- Что вы такое говорите, Дмитрий Александрович, - лихорадочно зачастил бывший сотник. - Что вы такое говорите, Дмитрий Александрович. Я же не из их числа. Меня даже в состав команды не взяли. Я же у них случайно оказался. Я же простой пассажир. Кого хочешь, спросите. Вот вы хотя бы этого, и этого, и этого, - лихорадочно тыкал он рукой в стоящих с краю шеренги пленных, точно таких же как и он оборвышей.
- Пф-ф-ф-ф, - с шумом выдохнул из себя воздух Димон. - Делать мне нечего, как только спрашивать. Проверять, уточнять мне некогда. Да и не у кого уже, - флегматично заметил он, глядя как первое тело из указанных сотником пленных уже задёргалось в петле.
Если у тебя всё, - равнодушно посмотрел он на бывшего сотника, - то пойду я. У меня дела, а ты меня задерживаешь. Нехорошо это, сотник. Бывший сотник, - осуждающе покачал он головой.
- Так я это, - запнулся сотник. - За что же меня вешать-то? Я же не такой как они. Я же в вас не стрелял, никого не убивал, никого не грабил. Я вообще у них на лодье случайно оказался, пассажиром. За что же меня вешать-то?
- Опять, двадцать, - с нотками обречённости в голосе, как при разговоре с малышом, устало проговорил Димон. - Так я тебе ж сказал. Вешать - за компанию. А если и это непонятно, то по-другому отвечу. Повесят тебя за шею. Теперь понятно?
Двадцать семь своих погибших парней Димон прощать никому не собирался, тем более какому-то якобы "случайному" пассажиру, во что он не верил совершенно. Чего не соврёшь в тщетной надежде вырваться из петли.
Ведь занимались же они мирно подготовкой к переправе и никого не трогали. Никого! Так и нечего было и на них нападать. И нечего тут выкручиваться как припекло. За свои дела надо отвечать. Начали стрелять первыми - получите в ответ. В конце концов: "Собакам - собачья смерть". А уж пиратов то, сам Бог велел вешать на реях. Жаль только, что ни одной целой реи за время боя не сохранилось.
- Так вы не поняли, Дмитрий Александрович, - ещё быстрее зачастил бывший сотник, видя решительно схвативших его за плечи егерей. - Я же помочь могу. Я знаю где у князя есть очень выгодный доход. И могу туда провести. Не пожалеете. Ей, Богу, не пожалеете, Дмитрий Александрович. Ей, Богу! - забился он в руках егерей, безжалостно потянувших его на плот с виселицей. - Моторов пять, шесть минимум взять можно, Дмитрий Александрович. А я помню, вы очень интересовались как-то моторами, - ещё более быстрей зачастил бывший сотник, вертя головой и сопротивляясь накидываемой ему на шею петли.
- Стоп! - резко остановил Димон егерей, с трудом удерживающих бешено извивающегося у них в руках сотника. - Стоп-стоп-стоп, - тихо проговорил он, склоняясь к снова брошенному на землю пленному. - Какие моторы? Откуда?
- Из болота, - зачастил сотник. - Из торфяного болота с плато. Новенькие, словно только что с завода. Чуть-чуть помыть, от грязи почистить, продуть, смазать где надо и вперёд. Новьё - муха не сидел. Хоть прямо сейчас соляру заливай и заводи.
- Не понял, - медленно проговорил Димон.
Медленно, не торопясь он спустился с обрыва и подошёл к плоту с виселицей. Схватив бывшего сотника за волосы, задирал ему голову вверх, заставив посмотреть себе прямо в глаза.
- Повтори, - тихо, с угрозой проговорил он. - Какую такую соляру заливай? Куда вперёд? Кто на ком не сидел? Какая муха?
- На тракторе, - быстро зачастил сотник. - Муха на тракторе. А вы, господин Димон должны знать что это такое. Это им непонятно, - пренебрежительно кивнул сотник на крепко державших его егерей. А вы-то с Земли, вы должны знать что такое трактор.
- Я знаю что такое трактор, - тихо проговорил Димон, наклоняясь близко к его лицу. - И даже знаю, что такое соляра. А вот откуда это знаешь ты?
