Глава 2
ПЕРВАЯ КРОВЬ
СОКРУШИТЕЛЬ НАКОВАЛЕН
НОВЫЙ ТРЕЗУБЕЦ
Благодаря выступающим обломкам и воронкам от взрывов по стене теперь можно было взбираться, но проклятые механизмы самовосстановления уже избавлялись от следов артобстрела. Кроагер знал из предыдущих попыток штурма, что стены цитадели через несколько секунд станут гладкими и ровными, и, не тратя времени, вцепился в ближайшую отвратительно органическую рану у ее основания.
Он мгновенно почувствовал, как увеличивается его вес, наливаются свинцом конечности и с практически неодолимой силой тянет к земле броню. Гравитонные генераторы, вкопанные под стеной, искажали локальное гравитационное поле, заставляя прилагать огромные усилия ради даже самых незначительных движений.
Кроагер взревел, прижался к стене и метнулся выше, используя смесь грубой силы и ярости. Поля генераторов поднимались над землей лишь на несколько метров, и с каждым рывком наверх по изрытой воронками стене он чувствовал, как ослабевает их хватка. На закрытом шлемом лице расплылась ухмылка, когда Кроагер почувствовал, что к нему вернулся его естественный вес, и он прыгнул к следующей опоре.
Триста воинов 23-го гранд-батальона, подчиненного лорду Харкору, пригибались за укреплениями или устанавливали тяжелые орудия. Лишь у нескольких доставало сил, чтобы перебороть тягу гравитонных генераторов, и это были самые кровожадные, злобные и преданные убийцы кузнеца войны. Кроагер же был самым кровожадным, самым злобным и самым преданным среди них.
Управляемые сервиторами турели выдвинулись из-за армированных противовзрывных заслонок в середине наклонной стены и обрушили на землю град тяжелых орудийных снарядов и противопехотной картечи. Вдоль основания стены протянулась цепочка взрывов: подорвались тайники с оружием и боеприпасами. Защитники на парапетах поливали огнем участки у основания стены, куда турели не доставали.
Артиллерийские орудия лорда Харкора прекратили стрельбу, когда стало видно, что есть дружественные потери, но у Имперских Кулаков таких проблем не было. Навесный огонь с разрушительной силой бил по камням и прижимающимся к стенам воинам, укрывая вершину горы едким дымом, всполохами пламени и разрывающейся в воздухе шрапнелью.
Кроагер услышал протяжный вой автоматической пушки, посылающей снаряды то влево, то вправо каждый раз, когда Железные Воины оказывались в группах по трое или четверо. Длинноствольное мелта-копье уничтожило несколько валунов с бьющим по ушам визгом сжигаемого воздуха, а отдельные заряды из мелкокалиберных лазпушек обрушивались на землю, словно ослепительные кометы.
Кхамер упал: на месте груди у него были лишь сплавленные кости, а внутренности мгновенно превратились в сверхнагретый пар. Тумака разрезало на две части длинной очередью снарядов. Улголан упал на землю, когда неожиданный нарост кремниевого камня столкнул его со стены. Еще один нарост из восстанавливающегося разлома, острый как шип, пронзил Пурдокса, оставив его висеть, как выставленного для устрашения казненного. Над Страбой появился выступ, вынудив его прыгнуть под сплошной огонь лазпушки, разделивший его надвое.
Падали и другие - воины, до чьих имен ему не было дела и уже никогда не будет.
Его охватил гнев при мысли, что их сдерживала одна рота Имперских Кулаков и пара тысяч смертных солдат, и он прижался к стене, когда огненная буря сверху усилилась. Это всегда была самая кровавая часть любой атаки - момент, когда становилась видна истинная ценность воина, последние пятьдесят метров по открытому полю. У командира могли быть всевозможные орудия для уничтожения целых планет, самая укрепленная крепость, самые изощренные методы противодействия, но ему все равно нужны были люди из плоти и крови, чтобы пересечь тот последний клочок открытого пространства и разобраться с врагом.
