- По сусекам наскребу, привезу, - глядя на неё равнодушными, пустыми глазами, безразлично хмыкнул мужик.
- Вот когда будет, тогда и привезёшь, все десять тонн, разом. Согласно условиям договора, - равнодушно бросила баронесса, со стуком захлопывая книгу учёта. - А пока что, забирай то, что на сегодняшний день привёз и вымётывайся с завода к чёртовой матери. Здесь не богадельня и не подают.
Это касается всех здесь присутствующих, - неожиданно громко крикнула баронесса, обращаясь уже напрямую к стоящим перед ней мужикам. - Поставки только согласно условиям ваших договоров. У кого какой объём, тот такой и должен привезти. Если не хватает хоть двухсот грамм, договор считается невыполненным. На хранение зерно не принимается. Ни за деньги, ни просто так. Всё, - повернулась она в сторону изумлённо глядящих на неё Игнатова с не менее изумлённым Морозом. - Вы свободны. На очистку ларей или довоз недостающего зерна даю неделю. И то только из уважения к Марье Ивановне. Иначе бы просто выбросила ваше зерно свиньям на улицу.
Через неделю приеду, проверю. Если у кого-нибудь не окажется освобождён ларь с недопоставленным зерном, не сомневайтесь, выброшу. Хотя нет, - остановилась она. - Прикажу высыпать в пруд, пусть рыбки питаются. Им тоже что-то кушать надо.
Всем понятно? - громко прокричала она в лица столпившихся у крыльца молчаливых, мрачных мужиков. Всем, - утвердительно кивнула она сама себе головой, внимательно присмотревшись к молчаливым, угрюмым лицам стоящих напротив неё мужиков. - Тогда до встречи через неделю.
- Э-э, нет, - очнулся неожиданно Сашка Игнатов, - так не пойдёт. Согласно нашему договору, вы обязаны принимать на хранение наше зерно.
- Конечно обязаны, - повернувшись к нему, усмехнулась хищно Изабелла. - Десять тонн, в твоём случае. И десять тонн в случае его, - ткнула она в сторону Мороза пальцем. - Но их нет, - с сожалением развела она руками. - Нет! И поэтому мы не можем принять на хранение твои девять тонн девятьсот девяносто девять килограмм. Не соответствует условиям договора, - насмешливо посмотрела она ему прямо в глаза. - Ну а поскольку ты у нас один из самых крупных поставщиков, то тебе и даётся целая неделя на вывоз того, что успел привезти. Ну а с другими будем разбираться по отдельности.
И остальным, на будущее, - повернулась она к молчаливой толпе злых мужиков, стоящих напротив крыльца. - Приём товара производится только в течение одной поставки. Весь объём только за один раз. Вас слишком много, чтобы тратить на каждого по несколько дней, раз, за разом принимая у каждого по несколько килограммов от оговоренного объёма. Поэтому, если нет всего объёма, можете даже не приезжать, ничего приниматься не будет. Если у кого нет лошадей для одновременного вывоза, то ему будет предоставлены услуги транспортной компании, которая будет сформирована при заводе, как раз на такой вот случай. Оплатить услуги транспортной компании, опять же сможете зерном. И последнее, - усмехнулась она, глядя на мрачные рожи мужиков. - Все именные лари с этого дня ликвидируются. Внутренние дела завода и его технология, вас никоим образом не касаются. Все отношения только строго в рамках ваших персональных договоров. Объём, сроки, оплата. Всё, свободны. Пшли вон, - равнодушно бросила она.
Повернувшись спиной к угрюмо молчащим мужикам, баронесса молча поднялась на высокое крыльцо и, посмотрев в широко распахнутые глаза недоумённо глядящего на неё управляющего, ткнула ему прямо в грудь бересту с договорами и книгу с учётными записями.
- Это тебе, и чтоб в течении недели привёл всё в норму. Приеду, проверю. Понятно?
