На что, ядовитый Димон посоветовал ему не занимать их свободное время, а принимать работу и участок под свою ответственность, и не отравлять ядовитыми миазмами окружающую среду. После чего отправились обратно в Совет, и окончательно согласовали на завтра время выхода.
Вернувшись обратно в землянку, принялись упаковывать оставшееся имущество.
Имеющийся денежный запас разделили на две неравные части. В первую, меньшую часть, выделялись личные деньги каждого, которые он мог тратить по своему разумению. На шпильки, как сказала Маня. Тем не менее, расходовать данные деньги можно было только по согласованию со всеми, так как неизвестно ещё как дело дальше обернётся, да и надо было разбросать капитал по разным карманам, чтобы всё не потерять разом. Даже эти деньги считались общими, так как за них они отвечали все вместе, и тратить по своему разумению на личные нужды, никто не имел права. Каждому было выдано по два золотых, так сказать, в личный фонд. Сюда же добавлялись четыре серебряные монеты и двадцать медных, чтобы не было необходимости светиться где-либо с серебром или с золотом.
Во вторую, большую часть, выделялись общественные деньги: на оплату гостиницы, въездных пошлин в города, найм транспорта и жилья, покупку общих вещей, например оружия и прочее, прочее, прочее. Казначеем назначили Сидора, так как остальные категорически отказались таскать эту тяжесть, как сказала, скорчив рожицу, Маня.
Окончательно отупев от бесконечных подсчётов и надоевших сборов, особо не разбираясь, побросали в рюкзаки топоры, решив, что потом, где-нибудь в пути, разберутся с принадлежностью каждого и его назначением, что и для чего. А сейчас, спать. Выход завтра. Завтра, на рассвете…. Блин, опять куда-то тащиться.
Глава 4 Выход экспедиции
Путь до приморского городка.*
Наконец то вышли. Как и собирались, на рассвете. Даже не верилось, что вся эта эпопея с огородом, бешеными медведями и вонючей рыбой, закончилась. Солнце ещё только-только вставало, ещё даже 'не позолотив верхушки деревьев', как опять не забыла напомнить им Маня, а они уже стояли в воротах городка. Там их уже поджидал проводник, невысокий белобрысый пацан, ростом не более метр шестидесяти.
На удивление бодрая стража, видать действительно Совет взялся за наведение порядка в собственном гарнизоне, приоткрыв калитку в воротах и пожелав на дорогу всяческой удачи, выпустила их из города. Лестницу на этот раз им никто не предложил, так что пришлось карабкаться по отвесным склонам рва вверх и вниз, как горным козлам. Тем не менее, это их ничуть не расстроило, а наоборот, наполнило бодростью и окончательно прогнало остатки сна, до того ещё не выветрившиеся из головы.
Выбравшись изо рва, бодренько зашагали на северо-запад, направляясь к рыбацким тоням, места начала своего путешествия. Городок стоит на Левобережье, в глубине пустых территорий, на берегу небольшой речки, притока Лонгары, довольно таки далеко от большой реки. Лонгара же - широкая, глубоководная река, текущая практически через весь континент. Уже по ней и можно попасть на побережье моря, где им и следовало искать профессора.
Двигаясь от тоней, по правому, низкому берегу речки, можно выйти к её устью, там, где она вливается в Лонгару, и где была городом устроена какая-то крепостица, являющаяся как бы главными речными воротами городка. Лучше, конечно, было бы спуститься на каком-нибудь рыбацком баркасе, но пока шла путина, никто им лодки просто бы не дал, так что пришлось топать ножками. Нет, можно было бы и подождать, пока закончится рыбья лихорадка, но дополнительных денег, ещё и на оплату этого проезда, не было, так, что, как не крути, всё одно приходилось топать ножками. Вот они бодренько и топали, пока солнце не поднялось уже в зенит, и не пришла пора, устроить какой никакой полдник.
Устроившись с удобством в укромной лощине, не отходя особо далеко от речки, принялись готовить немудрёный завтрак. Намеревались хоть немного перекусить, а то, как оказалось, и проводник тоже с утра не перехватил ничего, и у всех была явная потребность передохнуть и поесть.