Некоторые кузнецы войны, как Форрикс и Торамино, с неприязнью относились к этой стадии сражения - как к неприятной необходимости в изящной схеме из порядков огневого поражения, планов артобстрела, апрошей, параллелей и бесчисленных линий осадных укреплений под безупречно высчитанными углами. Кузнец войны Харкор был олимпийцем старой закалки, воином, который понимал, как важно время от времени укреплять дух своих подчиненных, бросая их в огонь и выковывая на наковальне войны.
Кроагера мало привлекала логистическая сторона осады, хотя он был довольно компетентен в этой области. Пусть другие занимаются копанием, планированием и строительством. Его стихией было пекло битвы, где прямота была добродетелью, а ярость решала исход.
Из шквала взрывов и шрапнели вынырнули несколько воинов и начали искать подходящую опору рядом с ним. Они ориентировались на него, зная, что там, где появляется Кроагер, всегда льется кровь врага. Он поднялся повыше сквозь стену огня и шума; залпы гранатометов каскадом следовали один за другим, но взрывные боеприпасы были на исходе, а гранатометов - слишком мало, чтобы нанести ощутимый урон. Железные Воины оказались под градом осколков, но благодаря многослойной керамитовой броне ранены были единицы.
Рядом с Кроагером поднимался Ваннук, вороненый доспех которого испещрили выбоины от малокалиберных выстрелов, а шлем почернел от взрывов. Он выпустил короткую очередь из болтера, который держал в одной руке. Раздался вскрик, и со стены свалилось тело, разорванное масс-реактивными снарядами.
- Первая кровь на моем счету, - рыкнул Ваннук.
Болтер Кроагера пока что был пристегнут магнитным зажимом у бедра, и там ему и суждено было оставаться, пока его владелец не доберется до парапета.
- Первая, не первая, - отозвался Кроагер. - Какая разница, если это кровь.
Ваннук остановился, чтобы еще раз прицелиться, но вдруг вал задрожал от смещения грунта в его основании. Почувствовав эту дрожь, Кроагер зацепился за трещину в склоне и, удерживая собственный вес бронированными пальцами правой руки, качнулся в сторону, чтобы найти точку опоры для левой. В тот же миг в грунте возник провал, словно какой-то придонный хищник разверз огромную пасть, и Ваннук исчез, даже не успев закричать. Зыбкий грунт продолжал двигаться, и очень быстро края провала вновь сомкнулись.
- Идиот, - только и сказал Кроагер в память о Ваннуке, после чего продолжил подъем.
Он продвигался вперед резкими рывками, иногда перепрыгивая препятствия. Мастерство, помноженное на везение, помогали ему обходить острые скальные выступы и уклоняться от вражеского огня. На место, где он стоял за секунду до этого, скатилась турель, охваченная пламенем. Кибернетический наводчик был все еще присоединен к искореженным обломкам кабелями и вместе с уничтоженным орудием рухнул на скалы. При падении турель взорвалась, бронированные листы разошлись, словно мокрая бумага, и наружу вырвался столб пламени. Автомат заряжания не выдержал перегрева, и снаряды боеприпаса разлетелись во все стороны по непредсказуемым траекториям.
Один из них взорвался на склоне совсем рядом с Кроагером, и тот вздрогнул, когда от силы взрыва на мгновение потемнел визор шлема. Потом глянул вверх - и ухмыльнулся: множество людей, стоявших вдоль парапета, взирали на него с ужасом. Боятся? Ну и правильно.
- Смерть идет за вами! - крикнул он им. - Железо, что было снаружи, скоро станет железом внутри!
Некоторые лазерные разряды и пули все-таки попали в него, но, выбив из наплечников снопы искр, доспех пробить не смогли. Кроагер высвободил болтер из магнитного захвата на бедре, одним плавным движением прицелился и выпустил короткую очередь из трех выстрелов.
