- Возможно, господин, это ты по-настоящему ее не знаешь.
Слова невольницы вызвали у меня улыбку.
- Как ты думаешь, поймет одна рабыня другую? - спросила Пегги.
Я рассмеялся.
- Не церемонься с ней, надень на нее ошейник, брось ее к своим ногам. Вот увидишь, это пойдет ей на пользу.
Я расхохотался еще пуще. Настойчивые советы стоявшей на коленях прелестной рабыни казались мне несуразными. Ясно ведь, что мисс Беверли Хендерсон и рабство - понятия абсолютно взаимоисключающие.
- Заверяю тебя, - продолжила Пегги, откинувшись на пятки, - она истинная, прирожденная рабыня, причем рабское начало в ней даже сильнее, чем во мне.
- Следи за своим языком, девка! Как бы его тебе не урезали! - рявкнул я.
Пегги задрожала и, опустив голову, пролепетала:
- Прости меня, господин.
- Она не имеет с тобой ничего общего, - рычал я. - Ты всего лишь жалкая, низкая, ничтожная рабыня!
- Речь не обо мне, а о ней. Ты желаешь, чтобы она следовала своей природе или подстраивалась под искусственный образ женщины, выработанный на другой планете?
Я промолчал.
- Она женщина, а не мужчина! - пылко воскликнула Пегги.
- Мужчины и женщины равны, - заявил я.
- Это нелепость!
- Сам знаю, - сердито буркнул я. - Можно подумать, я не вижу, что она не мужчина.
- Но если она женщина, то почему ты не относишься к ней соответственно?
- Сам не знаю, - вырвалось у меня.
- Похоже, господин и вправду с Земли, - сказала Пегги.
- Я землянин и должен относиться к земной женщине с уважением.
- Это ошибка. В чем она не нуждается, так это в уважении. Поступи с ней, как должно.
- Это как?
- Подчини ее себе. Сделай ее рабыней.
- Не могу, - признался я.
- Но ведь господин знает, что он принадлежит к властвующему полу!
- Долг предписывает мне думать по-другому.
- Твой долг состоит во лжи?
- Вполне возможно. Важно придерживаться мнения, признанного правильным, независимо от того, насколько оно соотносится с реальностью.
- Едва ли это мнение способствует достижению гармонии.
- Важно соблюдать принятые правила, а остальное не имеет значения.
- Это безумие, - сказала Пегги.
- Так устроен наш мир.
- Но это уже не наш мир, господин, - заметила она. - И ты сам теперь имеешь к нему весьма отдаленное отношение.
- Откуда тебе знать?
- Мне ли этого не знать? Ведь совсем недавно ты владел мною.
Я пожал плечами.
- Отбрось нелепые предрассудки, господин, и прислушайся к голосу своей природы. Забудь болезнь и безумие, - сказала она. - Вернись к порядку, установленному самой природой.
- Правда может оказаться пугающей, - сказал я.
- Да, господин, - прошептала Пегги, склонив голову так, что стал виден ее ошейник.
Я схватил ее за волосы и заставил встать на четвереньки. Рабыня застонала.
- Впрочем, - процедил я, - это может быть и довольно приятно.
Она отдалась мне, извиваясь и крича, как подобает рабыне.
Когда все кончилось, я рассмеялся, чувствуя удовлетворение.
- Та, другая девушка, - шепотом спросила Пегги, - тебе трудно с ней ладить?
- Бывает.
- Порой она раздражает тебя или повергает в досаду?
- Не без того, - признался я.
- Можно, я дам тебе совет?
- Слушаю тебя.
- Купи для нее плеть.
12. ЖЕНЩИНА, НАХОДЯЩАЯСЯ НА МОЕМ СОДЕРЖАНИИ, НАЧИНАЕТ РАЗДРАЖАТЬ МЕНЯ, И Я САЖАЮ ЕЕ В КОНУРУ
- Не забывай, ты у меня на содержании, - сказал я Беверли.
- Я содержанка? - возмутилась она.
- Вот именно.
- Да мне об этом даже думать противно!
- И тем не менее это чистая правда.
- Где ты шляешься вечерами? - требовательно спросила Беверли, сменив тему.
