* * *
- Спокойно, девочка… Спокойно…
Нину колотила крупная дрожь.
Господи, еще позавчера жила как нормальный человек. Да что же это за наказание такое? Почему ее опять хотели схватить, накачать наркотиками, куда-то увезти?
- Не увезти, Нина, - поправил полковник Сергеев. - Не увезти, а убить. Вы для них теперь опасны. Ваши показания - бомба, которую они хотят обезвредить. Но мы им не дадим.
- А потом?
- А потом будет видно. Не бойтесь, Нина. Мы с вами в одной лодке.
Они ехали по кольцевой в военном УАЗике, снаружи неприметном, но внутри оборудованном как раз для похищений: мягкие стены, глубокие кресла, носилки с ремнями… Надо отдать Сергееву должное - Ниночка находилась в кресле, а не на носилках.
Они пили коньяк. Хороший армянский коньяк. Самое то после короткой перестрелки.
- А может, это вы подстроили? - внезапная мысль обожгла. - Выпустите меня!
- Нина, Ниночка! - его захват был мягким, но крепким. - Пожалуйста, не вырывайтесь. Ну поверьте мне, что это не мы подстроили! Мне нечем доказать, вы просто поверьте.
- Куда мы едем?
- На одну очень важную дачу. Там хорошо, Нина, там вас будут надежно охранять.
- И если меня там убьют, никто ничего не узнает.
- Ниночка, не думайте об этом. Вы нужны мне живой.
- Пока не дам показания.
- Нет. И дальше - тоже. Вы нужны мне…
Она посмотрела полковнику в лицо. В сущности, очень хорошее, приятное лицо. Профессия, наверное, требует. Если не знать, что гэбист, можно и увлечься.
Впрочем, а почему бы и нет? Как будто гэбисты чем-то хуже сыновей гэбистов.
Она положила руку на подлокотник, и он моментально положил сверху свою.
Работа такая?
Да какая разница! Один раз живем, это Ниночка в последние дни поняла быстро.
- Сергей, - сказала она, - я вам нравлюсь или это по должности?
- Да. Нравитесь. Вы мне действительно очень нравитесь, Нина. Я вам никогда не угрожал. Ничего не требовал. Я хочу, чтоб вам было хорошо. Чтобы вас не убили. Чтобы не убили меня. Я пальцем вас не трону, если вы не скажете мне "Да".
Она откинулась на спинку кресла.
Врет или нет?
Кажется, они оба здорово поддали.
- Да, - сказала она.
Машина остановилась перед массивными воротами, произошли короткие переговоры, после чего они въехали во двор. Сергеев привел ее в комнату на первом этаже - Ниночка решила было, что это медицинский кабинет.
- Я сейчас, - сказал он, уходя. - Я скоро вернусь.
* * *
Поговорить с Востоковым - вот что было самым трудным. Естественно, вся дача прослушивалась. Сергеев понятия не имел, сколько микрофонов и видеокамер установлено и где.
Только насчет одной комнаты он мог быть уверен - насчет той самой, куда привел Ниночку.
Так уж вышло, что хлопчик, который следил за этими мониторами в определенные ему графиком дни, был на контроле не только у Видного Лица, но и у Сергеева. Ну так уж получилось. Видное Лицо, как это бывает свойственно всем видным лицам, забыло, что материал - он не на кустах растет, а собирается простыми полевыми агентами, одним из которых и был когда-то он, Сергеев.
Короче, Сергеев про этого хлопчика кое-что знал, и если бы полковник пошел ко дну, то и старший лейтенант отправился бы туда же. Поэтому старлей по просьбе полковника отключил на время все мониторы и магнитофоны в тюремном секторе дачи и подсоединил к ним хитрое приспособление, которое позволяет показывать, что на участке наблюдения была тишь да гладь, да Божья благодать, в то время как происходило там совсем иное…
* * *
- Знакомьтесь, Нина, это Вадим Востоков, полковник ОСВАГ. Настоящий дворянин и контрразведчик.
Востоков поцеловал Нине руку.
- Я - человек старомодного воспитания. Мадемуазель - не феминистка?
- В СССР не может быть феминисток, - вяло огрызнулась Ниночка. - Женский вопрос у нас решен полностью и окончательно.
- Надеюсь, не теми же методами, какими Гитлер решал еврейский вопрос? Мне было бы очень жаль.
