"Отличное место для наблюдения… - Киммериец раздвинул ветки, осторожно вглядываясь в пустынный еще берег. - Сейчас они появятся".
Бряцание металла стало еще более отчетливым, словно большой отряд выходил из леса. Уже был слышен звук сапог, хрустевших по гальке, которая устилала берег, но Конан не видел никого, хотя слух говорил ему, что вот они, рядом, в пяти десятках шагов.
"Что за чушь? - Варвар потряс головой, стремясь отогнать наваждение. - Призраки? Но я же видел, как блестели на солнце их доспехи!"
Шум шагов и обрывки речи начали удаляться, и вскоре все стихло, будто отряд скрылся за поворотом.
"Не может быть! - Конан, стараясь не выходить на открытое место, почти бесшумно проскользнул туда, где только что прошли люди. - Почему же я их не увидел?"
На мокром песке были отчетливо видны свежие следы. Варвар почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. Он не спускал глаз с этого места, тем не менее, человек десять прошли здесь только что. Очередная волна, лениво набежав на песок, смыла часть следов и, шипя, откатилась обратно в море.
"Колдовство! - осенило киммерийца. - Ну и везет мне на такие дела! Надо как можно скорее убираться отсюда".
Старческий кашель, раздавшийся у него за спиной, едва не заставил Конана подпрыгнуть. Он резко обернулся. До линии кустарника, из которого он вышел, берег был пуст. Никого! У варвара зашевелились волосы. Он выхватил меч, сделал два шага к лесу и вдруг ощутил, что песок и галька под его ногами разъезжаются, будто он ступил на зыбкую почву болота. За спиной снова послышался кашель, и киммерийцу показалось, что он сопровождается другим звуком, похожим на треньканье колокольчика. Он взглянул назад, на скалы, скрывавшие поворот берега: те были подернуты дымкой, и их очертания казались нечеткими и подвижными, словно были не настоящими, а нарисованными на занавесе, который покачивался под порывами ветра. Конан резко обернулся к лесу. Деревья тоже изгибались и струились, будто виднелись сквозь пламя костра.
Киммериец оторопел. Все: и море, и лес, и скалы - поднималось вверх, охватывая кольцом маленький кусочек берега, где он стоял. Варвару почудилось, что он скользит по краю воронки, и весь мир вокруг уменьшается в размерах и загибается по ее краям, скрывая от него небо. Зацепиться было не за что, песок и галька выскальзывали из-под ног, а руки, пытавшиеся нащупать что-то твердое, хватали лишь пустоту.
"Влип! - с тоской подумал Конан. - Как пить дать, пропал, Нергал мне в печень!"
Земля как будто засасывала его в свое чрево, а лес, море и горы по краям воронки начали сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее вращаться, и скоро весь мир вокруг варвара кружился с бешеной скоростью, а он сам уже не скользил, а стремительно падал куда-то вниз. Последнее, что он успел почувствовать, - дикая боль в голове, нараставшая так быстро, что киммериец не выдержал, и из его глотки непроизвольно вырвался страшный вопль.
Глава седьмая
Сознание возвращалось медленно. В мозгу еще роились какие-то смутные видения, но Конан уже ощущал спиной легкое покалывание стеблей соломенной подстилки и холод камня под левой ладонью. Еще два-три мгновения, и киммериец открыл глаза. Прежде всего, он увидел гладкий розоватый свод из незнакомого материала, напоминавшего стекло. Потолок светился ровным светом, как будто за полупрозрачной перегородкой кто-то развел костер. Конан почувствовал, что его шеи касается холодный ободок металла, попытался приподнять голову, но сделать этого не смог: толстый обруч безжалостно впился в горло.
"Ошейник! - догадался он. - Я прикован за шею к полу…"
Киммериец, насколько позволяли оковы, повернул голову и смог разглядеть небольшое помещение со стенами из розовато-серого камня. Он лежал навзничь на стоявшем посередине низком подиуме, застланном чем-то похожим на солому. Самое удивительное, что варвар нигде не смог обнаружить ни двери, ни люка, через которые его притащили сюда. Конан ощупал подстилку, потер стебли между пальцами, но они не рассыпались в труху, а остались такими же гладкими и упругими.
"Кишки Нергала! - выругался варвар. - Опять колдовство!"
Он пошевелил ногами и руками: вроде бы после вчерашнего стремительного падения в магическую воронку ничего не повредил. Вчерашнего? Одни демоны знают, когда это было! Может быть, с того времени прошел час, а может, сутки или даже целая луна…
Киммериец набрал в легкие воздуху, и его раскатистый крик эхом отдался в помещении со светящимся потолком:
- Эй! Есть тут кто-нибудь?
