– Ну вот после помолвки и займемся, – самодовольно пообещал Корди. – До того дня у меня времени не хватит, нужно решить много важных вопросов. А сейчас иди отдыхай или погуляй по парку, там есть на что посмотреть.
– Я лучше пойду смотреть зал испытаний, – отказался Инквар, вставая со стула. – Только нужно бы еще людей с защитными амулетами.
– Я прикажу, чтобы прислали несколько одаренных, у меня их тут почти полсотни, – кивнул вслед уходящему гостю барон и оглянулся на секретаря: – Давай свои записи. И вспоминай, есть такие среди ловцов? Бикет, можешь выходить.
– Очень похоже на Фину и Прая, – открывая незаметную дверцу потайной ниши, озабоченно сообщил хозяину черный искусник. – А пес – это Ост, больше некому.
– Немедленно поймать и привезти сюда всех троих, в цепях и босиком, – разъяренно рыкнул Корди и пронзительно уставился на раба: – А почему я до сих пор не знаю про временные договора?
– Нас никто не спрашивал, мы и не говорили, – горько усмехнулся искусник. – Да и зачем? Все командиры ловцов и сами об этом отлично знают. Но никто из них не верит, будто встречаются люди, которые никогда не нарушают своего слова.
– Если бы я не знал, насколько близко это касается и тебя самого, то решил бы, что вы с ними в сговоре! – вне себя от ярости зашипел барон на своего раба, пытаясь изобрести для строптивых ловцов такую кару, чтобы они навсегда забыли, как своевольничать.
А даже не пытающийся хоть как-то защищаться Бикет безучастно смотрел на хозяина пустым взглядом погорельца и силился понять, как Ратьену хватило мужества нарушить собственное слово и чем он за это заплатил.
Глава 13
Инквар неторопливо шагал по аллеям парка за указывающим дорогу лакеем, делая вид, будто любуется на роскошные фонтаны и беседки, и хмуро размышлял, зачем он вообще идет сейчас в какой-то зал испытаний. Вовсе не собирался он сегодня больше ничего испытывать, силы после очистки комнат Ленса осталось менее половины. Узелки парализующих и замедляющих заклинаний, вложенные в тщательно выписанную зельями на окнах и дверях защиту, никак не удавалось распутать иначе, кроме как незаметно сжечь, выгнав в камин едкий, но, к счастью, почти бесцветный дым.
Однако просто невозможно было не подыграть Корди, усердно придумывающему способы покрепче привязать к своему имению самого сильного искусника пределов. Он ведь пока даже не догадывается, что Юдган и сам никуда не уйдет, пока здесь остается хоть один одаренный раб.
Но сначала сделает все, чтобы помочь барону найти Тарена. Именно он сейчас якорь, за который держится Лавиния, а за нее и Ленс с Алильеной.
Имя невесты вызвало у искусника невольную грустную усмешку – жизнь оказалась непредсказуемее самой коварной интриги. Пока у него было в распоряжении сколько угодно времени и возможностей беседовать с девушкой, Инк не имел никакого желания не только разговаривать, но и смотреть на вредную спутницу.
А вот теперь, когда ему нельзя даже голову поворачивать в сторону Лил, так и тянет найти ее взглядом, хоть мысленно погладить по упрямо вздернутой голове, проверить, не проявились ли у любимой какие-нибудь новые заботы.
– Нам сюда, – подобострастно склонился лакей, указывая на уходящее вправо ответвление дорожки.
Инквар кивнул, свернул в указанную сторону и напрягся, почти мгновенно рассмотрев в открывшейся за кустами мраморной беседке ту, о ком ни на миг не переставал думать последние дни.
Замершая у перил тонкая фигурка в черном платье сразу бросалась в глаза дерзким вызовом изящному белоснежному кружеву резьбы, ярким цветам и мирной желтизне дорожки. Эта горькая попытка собратьев даже в рабстве оставаться самими собой привычно отозвалась в сердце искусника жаркой ненавистью ко всем мерзавцам, не желающим жить честным трудом. Ко всем, кто, подобно наглому и холеному хозяину этих красот, сидит, как прожорливый паук, в центре огромной паутины, держа в крепких путах толпы замученных неволей людей.