Ниночка рассмеялась. Востоков огляделся кругом.
- Я знал, что здесь есть кабинетик в таком духе, - невозмутимо сказал он. - Зубоврачебное кресло, бормашина и одностороннее зеркало… Стены обиты пробкой?
- А что обычно используете вы?
- Пенополиуретан. Пробка, знаете ли, дороговата.
- Уж как будто ОСВАГ не может себе позволить.
- Увы, бюджетная комиссия следит за тем, как расходуются деньги налогоплательщиков.
- Это камера пыток? - Ниночка тоже с интересом огляделась, только сейчас до нее дошло, что это за комната. Страх прокатился холодной волной от затылка до пяток, но почему-то ей удалось быстро успокоиться. То ли она еще не протрезвела, то ли ее так подбадривало веселое спокойствие Востокова.
- Представляли себе все иначе, мадемуазель?
- Нет, почему же… Во всяком случае ржавых цепей не воображала.
- Да, это вышло из моды. На самом деле все не так жутко. Для допросов чаще всего используются медикаменты (Нину передернуло). Эти ремни для того, чтобы человек под наркотиками не начал делать резких движений…
- Слишком похоже на зубной кабинет.
- Только там нет стоков в полу.
- Рассаживайтесь, граждане, - сказал Сергеев. - Востоков, попрошу в кресло. Нина, на этот стул.
- А что у нас происходит?
- Очная ставка.
- Ага, - Востоков развалился в кресле самым непринужденным образом. - Конечно, самое удобное сиденье надо бы предложить даме, но я не думаю, что Нина Сергеевна согласится поменяться местами со мной.
Нина кивком подтвердила его слова и села на стул стенографиста. Сергеев устроился прямо на столе.
- Думаю, что нас всех троих убьют, если мы не примем какие-то меры, - сказал он. - Пока есть время, мы должны решить, как нам действовать.
- Э-э… - Востоков обвел глазами комнату.
- Микрофоны отключены.
- Вы уверены?
- Уверен. Я рискую гораздо больше, чем вы.
- Да ладно вам, все мы рискуем одинаково. Все мы смертники.
Ниночка улыбалась, если эту гримасу можно было назвать улыбкой.
- Нам придется бежать, если мы хотим жить, - продолжал Сергеев. - Вы слышите?
- Слышу. Вы предлагаете бежать. Товарищ… Господин Востоков, вы как думаете, нам удастся?
- При известной сноровке и настойчивости, madamoiselle, почему бы нет? Видите ли, наши с коллегой головы набиты сведениями такого рода, что никак не могут уцелеть. Мы живы, пока у наших хозяев есть в нас надобность. Например, мы с вами нужны, чтобы дать показания против вашего несостоявшегося тестя.
- Надо добить эту сволочь. Или он не даст нам покоя, - вставил Сергеев. - Надо стравить их как следует, и пока они будут кусать друг друга… Короче, Нина, ты должна дать показания…
- А кто гарантирует мне жизнь после того, как я их дам?
- Никто, - резко бросил Сергеев. - Никто, Нина! Мы знаем слишком много, все трое, мы - мишени номер один. Учтите, если вы играете не в моей команде, то я сбегу один. Но тогда они от вас все равно добьются, чего хотят. Получат свои показания - и после уже никто вам не поможет, ни Бог, ни царь и ни герой.
- Насчет того, что мы знаем слишком много… Мне так не кажется, Сергей. Я знаю мало. Расскажите мне все - хоть не так обидно будет умирать.
- Это началось чуть больше года назад, - покорно начал полковник. - На нас вышел сотрудник ОСВАГ по имени Вадим Востоков…
Когда он закончил, Ниночка покачала головой.
- Господи, какое же вы все говно, - печально сказала она.
- Говно, Нина, - так же печально отозвался полковник. - А что поделаешь? Такая жизнь, такая работа…
- Вот только не надо, ладно? Жизнь, работа… Еще про долг перед Родиной скажи. Как в стаде павианов. Только у них честнее.
- Возможно, Нина Сергеевна. - В голосе Востокова слышалось одобрение. - Итак, вы были завербованы агентом КГБ, своим женихом. А контакты поддерживали с агентом ОСВАГ по кличке…
Нина молчала.
- Вилли, - подсказал Востоков. - Сейчас мы состряпаем подходящую легенду. Это будет открытый процесс?