Ответа не последовало. Конан крикнул снова и внимательно прислушался. Тишина. Он еще раз повертел головой в надежде отыскать какой-нибудь предмет, до которого мог бы дотянуться, но комната оказалась совершенно пустой.
- Эй! - опять заорал варвар. - Куда вы все подевались, ублюдки!
Он просунул пальцы между шеей и обручем и попытался разжать полоску металла. Тщетно! Ошейник был сработан на совесть. Ничего не оставалось, как лежать, словно туша на столе мясника, и терпеливо ждать. Киммериец принялся более внимательно разглядывать помещение, но не обнаружил ничего нового. Он прикрыл глаза, собираясь с мыслями и пытаясь до мелочей вспомнить, что же с ним произошло.
"Какие демоны потащили меня на этот треклятый берег? Что там было? - напрягал он память. - Да! Я искал лагерь работорговцев, заметил, как мне показалось, блеск оружия или доспехов, побежал к берегу… Следы невидимок… Потом земля разверзлась, и я провалился прямо сюда. Или в другое место, а сюда меня перетащили потом?"
Размышления варвара прервало далекое, еле слышное позвякивание, будто за стеной мерно трясли колокольчик. Треньканье не становилось ни громче, ни тише, звук раздавался с унылой монотонностью, словно кто-то хотел проверить нервы киммерийца.
"Чтоб вас!" - выругался про себя Конан, которого этот равномерный звон уже начинал порядком раздражать.
- Эй! - вновь завопил он.
Внезапно потолок начал подниматься, и свет, более яркий, чем раньше, засиял сквозь расширившийся проем между сводом и стенами. Одновременно варвар почувствовал, что подиум мягко поднимается вслед за потолком. Движение было еле заметным, но, тем не менее, постамент с лежавшим на нем варваром все-таки достиг края стен и остановился. Повернув голову налево, киммериец увидел просторный круглый зал, также выложенный серовато-розовым камнем и тоже без стен и дверей. Варвар лежал как бы посередине этого помещения, приподнятый над полом на высоту чуть больше локтя. Он посмотрел вверх: купол совершенно слился с таким же, только большим по размерам, сводом или растворился в нем.
- Кхе, кхе! - раздался кашель, который Конан слышал еще на берегу.
Киммериец повернул голову в другую сторону и увидел трех человек в белых длинных одеяниях, похожих на рясы жрецов. Троица сидела на небольшом возвышении, походившем на диван. С первого взгляда в облике этих людей варвару показалось что-то необычное, и мгновением позже он понял, в чем дело. Близнецы! Они были похожи друг на друга как три капли воды - тощие старики с белыми длинными бородами, темными, словно прокопченными, лицами и длинными костлявыми пальцами рук, благочестиво сложенных на животе.
- С прибытием, киммериец! - внятно и громко сказал кто-то из стариков - кто именно, Конан не понял.
- Откуда вы знаете, кто я? - изумленно спросил варвар.
- Да, уж знаю, - одновременно кивнули три старика, неодобрительно поглядывая на Конана ничего не выражавшими, будто бы стеклянными глазами.
Варвар поразился, что три человека говорят о себе как об одном, но подумал, что, наверное, ослышался.
- Зачем вы меня держите здесь? - спросил он.
- Потом узнаешь, - хором сказали собеседники, подняв каждый правую руку. - А сейчас слушай.
- На кой демон мне слушать вас, старые олухи? - разозлился киммериец, который чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. - Если вы, или ты, - съязвил он, - хотите убить меня, то попробуйте сделать это прямо сейчас, а не держите меня как жертвенного барана. Я воин, а не раб, и никогда им не буду!
- Хе-хе-хе… - захихикали старикашки, как будто их вновь охватил приступ кашля. - Какой прыткий! Мне такой и нужен. А насчет того, что никогда не будешь рабом - так не смертным это решать. Как надумают наверху, так и будет. Твой удел - повиноваться воле богов.
Старики одновременно подняли вверх левые руки, вытянутыми пальцами указывая в потолок.
- Тьфу! - вырвалось у варвара. - И без вас знаю, но сейчас не с богами беседую, а с вами, старыми козлами, Нергал вам в кишки!
- Хе, хе, хе! Нергал! - вновь залились дребезжащим смехом собеседники киммерийца. - Значит, не нравится тебе рабский ошейник?
- А вы как думаете, старая рухлядь?!
