Эти существа появились десять лет назад, и первое их нападение было на Верхний храм. Черные демоны пришли со стороны старого центрального парка культуры и отдыха. Многие погибли в день первой волны ракшасов. Ужасные черные бестии, по два метра ростом с острыми когтями на крючьях-лапах и с такими же острыми клыками, были способны разорвать любого человека на части. Их жуткие лица цвета крови и черные как сама тьма глаза, наводили ужас даже на самых храбрых кшатриев, которые защищали Стену у Верхнего храма.
После того дня, жрецами-брахманами их Верхнего храма, было принято решение о постройке защитных сооружений по периметру храма. Первый оборонительный рубеж, кшатрии заняли на мосту у входа в ЦПКиО, но от натиска неумолимых бестий, бойцы все же отступили к стенам храма и построили там оборонительную Стену, из остовов ржавых автомобилей, бетонных плит и кирпичей. Все огнестрельное оружие было отдано бойцам на защиту храма, а также единственный огнемет кустарного производства, которым старались пользоваться только в крайних случаях. После нескольких побед, кшатрии были уже уверены в своей обороне, и крушили ракшасов еще на подходе к храму.
Ситуация усугубилась еще больше, когда твари нашли проход на станцию Крестовский остров. Никто из жителей не ожидал нападения из тоннелей, но мысли о том, что ракшасы найдут проход в подземку, были. После того как ракшасы захватили станцию, путь в Большое метро был отрезан. Раньше общине еще удавалось хоть как-то поддерживать контакт с независимой Спортивной и даже со станциями Приморского альянса. Но, эти времена прошли, и буддисты стали сами по себе.
Шандар и дядя Шасты, несколько раз пытались наладить работу гермозатворов в южных тоннелях, но все попытки оказались тщетными. Система проржавела насквозь, и незыблемые ворота было невозможно сдвинуть с места.
Впоследствии, Шандар решил усилить дозоры в южном тоннеле и установить баррикады на десяти метрах от станции в обоих тоннелях, а также усилить подготовку новобранцев в кшатрии. Молодых людей, которые были изначально из касты кшатриев, было не особо много, поэтому, пришлось нарушить принцип деления на касты в тот период, и некоторых юношей начали набирать из каст вайшьев и шудр, которых и так было немного. И только после нескольких месяцев обороны, натиск ракшасов поутих, и кастовое деление возобновили снова.
Юноша вспомнил день, когда ракшасы снова напали на станцию и в тот день, он был на дозоре, вместе со своим напарником Динешем.
Кровь стыла в жилах от воспоминаний о том дне…
Темный зев тоннеля, запах сырости и могильный, пронизывающий до костей, ветер. После четырех часов дозора, Шаста уже не обращал на это внимание. Время тянулось очень долго и однообразно. Дозорные сидели возле костра и рассказывали друг другу различные истории и новости. Особенно популярными были истории про Большое метро, в которое хотели попасть многие из его друзей.
Главным рассказчиком, как всегда был Динеш. Он любил хвастаться своими достижениями и знаниями и всегда старался быть в центре внимания. Шаста недолюбливал его, потому что слишком хорошо знал. Уже не один раз юношу ставили с ним в дозор и за время общения, (если конечно это можно было назвать общением, а скорее подтруниванием друг друга), Шаста понял, что Динеш совсем не меняется. Каким он был в детстве задирой, таким и остался. Ничего кроме хвастовства и эгоизма в нем не было, ну разве что небольшая доля храбрости и решимости, и то, не так часто проявлялись эти качества.
Такое отношение было взаимно. Динеш тоже недолюбливал Шасту, еще с самого детства. Он считал его слабым по характеру и недалеким по уму. Каждый раз Динеш пытался чем-то задеть его. Шаста терпел, долго терпел, но как то раз уже не выдержал и ударил Динеша по лицу. Парень тогда с разбитым носом всю неделю ходил, и каждый раз слышал насмешки в свой адрес. Конечно, Шасте тогда влетело от тети с дядей, да еще и от брахманов, которые утверждали что это недостойный поступок юного кшатрия и буддиста в целом.