- Я не обязан перед тобой отчитываться. Мой ужин готов?
- Я уже поела.
- Я спрашиваю про мой ужин!
- Ты можешь приготовить его сам.
- В доме не прибрано, - указал я.
- Такая работа не для меня, - отрезала Беверли. - Хочешь, чтобы кто-то присматривал за твоей лачугой, купи себе рабыню. Лачугой она называла арендованный мною в нескольких кварталах от верфи небольшой, но крепкий и ладный двухэтажный домик. Честно говоря, по тем деньгам, что я зарабатывал, он был для меня малость дороговат, но зато удобен. Наверху имелись две спальни, внизу кухня, гостиная и прихожая. К спальне мисс Хендерсон примыкал маленький балкон, выходивший в садик, обнесенный высокой стеной.
- Не нравится тебе лачуга, можешь вернуться в гостиницу, - сказал я.
- Ну, вообще-то дом не так уж плох, - смягчилась Беверли, - хотя кое-что в нем просто бесит.
- Что именно? - поинтересовался я. Мне лично дом казался весьма уютным.
- Взять хотя бы кушетку в моей спальне. В ее основание вделано железное кольцо.
- Это рабское кольцо, - пожал я плечами. - Ты, надо полагать, знаешь, каково его назначение.
- Надо полагать, знаю, - язвительно фыркнула она.
К таким кольцам приковывают рабынь у господской постели.
- К тому же, - продолжила Беверли, - мне не нравятся конуры для рабов, те, что в холле.
- Это горианский дом, - отозвался я равнодушно.
- Ты принес с рынка сул? - осведомилась она.
- Нет, не принес.
- А сколько сегодня заработал?
Заработанные мною суммы сильно рознились в зависимости от количества прибывавших в порт судов и, соответственно, спроса на наемную рабочую силу.
- Сколько ни заработал, все мои. Это не твое дело!
Даже под бесформенным платьем свободной женщины было видно, как напряглись ее плечи. Глаза Беверли сердито сверкнули поверх шелковой домашней вуали, сквозь которую угадывались очертания губ.
- Так ты, выходит, пришел ко мне с пустыми руками? Ну что ж, тогда не удивляйся, что в доме для тебя не найдется еды.
- Разве ты не ходила в лавку? Я ведь оставлял тебе деньги.
- У меня не было желания.
- В таком случае, подкреплюсь где-нибудь в таверне.
- Это дорого. Так и быть, дам тебе немного хлеба и сушеного мяса.
- Нет уж, лучше я пойду в трактир. Там есть горячее.
- И симпатичные рабыни, не так ли? Тоже в своем роде горячие?
- А как же иначе? В противном случае они не приносили бы дохода своим хозяевам.
- И что, они правда такие горячие?
- Это одно из их многочисленных достоинств.
- Понятно, - прошипела Беверли в холодной ярости. - А что, если они окажутся не в настроении?
- Рабыни обучены всегда быть в настроении.
- Но если клиент все-таки останется недоволен?
- Тогда девушку хорошенько выпорют, - ответил я.
- А если бы ты остался недоволен услугами такой девушки, ты тоже велел бы ее выпороть?
- Непременно.
- Даже окажись на ее месте я? Ты и меня бы велел выпороть?
- Непременно.
- Понятно, - процедила Беверли вне себя от злости и встала, поплотнее запахнув свое одеяние. - Ладно, нечего мне с тобой тут болтать. Я устала. Пойду к себе.
- Не запирай свою дверь на засов, - предупредил я. Она поступала так постоянно, и с каждым разом это раздражало меня все больше.
- Это моя спальня, - возмутилась Беверли.
- Ничего твоего тут нет, - заявил я. - Дом нанят мною, на мои деньги и на мое имя, а если ты и пользуешься в нем отдельной спальней, то только с моего позволения.
- Ну конечно, - сказала Беверли холодно, - я ведь у тебя на содержании.
- Не нравится, можешь уйти куда угодно.
- Конечно! Интересно только знать, далеко ли я успею уйти, прежде чем меня схватят и посадят на цепь?
- Ты можешь сама продать себя какому-нибудь важному господину.