Взгляд пронзительно голубых глаз баронессы, казалось, как взгляд змеи заворожил управляющего. Странно как-то вздрогнув, он быстро, быстро закивал головой, бормоча что-то невнятное себе под нос. Отчаянно вцепившись в книгу, он судорожно прижимал её к груди, словно боясь её потерять.
- Нас, вообще-то будут здесь кормить, как некоторые недавно обещали? - насмешливо глядя на него, поинтересовалась Изабелла.
- Да, да, да, - снова отчаянно закивал головой управляющий. - Конечно. Обед вас ждёт. Всё, как положено, в лучшем виде.
Маша, внимательно присмотревшись к мрачным, недовольным неожиданным результатом встречи лицам поставщиков, брезгливо поморщилась и, отодвинув плечом застывшего столбом ближайшего к ней мужика, спокойно прошла мимо них к крыльцу.
Поднявшись на высокое гульбище, и на миг, остановившись, она обернулась назад и, посмотрев мужиков, мрачно глядящих ей в спину, негромко, чуть прищурив на ярком солнце глаза, заметила:
- Не хотели по-хорошему, будем по-плохому.
А тебе, Степной, - повернулась она к ошарашенному управляющему, так и стоящему соляным столбом посреди крыльца, - в недельный срок подготовить списки должников по поставкам и выяснить причины, по которым они до сих пор не рассчитались. Подготовишь разные списки. Кому помочь, а кого выгнать. И обрати особое внимание на Игнатова с Морозом и на эту группу товарищей, - кивнула она на стоящих внизу крыльца мужиков. - Лично выясни причину, по которой они вовремя зерно не поставили. Будем решать как с ними дальше быть.
И подтолкнув вперёд так и не пришедшего в себя безвольно переставляющего ноги управляющего, Маша прошла в терем, резко захлопнув за собой входную дверь, разом отрезая за спиной все звуки сразу же враждебно загомонивших хуторян.
За всеми этими разговорами и затянувшейся экскурсией, и так краткое время, отведённое ими на посещение завода пролетело незаметно. Поэтому, если они хотели вернуться засветло, им следовало поторопиться.
Обратная дорога. *
Как директор не старался их задержать, угощая всё новыми и новыми деликатесами, на которые действительно оказалась знатной мастерицей его жена, но они не стали больше задерживаться, ограничившись лёгким перекусом наскоро, чуть ли не всухомятку.
И тепло простившись с большим директорским семейством, не задерживаясь, погрузились в коляску, вместе с парочкой больших тёплых бутылей с парным молоком и здоровущей корзиной с ещё горячими пирогами, ватрушками, да разными домашними вкусностями. Их за короткое время экскурсии по заводу Маши с Изабеллой, успела наготовить жена управляющего, оказавшаяся искусной мастерицей.
Никого из тех, что встречал их с требованиями о дополнительной оплате во дворе уже не было. Поэтому они спокойно простились с заводскими работниками и буквально спустя пять минут весело катили по плотине заводского пруда, мягко покачиваясь на мягких рессорах.
- Значит, не любишь, когда тебя шантажируют?
Едва только они пересекли плотину, Маша первой нарушила установившееся в коляске молчание, насмешливо глядя на увлёкшуюся разбором корзины Изабеллу.
Переведя взгляд с ещё махавших в воротах, прощающихся заводчан, на вольготно раскинувшуюся, на противоположном сиденье баронессу, она улыбнулась, глядя, как та, с горящими от предвкушения глазами копается в корзине, пытаясь отобрать ватрушку попышнее.
- Не люблю, - рассеянно откликнулась баронесса, с мечтательным видом глядя на зажатую в руке ватрушку.
Видно было, что поспешный, лёгкий перекус у управляющего не утолил разыгравшегося голода, и теперь Изабелла с упоением копалась в корзине, перебирая деликатесы.
Разом запихнув в рот чуть ли не половину тщательно выбранной ватрушки, он с тихим блаженством, тут же нарисовавшимся на лице, невнятно чавкая набитым ртом, поторопилась заметить:
- Особенно когда это такие наглые скоты, как этот ваш Александр Игнатов.