Быстренько соорудив немудрёный костерок, вскипятили чаёк, и неторопясь пожевав какой-то копчёности, отправились дальше. Засиживаться у костра не было никакого резона, следовало торопиться, чтобы за светлое время суток пройти максимальное расстояние, а отдыхать можно было и вечером. Так молча, даже не испытывая ни малейшего желания что-либо обсуждать, и шли целый день. Вечером, вымотанные непривычной дорогой и первым днём путешествия, опять быстро поужинали и, назначив очерёдность дежурства, молча же, легли спать.
Следующий день начался как обычно. Не дав поваляться на холодной и сырой земле, хотя бы до обеда, как тут же пожаловался Димон, Сидор опять поднял всех рано на рассвете.
- Да пошёл ты, - орал не выспавшийся Димон, чья ночная вахта пришлась как раз на время перед подъёмом.
- Вместе пойдём, - безжалостно заявил Сидор, стаскивая с того одеяло.
- Вот так всегда, - пожаловался Димон Мане. - Сам не спит, и другим не даёт.
- А нечего дрыхнуть, - поддержала та Сидора. - Тебе дай волю, так вообще вставать не будешь.
- Тебе бы, Вехтор, палачом работать, - где-то через полчаса, ворчал не выспавшийся Димон, прихлёбывая горячий кипяток с редкими листиками молодой бруснички. - Никакой заботы о товарищах. Нет бы, поспать спокойно. Ну куда торопишься?
- Куда, куда! - раздражённо ответил Сидор. - На кудыкину гору. Пока ты тут чай хлебаешь. Профессора нашего, может быть, ящеры доедают.
- Ну так, не тебя же, - флегматично откликнулся Димон. - А деньги? - аж задохнулся от возмущения Сидор, - гонорар за поимку профессора. Мы, можно сказать, вступили в лигу 'Охотников за головами', нам надо нарабатывать имидж….
- Вот, это твоё - '..дж' - самое оно, - заметила Маня, утрамбовывая одеяло в рюкзак. - Как только его, старика этого, найдём, так сразу наше '…дж' и повысится.
- Слушай, проводник, - обратилась она уже к парнишке, - а ты, чьих будешь то?
- Что значит чьих? - не понял парнишка.
- Ну, откуда ты, и какого роду, племени будешь? - уточнила Маня.
- А, - откликнулся проводник, - местные мы, староверы.
- А зовут то тебя как, тоже староверы? - насмешливо уточнил Димон
- Не, - засмущался пацан, - Митькой меня кличут
- Для особо тупых староверов, повторяю вопрос, - разозлилась Маня. - Ты, почему по русски разговариваешь, да и почему здесь одни русаки, как я посмотрю. Что? Никто больше сюда не попадает?
- Почему не попадает, - ответил проводник. - Народу разного тут много проходит, только вот русские круче всех.
- И немцы здесь были, и англичане были, не считая иных, прочих. Правда, последние, слабаки оказались. Их быстренько так, за два месяца всего, ящеры съели. Ать, два и готово. Одни только песенки, да винтовки и остались, времён то ли штатовской гражданской, то ли англо-бурской войны. Сейчас то их, поди, и не осталось. Извели на нужды всякие. То на ножи, то на лопаты.
- Как так? - ахнула Маня. - Война кругом, а вы винтовки на лопаты перековали?
- А толку с них, - флегматично ответил проводник и начал загибать пальцы. - Патронов нет, пороху нет. Гильз, тех же, даже если сделаем порох, тоже нет. Ну, ладно, - согласился сам с собой проводник. - Гильзы, положим, отлить можно, но капсулей то нет. Чего ни возьми, ничего нет. Металла, и того в достатке нет. Кузнецов, правда, много есть.
- Они то весь металл и извели, ироды, - принялся жаловаться проводник.
