- Это ж кто тут у вас?
- Да всякие разные - и санитар перечисляет пару десятков предприятий, ВОХР, подразделения с Ржевского полигона и так далее...
Все-таки вернуться обратно в кабину - приятно. Трогаемся - ну если не гора с плеч, то такой курганчик...
- А кроме вояк тут кто еще? - интересуется мой напарник.
- Да всякой твари по паре - и ВОХР с завода и заводские и химики и местные. Беженцев набрали еще...Монолитовцы тож...
Саша подпрыгивает:
- Какие монолитовцы?
- Гаражный кооператив здоровенный так называется. От них тут отряд самообороны. А что ты подпрыгнул?
- Не, так, ничего...
Прыскаю про себя с серьезной физиономией - явно Саша в 'Сталкера' рубился...
Тем временем нам дают отмашку, трогаемся дальше.
На пустыре за блокпостами табор - яркие туристические палатки, строительные вагончики, автомобили. Пара вышек с силуэтами на них. В ту сторону как раз санитар показывал.
- Это что такое за цыганский лагерь?
- Беженцы, наверное. Санитар толковал, что тут у них инфекционные больные.
- Дык тут домов полно. Разместили бы в тепле.
- Ну, это типа карантина. А может, в домах места нет или опасно. Хотя если тут дизентерийные - лучше их в чисто поле.
Прокатываемся уже разросшейся колонной по Беляевскому мосту.
Тут меня дергают снять какую-то нефтебазу в полукилометре от дороги.
Встряхиваюсь. Чего-то замотался. Спать хочется сильно. Саша откровенно зевает.
- Эй, вы кончайте зевать - буркает Семен Семеныч. - Глядя на вас, и меня в сон потянуло! Хотите уехать в кювет? Не хотите - тогда давайте общаться. 'Грачи' вы или кто?
Раз едете пассажирами - извольте увеселять водителя. А зевать да спать - себе могилу копать.
- А вот что вы так презрительно про 'Жип Широкий' отозвались? Вроде бы 'Чероки' получше УАЗа будет? - продолжает Саша уже вовсе забытую тему.
- Дык а как о нем отзываться? У джипа - и несущий кузов! Курам на смех. Далее - зеркала очень быстро начинают портиться. Все шильдики ржавеют за год. Ну и с электрикой беда. Вот остановимся - спросите у Нади, что сейчас жип ведет - подогрев сидения работает или нет. Готов на рупь поспорить - не работает. А самое главное - коробка автомат для джипа. Если его по нашим дрищам гонять - выходит из строя на раз. Ну и получается джип - девок в казино возить. А для этого джип не нужен. Это - понты. Самое смешное - что целая куча этих самых чероков - заднеприводные. Вот это уже понтее понтов. На брюхе - шелк, а в брюхе - щелк.
- О, а я вдруг подумал - можно же у Нади кроме электроподогрева и про подарки женщинам в больнице спросить! Она и женщина и медик.
- Спохватились! Уже спросили. Она меня при всех в галошу посадила и плавать отправила.
- Когда это вы успели-то?
- Пока вы в 'Макдональде' шарились. Мне эта мысль в голову тоже пришла. Я ее спросту и спросил.
- А она?
- А она глянула так и спрашивает: 'Вы же вроде говорили, что женаты?'
Ага, говорю, уже двадцать шесть лет.
Она так картинно удивилась и заявляет: 'И что ваша супруга никогда колготок не носила?'
Ну и все. И сказать нечего. Конечно колготки... Умыла девчонка как маленького...
- Ловко! Действительно, все гениальное просто. И что будем делать?
- Есть у меня наколка на карте, где колгот куча.
- Сейчас приберем?
- Нет, сейчас не получится.
- А где колготы-то?
- Будете ржать - высажу.
- Не будем.
- В кузове моей фуры. На том же предприятии, откуда этот грузовик с бананами брали. Рядом с американцем этим как раз стояла.
- Семен Семеныч - при всем уважении - Бугага!