– Это она, – неожиданно подергал Инквара за рукав увязавшийся за ним Ленс.
– Кто? – состроил самое равнодушное выражение лица искусник.
– Моя сестра!
– А зачем нам твоя сестра?
– Ну я же тебе говорил про вампира! Ты еще хотел посмотреть!
– Мы сейчас идем в зал испытаний, – с притворным недовольством кисло сообщил Инк, точно зная: чувствующий эмоции Ленс теперь ни за что от него не отстанет.
– И ее позовем, – с почти детской доверчивостью просительно заглядывал ему в глаза ученик.
Но по неуловимо взрослой насмешливости этого взгляда Инквар отлично осознавал, насколько открыты сейчас для Ленса его истинные желания. И впервые за время их знакомства безоглядно радовался этой способности мальчишки.
– Ну позови, – с наигранной досадой бросил Инк, не желавший давать в руки Корди даже намека на повод попытаться собой манипулировать. – Если захочет – догоните.
Разумеется, Лил пожелала присутствовать на испытаниях, искусник даже на миг не сомневался, что Ленс сумеет ее уломать. Уже через минуту брат с сестрой нагнали разномастную процессию и побрели за ней, не стремясь подобраться поближе.
Проводник, являвшийся, на взгляд Инквара, опытным соглядатаем, привел клоуна с сопровождающими к крохотному мозаичному гроту, спрятанному под поросшим земляникой крутобоким холмом. Лакей скользнул туда первым, пробежал в дальний угол и торопливо нажал несколько камней. Инквар ожидал у входа, с показным безучастием следя за этой суетой и внутренне посмеиваясь над наивностью шпиона. Не для того искусники с отрочества усиленно тренируют память, чтобы не запомнить такую простую комбинацию. Хотя он и сам не знал, зачем она ему, просто на самый крайний случай.
Дверь распахнулась бесшумно, соглядатай взял алхимическую свечу и пошел впереди, один за другим зажигая висящие на стенах масляные фонари. Вскоре оказалось, что холм над ними искусственный, точнее это курган, насыпанный над огромным, надежным амбаром, сложенным из каменных плит и перекрытый накатом толстенных бревен. В его стенах виднелось несколько дверок, но объяснять, для чего они сделаны и куда ведут, лакей не стал. А спрашивать Инквар не пожелал, старательно изображая нетерпение ребенка, желающего разобрать на части очередную игрушку.
Искусник устроился посреди амбара на стуле, принесенном лакеем, и нетерпеливым жестом отослал его прочь. Одаренные обреченно расселись по стоящим у стены скамьям. Ленс садиться не пожелал, пришел к учителю, таща за руку слегка упирающуюся Алильену:
– Юдган! Она не хочет отдавать вампирку!
– А ты спросил почему? – озабоченно крутя в руках чудесную свирель, отстраненно поинтересовался искусник.
С деланой рассеянностью глянул на мрачно взирающую на него невесту и не сдержался, украдкой подмигнул ей, одновременно делая тайный знак, что очень рад. Он был уверен, что никто, кроме нее, этого знака не заметит: Ленс словно случайно встал спиной к сидящим у стены людям, загораживая собой учителя и сестру, а с другой стороны Инк сам загородил пальцы широкой полой клоунской жилетки.
Но губы Лил дрогнули и сердито поджались, брови возмущенно сдвинулись:
– У меня одна горничная, которая не пытается читать нравоучения, и алхимику на опыты я ее не отдам.
– Я не алхимик, милая дева, – обиженно нахмурился Инк и снова незаметно ей подмигнул. – Я искусник. Садись на скамью, посмотришь на мое мастерство.
– Видела я уже эти фокусы, – неуступчиво фыркнула Лил, разворачиваясь, но Инквар ловко поймал ее за руку:
– Ты что это называешь фокусами? Испытание самого странного из найденных в заброшенных городах артефактов?
Его пальцы в этот момент нежно поглаживали девичью ладошку, негласно прося прощения за всю когда-либо причиненную боль.