У первой его жертвы голова просто исчезла: кинетическая энергия снаряда была столь велика, что голову человека оторвало от позвоночника. Второй болт, среагировав на объект нужной массы, детонировал в груди другого солдата, разнеся ее в клочья. Третий человек с воплем рухнул навзничь - осколки костей, разлетевшиеся от двух убитых, исполосовали ему лицо. Кроагер понимал, что тратить масс-реактивный боеприпас на обычных людей - расточительство, но катастрофы, которые при этом происходили с хрупкими человеческими телами, были так занятны, что он просто не мог устоять. Вернув болтер на место, Кроагер начал подтягиваться все ближе к парапетной стенке, потрепанный вид которой вызывал у него улыбку. На этом участке вала не осталось никаких встроенных орудий, и теперь остановить его не мог никто.
Он ухватился за скрученный арматурный прут и, подтянувшись, перевалился через остатки парапета, в каменной кладке которого застряли осколки снарядов. Оказавшись на стене, Кроагер снова достал болтер и теперь искал новые цели.
Кроме него, подъем преодолели только два Железных Воина: Вортракс и Уштор, судя по символике на их шлемах и наплечниках. Один из Имперских Кулаков, видимо, капитан, удивленно обернулся к ним - и окриком предупредил еще двоих Кулаков, вокруг которых толпилась почти целая рота перепуганных солдат.
- Без шлема? - процедил Кроагер, мгновенно прицелился и выстрелил. - Как глупо.
Капитан упал, но Кроагер с раздражением увидел, что враг отделался лишь касательным ранением. Два Имперских Кулака, разделившись, открыли огонь, чтобы помочь командиру; смертные солдаты в ужасе палили наугад.
Сосредоточенный болтерный огонь отбросил Вортракса на разрушенный парапет. Нагрудник воина не выдержал, тело его несколько раз содрогнулось, и треск перемолотых костей не оставил Кроагеру сомнений, что масс-реактивные снаряды превратили грудную клетку Вортракса в кашу.
Между Уштором и Кулаками завязалась перестрелка, но те держались слишком хладнокровно, чтобы подставляться под случайные выстрелы. Кроагер не торопясь поднял болтер к плечу, прицелился в Имперского Кулака слева от себя и сделал два аккуратных выстрела. Воин рухнул с пробитым шлемом, лишившись затылка и разбрызгивая мозговое вещество через дыру в обгорелой кости.
Пока эта стычка отвлекала внимание солдат, на стену поднялись еще пара Железных Воинов. Огонь их болтеров обрушился на людей, и оторванные конечности полетели во все стороны, словно тела попали под ножи молотилки. Презренные смертные вопили, и их нелепая гибель Кроагера совершенно не радовала: единственной достойной мишенью здесь были только Кулаки.
Раненый капитан поднялся и, обнажив сверкающий золотом клинок, бросился на Железных Воинов. Оба погибли один за другим, не устояв под мощными ударами, прицельно нанесенными по самым уязвимым местам их брони. Капитан столкнул убитых врагов со стены и повернулся к Кроагеру.
- Я - ваша смерть, предатели! - закричал он. Выстрел оставил на его голове ссадину в пару сантиметров глубиной, и теперь засохшая кровь превратила лицо капитана в красную маску.
Кроагер покачал головой и дважды пальнул ему в грудь. Доспех Уштора, стоявшего рядом, взорвался изнутри, и воин упал, но Кроагера его предсмертные хрипы не остановили - он мчался к Имперскому Кулаку, который убил его товарища.
И этот без шлема. Дорновым слабакам что, головы мешают?
Сделав шаг назад, Кулак сменил опустевший магазин болтера на новый.
- Бежать некуда, - сказал ему Кроагер.
- Я не убегаю, - возразил Кулак, - а жду.
- Кого? - Кроагер почувствовал невольное любопытство.
- Их, - ответил противник.