- Вот так и знал, что заржете.
- А что еще остается?
- Ржать внутренне. Про себя, с соответствующим выражением лица.
- Извините, но реакцию надо было обозначить, чтоб показать свое участие в беседе. Вот представьте - вы сказали, где колготы. А мы сидим с индифферентными мордами. Как-то не по-человечески... - приходится оправдываться мне.
- Ладно, проехали - великодушно прощает нас шофер.
- А что вы про пушки рассказывали - интересуетесь вопросом?
- Нет, это так. По детским впечатлениям - улыбается Семен Семеныч.
- А что за детские впечатления?
- Я перед армией в ДОСААФе на водителя учился. А положено было еще и работать - школу закончил - до армии еще время оставалось - пока восемнадцать лет стукнет. Ну и поработал некоторое время, пока прав не было, еще в Артиллерийском музее. Вот там пришлось пушки покатать.
- С чего это так? Там же они навечно поставлены?
- А как раз была реконструкция пятого зала.
- Это который про начало Великой Отечественной?
- Он самый. Там уже подиумы старые стали ломаться - пушку же для хранения вывешивать надо, если она на колесах стоять будет, то наполнитель резиновый - гуcматик - деформируется и катить такую пушку будет нельзя.
- Точно, я видал - у нас маневры были, так в артполку треть гаубиц накрылась после небольшого марша в сто километров- от колес аж ошметья летели... - вспоминаю я свою не очень давнюю службу в армии.
- Вот - вот. Пушки со старых подиумов скатили и они в зале стояли вполне себе на полу. А со старыми подиумами распрощались - разобрали и вынесли. Новые же задержались. Ну и так вышло, что я участвовал сначала в снимании пушек с подиумов, потом в расставлении их по залу - ну и на новые подииумы ставил тоже. Не один конечно. Но как молодой - здоровый участие принимал с остальными стариканами.
- Так что есть опыт артиллерийский?
- Скорее транспортный - по профессии. Сам себе тягач, называется. По работе это было необходимо - разбирались старые подиумы, орудия откатывались в сторону, потом ставились на новые подиумы. Поэтому опыт есть. Кроме того, пришлось принимать участие в перекатывании во дворе Артмузея более тяжелых систем. Вот это действительно тяжело пришлось. Там тоже в тот год перестановки делались. Вроде бы как раз ставился этот атомный миномет 'Ока'.
- Это такая жуткая дура вроде Большой Берты?
- Нет, Берта - пушка, нарезная. И атомными минами стрелять не может. А минометик - не нарезной. Зато может вдуть атомным зарядом на 45 километров.
Так что артиллеристом назвать меня нельзя. Работу танковых орудий и артсистем наблюдал в армии на полигоне только.
- Что-то вы улыбаетесь хитро? - подмечает глазастый Саша.
- Из молодеческой дури часть пушек катал сам. В одиночку. Стыдно признаваться, но дурил много - было достаточно свободного времени - столяры задержали поставку подиумов и меня забыли нагрузить работой. От безделья спал в кабине 'Катюши' - ну самые мерзкие ощущения - как там люди ездили, кабина 'Шишиги' после 'Катюши' - прямо роскошный лимузин, а уж про 'Шишигу' ругани у шоферов было много, очень там сидеть неудобно - и сиденье не регулируется и кабина тесная.
- А у нас трое во время маневров влезало в кабину - вспоминаю я.
- Зимой, небось?
- Ага. В Сальских степях - неподалеку от Волгограда.
- Знаю эти места - там зимой за тридцать градусов мороз, да с ветерком...
- Точно! Но я вас перебил.
- Да и кроме того я там охотился с пушками за бабкой-уборщицей - она была слепая и глухая, возраста такого, что Мафусаил по сравнению с ней мальчонка пестрожопый, поэтому мои экзерциции она не замечала - зал здоровеный - выкатываешь пушку на прямую наводку, наводишь - потом открываешь замок и смотришь в ствол - попал, аль нет. Азартное занятие.