После этого Динеш уже меньше лез к нему, но все также продолжал иногда посмеиваться над ним. Шаста думал что Динеш хоть как-то изменится после того случая. Повзрослеет что ли, но он остался таким же задиристым пацаном с кучей комплексов. Шасте стало даже как-то обидно за него. Динеш был сыном Махавира - командира дозорных на Стене и главы касты кшатриев. Сильный, волевой и мужественный человек. Удивительно, как у такого человека, был такой незадачливый сын.
Шаста вовсе не знал про отношения Динеша и его отца, но он думал, что вызывающее поведение Динеша связано именно с этим. И вот, по стечению злых обстоятельств, их вместе, Шандар поставил в дозор в самый опасный тоннель, аргументируя это тем, что они оба кшатрии и друг к другу должны обращаться как братья. Только это их обоих не устраивало.
Все происходящее в тот день пронеслось перед глазами юноши за считанные секунды, в виде четких фрагментов воспоминаний.
Дуновение ветра, пропитанного вонью сотен трупов. Последние огоньки в костре. И кромешная темнота. А в ней, затаились черные демоны.
И вот ракшасы атакуют их.
Стрекот автоматов, свист стрел и арбалетных болтов. Крики Динеша. Просьба о помощи. Оглушительный монотонный рев нескольких десятков тварей. Взрыв гранаты…
Потеря сознания. Мертвые дозорные, которые совсем недавно разговаривали и смеялись вместе с ним. Раненый Динеш. И…
При этом воспоминании, коленки юноши затряслись, ноги стали ватными, пот полился с лица. Страх сковал все тело.
…В этот момент появился гигантский ракшас. Два с половиной метра высотой, черная как смоль шерсть, гигантские лапы и длиннющие когти. Шаста потерял самоконтроль. Руки дрожат, сердце начинает биться в бешеном ритме. Автомат в руках ходит ходуном. Ракшас принюхивается, ищет его слабые места. Хищно оскалившись, тварь высунула красный язык и облизнулась. Шаста посмотрел ему в глаза, полные жестокости, беспощадности, желания убить, уничтожить, сожрать…
Юноша понял в тот момент, что перед ним ужасное воплощение Раваны. Настоящий демон-людоед. Шаста смотрит на его красное, покрытое язвами лицо. Черные глазницы сверкают злобой. Глаза Раваны смотрят на юношу, словно бы видят его насквозь, чуят его страх. Он питает его, насыщает нечеловеческой силой… Шаста говорил себе в тот момент-"Трус! Трусливый мальчишка, ты не достоин, называться кшатрием!". Он ничего не мог поделать со своим внутренним страхом перед таким противником.
Равана начал наступать на него. Сработали инстинкты. Шаста переборов себя, принял этот бой.
Треск автомата. Зверский рык. Равана ранен.
Гигантская черная лапа над головой…
Р-а-а-аз!
Распоротое плечо юноши. Кровь текущая ручьем. И неизбежное падение.
Он не может встать. Нет сил. Никаких…
Ракшас оскалился. Демон приготовился к прыжку. Теплое мясо добычи было всего в пару метров от него. Осталось только дотянуться…
Кланк!
Яркая вспышка света озарила весь тоннель.
Опаленный Равана убегает в тоннельный мрак.
В последний момент, Шаста видит раненого Динеша и подоспевших дозорных со станции.
И снова потеря сознания. Перед глазами только мрак и жуткое лицо демона…
Щелк. Щелк. Щелк.
Юноша увидел перед глазами щелкающие пальцы дяди.
- Шаста, Шаста! Очнись уже! Что с тобой? Ты весь побледнел.
Шаста встряхнув головой, рассеяно посмотрел на дядю.
- Тебе что, плохо? - забеспокоился он.
- Нет. Все в порядке. - отмахнувшись, сказал юноша.
- Тогда давай бегом и не отставай - дядя быстро пошел вперед.