– Не слушай ее, Юдган! – скривился, как от уксуса, Ленс. – Она только и умеет зелья пирамидкой усиливать, но у нее и раньше удачнее всего яд получался, а теперь и вовсе ничего хорошего можно не ждать!
– А ты бы вообще лучше помалкивал, – растерянно огрызнулась Алильена, пытаясь выдернуть из крепкой руки свои пальцы, но в глубине души вовсе этого не желая. – Пока не выгнала из своих комнат!
– Я сам уже от тебя ушел, – состроил мстительную рожицу мальчишка. – Меня теперь Юдган охраняет! А у тебя в кабинете мне сны страшные снятся… как будто отец сидит в какой-то пещере и ест сырую тыкву.
Парнишка вдруг всхлипнул с неподдельной горечью, и Инк тотчас прижал его к себе:
– А какой у тебя дар?
– Раньше немного чувствовал людей, злые или добрые, а теперь начали сны сниться. Вот Лил приснилась, и на второй день ее привезли.
– Очень интересно, – точно таким же взглядом, каким смотрел недавно на свирель, уставился на него Инквар, сообразив, что Ленс тоже ищет веские причины все время оставаться рядом с учителем. – Это хорошо, что Густав дал мне тебя в помощники, нужно будет провести эксперимент. А теперь веди свою сестру на скамейку и больше не ругайся с ней. Матерей, сестер и подруг нужно ценить и беречь. Я вот когда-то не уберег свою любимую и теперь брожу по свету один, воя по вечерам, как бездомный пес.
Он еще раз незаметно и нежно погладил руку любимой, нехотя отпустил и отвернулся от учеников, словно забыв про них. Поднес к губам свою свирель, и к потолку поплыл первый туманный розовый обруч.
Лил поджала губы и поплелась вслед за Ленсом, оживленно рассказывающим ей про какие-то свечи и дым. Но слова парнишки проходили мимо сознания магини, сейчас ей было вовсе не до какого-то дыма. Лил еще словно наяву видела взгляд Инка, всего несколько коротких мгновений смотревшего ей в лицо. В его темно-серых глазах сияла неимоверно пронзительная нежность, и жаркой радости от этого зрелища не испортила даже грусть, с которой Инк в тот миг что-то говорил про эксперименты. Но ведь это невозможно… он же еще не должен на нее ТАК смотреть? Если только… он не шел той, новой тропой все эти дни.
– Сядем здесь, – подтолкнул ее Ленс к крайней скамье. – Ну, убедилась? Юдган необыкновенный, я таких интересных искусников еще не встречал. Мне тоже хочется красные штаны и косынку, за ужином попрошу у маменьки.
– А где ты вообще встречал искусников? – колко осведомилась Лил, незаметно толкая брата ногой, и хмуро усмехнулась: оказывается, она еще не забыла преимущества длинных юбок.
– Здесь, где еще? – вытаращился Ленс. – У дядюшки целых четыре штуки! А ты их еще не видела?
– Откуда мне знать, сколько тут искусников? – огрызнулась Алильена. – Хотя теперь с твоим хваленым Юдганом уже пятеро.
– А если дядюшка заберет тебя, то будет шесть, – съязвил Ленс и тотчас получил по шее, но только он сам и Алильена знали, что это была мастерски разыгранная сценка, и теперь за пазухой у мальчишки лежит свернутая в крохотный шарик записка, которую девушка писала, пока делала вид, будто читает книгу. Конечно, предприняв при этом все предосторожности и проклиная Корди за жадность и волчью хитрость. Насколько ей удалось понять, соглядатаев в этом имении раза в два больше, чем прислуги.
Нежно-сиреневый обруч скользнул к голове магини и весенним венком опустился на свободно распущенные волосы. На несколько мгновений повис, потом съежился и исчез.
– Лил, смотри!
Девушка обернулась к брату, обнаружила тающий на его голове туманный венок и перевела взгляд на искусника.