Эта сволочь у меня запомнит сидорову вдову. А забудет, так я ему напомню. Надо будет, и не раз, не два, и не три. По гроб жизни помнить засталю.
Ведь я же прекрасно понимаю, что вы делаете для таких мелких поставщиков, как этот ваш Александр Игнатов и прочие. По большому счёту, в условиях установившейся торговой блокады и падения спроса, они не имеют ни малейшей возможности продать своё зерно никому, кроме вас. И вести себя подобным хамским образом с людьми, идущими им навстречу, это мерзость. То, что они что-то там продают амазонкам, так это ерунда. Цены там фактически бросовые. Ведь и вы же могли под предлогом блокады снизить расценки, как сделала практически вся Старшина в городе для своих поставщиков. Так ведь вы же не стали этого делать. Хоть для вас это и трудно! - неожиданно рассердившись, баронесса гневно уставилась на Машу. - И эти мерзавцы воспользовались первой же подвернувшейся возможностью, чтобы вас же и прижать. Мерзость! Да ещё целую тактику выработали.
Изабелла с гневно сузившимися глазами и раскрасневшимся от злости лицом молча уставилась в сторону, стараясь не встречаться взглядом с Машей. Она надолго замолчала, нервно выстукивая дробь пальцами по обивке дивана.
- Да, - задумчиво протянула Маша, внимательно глядя на неё. - Умеешь же ты попасть не в бровь, а в глаз, - хмыкнула она, покачав головой. - Значит, не веришь ты в людскую благодарность.
- Верю! - баронесса, повернув голову к Маше, прямо взглянула ей в глаза. - Верю! - повторила она, яростно мотнув головой. - Но только не такого быдла, как этот Игнатов и этот Мороз.
Баронесса наклонилась близко, вплотную приблизив к Маше лицо, и в упор, глядя ей прямо в глаза своим пронзительным взглядом, тихо заметила:
- Такие, никогда не бывают благодарными. Никогда!
Вы фактически спасли семью Игнатова от разорения, а он организовал вам проблемы. А потом так всё подгадал, чтобы ещё и нажиться на ваших трудностях. Ведь он же специально ждал твоего приезда, ошиваясь где-то поблизости от завода. Я специально уточнила у директора. Хутор Игнатова чуть ли не сутках пути от завода. И он никак не мог оказаться тут сразу же после нашего приезда. Значит, он специально ждал где-то поблизости, когда ты появишься на заводе, чтобы предъявить свои требования. И он, и все остальные, что находились рядом с ним. А это значит, что они все, или какая-то достаточно большая часть ваших хуторян уже сумели сорганизоваться и сознательно настроились на выколачивание из вас дополнительных доходов. И главный у них организатор, это он, Александр Игнатов, первым понявший как на вас ещё можно сделать деньги.
- Из истории с сожжённым хутором он наверняка сделал один единственный вывод, что это не вы такие из себя благородные создали систему, защищающую его и таких, как он от разорения. Нет, - Изабелла раздражённо дёрнула щекой. - Наверняка он себя считает самым умным, самым оборотистым, самым ушлым. Сумевшим так ловко использовать представившуюся возможность, чтобы ещё что-то и поиметь с таких олухов, как вы. Или я не права?
Повернувшись к Маше, Изабелла уставилась на неё своими пронзительными, ясными глазами, всем своим видом выражая требования немедленного ответа.
- Да и в истории с этим вашим Головой мне многое не ясно. Не удивлюсь, если вдруг станет известно о сговоре между ним и вашими мелкими поставщиками. Очень на то похоже, что обе стороны действуют по взаимной договорённости.
Такое складывается впечатление, что вас прощупывают на прочность и одновременно готовятся разорить. Игнатов со своими с одного боку наседает, а Голова с другого, постепенно укрепляет свои позиции в вашем совместном предприятии. Это сговор, явный сговор. Возможно даже, что Голова что-то им пообещал.