- Так я же у нашего князюшки в доверенных лицах ходил, - вдруг сразу успокаиваясь, более уверенно почувствовал себя сотник. - Я много знаю чего. Я вообще, очень ценный видок. Меня нельзя вешать.
- М-да? - задумчиво протянул Димон, окидывая пленного внимательно настороженным взглядом. - Уверен? Видок то у тебя действительно, не того.
- Нет, вы не поняли, Дмитрий Александрович, - заволновался сразу сотник. - Видок это не мой внешний вид, видок это…
- Я знаю, - жёстко перебил его Димон.
- Васька! - вдруг заорал он, - резко подымаясь с корточек и отряхивая колени от налипшего песка. - Этого, - ткнул он пальцем в лежащего на земле бывшего сотника. - Помыть, дать другую одежду и глаз с него не спускать.
Убежит, - посмотрел он Ваське, казалось прямо вглубь души. - Сначала шкуру с задницы спущу, а потом домой отошлю, вечным дежурным по кухне. Понял?
- Яволь, мин херц! - вытянулся перед ним подбежавший Васька. - Не извольте беспокоиться, командир. Всё будет в лучшем виде. У нас и мух не улетит, не то, что такая туша.
Убежишь, - вдруг резко склонился он к лежащему на земле сотнику. - На краю света найду и повешу. За тобой должок, - совсем тихо проговорил он. - Погибли наши парни, а ты не расплатился. Учти это, падаль, если вздумаешь бежать. Под землёй найдём.
Пошли-пошли, - подтолкнул он, медленно подымающегося с земли сотника. - Помоешься. В порядок себя приведёшь, а там и поплотнее с тобой поговорим.
Проводив взглядом двинувшихся к более чистому месту Ваську с пленным и тройкой егерей охраны, Димон кинул прощальный взгляд на медленно отплывающие от берега плоты с повешенными.
- А это ещё что за диво? - удивлённо вытаращился он на странную, бесформенную фигуру в каких-то грязных обносках, вольготно расположившуюся на торчащем из воды топляке у речной кромки. Он только сейчас заметил сидящую на комле топляка фигуру и был тем несказанно удивлён. - Почему оно ещё не висит? - удивлённо уставился он на мнущегося с ним рядом Юрка.
- Юрок, чё за дела? - удивлённо переспросил он какого-то странного, мнущегося на месте полусотника.
Фигура на бревне медленно с достоинством обернулась и Димона буквально физически кольнул брезгливо высокомерный взгляд из-под нахмуренных бровей старика.
- Работорговцев не вешают, - с достоинством проговорил этот странный мужичонка, как о чём-то незыблемом и не поддающемуся сомнению. - Стыдно этого не знать, Дмитрий Александрович.
- Ты кто? - изумлённо смотрел на него Димон, не понимая что здесь происходит и почему кто-то из выловленных в реке людей до сих пор ещё жив.
- Изиослав Вайт, - чопорно приподнял какой-то мятый, мокрый тряпочный ком с головы этот старик, последний оставшийся из небольшой кучи пленных.
Позвольте представиться, - старик прижал к груди свою тряпку и с достоинством слегка склонил голову. - Работорговец, - словно о чём-то значительном, веско поведал он.
- Кто? - Димон неверяще смотрел на странное чучело, которое и человеком то странно было бы называть. - Кто, ты сказал? - медленно, тихим, безцветным голосом повторил Димон вопрос.
- Работорговец Изя Белый, - с достоинством повторил старик. - Негоциант. Из семьи добропорядочных негоциантов Вайтов, друзей и компаньонов знаменитого семейства работорговцев Цандеров.
Надеюсь, вам знакомо это имя? - со значением посмотрел старик на вдруг задумавшегося, медленно покивавшего головой Димона. - Вижу, что это так. Поэтому, надеюсь мне нет необходимости напоминать, что семью Цандеров не трогают, как, впрочем, и их друзей, - бросил он предупреждающий многозначительный взгляд на Димона.