Шаста настолько погрузился в воспоминания, что даже совсем забыл про дядю, и даже о том, куда он идет. Эти события трехнедельной давности настолько ясно встали перед его глазами, что он ощутил себя снова там, в тоннеле с автоматом в руках, стреляющим по полчищу ракшасов.
После тех событий, жители общины стали называть его и Динеша героями, и каждый из буддистов еще с большим уважением начал относится к молодым кшатриям. Дядя настолько гордился своим преемником, что предложил Шандару выдвинуть кандидатуру Шасты на помощь дозорным у Стены. Но по закону, туда могли попасть только кшатрии, достигшие двадцати пяти лет, и имевшие очень хороший опыт в дозоре. Поэтому, Шандар предложил дяде попробовать отдать парней в помощники четырем кшатриям-сталкерам. Их называли Хранителями боевой Ратхи.
Ратхой называли старую автомотрису АС1А, которую Хранители нашли пятнадцать лет назад, в одном из старых ангаров вблизи Площади Ленина. Конечно, так просто эту дрезину им никто не дал, и пришлось договариваться с учеными со станции. Взамен на это, кшатрии стали работать на них, добывая различные медикаменты и медицинскую аппаратуру в старых и заброшенных больницах разрушенного города. Переделав автомотрису в боевую дрезину, Хранители занялись работой на ученых и очень редко стали появляться на Старой Деревне.
Дядя согласился на это предложение и вместе с Шандаром предложил эту идею брахманам из Верхнего храма. И только через три недели, старейшины дали согласие.
Шаста конечно, сначала был очень рад такой новости. Еще бы. Избавится от дозора и больше никогда не стоять в этих темных тоннелях и перестать, всегда думать о нападении ракшасов в любой момент. А служба на боевой Ратхе-это ведь мечта чуть ли не любого мальчишки со станции! (Конечно, после мечты служения на Стене у Верхнего храма.) И друзья будут ему завидовать, и не будет он уже обычным кшатрием дозорным. Но с другой стороны, Шаста понимал, если он будет теперь там, то видится со своими друзьями, будет еще реже и больше проводить время на поверхности, а там было очень опасно. То, что было там, Шаста боялся даже представить. Только один раз, в свои пятнадцать лет, юноша вместе с дядей, впервые поднялся на поверхность.
Каждый молодой человек из касты кшатриев, должен пройти первый обряд в Верхнем храме и получить благословление и учение от верховного брахмана-старейшины Лакшмана. Основателя буддийской общины.
Шаста тогда был очень напуган увиденным. Разрушенные дома, ржавые автомобили, пустые улицы и непонятная радиация, которой еще в детстве пугали всех непослушных детей. Сложно было представить, что раньше по эти улицам ходили люди, а в этих причудливых автомобилях они передвигались по городу. Все было странно и совершенно незнакомо. После того как Шаста увидел небо, у него закружилась голова и ему стало плохо. Небо было совсем не красивое, как обычно его рисовала тетушка, оно было покрыто темно серыми тучами, а также с него падал крупный холодный дождь. Сильный ветер гонял грязь и обломки ржавчины по округе. Было очень страшно смотреть на все эти руины. После того дня, он больше не выходил на поверхность и старался не вспоминать ту вылазку.
А теперь ему предстояло работать на поверхности, причем не только на территории станции, а еще дальше. Там, где были совершенно неизвестные ему места. Какие опасности в себе таил этот брошенный разрушенный город, Шаста мог только догадываться, но лучше об этот не думать вовсе.
Сейчас ему не казалась эта идея очень удачной. Он каждый день думал о том, как ему будет на новом месте, что его там ждет. Шаста никогда себя не считал храбрецом или героем, всегда сомневался в правильности своих действий и часто просил помощи богов Тримурти и самого Будды.
Юноша очень любил свою станцию, свою лачугу, родных и друзей. Он любил спокойствие и умиротворенность. Никогда не старался лезть на рожон или вмешиваться в чужие дела. Просто выполнял свою работу, как и все жители сангхи. Обычная повседневная рутина, доставляла ему больше удовольствия, чем какая либо спешка. Но одновременно с этим, он грезил побывать в разных местах этого большого мира. Да вот только, как в нем по путешествуешь, если кругом опасность подстерегающая на каждом шагу? Уж лучше не лезть наповерхность. Целее будешь.