Видимо, они его чем-то достали, или здорово насолили, так как в последующие два часа он ни на минуту не прерываясь, жаловался им, жаловался и жаловался. И на то, что у них и железа то нет, а если и есть, то плохое, и на то, что сабли то они куют плохие, да из сырого железа, и на то, что наконечники де у стрел плохие, гнутся. Опять же куют из сырого железа. На наивный вопрос Мани: 'А что такое есть сырое железо?', - проводник пустился в настолько занудные и путаные объяснения, что даже неспециалистам в металлах, Димону с Сидором, стало понятно, что ничегошеньки то в железе их проводник не понимает, впрочем, как и в кузнецах. Проще говоря - ни бельмеса. Единственное, что они точно поняли, так это то, что какой-то кузнец у парня девку увёл. Вот он им и жаловался, что у кузнецов 'железо сырое'.
- Так что там с англичанами, - не выдержала Маня стенаний парнишки по поводу несчастной любви.
- А что с англичанами, - удивился парнишка. - Я же говорю. Съели. Они, как появились у нас, порядки свои наводить начали, мол у нас винтовки - мы и хозяева, а тут ящеры. И было то тех ящеров всего ничего, сотни три с небольшим. Клан какой-то подгорный, видать заблудился, а может и просто, куда направлялся. Тут их много шляется вдоль берега. То весной, они к морю идут, то осенью, возвращаются…
- С англичанами то, что? - не выдержав занудства, опять перебила его Маня.
- А, с этими то. Да съели же их, говорю. Какие вы непонятливые, право слово.
- Да, как, съели то? Что, вот так взяли просто и съели? А они в очередь стояли и ждали пока их съедят? - заорала взбешённая Маня на непонятливого мальчишку.
- Да чё ты орёшь? Чё непонятно то? Я же говорю, что они тут бегали, своими винтовками махали и кричали на каждом углу, что у них винтовки, а винтовки - это сила, а, если есть сила, то значит и право на их стороне. Вот, как ящеры появились, они и полезли их бить. Ящеров тех, - пояснил он, заинтересовавшейся рассказом публике. - Мы, мол, круче всех. Всем полком построились, знамя развернули, в барабаны вдарили и в штыки на ящера.
- Во, бараны, - покрутил головой пацан. - Штыками, да на ящеров? Такое только англы с саксами и могут.
- Ну, те им и дали. В общем, саксы обоссались, - скаламбурил он. - Всех подчистую, как в копья взяли, так только пух полетел.
- А что ж они не стреляли, - удивился Сидор. - Что, патронов не было?
- Да были патроны. Полно было. Только пока ту винтовку перезарядишь, да прицелишься, ящер десять раз в сторону отпрыгнет. Он же не дурак, ящер тот, на месте стоять, да пулю в лоб получать. Да и стрелки они оказались, так себе. Всего то пару залпов дать и успели, пока до них ящеры не добежали. И убили то, - покачал он удивлённо головой, - штук двадцать, всего. И это триста с лишним человек? - пожал парнишка плечами. - Да за два залпа? Это ж минимум семьсот пуль было.
- Ну, а дальше то что? - опять поторопила его Маня. - Что дальше то было?
- А что дальше? - опять пожал парнишка плечами. - Дальше они, как англов тех с саксами доели, прям там же, на поле, к нам полезли. Думали, что и с нами этот номер пройдёт. Не учёные, видать, были. Ан не тут то было. Как на стены полезли, так быстренько и слезли. У нас это дело давно уже отработано. Как половину своего клана во рву положили, так разом и поумнели. А как увидали, что мы ворота открываем и мост опускаем, так схватили то, что ещё не доели, и быстренько смотались. Даже своих мёртвых подобрать не успели. Одним словом, всех кроме нас, ящеры сделали, а мы ящеров, - и показал кулаком, согнутом в локте, неприличный жест.
- Вот тогда то, нам винтовки и достались, - закончил парнишка свой рассказ. - А как патроны выстрелили, все подчистую, так и стали их помаленьку в поделки разные пускать. Кому нож сковать, кому топор, а кому и соху сделать. Так и извели всё. Хорошее железо было, - опять вернулся он к излюбленной теме, - не то, что нынешнее, сырое.
Дальше уже парня слушать было не интересно, и вся группа, прибавив шагу, поспешила в путь. Но, похоже, лимит приключений на этот день не исчерпался и продолжил его уже Димон.