- Вот так и будешь лежать, если не перестанешь ругаться! - хором воскликнули старикашки. - И зря воображаешь, что не станешь рабом. Ты сейчас мой невольник, и будешь им так долго, как мне захочется. Ишь, какой гордец выискался! - Голоса зазвучали громче, в них послышались сварливые нотки. - Помолчи и внимательно слушай, что тебе скажут, дерзкий раб!
Варвар сжал в ярости кулаки, но все же промолчал, резонно посчитав, что бранью вряд ли можно смягчить свою участь. Похоже, лучше набраться терпения и ждать.
Глава восьмая
- Вот теперь я вижу, что у тебя остался кое-какой разум, - хихикнули старики. - Я распоряжусь, чтобы с тебя сняли ошейник, если ты пообещаешь вести себя смирно. Ну как?
- Обещаю, - буркнул Конан.
Старики хлопнули в ладоши, и откуда-то сбоку прямо из стены появились два человека, удивительно напомнившие киммерийцу его самого: высокие статные мужчины с мощными мускулами и длинными темными волосами. Только цветом кожи и глаз они отличались от варвара: их лица были бледными, и казалось, что глаза им заменяют сверкающие черные осколки камня.
"Вот почему девчонка подумала, что я из этой компании, - догадался варвар. - Шагов с двадцати я и сам бы не различил…"
Слуги старикашек были одеты в короткие кожаные штаны, на груди и плечах тускло мерцали доспехи из зеленоватого металла.
- Снимите с него ошейник! - приказали старцы.
Через несколько мгновений варвар уже сидел на своем постаменте, потирая ладонями шею и хмуро поглядывая на стариков.
"Наверное, я смогу одним ударом вышибить дух из двоих, а потом сверну шею третьему", - примерился он.
- Не вздумай делать лишних движений, - словно прочитав его мысли, проскрипели старики, - иначе я отправлю тебя на корм собакам, хе-хе-хе!
- Почему вы говорите, словно один человек? - не удержавшись, полюбопытствовал Конан.
- Если тебя это беспокоит… - В мгновение ока старикашки вставились друг в друга, словно пластины кхитайского веера, и теперь перед ошарашенным киммерийцем сидел один человек. - Иногда хочется и отдохнуть, - потирая руки, произнес он непонятную фразу, почти ласково глядя на варвара. - Мне от тебя нужно совсем немного, - продолжал колдун (а в том, что это был чародей, у киммерийца не осталось никаких сомнений). - Совсем немного…
- Говори! - перебил его варвар.
- Ты здоровый и крепкий мужчина, - не обратив внимания на дерзость Конана, сказал колдун. - Я уже давно ищу такого, но мне все попадались какие-то заморыши. Оскудел род людской, ох оскудел крепкими самцами, - печально вздохнул старичок, и его лицо исказила гримаса, будто он неожиданно проглотил что-то горькое.
Киммериец молчал, исподлобья глядя на своего нынешнего хозяина.
- Так вот, - продолжал старец, - у меня есть давняя мечта, точнее, даже две мечты. - Он неожиданно широко зевнул, но глаза его вспыхнули зеленоватым блеском, напомнив киммерийцу взгляд голодного волка. - Две мечты, - повторил колдун. - Первая - улучшить человеческую породу, потому что слишком много в мире хворых и убогих, невыносимое количество малорослых, плешивых и кривоногих. Этого больше терпеть нельзя! - почти выкрикнул он. - Во-вторых, новая порода людей должна жить в свободном мире, а для этого всех уродцев, что напрасно едят хлеб, следует уничтожить. Да! - хлопнул он рукой по колену. - Смыть с поверхности земли!
- Ну а я-то здесь при чем? - не понял варвар.
- Я, наконец, нашел подходящих женщин, - усмехнулся старик. - Посмотри…
Колдун вытянул вперед обе руки, и Конан с изумлением увидел, как одна из стен помещения растаяла, и перед ним возник лес, ползущий по склону горы, где два вооруженных арканами и булавами воина, которые только что освободили его от ошейника, преследовали высокую стройную девушку, которая пыталась ускользнуть от них. Картинка погасла, и ее сменила другая: за крепкой решеткой в большой комнате сидели несколько десятков девушек, мрачно глядевших прямо на него. Все они были молодыми, крепкими и высокими, с развитыми мускулами и загорелой кожей. Их ослепительную наготу едва прикрывали рваные набедренные повязки.
"Да это же те амазонки, которых оставляют на год в лесу, - догадался киммериец. - Девчонка права, они почти всех переловили…"
Варвар оглянулся на старика. Тот подмигнул ему, словно старому приятелю:
- Великолепные самки! Это тебе не испорченные изнеженные шлюхи из Шадизара или Аграпура!