- Но даже если между ними и нет сговора, это ничего не меняет.
- Похоже, что вас местные не любят гораздо больше, чем Голову, который формально отобрал у них их проценты. Видимо, они считают, что виноваты не они, что запили. Это, мол, дело житейское. Не Голова, что вовремя подсуетился. Это то, как раз в их глазах, ставит ему большой жирный плюс. В их глазах он представляется таким же, как они сами. Таким же оборотистым, хитроватым мужичком, так же, как и они, способным вовремя подсуетиться и не упустить выгодный момент. Как тот же Игнатов, вовремя подметивший особенность, которую можно ловко использовать в своих интересах.
А как подобное поведение выглядит с нравственной точки зрения для таких не важно.
Игнатов подобен Голове, а Голова подобен Игнатову. Он такой же, как они. Потому и претензий к нему нет. Нет, не было и не будет, - холодным, злым тоном как отрезала Изабелла.
- Тебе сколько лет? - задумчиво глядя на неё, неожиданно спросила Маша. - Ты рассуждаешь совсем не как молоденькая девочка.
- Мне много лет, - грустно ответила ей Изабелла. - Я младше вас, Марья Ивановна, но давно уже не молоденькая девочка. Потому что за все последние годы не было ни единого дня когда бы меня не пытались убить, отравить, обмануть или хотя бы что-то поиметь с меня. Ни одного!
Именно такие, как этот Александр Игнатов и Мороз подняли мятеж против меня и фактически лишили весь мой род всего достояния. Точно такие же Игнатовы и Морозовы, которых когда-то пригрел мой отец, потом выступили против нашей семьи, как только его не стало. Как только стало известно, что лев мёртв, шакалы сразу начали грязную возню по отнятию у нас нашего достояния, заработанного тяжёлым трудом нескольких поколений нашей семьи. Того, что наша семья копила и нарабатывала веками. Все эти управляющие, которые сейчас прибегают и кланяются, испугавшись барона Сидора с его простейшим путём решения вопроса.
Как только он утопил в реке самых главных зачинщиков, так остальная мелкая шушера сразу же прибежала каяться, готовая вернуть ранее награбленное.
Деньги, что сейчас они возвращают, это ерунда. Тем боле что всё разворованное всё рано не вернёшь. И потом, деньги, если что, и заработать можно. А вот вернуть убитых брата с отцом, да угасшую с горя мать, преданную такими вот Игнатовыми, это уже невозможно. Не прощается и не забывается, - тихо добавила она, откинувшись на спинку дивана.
- Да, - тихо и задумчиво протянула Маша, - досталось тебе. Но, однако, что же выходит? Ты хочешь сказать, что всё сделаное по возвращению твоего имущества, это только полумера? - недоумённо глянула она на баронессу. - А вот это не есть хорошо, - тихо пробормотала она, в глубокой задумчивости потеребив пальчиком кончик своего носа.
- Полумера? - удивлённо вскинулась Изабелла. - Полумера! - воскликнула она. - Да это ничто! Это лишь самое, самое начало.
Да! - сердито кивнула головой Изабелла. - Да, дорогая Марья Ивановна Корнеева, директор банка "Жемчужный". Всё это полумеры и всё это временно. Как только станет известно, что с Сидором, не дай бог, конечно, чего-нибудь случилось, как вся эта притихшая ныне сволочь снова вылезет на поверхность и снова будет пытаться завладеть всем нашим достоянием. Поэтому я и ругаюсь постоянно с Советником, который пребывает в эйфории по поводу столь быстрого и радикального решения этой нашей проблемы. Не решение это, уважаемая Марья Ивановна. Никакое это не решение. В лучшем случае - полумера. Временная отсрочка если хотите.
Надо резать. Резать под корень, чтоб и семени поганого не выросло. Резать и корчевать!
Советник этого не понимает. Он не понимает, что с предателями нельзя договориться. С ними нельзя договариваться. Их надо только резать. Резать под корень и выдирать из земли остатки! Они как осот в огороде. Стоит после прополки остаться в земле только маленькому кусочку корня, как он вскоре разовьётся в большое и мощное растение. И его снова надо полоть.