Не придумав ничего лучшего, чем в пути можно было заняться, Димон стал тренироваться в отработке дальности бросков копья своей пресловутой ложкой. Первый же его бросок чуть не поставил крест на всей экспедиции. Копьё вместо того, чтобы лететь вперёд, перевернувшись в воздухе пару раз, полетело сначала вертикально вверх, а потом свалилось на Сидора. Воткнулось прямо перед его ногой, чуть не проткнув кончик ботинка.
- Ты, чё, Димон, охренел! - заорал не на шутку перепуганный Сидор. - Убьёшь же.
- Упс, - смущённо ответил тот. - Я нечаянно.
- Пошёл на фиг, со своей ложкой! - продолжал орать не успокоившийся Сидор. - Вот на место придём, там тренируйся, сколько хошь, - заявил он поспокойнее. - Пока корабль дождёмся, я думаю, время у тебя будет. Абориген ты наш, австралийский, - добавил он ядовито.
Пристыженный Димон больше уже не пытался освоить искусство австралийских аборигенов, убрав свою ложку подальше в рюкзак. Но долго идти спокойно и, главное, молча, у него сегодня явно не было сил. Видимо устав молчать, он опять завёл разговор.
- Вот скажи мне, Вехтор, как гидротехник, гидротехнику….
- Это ты, что ли, у нас гидротехник? - удивился Сидор.
- А, то! - возмутился Димон. - Гидро - это же у нас вода? Вода! А сколько мы с тобой той воды выпили? Много! - утвердительно заметил он.
- Но ведь мало того, что выпили много, - увлечённо заметил он. - Нам, ведь это было не сложно, технически.
- Технически, нет, - согласился Сидор, вспомнив сколько, где и чего они выпили.
- Значит, - торжествующе заключил Димон. - Я гидротехник. Правильно?
- Правильно!
- Раз мне технически не сложно гидру пить, значит - я гидротехник.
- А теперь, мне, Вехтор, скажи, как гидротехник, гидротехнику. Отчего тот берег выше? - спросил Димон, указывая на противоположный крутой берег, - почему западный берег всегда высокий.
- Ну, ты, блин и вопросы задаёшь, - задумался Сидор.
- Да, не помню уже. Помню только, что это как-то связано с силой Кориолиса.
- С чем, чем? Ты, давай не ругайся, а толком объясни, - возмутилась Маня. - Умные словечки я и сама знаю.
- Да был у нас в институте препод один, козёл редкий. Заставлял нас хором кричать на уроке. Кориолис! Чтоб запомнили, значит.
- Козёл, не козёл, а вдолбил крепко. Сколько всего забылось, а этот бред до сих пор помню. С силой же Кориолиса связан следующий случай. Был такой учёный в средние века, кажется. Так вот он открыл, или доказал, неважно, в общем то, что при вращении планеты, возникают определённые силы, воздействие которых на воду вызывает подмыв именно западного берега, потому то он всегда выше восточного.
Так, в разговорах, на совершенно бредовые темы, они и прошагали практически весь день. Ближе к вечеру, ландшафт изменился. Пошли заболоченные низины, большие луговины, сплошная стена леса сменилась редкими перелесками с прекрасными дубовыми рощами. Появилось множество мелких ручьёв и речушек, текущих в сторону основного русла Лонгары.
- А вот и наша база, - проговорил проводник, кивая на небольшую крепостицу, дворов не более десятка, обнесённую невысоким тыном, и виднеющуюся далеко на горизонте. - Это у нас нечто вроде речных ворот городка. Здесь у нас, стража постоянно дежурит, не менее десяти человек. Правда, больше наблюдают, чем охраняют кого-либо.
- Здесь у нас и постоянное население есть, правда, не более десятка человек, из которых не менее половины женщины. Детей нет. Всех кто с детьми, немедленно выселяют, - пояснил парнишка. - Семьи только молодые, так как старшее поколение предпочитает жить не у реки, а в городке или ещё где, но подальше отсюда, там, где поспокойнее и поглуше.
- Слушай, а что это ты всё время напеваешь? - обратился Сидор к проводнику. - Что-то такое знакомое.
- А, это. Это так, песенка такая одна, маршевая. У нас в семье её постоянно дед напевал. Говорил, что слышал её от какого-то хорошего человека, участника какой-то там очередной войны на Земле.