- Еще чего не хватало!
Ее глаза сверкнули гневом над белым шелком домашней вуали.
- Я предлагаю тебе уйти.
- Я не хочу уходить, - сказала Беверли.
- Значит, предпочитаешь остаться на содержании?
- Да, - ледяным тоном произнесла она, - предпочитаю.
Потом мисс Хендерсон повернулась, покинула кухню, пересекла гостиную и стала подниматься по лестнице.
- Не запирай дверь на засов! - крикнул я ей вслед.
- Это еще почему? - сердито отозвалась она.
- Содержанку и того, кто ее содержит, не должно разделять железо, за исключением используемого по усмотрению хозяина. Такого, как прутья клетки, оковы или ошейник.
- Я буду вести себя так, как мне угодно.
- Тот, кто содержит женщину, должен всегда иметь к ней доступ.
- Можешь говорить, что хочешь, а я буду делать то, что считаю нужным.
Я услышал, как захлопнулась дверь спальни. До моего слуха донесся стук задвигавшегося засова.
Поднявшись из-за маленького столика на кухне, я подошел к кухонному шкафчику, достал оттуда хлеб и сушеное мясо, расправился с этим скудным пайком, утер губы, направился к лестнице и поднялся наверх.
Беверли пронзительно завизжала, прижимая к себе снятую одежду. Я стоял на пороге. Выбитая дверь болталась на одной петле. Засов был сорван вместе с железными скобами.
Пытаясь прикрыть наготу схваченной в охапку одеждой, Беверли попятилась.
- Не трогай меня! - воскликнула она. - И нечего двери ломать. Мог бы постучать, я бы открыла.
Шагнув вперед, я остановился перед ней.
- Я бы открыла дверь, - повторила Беверли.
- Рабыню за такую ложь можно и убить.
- Приличные люди, - пробормотала она, стараясь не встречаться со мной взглядом, - стучатся перед тем, как войти в спальню дамы. И спрашивают разрешения.
Я вырвал из ее рук охапку одежды и отшвырнул в сторону. Девушка осталась лишь в легком, горианского фасона нижнем белье, практически не скрывавшем ее прелестей.
- Я не одета! - возмущенно воскликнула Беверли.
Я сграбастал ее и швырнул животом на кушетку.
- Что ты собираешься со мной делать? - спросила она.
- Раздеть тебя, - ответил я и в подтверждение своих слов разорвал чуть прикрывавшую ее белую ткань.
- Убирайся из моей спальни! - прорыдала она.
- Этой ночью твоя спальня будет не здесь.
Схватив девушку за волосы, я стащил ее вниз по ступенькам, остановился в холле, перед ближайшим чуланом для рабов, рывком левой руки отворил крепкую решетчатую дверь, поставил мисс Хендерсон на четвереньки перед проходом и наконец, держа одной рукой за волосы а другой подталкивая под ягодицы, запихнул в конуру.
- Сегодня ты спишь здесь, - сообщил я.
С трудом развернувшись в тесном чулане, Беверли вцепилась в решетку, но я уже повернул ключ в замке.
- Сказано же тебе было, что мужчину и его содержанку не может разделять никакое железо, кроме прутьев клетки, оков или ошейника!
Отступив к стене, я поднял ключ так, чтобы она его видела, и добавил:
- Если мужчина содержит женщину, он всегда должен иметь к ней доступ. У меня, как видишь, теперь такая возможность имеется.
С этими словами я повесил ключ на стену так, чтобы Беверли могла его видеть, но не могла дотянуться.
- Джейсон, - позвала она.
- Я ухожу.
- Выпусти меня. Мне здесь плохо. Цементный пол, стальные прутья… Мне неудобно. Мне холодно!
- Ручаюсь, поутру тебе будет гораздо хуже, - заметил я.
- Джейсон! Джейсон, опомнись! Выпусти меня!
Я повернулся и вышел вон.
- Ты животное! - раздался вдогонку ее крик. - Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя!
Заперев дверь снаружи, я ушел.