- Ну что ж, - ухмыльнулась Маша, - тогда будем полоть. Нельзя же будущих молодых баронов Вехторов оставлять без средств к существованию. И тем более без того, что накоплено поколениями их предков.
Но это, как я понимаю, дело далёкого будущего, а завтра я займусь написанием официальных писем всем поставщикам о приведении в порядок условий приёма зерна и о том, что им назначен срок в одну неделю для приведения поставок к условиям договора.
Ну а что вы скажите по поводу нашего завода, хотела бы я знать? - Маша вопросительно взглянула на замолчавшую Изабеллу. - Говорят, первое впечатление самое верное. Так скажите, дорогая баронесса, какое впечатление на вас произвёл наш завод?
Изабелла долго молчала, изредка покачиваясь на неровностях лесной дороги, а потом неожиданно, глянув прямо в глаза Маши, тихо поинтересовалась:
- А что вы хотите от меня услышать, дорогая Марья Ивановна? Похвалы? Или вас интересует моя действительная оценка того, что вы сделали? Что?
- Полагаю, мне больше интересно то, что вы действительно думаете, чем просто похвалы нашей работе, - сухо отозвалась Маша. - Уж их-то я вдоволь наслушалась. Аж ухи ноют.
Уже из первых слов ей сразу стало ясно что баронессе многое не понравилось. А это было неприятно. Сама она о заводе была самого высокого мнения.
- Ну, - усмехнулась Изабелла, - в таком случае слушайте и не обижайтесь, даже если что вам не понравится, - тут же подтвердила она самые худшие Машины предположения.
На меня действительно произвёл большое впечатление этот ваш "маленький", как вы его назвали винокуренный заводик, - снова широко улыбнулась баронесса, доставая из корзинки и засовывая в рот очередную ватрушку.
Ну что ж, начнём по порядку.
Изабелла стряхнула с колен крошки, оставшиеся от предыдущей ватрушки и с довольным, сытым видом глядя на Машу начала, не забывая аккуратно откусывать по кусочку:
- Первое. У завода отсутствует охрана. То, что вы там что-то говорили о каких-то сорока егерях, в настоящий момент осуществляющих охрану завода, так это, по-моему, плод вашего больного воображения. Охрану никто не несёт. За всё время нахождения на заводе я видела только одного охранника, да и тот откровенно спал возле двери в казарму.
Когда мы только въезжали во въездные ворота, там никого не было. Единственный охранник, что нам вообще встретился, вместе со всеми встречал нас возле терема управляющего. Вероятно, он просто сбежал с поста у ворот, чтобы предупредить управляющего о нашем приезде.
Второе. Не ведётся никакого наблюдения за окружающей местностью. Вы говорили, что в округе шалят ящеры с амазонками, что у Александра Игнатова спалили хутор, а на заводе нет системы ни дальнего, ни ближнего, вообще никакого ни наблюдения, ни оповещения. На крепостной стене за всё время, что мы там находились, не появился ни один охранник. Наверху надвратной башни, на смотровой площадке, там, где вы так любезно мне показывали дальние окрестности и местные красоты, отсутствовал наблюдатель. Отсутствовал как таковой. Хотя, место там для него просто великолепное. Вся округа словно на ладони, но никто за ней не наблюдает.
Из вашего разговора с управляющим я поняла, что в крепости нет действующего начальника охраны, да и вы мне никого не представили в этом качестве, а это бардак. Всем заправляет, как я понимаю, пара, тройка десятников под началом кретина управляющего. Он может и хороший специалист по водке, но как начальник охраны столь дорогого и важного объекта, он ноль.
Это то, что касается охраны завода, - закончила баронесса. - И это только самый первый, самый поверхностный взгляд. Уверена, что если вплотную взяться за проверку, вылезет ещё столько же совершенно недопустимых вещей.