Несколько тяжелых ударов пришлись в бок Кроагеру, развернули его на месте, пробили доспех и оставили глубокие рваные раны и боль. Он упал на одно колено - и увидел, что на него мчатся не меньше двух десятков Имперских Кулаков. Они стреляли на бегу, что нисколько не сказывалось на точности выстрелов. Прежде чем Кроагер успел отползти в укрытие, в него попали еще два раза, в плечо и прямо в грудь. Он сплюнул сгусток крови сквозь вокс-решетку шлема, визор которого расцветился предупреждающими иконками.
Кроагер хотел ответить врагу еще одной очередью, но не мог пошевелить раненой рукой, а от болтера остались только обломки. Он даже не заметил, когда именно лишился оружия. Заглянул через край стены и увидел лишь нескольких Железных Воинов, что карабкались к парапету и сотням солдат, готовых встретить их взрывчаткой и массированным огнем. С этой стороны помощи ждать не стоило.
Но какое же унижение, что в крепость их не пускают такие вот отбросы.
Кроагер в недоумении уставился на лужу темной крови перед собой: хотя кровоточили его собственные многочисленные раны, в этом влажном блеске и привкусе железа все равно было нечто удивительно приятное.
Разрушенный парапет накрыла мрачная тень, раздался вой реактивных двигателей, и сверху обрушился поток раскаленного воздуха. Лужа крови перед Кроагером вскипела от жара, раздались вопли солдат - их униформа вспыхнула. Имперский Кулак, с которым Кроагер говорил мгновениями раньше, упал: боеприпас его болтера взорвался, превратив его руки в черные обрубки, из которых торчали оплавленные кости.
Нечто упало с небес в самое сердце цитадели - что-то большое и железное, что-то ужасное и безжалостное, и металлический грохот, сопровождавший его прибытие, напоминал похоронный звон колокола.
Непревзойденный воин Олимпии, полубог в темной броне, повелитель грома, вооруженный молотом.
Пертурабо, Железный Владыка.
С появлением примарха битва закончилась.
Исход осады, и так никем не ставившийся под сомнение, был окончательно определен, когда явился этот неукротимый воин.
Пертурабо стоял, преклонив одно колено, одну руку выставив перед собой, словно выказывая почтение невидимому господину, а другую вытянув в сторону. В вытянутой руке он держал молот размером со смертного человека, с рукоятью из сплава, о котором было известно лишь то, что он неразрушим. На нем были узоры, как на мраморе, с прожилками-молниями, а навершие венчал янтарный камень с черной полосой, похожий на змеиный глаз. Голова молота была стальной и золотой, задняя часть покрыта острыми шипами, а плоское лицо на передней было искажено жаждой крови.
Подарок самого Магистра войны предназначался не для ковки; это был не инструмент кузницы и не символ союза.
Сокрушитель наковален был создан для убийства - орудие смерти, и ничего более.
С широких плеч Пертурабо спадала мантия из переплетенных стальных пластин, будто шкура какого-нибудь серебряного дракона, а из-под высокого воротника на точеное лицо примарха падал красноватый свет. Глаза холоднейшего голубого оттенка, как покрытая льдом сталь, сверкали в полумраке дня, его голова была обрита налысо, и из нее выходили туго скрученные кабели.
Имперские Кулаки, явившиеся, чтобы убить Кроагера, не могли упустить эту идеальную возможность нанести вред воплощению своей ненависти. Они забыли об окровавленном воине и воспользовались единственным шансом атаковать вражеского примарха, что им когда-либо мог представиться. Кроагер был в легионе со времен большого смотра перед величественным замком, принадлежавшим тирану, но он мог по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз ему выпадала честь увидеть воюющего примарха.
Каждый раз это было издалека, и каждый раз это была дистанционная война.
Сейчас был первый раз, когда он увидел Железного Владыку, убивающего лично. Этот момент он никогда не забудет.