Самое теплое ощущение - от 37 мм. немецкой 'армейской колотушки'. Ее еще немцы после знакомства с нашими танками стали называть 'Дверной молоток'.
Не пушка, а песня, бегом катать можно было. ДШК на станке в разы тяжелее. Утюг утюгом... Даже наша 45 мм легче. Очень хороша на ходу 76 полковушка - на станке от 45 мм.
- А другие пушки как?
- Далее идет 76 мм наша, грабинская, но там куда лучше, когда кто - нибудь на стволе повиснет - так все-таки станины поднимать тяжело - центр тяжести у нее смещен назад. Ну, потом наша 57 мм и наконец немецкая 50 мм. Эта при перекатывании вызывала грыженосные чуйства. Также легко было катать зенитки 37 мм. 85 мм. - не пошла вовсе. Зато на зенитках - сядешь в кресло наводчика по горизонтали, крутишь рукоятку наводки - такая карусель получается - куда там Луна парку - крутишься с площадкой ажник со свистом.
- А 88 мм. немецкую противотанковую не таскали? - подначиваю я водителя.
- Шутишь! Она во-первых в соседнем зале стояла - а там реконструкции не было, а во-вторых вес у нее - трактором не сдвинешь.
- А закатывали эти пушки наверх на третий этаж как?
- Так по пандусу в вестибюле и закатывали - там же пандус с двух сторон как раз для этого и сделан. В одно время со мной там два таких же молодых балбеса перед армией прохлаждались - вот у них было любимое развлечение - гонки по пандусам устраивать. Понедельник- вторник выходные, посетителей нет, вот эти балбесы заберутся наверх - и бегом с гиканьем по пандусам вниз - кто первый добежит. А там еще такие барьерчики стояли - так они на бегу через них прыгали. Хранитель там был - спец по стрелковому оружию - Нацваладзе звали - так один его чуть не убил - налетел со всей дури. Дальше вместе по пандусу катились, чудом ничего не поломали.
- А вы с ними не бегали?
- Да ну, я был положительный, а они - шелапуты какие-то. То сперли у художников репродукцию плаката с Великой Отечественной - там такой парень-сибиряк со снайперской винтовкой показывает шесть гильз на ладони - а за его спиной - шесть березовых крестов с немецкими касками - и такая подпись нетолерантная: 'Бей так - что ни патрон - то немец!' и прилепили к автобусу с немецкими туристами, которые в этот момент из Петропавловки возвращались. Ну, скандал, Бульба извинялся. Другой раз их за досками послали - на нашей музейной 'Шишиге'. Ну а им скучно сидеть было. Так сообразили - там в кузове валялся какой-то ватник - грязнее грязи. Весь в мазуте и прочем говнище. А за нашей музейной таратайкой на светофоре встала какая-то расфуфыренная иномарка - кадиллак. А тогда иномарок в городе было по пальцам пересчитать. Вот они в знак пролетарского протеста, когда зажегся зеленый этот ватник за рукава взяли и на лобовое стекло иномарки и кинули. Хорошо лег, плашмя. И рукавами обхватил. Иномарка так тормознула, что задние колеса от асфальта оторвались.
Оказалось - это американский консул ехал. Когда им на ветровое стекло такое прилетело - чуть от испуга не помер - думал человека сбили. Потом его расфуфыренный водитель двумя пальчиками ватник стянул... А сквозь стекло по-прежнему не видно ни хрена - ну мазут с грязью от ватника-то остался... Ровным слоем.
Опять скандал, на этот раз - дипломатический, опять Бульба извинялся.
- А Бульба - это кто?
- Директор музея тогда был. Полковник Бульба. Хороший мужик, но что-то ему не везло.
- А что с ним еще такого случилось?
- Собака ему живот погрызла. Причем он сам же настоял, чтоб собаками усилили охрану Артмузея. Тож инцидент был из ряда вон...
- Да рассказывайте, не тяните!
