Палома не могла поверить своим ушам.
- Избавиться от вас?! И вы так спокойно говорите об этом? Да он чудовище или человек?!
- Человек, конечно. И именно поэтому - чудовище. Как и каждый из нас. Ты не знаешь истории нашего рода, дитя, и это к лучшему. Хотя, возможно, когда-нибудь я расскажу тебе… Но пока довольно будет сказать лишь, что я не вижу в этом ничего особенного. Просто… каждый из нас всегда вел свою игру. Я сумела бы защитить себя, не сомневайся. Хотя в какой-то момент мне это опротивело - именно тогда, десять лет назад, я и стала затворницей. Так было проще…
- Все равно - я не понимаю!
И вновь графиня Лигейя улыбнулась своей мудрой, всепрощающей улыбкой.
- О, дитя! Просто нужно разделять суть человека, его намерения и поступки. Добрый человек способен желать зла другому - и поступить дурно. Точно также скверный человек может желать кому-то блага. Скажу больше, можно, желая другому добра, причинить ему зло, и наоборот…
Наемница в сомнении тряхнула головой.
- Это слишком сложно для меня!
- И ты права. Ибо на самом деле нет ни добрых, ни злых людей, равно как ни добрых, ни злых намерений или поступков!
- О, вы совсем запутали меня! Так что же тогда есть?!
Лигейя задумалась.
- Об этом тебе лучше всего, наверное, сказал бы твой друг киммериец. Есть холодные, безразличные боги на небесах. И человек - с его волей и страстями. Вот и все!
- Но Грациан! Вы оправдываете то, что он сделал… но зачем он оттолкнул Конана от себя? Ведь вы слышали, что рассказал северянин: Грациан, по сути, сам признал, что они с Гарбо обманули его. Теперь киммериец уезжает. Он сказал, что не станет даже прощаться с Месьором…
А ведь о таком друге тот мог только мечтать! Зачем он так поступил с ним?!
- Он поступил мудро,- отозвалась графиня суховато, но, заметив, что глаза Паломы наполнились слезами - ибо девушка никак не могла пережить, что двое самых близких ей людей расстаются едва ли не врагами,- смягчилась.- Грациан был связан клятвой, которую дал Гарбо, и потому не мог быть честен с киммерийцем. Но он сделал самую разумную вещь, которая только ему оставалась: открыто признался в этом. Северянин ценит прямоту превыше всего. И потому не станет держать зла на моего сына. А это важно - потому что в будущем им еще суждено повстречаться, и я не хочу, чтобы они стали противниками.
- Вам ведомо будущее? Лигейя рассмеялась.
- О, не смотри на меня так испуганно, я вовсе не ведьма и не гадалка! Сейчас Конан придет - я позвала его - и ты все узнаешь. Он обещал мне помочь…
…Словно только и дожидался этих ее слов, северянин появился в дверях. С собой он принес кувшин вина, а позади слуга, сгибаясь под тяжестью, тащил поднос, заваленный аппетитной снедью, фруктами и сладостями. Вид у слуги почему-то был испуганный - впрочем, Палома давно заметила, что зачастую киммериец действует на челядь таким странным образом. Как видно, им внушал ужас его зычный голос и суровые манеры.
По-хозяйски распоряжаясь, Конан уселся напротив женщин, велев слуге разлить вино и расставить угощение, тут же осушил бокал и с аппетитом принялся за еду.
- Пока попрощался с ребятами в казармах, пока собрался в дорогу…- проговорил он с набитым ртом.- Даже крошки во рту не было! А потом подумал - наверняка эти недотепы и вас покормить забыли!
Графиня Лигейя ответила ему восхищенной улыбкой.
- О, юноша, теперь ты - дважды наш спаситель!
Впрочем, сама она почти не притронулась ни к вину, ни к еде, только с удовольствием наблюдая, как утоляют голод молодые люди.