Находился на лодье ваших неудачливых недоброжелателей по делам. Теперь готов иметь дело с вами, господин Димон. Вы оказались более удачливы чем тот дурак, который пытался откусить кусок больше чем смог прожевать. Хотя ему и говорили этого не делать. Парамон Сизый был дурак. Тупой жадный дурак, - с удовольствием повторил старик. - Он мне никогда не нравился. И правильно что вы его потопили. Меньше народу - больше кислороду.
- Готов, это ты про что? - не веря сам себе, медленно переспросил Димон. Щека его нервно дёрнулась, а правый глаз непроизвольно прищурился, словно выцеливая что-то на лице сбеседника.
- Ну, на что был готов, теперь уже поздно говорить, - старик с сожалением проводил глазами медленно отплывающие от берега плоты с повешенными. - Жаль, жаль что вы так поторопились, господин Димон. Мы бы могли с вами договориться. Но, надеюсь, со временем у вас будет ещё чем меня порадовать. Судя по тому как вы начали, у вас впереди богатое будущее. А сейчас я бы желал вернуться к весьма интересующему меня делу.
Как вы посмотрите на то, чтобы доставить меня в Гультяй-Дол.
- Куда?
- В городок, что тут есть неподалёку, - раздражённо глянул на него старик, уже сердясь на его тупоумие. - Там обычно собираются люди подобные нам с вами. Мне надо туда. Я заплачу.
- У тебя есть деньги? - медленно поинтересовался Димон. - По твоему виду этого не скажешь.
- Деньги у меня есть там на месте, - с достоинством отбрил неверу старик. - И там с вами на месте полностью расплатятся. Я нанимаю вас на сопровождение меня до своего дома. Сто вёрст по пустынному берегу, без имущества, без еды, без питья - это не есть хорошо.
Полагаю, сотня золотых вас устроят. В вашем положении, - старик бросил пренебрежительный взгляд на разбитое орудие неподалёку и разбросанные кругом стрелянные гильзы, - выбирать не приходится.
- Командир, - услышал Димон негромкий голос сзади, - на пару слов.
Обернувшись, Димон удивлённо заметил стоявших там напряжённых троих егерей с Ягодного, которых ему ещё перед походом Корней рекомендовал как весьма знающих своё дело парней.
- Присмотрите пока за ним, - кивком головы указал он держащимся рядом с ним артиллеристам на старика. - Я тут с ребятами поговорю, а потом мы вернёмся к нашему гостю.
Отойдя подальше, чтоб их никто не мог слышать, парни, взяли что называется быка за рога.
- Дмитрий Александрович, Изя - тот кто сначала поймал, а потом продал нашего Пашку в рабство. Тем самым Цандерам. Продал, не смотря на то, что амазонки пытались Пашу с ребятами сразу выкупить и предлагали тому весьма серьёзные деньги. Отказал, с…ка. Продал Цандерам в рабство. Данные совершенно точные, поступили от Ведуна.
- Значит, он знает где Паша, - расплылся в довольной улыбке Димон. - очень хорошо. Сейчас он нам всё расскажет, - с довольным видом потёр он ладони.
- Нет, - погасил его улыбку командир тройки. - В семье Цандеров строгое разделение по функциям. Один ловит, другой продаёт, третий переправляет проданных по месту назначения, если покупатель выкажет таковое желание. И так далее. Таким образом, если он Пашу поймал, то его дальнейшую судьбу он знать не мо-жет, - тихо, по слогам проговорил егерь.
- Но мы его всё-таки спросим, - мрачно глянул парню прямо в глаза Димон. Широкая, нехорошая улыбка растянула его стиснутые было губы. - Считай, что у вас практика и приёмный экзамен одновременно, очередной, - неприятно улыбнулся он, глядя парням прямо в глаза. - И глядите, парни, чтоб быстро не умер. А то знаю я вас, торопыг. Умрёт раньше времени, собственной шкурой с задниц ответите.
Резко развернувшись, он быстрым шагом подошёл к старику.
- Держите его парни крепче, - совершено невозмутимо проговорил он, как о чём-то несерьёзном.
Ошарашенный неожиданно жёсткой хваткой за руки старик работорговец от неожиданности поначалу растерялся.
- Вы что? - возмутился наконец он, пытаясь вырваться.