Картина погасла, на ее месте вновь возникла стена, и колдун, опустив руки, продолжил свою речь, пристально глядя на Конана.
- Теперь, как ты понимаешь, - удовлетворенно потер он ладони, - у меня все готово. Скоро о Чойбалсаре узнает весь мир. - Старик гордо вздернул подбородок, и в повороте его головы почудилось что-то от стервятника или гиены, нацелившихся на падаль.
Киммерийца осенило: этот треклятый чародей по имени Чойбалсар хочет использовать его как племенного быка для выведения новой человеческой породы! Варвар едва сдержал стон.
"Ну и влип! По самые… Нет, глубже. По самые уши, Нергал мне в печень!"
* * *
… Конан никогда не пропускал случая развлечься с красоткой, и за свою жизнь был связан коротко или подолгу со столькими женщинами, что сам уже не мог всех упомнить. Но одно дело, когда занимаешься этим для удовольствия, а совсем другое, когда тебя заставляют. Однажды его уже использовали как племенного быка, благо сил тогда ему было не занимать. Совсем недавно, сидя в кабачке Декити, Конан вспоминал про тот подвиг.
Произошла эта история в пустыне, где сходятся границы четырех держав: Заморы, Турана, Хаурана и Кофа. Никто в точности не мог сказать, где проходят рубежи, отделяющие одну страну от другой, и вот в этих местах и жили кочевники-номады, которые разводили на удивление выносливых и сильных ослов и не подчинялись никому из повелителей. Кроме скотоводства эти отчаянные головорезы не брезговали и грабежом, нападая на проходившие мимо торговые караваны, и по этому случаю Конан как-то сошелся на некоторое время с ханом газов Сибаррой Кламом. После успешного налета они пировали в шатре этого мелкого правителя, и тот рассказал киммерийцу о хане хиршей Бро Иутине и о якобы имевшейся у того наложнице, за которую отдали - подумать только! - тридцать ослов.
Конан, разгоряченный вином, со свойственным молодости легкомыслием побился с Сибаррой об заклад, что переспит с этой женщиной, как бы ее ни охраняли воины Бро Иутина. Варвар поставил на кон великолепного скакуна по кличке Змей, а предводитель гизов обещал в случае успеха отдать варвару лучшего племенного осла. На том и порешили, и киммериец не мешкая отправился на восток, где кочевал со своими черными хиршами всесильный Бро Иутин. Нельзя сказать, что Конану во всем сопутствовала удача. Он думал, что под покровом ночи проберется в шатер к наложнице старого хана, а вышло совсем по-другому: его пленили пятьдесят всадников в черных бурнусах и доставили прямиком к Бро Иутину. А старый таракан, прознавший откуда-то про дерзкое намерение варвара, предложил ему не одну, а всех своих наложниц.
- Ну, не всех, - усмехаясь, протянул хан, - а хотя бы половину… Для ровного счета - два десятка. Идет? А дети мои последят, посчитают… Справишься, северянин, отпущу с миром, а не сумеешь - завернут тебя в свежие ослиные шкуры и оставят подыхать на солнышке. - Бро Иутин весело захохотал. - Представляешь? Солнце палит, шкуры сохнут, везде чешется, а почесаться - никак! Сдохнуть, не почесавшись, а? За все хорошее надо платить, северянин!
Смерть в сырых ослиных шкурах была не суждена киммерийцу. Он не ударил в грязь лицом и справился с невероятным заданием, хотя утром колени у него подрагивали, в пояснице ломило, перед глазами разливались радужные круги, и ему казалось, что в ближайшие полгода он не захочет приблизиться ни к одной женщине.
- Ну, как? - спросил хан приставленного к варвару здоровенного молодца.
- Двадцать три, отец мой и повелитель! Клянусь серебряными грудями богини Иштар!
- Ну что, северянин, получил удовольствие? - засмеялся Бро Иутин, повернувшись к едва стоявшему на ногах Конану.
- Велика щедрость твоя, - ответил киммериец, - но до сих пор не ведаю я ее причины. Сибарра говорил, что твоих женщин охраняют пятьсот воинов, и никто не сможет приблизиться к ним. Я и в самом деле вижу, что их столько, - махнул варвар в сторону стана, - и все такие шустрые парни!
- Ха-ха, - загудел хан, - потому и шустрые, что треть, наверное, мои сыновья и внуки, да и много других кровей в них намешано. Теперь, видишь, прибавится и твоя… Думаю, приплод от такого жеребца будет добрым. А Сибарра - безухий осел и глупец, если все меряет по себе, да ищет выгоду там, где можно найти только прошлогодние лепешки от моей скотины…