какой?
Молчание.
– Послушай, ты говорила, все, что вы делаете, – во благо. Что это будет способствовать взаимопониманию между нашими расами. Что вы хотите взглянуть на мир нашими глазами, узнать, как это, быть людьми. Я верила. Но теперь думаю: нет, все наоборот. Вы хотите, чтобы мы начали смотреть на мир вашими глазами. Вы меняетесь, чтобы изменить нас! Молчишь? Можешь не отвечать. Твой ответ на твоем лице. За семьдесят лет я хорошо себя изучила. А ты слишком усердно скопировала мою внешность.
Молчание. Секунда, вторая, третья… Но медеанка все же ответила:
– Пусть эти слова останутся между нами. Не повторяй их рядом со Старейшинами, даже мысленно. Иначе… мне будет не хватать тебя, сестра.
Теперь пришло время помолчать Хилес. Наконец она констатировала:
– Ты не похожа на своих соплеменников, Роса.
– Потому что я больна. Я заразилась, пока жила на Земле.
– Заразилась? Чем?
– Человечностью. Так думают Старейшины.
– Интересное заболевание. Ты привезла Коршунова, чтобы развеять их подозрения? Ты сделаешь с ним то же, что Спаситель с Валевской, и докажешь, что ни в чем ему не уступаешь?
– Да. Я вынуждена это сделать.
Коршунов понял, что входить в дом не стоит. Во всяком случае, сейчас. Покосился на Кетцалькоатля. Пернатый Змей подмигнул ему заговорщически. Мол, не беспокойся, собрат, тебя не засекли. Тимур попятился, беззвучно прикрыл за собой дверь, спустился с крыльца, растворился в тумане. Какой высоколобый идиот выдвинул теорию о языке жестов? Объяснение ведь лежит на поверхности! У медеанцев нет звуковых языков, потому что они им без надобности. Они телепаты. И эмпаты. Интересно, сколько лет понадобится Учителям Мудрости, чтобы все земляне принялись гоняться за зверушками с луками и копьями? Или все им и не нужны?
Следовало повторить сделанную полчаса назад работу. Немедленно и со значительными уточнениями.
* * *
Коршунов как раз управился, когда зазуммерил коммуникатор. Вызывала Лючия Хилес:
– Тимур, где вы пропали? Вы что, заблудились? Мы с Росой собираемся идти ужинать. Надеемся, что вы к нам присоединитесь.
– А вы, случайно, не в таверну "Потерянный Ковчег" идете?
– Да, – удивленно подтвердила Хилес. – Именно туда.
– Так я буквально на пороге стою. Подходите, встретимся на месте.
Точно рассчитать, сколько времени нужно, чтобы дойти от дома Хилес до таверны, он не мог, но в любом случае успел первым, в самом деле стал у порога, ожидая женщин. Неоновая вывеска подсвечивала туман зловещими алыми всполохами. Подумалось неожиданно, что если Роса вздумает нарядиться в нефлоновый комбинезон, то разобрать, кто есть кто, будет затруднительно. Одно лицо, один голос. И телосложение, наверное, совпадает один в один. Морфологическое подобие, говорите? Нет, ребята, другим термином это называется: мимикрия. Интересно, а татуировка у Хилес есть?
"Нет, – ответил он сам себе. – Татуировки-тотема у Лючии Хилес нет. Потому что она человек".
Подумал и добавил на всякий случай: "Пока человек".
Глава 18
Марина Валевская. Спаситель и спасенная
"Хорошая охота", – сказал Спаситель, и явь будто отодвинулась, уступив место бесконечному сну. Откуда-то на опушке рощи появились Леппе и его "индейцы". Марину отвели к реке, помогли смыть кровь и грязь, одели в чистое. Когда она вернулась, на опушке уже стоял патрульный глиф, медики суетились возле тела Куваевой, инспектор КЧС опрашивал свидетелей происшествия. Валевскую, как главную свидетельницу, тоже опросили. Долго, нудно. Она старалась отвечать обстоятельно, рассказывала все, что видела, хоть увидеть успела, на удивление, мало. Потом Марина заметила, что вопросы повторяются, что инспектор спрашивает об одном и том же, лишь меняет интонацию, слова, построение фразы. Сообразила – да он пытается поймать ее на лжи! Ее, чудом избежавшую смерти, уже видевшую ее в нескольких метрах от себя, огромную, готовую раздавить… Она бы высказала инспектору все, что думает о нем, а то и пощечину отвесила бы, но тут подошел медик, отозвал инспектора в сторону, что-то сообщил, и Марину оставили в покое. Допрашивали медеанца или нет, она не видела. Кажется, нет. И он не обращал внимания на чрезвычайщиков, деловито отпиливал у слона хобот. Зачем? Амулет себе сделает? Марина хотела спросить его, но вдруг поняла, что ужасно устала за этот бесконечный день. Что ноги подкашиваются, а глаза слипаются. Что больше всего на свете она хочет оказаться за тысячи километров от знойной саванны, от мертвых слонов и докучливых инспекторов. В мягкой уютной постели. И словно уловив ее желание, на опушке рядом с глифом чрезвычайки приземлился двуместный автограв. У Валевской не осталось сил даже удивиться, когда узнала в пилоте "Стрижа" собственного сына. Валерий подошел к Леппе, о чем-то поговорил. Потом уже вдвоем они пошли к чрезвычайщикам. Потом кто-то из "индейцев" помог Марине подняться и дойти до машины. Уже усаживаясь в пассажирское кресло, она последний раз оглянулась, – на Спасителя, победно сжимающего в руках отрезанный хобот, на чрезвычайщиков, грузивших на борт своего глифа черный пластиковый мешок, на "индейцев", толпившихся рядом, на инспектора. Инспектор тоже смотрел на нее. И во взгляде его была досада. Неужто он и впрямь подозревает, что Куваеву кто-то толкнул под ноги слона?!