Чтобы нахмуриться еще сильнее – резерв Инквара, еще недавно сиявший теплым огоньком, теперь еле тлел, как угасающий уголек. Девушка привычно собрала в комок часть собственного запаса и швырнула в Инка, только после этого задавшись вопросом, куда он умудрился растратить столько энергии?
Искусник оглядел сидевших перед ним людей и задумчиво улыбнулся, потом встал с места и направился к выходу, нимало не заботясь о тех, кто пришел с ним сюда.
– Идем! – Ленс вскочил со скамьи, потянул Лил за собой и громко похвастался: – Я теперь везде хожу с ним. Юдган обещал после опыта пойти в беседку и заказать мороженое.
– Меня он не звал, – попыталась отказаться Алильена, не стоит вызывать подозрения у дядюшки, но Ленс оказался упрямее:
– Он велел тебя ценить, поэтому идем.
– Ты все понимаешь как-то неправильно, – с досадой произнесла Алильена, заметив стоящего у входа лакея. – Я хотела пойти полежать. После шести дней дороги у меня в голове еще колеса подпрыгивают.
– Мороженое поешь – и перестанут, – пообещал ей брат, но, пройдя по дорожке всего сотню шагов, убедился, как стремительно работают шпионы Корди.
Им навстречу выскочили двое дюжих рабов, запряженных в небольшие коляски, похожие на кресла на колесах, накрытые шелковыми балдахинами. В несколько секунд добежав до Инквара и Лил с братом, возчики почтительно замерли в ожидании.
– Господин Юдган, госпожа Алильена! – примчался вслед за колясками запыхавшийся дворецкий. – Господин барон ждет вас на западной веранде. Там в это время самый красивый вид.
– Очень интересное изобретение, – отметил Инквар, устраиваясь в первом кресле, и в тот же миг его возница помчался по дорожке, все набирая скорость.
"Наверняка им дают перед работой зелье силы", – мрачно думал искусник про себя, следя за человеком, превращенным в ездовое животное, и все яснее понимая, как нелегко будет прожить несколько дней в этом прекрасном, но до отказа набитом гнусными порядками имении.
Ленс, ехавший вместе с сестрой в следующей повозке, ловил тяжелые эмоции учителя и болезненно кривил губы. Он с первого дня не мог в этом месте ни спокойно есть, ни спать, и вовсе не шпионы и не Корди тому виной, а волны отчаяния, боли и ненависти, исходящие от безмолвных и покорных с виду одаренных и рабов.
Глава 14
В этот раз Корди был не один: рядом с ним за накрытым к полднику столом сидела Лавиния, дальше – все четверо искусников и еще несколько мужчин. Лично знакомых Инквару среди них оказались только трое – братья Юбельд и Сиберн Шмиле и Тенкос Ферд, еще недавно изображавший управляющего Юбельда. В четвертом госте искусник по описаниям узнал Лойка Теренца, самого строгого и неподкупного судью во владениях Корди. Кем были остальные гости, Инк пока не догадывался, но можно было не сомневаться – все они являются самыми преданными помощниками барона, иначе он не разрешил бы своим искусникам сидеть спокойно за общим столом, а не стоять позади него с амулетами наготове.
– Садись, Юдган, – широко улыбаясь, показал Корди на стул в торце стола, явно желая, чтобы всем было видно лицо искусника, и сердце Инка тревожно заныло – предстояла очередная проверка.
И он не ошибся. Не успели еще Лил с Ленсом занять свои места рядом с матерью, а перед ним уже один из искусников проворно выставил стайку флаконов с зельями.
– Если не трудно, усиль их для моих людей, – очень кротко попросил Густав, даже не сомневаясь, что никто за столом, ну разве что кроме Лавинии, не примет за просьбу его приказ.
Однако гость и не собирался отказываться или задавать барону какие-либо вопросы. Впрочем, все и так были наслышаны о том, как беспрекословно самый дерзкий и одаренный из искусников выполняет просьбы тех, в чьих домах останавливается.