- В том-то вся и закавыка, что нет… - Сергеев почесал ногу. - Поэтому удирать придется быстро.
- Ничего, это только придаст весу нашим показаниям. Что лучше подтвердит нашу вину, чем побег? Только смерть.
- Не надо, - Ниночка почувствовала, что сейчас расплачется. - Прошу вас, не надо.
- Осталось обсудить детали легенды… - сказал Сергеев. - Я предлагаю следующее…
* * *
Великий Ученый и Великий Администратор был таким великим, что в иные кремлевские кабинеты двери открывал ногами.
И нельзя сказать, что это ему не нравилось.
Он был почти что царь, почти что Бог. На него работали миллионы людей. Одним движением пальца он мог казнить и миловать не только простых смертных, а вплоть до первых секретарей обкомов (включительно). Смертоносных игрушек, придуманных и сделанных им за свою жизнь, хватило бы, чтоб стереть человечество с лица Земли, и еще осталось бы на окончательное решение вопроса "Есть ли жизнь на Марсе"…
Но вот кое-где он был совершенно бессилен. И, в частности, когда дело касалось той конторы, которой ведал Пренеприятнейший.
Люди Пренеприятнейшего совали везде свои носы, заводили толстые папки на его ученых, директоров и конструкторов, всюду бдили и держали все под контролем. Они покушались на всевластие Великого Ученого в его империи, что он терпел, скрипя сердцем и зубами.
Равновесие сил долго оставалось нерушимым. Империя Великого Ученого была нужна Советской Империи как воздух. Пренеприятнейший ничего не мог сделать с Великим. А Великий - с Пренеприятнейшим, ибо его ведомство также было кровной необходимостью Империи.
Теперь равновесие было нарушено. Ось, на которой оно балансировало - скрипучая жизнь Генерального, - рухнула. Новая ось возникла возле Пренеприятнейшего, и чем ближе она смещалась в его сторону, тем больший вес он обретал.
Когда машина Маршала подрулила к подъезду дома на Котельнической, Великий Ученый уже дошел до необходимого градуса разогрева. Перспектива видеть мурло Пренеприятнейшего в кресле Генерального, стоять перед ним навытяжку и отчитываться в делах, в которых эта гэбистская скотина ни ухом ни рылом… Ах, ети его в душу бога матерь, да три раза в отца, сына и святого духа, ну что за блядская жизнь такая?
Маршал и Окающий явились вовремя. Сверкнула слезой бутылка "Столичной", пошла по кругу под неторопливый осторожный разговор, в ходе которого Великий Ученый от отчаяния переходил к боевому азарту: ничего! Еще поборемся! Еще повоюем! Еще вы узнаете у нас, что такое оборонка!
Под утро ударили по рукам и отправились спать.
* * *
Видное Лицо нервничало. Предстояла встреча с Портретами, и неофициальность этой встречи никак не влияла на ее важность.
Пан или пропал. Пан - не сегодня-завтра сам стану в ряду Портретов. Пропал - тут других толкований быть не может. Пропал - значит, пропал.
- Я готов поддержать любую кандидатуру, которую вы выдвинете, - сказал он. - Я полностью согласен с тем, что возглавлять нашу партию и нашу страну может только человек с безупречной репутацией.
- И кого бы ты предложил?
- Я не имею никакого мнения на этот счет. Я всемерно поддержу вас.
Ударение. Не вас, а Вас. Замкнутый уловил, кивнул.
- Материал должен быть распространен к ближайшему заседанию Политбюро. Через неделю. Не будет большинства голосов - погорим все синим пламенем.
- Я понимаю.
- Ну и хорошо.
- Будет открытый процесс?
- Ты что, сдурел? Все тихо, по-семейному.
- Вас понял, - Видное Лицо откланялось. - Что делать с людьми Юрца в аппарате КГБ?
- Твое дело. Главное - большинство голосов мне. Эх, выспаться бы! Завтра же еще в почетный караул…
* * *
И вот я здесь, подумал Востоков. Последний барьер. Невысокий и хлипкий. Наручники. Охранники по бокам.
На такой должности охранник обязан быть глухонемым.
Три Портрета напротив.
Момент истины.
- Ваше имя?
- Вадим Востоков.
- Звание?
- Полковник ОСВАГ.
- Должность?
- Координатор по региону СССР.
- Вам предъявлено обвинение в заговоре против Советского Союза и измене Родине. Признаете ли вы его?