И вот ему поручили такую ответственную работу. Чем он так отличился от других юных кшатриев, которые так же как и он, были в дозоре и каждый день рисковали своими жизнями? Неужели только единственным храбрым поступком в его жизни? Он так не думал, этого было недостаточно…
На станции уже начинался новый день. Вайшьи выходили из своих лачуг с верхнего квартала и небольшими группами двигались в оборотный тупик в левом тоннеле на северной стороне станции. Раньше тупик использовали для ремонта вагонов метро и других служебных нужд, а теперь там находилась свиноферма, а также грибные и картофельные плантации. Конечно, они не были такими богатыми как на станциях Большого метро, но буддисты очень бережно относились к своему хозяйству и были очень трудолюбивы.
Шаста вместе с дядей подходили к северному краю станции. В конце широкого прямоугольного прохода, стояло два кшатрия дозорных, которые следили за внутренними гермоворотами станции. С обеих сторон были служебные помещения. Одно из которых, Шандар обустроил под свою каморку. На дверях так и было написано - "Начальник дозора станции".
Второе помещение, жители оборудовали под местную мастерскую, где несколько опытных мастеров делали луки и арбалеты для кшатриев, а также простенькие самострелы и кустарные автоматы, и прочие важные вещи для экипировки дозорных. Помимо этого, мастера помогали жителям из любой касты. Что-то подлатать в Нижнем храме, чем-то помочь на свиноферме и плантациях. В общем, отдавались своей работе по максимуму.
Дядя остановил Шасту.
- Так, сейчас идешь к тете, она тебя покормит, и возьмешь вещи с оружием - сказал он - А потом быстро на дозор в левый тоннель. Чтобы без опозданий понял?
- Почему сегодня в северный тоннель? Там толком и караулить нечего. - Развел руками юноша
- Ничего, постоишь последний день здесь. В южном ты уже отработал свое сполна - дядя положил ему руку на плечо и улыбнулся.
- А Динеш?
- Он тоже молодец. Может вы наконец, станете нормальными товарищами после тех событий. Вам еще предстоит вместе работать там, наверху - дядя опустил глаза. Он был рад за своего преемника, что тот теперь будет заниматься более взрослым и серьезным делом, и понимал что это дело еще опасней предыдущего. Акил всегда верил в юношу и гордился им, ведь больше у него никого не было.
- Все хватит разговоров. Мне еще в южный тоннель бежать - дядя развернулся и, сделав пару шагов, бросил через плечо - Да. Вечером увидимся. Мы идем в Верхний храм на посвящение.
- К старейшине Абхаю? - крикнул Шаста вдогонку дяде.
- Нет. К Лакшману пойдем. - Крикнул дядя, уходя все дальше от ворот.
Вот это да! К самому Лакшману! Шаста не видел верховного брахмана уже как год, после того как старейшина заболел тяжелой неизлечимой болезнью. Брахманы говорят, что скоро Ланкшман освободится от этой жизни, полной страданий и боли. Но в его смерть верилось с трудом. Лидер, объединивший людей, давший им надежду и жизненные учения, так просто взял и заболел? Шаста всегда думал, что Лакшман не покинет свой народ, всегда будет рядом с ними. Он понимал, что старейшина не бог- дэва, а такой же учитель, как и Гаутама Будда, когда тот был учителем и для своего народа. Такой же обычный человек, как и все жители сангхи. От этой мысли Шасте было немного обидно, но в тоже время он был рад. Такой человек как Лакшман заслуживал покоя, после всего что он сделал для жителей Старой Деревни.
Шаста зашел в лачугу тетушки и дяди. Вокруг все было завалено ящиками различной величины и многими вещами: несколько старых календарей с изображением городов (точно таких же, как и у него в лачуге), несколько красных лампадок. Кое-какие из них горели и освещали комнату в лилово-красный свет, что придавало необычную атмосферу. А также различные книги, банки с всякими травами и грибами, инструменты в углу и несколько самодельных статуэток Будды. На отдельной полке стояли старые микроскопы, лупы и подзорные трубы. Акил дорожил ими больше всего.