- Так и не тяну. Он как пришел - так и понеслось. Идет по коридору - а там сотрудницы перед фотографом рассаживаются - групповой снимок делать. И его позвали. Он в цветник этот залез - а в Артмузее и женщин много - в художественном отделе, экскурсоводы, бухгалтера - причем и молодые - их всех сфотографировали.
Через пару дней - Восьмое марта. В коридоре - стенгазета на эту тему. В центре тот самый снимок с подписью - 'Наши милые женщины'. И полковник в цветнике улыбается...
Так как-то и шло. Вроде и пустячки - а неприятно.
А потом двое сукиных детей - шпана лет по 12 - спрятались в экспозиции, дождались окончания работы музея, дождались прохождения патруля - и, побив витрины, потырили кучу всего - автомат немецкий, несколько пистолетов, гранаты (холощеные, но с виду-то не скажешь), награды разные - и по веревке из окна третьего этажа спустились в парк.
Добрались до 'Горьковской' - а в метро их и повязали - как раз в тот день начал действовать 'комендантский час для детей' - Романов распорядился, чтоб после 22 часов дети без взрослых должны задерживаться милицией и доставляться в отделения.
Везли их в грузовичке - фургончике - ну вот в 'Операции Ы' там как раз в таком Феде на стройку обед с сиреной везут - вместе с какими-то пьянющими синяками . Мальцы перепугались и пока синяки дрыхли, им засунули гранаты в карманы, пистолеты, а автомат и остальное высыпали под лавку.
Приехали. Открыли менты дверь, говорят - выходите. Дети эти чертовы выпорхнули, а синяки проснулися, стали вылезать да и упал первый-то. И граната покатилась.
Менты аж подпрыгнули - брали ханурика пьяного, а у него и граната оказывается! Заломали ему руки - пистолет в кармане! Тогда террористов и в помине не было - ну разве что в Москве дашнаки пару взрывов состряпали. Да и как-то это не прошумело. Другого синяка шмонать - еще пистолет! О, банду взяли! 'Черная кошка'!
А в фургончике - автомат, еще пистолеты, ордена на полу. В общем - атас! Потом разобрались.
Вот после этого Бульба и выпросил в придачу к милиционерам еще и сторожевых собак - чтоб унюхивали нарушителей. И первым под раздачу попал - засиделся в библиотеке, пошел к себе в кабинет - а тут как раз обход. Ну и покусали его... За живот...
Потом правда оказалось, что собак правильно ввели - постоянно кто-то прятался, благо есть куда. Но уже старались, чтоб собачки сами по себе не бегали - неровен час опять директор в библиотеке засидится...
- А что, воровали все время? Даже тогда?
- Конечно! Наган Чапаева - раз пять тырили. Эсэсовский кинжал в пятом зале украли. Но тут нюанс - тогда все находили почему-то и возвращали.
При мне было - мужик из закрытой зоны старинную мортиру украл. Красивая такая, бронзовая. Маленькая - кило на сорок весом. А ее еще и отпидорасили до этого для съемки асидолом - сверкала как золотая. Мужик взял лодку в прокате и по протоке заплыл. Того не учел, что хоть и октябрь был - а солнечный денек удался. Вот по сиянию от мортиры его менты и засекли - подошли к берегу - и смотрят, как он внизу веслами ворочает. Он ментов увидал - и хренак мортиру за борт. А она - начищенная - лежит на дне и сияет. Пришлось дураку лезть одетым в холодную воду, доставать - там глубина в метр где-то была.
Вот что мне непонятно - этот на БТР который - он едет или помер? Мы ж сдохнем так тащиться, а оторваться - чревато, как бы не догнал из своей пулялки - прерывает не лишенный интересности рассказ Семен семеныч и внимательно смотрит в боковое зеркальце заднего обзора.
- Может, тормознем? Да я схожу, гляну. Я ему посоветовал зубы полоскать - видно у него что-то не заладилось - предлагаю я.
- Я бы лучше по радио запросил. Меньше риска - ну сгрызет он рацию в крайнем случае - все не те потери. А то мы вон - крематорий проехали с колумбарием... Навевает осторожность... Саша, свяжись с Николаичем, а?