- Изя, - подошёл к нему вплотную Димон. - А куда ты дел Пашу? - тихим голосом, прямо на ухо прошептал он. - Помнишь такого? - ещё более тихо спросил он работорговца, вплотную приблизив своё лицо к нему.
Мертвенная бледность покрыла лицо старого работорговца.
- К-какого Пашу, - прошептал он.
- Ребята, - Димон медленно развернулся назад, в сторону парней с Ягодного. - Ваш выход. Клиент запирается и ссылается на плохую память.
Но чтобы вы чего не напутали, - развернув чуть назад голову, медленно проговорил Димон, притом глядя прямо в глаза старому работорговцу. - Пришлю ка я к вам нашего отрядного врача, ящера. Чтоб вы не переусердствовали, чтоб наш клиент слишком быстро не помер.
Без него не начинать.
Не люблю работорговцев, - вдруг совсем тихо проговорил он, отворачиваясь и больше не обращая внимания на вдруг как-то тонко и обречённо заверещавшего у него за спиной старика.
Как кончите, жду немедленный доклад, - сухо бросил он в спину двинувшимся в кусты парням. - И чтоб к концу был жив, - жёстко бросил он им в спину. - У меня на него особые планы, на живого, - многообещающе проговорил он.
Удивительно, оживлённая прежде река, по которой в это время, под вечер, обычно непрестанно сновали вверх и вниз по течению большие и малые группки самых разнообразных судов, сейчас словно вымерла. Звуки артиллерийской стрельбы словно метлой вымели всех со всего видимого с речного мыса пространства реки. Было такое впечатление, странное до невозможности, словно довольно оживлённая прежде большая река мгновенно как бы замерла. И всё кругом остановилось. И ни что больше не мешало обозу Димона спокойно переправиться на свой берег.
Немного задержала, правда, казнь старого работорговца. Да и то, исключительно по причине того что Димону было интересно во всех мелочах посмотреть за весьма экзотической казнью, которую придумали старику егеря, и о которой Димон до того лишь в книгах читал. Видать же, по счастью не довелось. А тут - ещё и поучаствовал. Слава Богу не в качестве главного действующего лица.
И всё равно, было противно, словно в дерьме изгваздался.
Мало приятного в том, когда живого человека, пусть даже и тварь дрожащую, четырьмя привязанными к нему лошадьми раздирают в клочья. Жуткая смерть. Но вполне достойная той человеческой мрази, основой собственного благосостояния сделавшей торговлю человеческими жизнями и судьбами.
Единственно о чём Димон искренне сожалел, что ничего нового от работорговца узнать они так и не смогли. Изя Белый, действительно, буквально под самым носом у княжны поймал Пашу с ребятами в плавнях низовий Лонгары. Чем, потом, к слову сказать, он искренне гордился. Но!
Гордость за себя, за своё умение это хорошо, только вот поняв, кому он только что перебежал дорогу и что в будущем этот случай грозит уже непосредственно ему серьёзными неприятностями с семейством Подгорных князей, не мудрствуя лукаво в тот же час продал пленных семье работорговцев Цандеров. И тут же со спокойной совестью выбросил всё произошедшее из головы, как не стоящее больше его царственного внимания. Ну а куда потом уже семейство Цандеров дело того Пашу с его парнями, он не имел ни малейшего представления. Да и не хотел иметь. Других дел, более для него важных у работорговца было полно.
Интересоваться такой сущей мелочью, недостойной серьёзного человека, к каковым Изя безусловно себя относил, старому людолову даже в голову не пришло.
И чем больше Димон думал над произошедшим, тем всё более убеждался в правоте сделанного. По всем раскладам выходило, что позволять такой мрази жить на белом свете - Бога гневить. Всё было правильно.
Бывшего же сотника подгорных князей Димон решил оставить в живых. Пока. Пока он был нужен или пока тот не заставит его пожалеть о принятом здесь на берегу решении. И очень уж его заинтересовал странный рассказ того.
Судьба играет человеком… *
Бывший сотник Подгорного княжества стоял перед мрачным начальником экспедиции Димоном и с замершим от ужаса сердцем безропотно ждал решения своей участи. Ничего уже изменить было нельзя. Как вот этот вот человек, хороший в прошлом знакомец, здесь и сейчас решит, так оно и будет.