- Ну ка, ну ка, а поподробнее, - заинтересовался Димон. - Что-то она мне напоминает.
- Эх вы, неучи, - насмешливо подковырнула их Маня. - Это же боевой марш южан, - победно заметила она и громко запела:
- Джон Браун пал на поле бо-оя
- Джон Браун пал на поле бо-оя
- Джон Браун пал на поле бо-оя
- При победном походе своём
- Сла-ава, слава, аллилу-уйя
- Сла-ава, слава, аллилу-уйя
- Сла-ава, слава, аллилу-уйя
- Пам, пам, пам, пам, пам, пам, пам.
- Да, - насмешливо заметил Сидор, - вот пам, пам, пам - это самое оно.
- Самое такое экспрессивное и запоминающееся.
- Ну тогда сам и пой, - обиделась Маня.
- Вы как знаете, а мне он тоже нравится, - неожиданно заявил Димон и заорал со всей дури:
- Джон Браун пал на поле бо-оя
- Джон Браун пал на поле бо-оя…
И где-то, через два часа, когда встревоженные непонятным шумом, на крепостную стену высыпали недоумевающие местные стражники, они, в последних лучах заходящего солнца, могли наблюдать странное и запоминающееся зрелище. С запада, по высокому песчаному берегу огромной реки, шла группа из четырёх человек, печатая шаг по вязкому песку и охрипшими голосами орала боевой марш южных штатов:
- Джон Браун пал на поле бо-оя
- Джон Браун пал на поле бо-оя….
Крепостица на берегу реки. Устройство на корабль.
Лёжа на берегу Лонгары утром следующего дня и лениво ожидая чего-либо, плывущего вниз по течению, можно было и немного пофилософствовать. Чем вся компания активно и занималась, заодно с присоединившимся к ним проводником, выполнившим своё задание проводить их и теперь непонятно чего ожидавшим. Развалившись в непринуждённых позах на тёплом утреннем солнышке, на прогретом уже с утра мелком речном песочке, все полусонно обозревали окрестности, любуясь прекрасным весенним утром. Здесь, на виду у стражи, под охраною, было лениво и спокойно.
- А всё-таки, ребята, здесь хорошо, - вяло протянул Сидор, наблюдая за подымающимся против течения далёким кораблём.
- Одно непонятно, - заметила Маня, из-под ладони, с любопытством что-то разглядывая против солнца.
- Что тебе непонятно? - поинтересовался Димон, лениво разглядывая облака высоко в небе.
- Кто это тут ям понарыл? - задумчиво спросила Маня, продолжая стоять в позе Наполеона. - Да здоровущих каких.
- У тебя после пней, повышенная ямолюбовь появилась, - также лениво ответил Димон, не отрывая от неба взгляда. - Хотя, я тебя понимаю. Сейчас бы, я на предложение Сидора, послал бы его…., - мечтательно протянул он.
- Каких таких ям, - тут же спросил Сидор, старательно уводя разговор в сторону от неприятной темы.
- Да вот этих, - кивнула в сторону солнца Маня, продолжая что-то из-под руки рассматривать.
- Нет, - печально вздохнул Димон, - эта егоза нам сегодня отдохнуть не даст. Ну что там у тебя за ямы такие? - спросил он, поднимаясь вслед за ней.
- Ого! - заметил поднявшийся следом Сидор, посмотрев туда же, куда все.
- И что это такое есть? - спросил он, обращаясь непосредственно к проводнику, так и оставшемуся лежать на земле и продолжавшему лениво наблюдать за облаками.
- Да, крепостя бывшие, - лениво махнул рукой проводник, даже не повернув головы.
- Чего? - удивился Димон. - Вот эти ямищи, залитые коричневой болотной водой, крепости? От чего же они крепят, - насмешливо уточнил он, - от лягушек, что ли.
- Господи! Да какие же вы непонятливые, - душераздирающе зевнув, поднялся, наконец то проводник. - Крепости там раньше стояли, - продолжая зевать, разъяснил он, посмотрев на ямы.
- Лучше, чем зевать, рассказал бы, да поподробнее, - повернувшись, прикрикнула на него Маня, так и не отрывая руки ото лба.