Саша, не кобенясь, берется бубнить в 'Длинное Ухо'. Сидим, ждем...
- Кстати о крематории - кто знает, что в трудовой книжке у тех написано, кто непосредственно трупы жжет? - подкидываю я вопросец своим спутникам.
- Сжигатель жира? И мяса?
- Не, 'оператор крем-цеха'.
- Серьезно?
- Совершенно. Такой тортик - мастер, знаете...
- Во, жгут так жгут...
Рядом бахает пара выстрелов. Кто-то из наших - звук от ППС уже хорошо знаком.
Семен Семеныч смотрит в окно.
- Тетка какая-то загуляла - в ночнушке и босиком...
- Откуда, тут же поля сплошь?
- Поди знай...
Неожиданно громко взрыкнув движками подъезжает БТР. Из люка высовывается измученная вспухшая морда.
- Эй, помощник смерти! Можно глотать, или надо сплевывать?
С трудом подавив рвущееся с губ 'ты не девушка и не минет делаешь, чтоб такие вопросы задавать!' отвечаю сдержанно, как подобает врачу, говорящему с измученным пациентом:
- Разумеется можно. Если кофе вкусный.
- Так я микробов наглотаюсь!
- Последние пару дней вы этим и так занимаетесь, так что ничего нового не проглотите. А пить вам надо побольше - интоксикация уменьшится. И полощите не горло, а именно зуб.
- Глумишься? Думаешь, я такой тупой?
- Нет, просто бывали пациенты, которые путали. ( А про себя - 'ну да именно тупой!')
- Тогда поехали.
Двигаемся с места. Навстречу бойко катят старые знакомые - те самые грузовики. Мигают фарами, приветственно бибикают и рулят дальше. Видимо у них это круглосуточная доставка, а в комплексе гипермаркетов сидят грузчики и стрелки...
- Быстро их, однако, разгрузили - замечает Семен Семеныч.
- Так не вручную, наверное. Там погрузчиками. Тут погрузчиками.
- Скорее всего. И коробами же и нагружают. Ловкачи!
На развязке встречаемся с людьми из 'Поиска' - эти, которые из Медвежьего стана. Стоит инкассаторский броневичок, УАЗ, пара джипов и автобус. Уже сразу замечаем черных - из наркоконтроля. Есть и МЧСники. Военные. Вооружены кто чем, но в основном серьезные дудки - ружей охотничьих не заметно. Серьезные-то серьезные, но очень уж разношерстные. Хотя таких раритетов, как наши ППС ни у кого нет. Калаши разных видов и пистолеты-пулеметы - которые тоже похожи на калаш, но меньше 'ксюх' и магазины неширокие.
Опять останавливаемся. Старая песня - нам доверяют жизни еще полтора десятков раненых и сопровождающих их лиц - парня в знакомой куртке МЧС, двух гражданских, капитана - связиста и пожилого мужика в камуфляже.
Опять же это все без каких либо просьб - сугубо явочным порядком. Экипаж сопровождающего нас БТР ведет себя индифферентно, командир видно упился кофеем и вместо него торчит из люка голова того веснущатого паренька, который так неловко расстарался, бегая за чаем.
Николаич уже в этой небольшой толпе. Саша, рассказав все услышанное из рации, предлагает мне присоединиться с Николаичу - тот седой в камуфляже оказывается медсестрой. Так уж повелось, что медбратом называют обычно санитаров без специального медицинского образования и парни, обучившиеся в медучилище, оказываются с несуразным названием профессии. То есть вроде как они медбратья, но, отрекомендовавшись так, тут же воспринимаются как санитары...
Подхожу. Здороваюсь. Мужик называет себя, представляюсь ему, жмем друг другу руки. Признается, что его отправили для проверки - не загребут ли кронштадтские всех медиков к себе. Если не загребают - тогда можно работать, хотя у них тут медиков кот наплакал.