Инквар спокойно снял с пояса плоскую шкатулку, не обращая внимания на притихших сотрапезников, достал из нее четыре толстых треугольных пластины из горного хрусталя и четыре серебряных наконечника. Очень ловко и стремительно собрал из них пирамидку, вставив внутрь извлеченный из перстня ярко-алый пирит, и поставил напротив приготовленных для усиления флаконов.
Его собратья по ремеслу затаили дыхание. У них у всех имелись собственные секреты, но пирамидки, как правило, были хотя и не похожими на другие, зато цельными. А вот такой не было ни у одного мастера, и у каждого вспыхнуло в мозгу подозрение, не в этой ли необычной пирамидке особая сила Юдгана.
Искусник работал ловко и умело, и ни у кого из сидевших за столом не возникло и тени сомнения в том, как часто Юдган совершает это действо. Наверняка уже не в сотый и даже не в тысячный раз. Едва заметная ехидца, смешанная с растерянностью, кривила лишь губы Алильены, но на девушку никто не обращал внимания, все с откровенно жадным любопытством следили за действиями искусника.
А Юдган с самым спокойным видом все быстрее подставлял под отверстие пирамидки флаконы, и только раз нахмурился, болтнул пузырек, приоткрыл пробку, издали понюхал и поставил под пирамидку на целую минуту. Потом отставил этот флакон в сторону и сначала разобрал и спрятал прибор, потом оглянулся на Корди:
– Вот это зелье было неправильным. Нельзя давать людям такое снотворное, они будут спать тяжело, как парализованные. Могут во сне задохнуться, отлежать руку или ногу, сдвинуть позвоночник. Я исправил, но разводить нужно ложку на два десятка.
Тихо присвистнул не ожидавший такого Нилкес, недовольно поджал губы один из помощников барона, крепкий, грузноватый мужчина с выдающимся вперед подбородком и жестким взглядом бледно-голубых глаз.
– Если мы так разведем, то не придется ловить добычу еще раз? – буркнул он сквозь зубы, словно для себя, но услыхали все.
– Лучше привезти сюда безногого калеку или труп, – язвительно прошипела Алильена, вмиг припомнив подлое зелье Прая.
– Скажи-ка мне, дочка, – внезапно пристально уставился на нее Корди, – а черные искусники могут говорить неправду?
– Нет, – нехотя произнесла Лил и тише добавила: – Это все знают. Но мы можем промолчать.
– Но ведь мне ты скажешь, если знаешь, – допытывался Корди, – как звали девушку, которую около луны назад везли в цепях трое ловцов. Двое мужчин и одна женщина.
– Анни, – понимая, что молчанием выдаст тайну так же верно, как и честным ответом, негромко выдохнула Алильена.
– Ох, светлые боги, – охнула Лавиния и прижала руку к губам.
– И где она получила такое имя? – В голосе Корди слышалось злое торжество.
– В артели травниц, – так же хмуро и тихо ответила магиня, понимая, что еще немного, и ей придется просить помощи у Ленса, умеющего так усыплять сестру, что это походило на обморок.
– А как ее звали до того благодатного места?
– Алильена, – нехотя буркнула Лил, решив, что отвечает на последний вопрос.
– Девочка моя! – Из глаз Лавинии брызнули слезы, и она, сорвавшись с места, ринулась к дочери, утопив ошеломленную Лил в слезах, причитаниях и объятиях.
– А эти ловцы знали, что везут мою сестру, дядюшка Густав? – озадаченно уставился на Корди Ленс и простодушно добавил: – Теперь я рад, что мы с маменькой ехали в обозе, а раньше обижался на нее за такую скромность.
– Разумеется, они знали, – буркнул Корди, бросив в командира своих ловцов тяжелый взгляд. – Но у меня осталось два вопроса к Алильене. Скажи, дочка, ты сама решила уйти с ними от травниц?
– Да, – не поднимая глаз, чтобы не встретиться со взглядом Инка, прошептала Лил. – Договорилась с одной девушкой.
– Как ее звали?
– Нафа, – произнесла магиня, которую не выпускала из объятий всхлипывающая мать.
– А как звали ее друзья, ты знаешь? – Корди задавал вопросы так уверенно, словно был опытным дознавателем.