В это мгновение он тысячный раз проклял всё. Ну кто ж знал, что некий Димон, которого собрались потрепать эти пираты с лодьи трофейщиков, окажется его старым приятелем по замку Подгорного князя.
Мысленно он поблагодарил небо что недавно попал к трофейщикам и не успел занять у них никакого места. Даже ничем отметиться не успел. Это теперь было ему в плюс.
Что его бы не отпустили в низовьях, куда он первоначально направлялся, бывший сотник уже давно не сомневался. Или кровью бы повязали, оставив в команде. И то, только в случае если б у пиратов были большие потери в людях и им нужны были б новые рекруты. Или… после разгрома каравана Димона оказался бы сотник с камнем на шее в реке, на дне. Что более вероятно, учитывая к кому он попал.
- "И откуда, спрашивается, пираты имя начальника каравана поисковиков узнали, - вдруг задумался бывший сотник. Раньше подобные мысли ему даже в голову не приходили, а тут вдруг всплыло. - Очень кстати, - подумал сотник. - Думаю, такая информация тоже будет небезынтересной для господина Димона. Но стоит её пока попридержать. На будущее. Не стоит выкладывать все козыри сразу. Глядишь и интерес у него к нему будет более постоянным. И по окончании не бросит он его в воду с перерезанным горлом.
Знать бы как всё повернётся, - с горечью думал сотник. - Ни в жизнь бы не сунулся на пиратскую лодью.
Дурак, - клял он сам себя, - купился на дешевизну проезда и думал что тебя доставят к устью.
Дважды дурак. Трофейщики просто так никого из этих пустынных мест не выпускают. А уж пираты - каждый второй из них.
Трижды дурак, когда купился на сладкие речи капитана и вздумал расплачиваться патронами. Подумал что за жалкую сотню хороших патронов приобрёл себе тёплое местечко пассажира, полагая что это обычная транспортная лодья.
И совсем дурак, когда поняв куда попал, не сбежал в ту же ночь. Хоть куда. Хоть обратно на Правый берег. Бросив всё. Голым, босым - любым. Глядишь, не стоял бы теперь с петлёй на шее перед своим старым приятелем и не ждал бы с трепетом своей участи".
Стянутые крепким кожаным шнуром руки за спиной и толстая пеньковая верёвка, наброшенная на шею не оставляли ни малейшего шанса сбежать. Да он уже и не хотел. Сотник уже чуть ли не год бегал ото всех и ему это надоело. Надо было когда-нибудь остановиться. Хотя, если остановиться у левобережцев, то у него могли быть и проблемы. Серьёзные проблемы…
В том что он не имеет к пиратам никакого отношения, сотник не солгал. Почти…
И вот это почти жгло сейчас его душу. А ну как узнают, что он вместе с остальными пиратами у трофейщиков на базе грузил снаряды в эту шаланду, а потом, во время боя подавал их из расположенного в трюме артиллерийского погреба. Сейчас, вспоминая это, его лоб покрывался испариной. Попади тогда один снаряд в трюм - и всё, им хана!
Повезло, успел выбраться, когда лодья с развороченным бортом стала быстро тонуть. Успел всё ж выбраться из трюма, благо в тот момент находился на трапе возле самой палубы. А потом успел ещё и отплыть дальше в сторону от тонущего судна. Иначе бы попал под последние разрывы, которыми левобережцы добивали лодью.
Сотника внезапно пробил холодный пот. Он только сейчас понял что ни в какое бы устье он не попал. И что человека, видевшего место расположения тайной базы пиратов в живых никто бы оставлять не стал. И в лучшем случае его участью было бы вечная служба на галерах у трофейщиков или у пиратов. Что, суть одно и то ж.
Но что вернее. Сразу же после перехвата этого каравана, упокоился бы он на дне реки с камнем на шее. Как ни крути, а сведения о том, что трофейщики перехватывают на обратном пути добытчиков слишком горячие, чтоб видок после того долго жил. К тому ж такой - всем чужой.