- Да. Я - участник заговора против Советского Союза и изменник Родины. Правда, у нас немножко разные понятия о Родине, но это неважно.
- Не отвлекайтесь. С какой целью вы поддерживали контакт с полковником Сергеевым, находившимся в Крыму в служебной командировке?
- Полковник Сергеев интересовал меня в первую очередь как связующее звено между мной и товарищем А.
- Что за интерес был у вас в товарище А.?
- Мне было известно, что он - один из наиболее ярых сторонников оккупации Острова Крым. Я хотел форсировать оккупацию.
- Зачем?
- Чтобы спровоцировать военный конфликт между Крымом и Советским Союзом.
- Объясните смысл этой акции.
- В последнее время в Крыму начали нарастать центростремительные тенденции. Слишком многие хотели присоединения к СССР. Военный конфликт свел бы эти настроения на нет.
- Как вы рассчитывали выпутаться из этого конфликта?
- Остановить войну.
- Почему вы думаете, что вам бы это удалось?
- После устранения Генерального (брови Портретов поползли вверх) его пост неизбежно должен был занять товарищ А. Его сын повлиял бы на него с целью остановить войну и вывести войска из Крыма.
- Откуда такая уверенность в том, что он сделал бы это?
- В сейфе в квартире товарища А. (сына) хранятся карточки "Американ Экспресс" на сумму в два с половиной миллиона американских долларов. Я знаю коды этих карточек.
- В ближайшее время эти сведения будут проверены, - обратилось к Портретам Видное Лицо. - Нужна только санкция на обыск в доме…
- Будет вам санкция. Спросите у него, не он ли организовал на Острове сопротивление белогвардейцев, - шепнул Замкнутый.
- Да, это тоже часть плана, - ответил Востоков, когда ему передали вопрос. - Агент товарища А., диктор на телевидении СССР, передал по программе "Время" так называемый "Красный пароль", сигнал всем резервистам к сбору. Солдаты и офицеры запаса освободили кадровых военных из лагерей интернирования. Кадровые военные освободили аэродромы и подняли в воздух самолеты.
- Захватили аэродромы… - поправил Окающий.
Борода Востокова шевельнулась в улыбке.
- Как вам будет угодно, господа.
- Товарищи, - одернул Востокова Молодой. - И тут же поправил сам себя: - Граждане.
- Значит, план был организовать, а затем сорвать воссоединение Крыма с СССР, - вел линию показательного допроса полковник КГБ.
- Именно так. Нечто вроде того, что произошло в "Заливе Свиней", только в несколько больших масштабах.
- Почему же теперь вы решили рассказать об этом?
- Воздействие на товарища А. через сына потеряло свое значение. Мы выиграли войну. Я решил, что дальнейшее сопротивление не приведет ни к чему хорошему, и раскрыл карты.
- Почему вы думаете, что война в Крыму вами выиграна?
- Уничтожены все военные аэродромы в приморской полосе, так? Вы не можете организовать десант, вы потеряли господство в воздухе. Это значит, что вы проиграли войну. Судите сами о надежности аппарата КГБ, если я получил такие сведения, сидя в тюрьме.
…Выйдя из зальчика, вытирая лбы, Портреты переглянулись.
- Ну вражина! - высказался Окающий. - Ну волк! Так бы и взял за бороду, и в морду, в морду!
Энергичные движения пухлого кулачка, испятнанного старческим пигментом, выглядели скорее комично, чем угрожающе, но никто даже не улыбнулся.
- Вы как хотите, товарищи, - Молодой промакнул платочком пятнышко на лбу, - а мне этот тип не понравился. Больно гладко он говорил. Он, вообще, настоящий шпион или нет? Что-то он не похож на шпиона.
- По-моему, как раз очень похож, - вставил Окающий.
- Я в том смысле, что слишком похож, - пояснил Молодой. - Шпион же не должен быть похож на шпиона, правильно? А если он врет?
- А какая нам разница? - буркнул Окающий.
- Миша, - сказал Замкнутый Молодому. - Постарайся понять. Врет он или нет - уже неважно. Важно одно: товарищ А. вольно или невольно утратил бдительность, которую на его должности утрачивать нельзя, и допустил ошибку, поддавшись на провокацию. Это факт. Можем ли мы допустить, чтобы такое повторилось? Не можем. Выводы, Миша?
Молодой сделал правильные выводы.