Насытившись, Палома подняла взгляд на киммерийца:
- Так, значит, уезжаешь?
- Да. Конь уже под седлом.
- И… прощаться ни с кем не будешь?
- Почему? Вот с вами же я прощаюсь… Ладно, тема закрыта, поняла наемница. Боги,
ну почему мужчины - такие странные, упрямые существа?!
Пока она размышляла об этом, Конан повернулся к Лигейе.
- Вы сказали, графиня, что о чем-то хотите меня попросить?
- О, да! - Пожилая женщина оживилась.- У меня давно уже зрел один план - но не было человека, способного помочь осуществить его. А тебя, юноша, мне словно послали сами боги! Я хотела бы нанять тебя для небольшого поручения. Нужно поехать в Аквилонию - и привезти сюда, в Коршен, одного мальчика. Моего младшего сына. Семь лет назад его отправили пажом к барону Алиусу Тимарольскому, но теперь я хочу, чтобы он вернулся домой.
Распространенный обычай в семействах нобилей - младшие отпрыски воспитывались не дома, а в домах друзей или дальних родичей, зачастую очень далеко от родных мест, набирались там ума-разума, зачастую даже находили невест… Так знать укрепляла связи между богатыми родами.
Но зачем это нужно делать так скрытно? Почему бы не послать отряд гвардейцев, как подобает по традиции? С какой стати Лигейе тайно отправлять за сыном одного-единственного наемника, которого она, к тому же, едва знает? Опять интриги… Или женщина просто чего-то боится?!
Киммериец пристально посмотрел на нее, не торопясь с ответом.
- Дело в том, что я никому не могу доверять,- печально продолжила графиня.- Все словно помешались из-за этого наследства. Дети графа грызутся между собою, как свора псов. Кто-то покушался на жизнь Грациана. Как можно быть уверенным, что охрана, которую я пошлю за Эстеваном, не будет подкуплена?
- Так не проще ли оставить парня в Аквилонии, если там безопаснее?
Графиня с грустной улыбкой покачала головой.
- Он должен вернуться. Пришло время. И я прошу тебя, Конан, отправиться за ним. Ты сделаешь это?
Киммериец кивнул.
- Но есть одна проблема,- продолжила женщина.- Я не знаю, смогу ли я заплатить тебе. Если только ты согласишься принять пару изумрудов из того ожерелья?..
- Ваше ожерелье? - Палома пришла в ужас. Но это же настоящее сокровище! - Она лишь мельком разглядела его, когда Лигейя забрала свою собственность из мертвых рук Тусцеллы, но с уверенностью могла бы сказать, что равного по красоте украшения ей не доводилось видеть.
- О, что такое эти глупые стекляшки - по сравнению с жизнью моего сына! - Пожав плечами, Лигейя потянулась за ожерельем. Но неожиданно Конан остановил ее и расхохотался, вскинув руки.
- Кром, что за нелепость! Неужели я возьму деньги у женщины, которая просит о помощи?!
- Но…
Киммериец продолжал смеяться. Под изумленными взглядами двух женщин он снял прицепленный к поясу кошель и, развязав тесемки, вытряхнул содержимое из кожаного мешочка на низенький столик…
Камни со звоном раскатились по мраморной столешнице, играя в солнечных лучах всеми цветами радуги. Рубины, гранаты, сапфиры и изумруды, жемчуга и опалы, агаты и аквамарины… Их было не меньше сотни, крупные, как на подбор, и превосходной огранки. Вся комната вмиг наполнилась их переливчатым сиянием.
Женщины смотрели, как завороженные.
Наконец Палома прошептала:
- Откуда это у тебя?
- Не только у меня! - Северянин веселился от души. Ребром загрубевшей ладони он разделил горку камней на три части и сгреб одну обратно в кошель. Вторую придвинул наемнице, третью - Лигейе.- Забирайте. У вас на эти камешки прав не меньше, чем у меня!