Марина ожидала, что Валерий повезет ее на Столовую гору, но он посадил автограв у ближайшей ТЛП-кабины в каком-то безымянном южноафриканском городишке.
– Там может быть Лорд, – пояснил матери. – Ты же не хочешь с ним встретиться.
Нет, встречаться с Лордом она не хотела, потому вошла в кабину безропотно. Но когда начала набирать на панели знакомый адрес на проспекте Вернадского, Валерий остановил.
– Там может быть Лорд. Ты же не хочешь с ним встретиться, – повторил свое объяснение.
– А есть на этой планете хоть одно место, где не может быть вездесущего Лорда?!
Марина сама не поняла, задала она риторический вопрос мысленно или вслух. Вероятно, вслух, по привычке, так как Валерий ответил:
– Ко мне в стойбище он вряд ли сунется. В крайнем случае, вызовет тебя на допрос. Но не думаю, что в ближайшие дни ему будет до расследования обстоятельств смерти сестры Ванессы. Не каждый день у нас научно-исследовательские институты взрывают.
Он так и сказал – "взрывают", но Марина пропустила его слова мимо ушей. И на следующий день не вспомнила. А вспомнила гораздо, гораздо позже. Когда это потеряло всякий смысл.
Валерий в самом деле привел ее в московское стойбище. Валевская ожидала, что под его огромным расписным куполом толпятся сотни, а то и тысячи "индейцев". Но стойбище оказалось пустым. И знакомого тумана не было – гидрогенераторы отключены. Валерий провел ее к громадному черно-алому вигваму, откинул полог, пропуская внутрь. Кивнул на гору разноцветных шкур:
– Спи. Очаг я не стал разжигать, здесь и так тепло.
Марина прошла по вигваму, недоверчиво пошевелила ногой шкуры.
– Что, прямо на полу спать?
– Мягко, – лаконично подтвердил сын.
– Ну ладно… А переодеться во что?
– Мы спим голыми, – и показывая, что разговор закончен, Валерий отвернулся, вышел, опустил полог.
Валевская постояла еще немного, затем присела на шкуры. Легла. И впрямь мягко. Она соорудила подушку, выбрала, чем можно укрыться. Разулась, развязала шнурки на куртке и штанах. Затем куртку и вовсе стянула. Снять штаны она все же не решилась.
* * *
Проснулась Марина посреди ночи – мочевой пузырь требовал немедленного опорожнения. Она встала, накинула на плечи куртку, чуть ли не ощупью нашла выход из вигвама. Приподняла полог и выругалась сквозь зубы. Снаружи стояла такая же темень, как и внутри. Что тут можно увидеть, что найти? Ровным счетом ничего. А заблаговременно спросить, где находятся "удобства", она не догадалась. И где ночует Валерий – тоже. Но делать нечего, до утра не дотерпишь. Она отправилась на поиски.
Долго идти Марина не смогла. Дважды она натыкалась на какие-то каменные пирамидки, а когда рука коснулась чего-то впереди в третий раз, сдалась. Спустила штаны, присела, с облегчением выдохнула.
Только когда физиологическая потребность была удовлетворена, Валевская сообразила, что не представляет, в какую сторону идти обратно, что заблудилась в этой темени всерьез. Вытянула руки перед собой, пошла наугад. На третьем же шаге зацепилась ногой за какую-то веревку. Охнула, поняв, что падает…
– Осторожно, сестра! – сильные руки поймали ее на лету, удержали.
Голос она узнала сразу, только поэтому не заверещала от ужаса. Ее отпустили, в темноте чиркнуло, затрещало. Вспыхнуло ярким светом, заставляя зажмуриться. Валерий держал в руке факел.
– Осторожнее, – повторил он. – Если не умеешь ходить в темноте, не ходи.
Валевская поспешно запахнула куртку на груди.
– Откуда ты взялся? Так неожиданно…
– Я услышал. Я сплю здесь.
Он поднял факел выше, и Марина увидела, что стоят они рядом с вигвамом, смахивающим на ее собственный, но поменьше и затейливо изукрашенный орнаментом.
– Ааа, понятно, – чувствуя, как щеки пунцовеют, она поспешила сменить тему: – Ты сказал "сестра". Тут есть еще кто-то?
– Нет. Я знал, что это ты. Все люди – братья и сестры. Правильно?
Возразить было нечего, осталось кивнуть. Молчание затягивалось. Валерий продолжал пристально смотреть на нее, и Марина не выдержала:
– Почему ты так на меня смотришь?
– Я тебе завидую, – признался сын. – Я хотел бы оказаться на твоем месте.
– То есть? – не поняла Валевская.
– Тебя избрали первой. Надеюсь, я тоже удостоюсь быть избранным.
– Избранным для чего?
– Получить силу и узнать истину. Мудрые Учителя говорят, таких будет немного. Очень немного!
– Ааа… остальные люди?
– Остальные – дичь. – Валерий сунул ей в руку факел, махнул в темноту: – Иди, твой вигвам там.
Марина послушно потопала, куда указали. Шагов через десять спохватилась. Обернулась, окликнула:
– Валера! А где у вас… если мне понадобится…
Сын понял с полуслова:
– Горшок стоит в вигваме возле выхода. Справа. Не беспокойся, в нем активный биопоглотитель. Цивилизация!