Пертурабо убил первого Имперского Кулака прежде, чем Кроагер осознал, что примарх начал двигаться: он развернулся на пятке и ослабил хватку на молоте, позволяя тому частично выскользнуть, пока его рука не оказалась на самом конце рукояти. Лицевая часть опустилась на первого воина, и тот исчез во взрыве плоти, кости и осколков брони. Серебряный плащ Пертурабо взметнулся, и бритвенно-острые пластины, прорезав броню второго воина, рассекли его на две половины так аккуратно, что Кроагеру показалось, будто их можно было бы легко соединить заново.
Третьему воину удалось подобраться достаточно близко для атаки, но он не успел даже поднять оружие. Железный Владыка вытянул правую руку, и Имперского Кулака накрыл поток огня от выстрелов. С десяток, если не больше, зарядов взорвалось практически одновременно, разнеся его на куски так, как разнес бы помещенный в грудь динамит. Плоть и кровь, оставшаяся от воина Дорна, - а осталось ее немного - упала на землю липким красным дождем.
А потом вокруг Пертурабо с грохотом возник Железный Круг.
Шесть массивных созданий в тяжелых доспехах, сияющих железом и золотом, раскололи под собой землю с силой артиллерийского удара. Они выпрямились, воя пневмоприводами и миганием возвещая о запуске протоколов по обнаружению целей. Боевые роботы-"Колоссы" выстроились вокруг Пертурабо, подняв тяжелые боевые молоты и чудовищно огромные штурмовые щиты, в то время как их органические процессоры оценивали противников, находящихся перед их повелителем.
По Пертурабо открыли огонь, но Железный Круг сошелся, образовав неприступную металлическую стену, и все заряды были отражены или уничтожены. Щиты раздвинулись, и Пертурабо влетел в группу Имперских Кулаков, описывая молотом убийственные дуги, разбивая доспехи, ломая тела, круша черепа, отрубая конечности, обрывая жизни. Железный Круг следовал за ним, и их молоты скидывали изувеченные тела со стен, так сильны были их удары. Они отбрасывали вражеских воинов к стенам, защищая Пертурабо с флангов, в то время как Сокрушитель наковален превращал Кулаков в лишенное костей месиво, а установленные в наруче болтеры разрывали останки в клочья.
Железного Владыку сопровождала смерть, и он был ее вестником.
Кроагер позволил себе короткий восторженный вдох, когда умер последний Имперский Кулак.
Сокрушитель наковален врезался в камень парапета, оставив воронку, как после противобункерного снаряда. Вокруг Пертурабо заклубилась каменная пыль и опустилась на его броню, как принесенные ветром снежинки.
Почти тридцать космодесантников мертвы, а сердце успело отбить лишь пять ударов.
Кровь, текшая из ран Кроагера, уже останавливалась, и кожа была горячей на ощупь: сверхчеловеческий организм начал восстановительные процессы. Он почувствовал, что Пертурабо смотрит в его сторону, поднялся на одно колено и склонил голову. Раздался тяжелый звук приближающихся шагов, и липкий край принадлежащего примарху молота коснулся его под подбородком. Легкий нажим заставил Кроагера поднять голову, и он посмотрел в глаза примарха, в черные, расширенные зрачки, отражавшие алый свет из-под воротника. Кроагер дрожал под взглядом Пертурабо, но, видимо, гнев примарха уже был растрачен на Имперских Кулаков.
- Сними шлем, - приказал примарх. Его голос был словно скрежещущие друг об друга ледники.
Кроагер кивнул и расстегнул замок на одной стороне здоровой рукой. Расстегнуть второй было непросто, но в конце концов защелка поддалась, издав шипение, с которым выравнивалось давление. Он снял шлем и заморгал, привыкая к отсутствию фильтров, что были в улучшенной оптике. Воздух здесь был теплым и пыльным, и в нем чувствовался металлический привкус от месторождений железа под землей и огромного количества крови, пролитой на камни цитадели.