Дядя всегда притаскивал различные вещи, которые могли понадобиться по домашним делам. Особенно, он любил делать что-то своими руками: смастерить пару детских кукол, починить автомат или арбалет. А больше всего он любил разбирать и чинить оптические механизмы. В этой работе ему не было равных. Тете не всегда нравилось, что ее муж приносит различный хлам в лачугу, но уже сколько раз она ни пыталась уговорить дядю выкинуть это старье, он всегда притаскивал очередную побрякушку в дом. Дядя всегда говорил, что любая вещь здесь может пригодиться по хозяйству, но тетя думала, что ее муж просто не хочет расставаться с вещами из прошлого. Она понимала его и иногда сама, глядя на какую ни будь вазу или светильник, вспоминала те времена, когда они еще были молоды и жили совсем другой жизнью. А теперь от того времени остались только обрывки воспоминаний и старые вещи.
Шаста оглядел комнату. Тети не было видно, зато бряцание посуды, где-то в стороне, доносилось отчетливо.
- Тетушка, это я Шаста.
Бряцание посуды прекратилось. Шаста присел за небольшой деревянный столик, который стоял прямо посередине лачуги. Тетя вышла в своем разноцветном фартуке одетым поверх серого халата. Она выглядела точно так же, какой Шаста ее запомнил с детства - вытянутое красивое лицо с тонкими бровями над большими карими глазами и кудри светлых волос до плеч.
- Ой, как ты вовремя, а я уже и кашу приготовила. Акил сказал ты сегодня выходишь, последний раз в дозор, так что давай садись, надо подкрепиться, я сейчас - Тетушка скрылась за занавеской, а потом вынесла оттуда миску с ложкой рядом с которой лежала небольшая сдобная лепеха. Шаста скривился. Снова грибная каша.
- Давай кушай, я старалась. - Тетя села напротив него и облокотившись на руку, с улыбкой стала смотреть на юношу.
- А мои вещи тут? - спросил Шаста, откусив кусочек лепешки - Дядя сказал, что у вас все оставил.
- Да конечно - тетя вскочила со стула и принялась рыться в вещах в небольшом шкафчике.
Шасте стало неудобно перед тетушкой. Сам сидит есть, а она в вещах копается. И сам встать мог. Тетя достала его защитный костюм - обычный самодельный бронежилет с вшитыми металлическими пластинами и резиновыми сапогами. Укороченный автомат, который ему подарил дядя, и лук со стрелами.
- Давай не отвлекайся, сегодня у вас почему-то раньше дозор начинается. Снова Шандар нашего дядю гоняет.
- Да дядя то и не против, ему это нравится, он мне сам говорил.
- Знаю, знаю - со вздохом сказала тетя - Он гордится тобой, за совершенный поступок, тогда в тоннеле. Ты не представляешь как мы волновались за тебя. Столько натерпелись. А теперь тебя повышают, так сказать. Будешь помогать нашим четырем Хранителям наверху. Даже не знаю к лучшему это или нет. Опасно там теперь, на поверхности. Не то что раньше, гуляли люди, веселились, на машинах ездили, а теперь тут, под землей сидим. И кому все это мешало…
Шаста посмотрел на нее исподлобья. Тетя опустила голову и о чем то задумалась. Снова наверно вспоминает то старое время, своей прошлой жизни.
Такое бывало часто у нее и у дяди, а сам юноша ничего не мог им сказать, только как поддержать в такую минуту. Шаста не знал как было раньше. Для него было только его настоящее сегодня. Его лачуга, его друзья, его родные, его дом, а также темные тоннели, полные опасностей и дивный новый мир, который он с самого детства хотел узнать.
Это была его мечта. Но с возрастом эти мечты прошли, и теперь он понимал, насколько было тяжело в этом мире. И Шаста стал таким, каков он есть сейчас. Главное, что он не совсем один в этом мире.