Ни Палома, ни графиня даже не шелохнулись, не сводя потрясенных взоров с Конана. Отсмеявшись, тот наконец соизволил объяснить.
То, что Гарбо пытается обмануть его рассказом о волшебной косальской статуэтке, Конан понял почти сразу. И глаза у вора как-то нехорошо бегали, когда он выкладывал всю эту историю, и потом Грациан намеками подтвердил, что дело нечисто…
Но больше всего наблюдательного киммерийца убедило поведение Тусцеллы. Когда он подглядывал за "черным бароном", тот тряс фигурку и поглаживал ее, как самое дорогое сокровище.
Но ведь та явно оказалась не в состоянии предупредить хозяина об опасности… И сам Тусцелла заявил громогласно, что не верит ни в богов, ни в демонов - суеверный человек поостерегся бы так бросаться словами.
В общем, Конан успел обшарить спальню Стервятника и взломал сундук-сокровищницу. А когда разбил глиняного идола…
- Все это было там! Все драгоценности, которые скопил этот недоумок! Он так любил свои камешки, что не мог с ними расстаться - а чтобы не обокрали свои же подельщики, спрятал их внутри статуэтки.
- Но зачем Гарбо хотел, чтобы Конан украл этого божка? - изумилась графиня.- Ведь когда они разделались бы с Тусцеллой, он и так получил бы все!
Улыбнувшись наивности пожилой женщины, Палома пояснила:
- Во-первых, план мог провалиться, и Стервятник избежал бы ловушки - а Гарбо все равно заполучил бы камни, благодаря Конану. А во-вторых… он не хотел делиться со своими людьми, если бы сокровище нашел кто-то из них!
- Что ж, и поделом ему тогда! - мстительно засмеялась Лигейя.- Этот мальчишка - в точности как мой покойный братец. Хитрый, жадный глупец! Не бойся, киммериец, от нас с Паломой никто ничего не узнает. Я скажу и Гарбо, и Грациану, что мы трое не разлучались ни на миг и понятия не имеем ни о каких сокровищах. Пусть гадают, куда делся косальский божок!
- Вот это и будет мне лучшей наградой за твое поручение! - с громовым смехом отозвался киммериец.
- Так ты согласен?
- Еще бы!
- Тогда я буду ждать твоего возвращения.- Поднявшись со своего места, графиня Лигейя приблизилась к киммерийцу и по-матерински поцеловала в лоб.- Доставь мне моего мальчика живым и невредимым…
- Я тоже буду ждать.- Палома подняла сжатый кулак, в традиционном приветствии братьев по оружию.
Конан ответил ей таким же жестом.
* * *
…Пожилая женщина и человек, прикованный к креслу,- одни в полутемной комнате…
- Ты затеял опасную игру, сын. Опасную игру. Я тревожусь за тебя.
Он молчал так долго, что она усомнилась, понял ли он ее слова. И наконец отозвался:
- Я ждал десять лет, чтобы услышать это от тебя. Но… ты на моей стороне?
- Как ты можешь спрашивать об этом?!
- Ты - дитя своего отца.
- То же самое могу сказать и о тебе.
И вновь тишина повисла между ними. Сказано было слишком много - для того, кто умел слышать невысказанное.
Наконец мужчина вновь подал голос:
- Осталось две луны. Думаешь, мы успеем?
- Все предусмотреть невозможно - так уж устроена жизнь. Но мы постараемся.- В голосе женщины звучала убежденность, которой, возможно, в душе она и не ощущала.- Я верю в тебя, сын.
Он засмеялся горьким, ироничным смехом.
- Старуха и калека. О, какая блестящая пара!
Рассерженная, она не дала ему договорить:
- Мудрость и опыт. Хитрость и предвидение. Были ли когда-нибудь лучшие игроки?!
Он пожал плечами.
- Что ж, посмотрим. В любом случае, игра началась. И первый ход за нами…