13. ТОПАЗ
Домой я вернулся рано поутру, поскольку немного поспал в таверне Клеантеса. Вообще-то мне нравилось посещать злачные места Виктории; их в городке было несколько, и в каждом имелись свои изюминки. Правда, больше всего мне по душе была таверна Тасдрона, где в алькове для утех содержалась некогда земная девушка, а ныне клейменая рабыня для наслаждений по имени Пегги Бакстер.
Войдя в прихожую, я засветил плошку с жиром тарлариона, сходил в спальню и, взяв одежду, спустился вниз, где за решеткой, держась за прутья, стояла на коленях прелестная обнаженная девушка.
- Отпусти решетку, - велел я.
Беверли подалась назад, я повернул ключ, отпер замок и распахнул дверь.
Беверли выползла на четвереньках наружу, и я бросил ей одежду. Подхватив ее, она торопливо прикрыла наготу и тут же недовольно проворчала:
- Это короткая рубашонка, а не платье.
- Точно, - сказал я, ибо этот наряд не столько скрывал, сколько подчеркивал ее наготу.
- Для содержанки такая одежонка в самый раз.
- Вот именно, - подтвердил я.
- Я замерзла и проголодалась, - пожаловалась Беверли.
- Ступай на кухню, я оставил тебе немного хлеба и сушеного мяса. Есть и немного денег, так что можешь сходить на рынок. Ты поспала?
- Разве тут уснешь?
- Так или иначе, мне пора в порт.
- От тебя воняет питейными заведениями, - брезгливо сказала она.
Промолчав, я отложил на полку свой кошель, который обычно не брал в доки.
- Там, наверное, симпатичные рабыни? - промолвила Беверли.
- Очень симпатичные, - подтвердил я.
- Такие же хорошенькие, как я?
- Пожалуй, да. Во всяком случае, некоторые.
- Ты, надо думать, хорошо провел время?
- Замечательно!
Я направился к ведру с водой, стоявшему в углу комнаты.
- Что нового слышно в тавернах? - поинтересовалась Беверли, пока я умывал лицо.
- Представляешь, я видел нескольких стражников из Арской фактории, - отозвался я.
- А их-то как сюда занесло?
- Ты слышала о топазе?
- Да, - ответила Беверли. - Я слышала, как о нем говорили люди на рынке.
- Это символ, который речные пираты используют как знак общего сбора своих сил.
- И что, люди Ара ищут этот топаз? - поинтересовалась она.
- Еще как ищут, - сообщил я.
- Наверное, они боятся, что их фактория подвергнется нападению?
- Верно, - ответил я, утирая лицо полотенцем. - Если фактория будет разрушена, весь участок реки между Тафой и Ларой окажется во власти речных разбойников.
- Тогда наступит черед Коса? - спросила она.
- Это лишь предположение, - уточнил я, отложив полотенце в сторону.
- А стражи из Ара нашли этот топаз? - осведомилась Беверли.
- Насколько мне известно, нет. Они обыскивали подозрительных возле таверны Клеантеса, а потом обшарили саму таверну. И всех посетителей, кроме тех, кого уже проверили снаружи. Похоже, их методы не принесли успеха.
- Если топаз доберется до опорного пункта Поликрата, - заметила она, - это откроет путь для объединения разбойничьих шаек востока и запада.
- Думаю, топаз уже попал к Поликрату.
- Но ведь пути к такой важной цитадели должны были блокировать.
- Этот путь невозможно перекрыть полностью, не располагая значительными силами, - пояснил я. - Полагаю, толковому гонцу не составило особого труда добраться до логова Поликрата.
- А на что рассчитывают власти?
- На то, что им удастся перехватить гонца в пути. Надежда слабая, но она существует.
- Однако шансы невелики, - заметила Беверли.
- Согласен.
- Не хотелось бы мне оказаться на месте того, кому доверен этот топаз.
- Мне тоже, - промолвил я.
- Ты, - Беверли резко сменила тему, - запер меня на всю ночь в этой конуре!
- Понравилось? Для меня это самое обычное дело.
- Я больше не буду запирать дверь между нами, - пообещала она.
- Настоятельно рекомендую. Это в твоих же интересах.
Беверли подошла ко мне и остановилась так близко, что мне стоило огромного труда справиться с желанием сжать ее в объятиях и швырнуть на пол прямо в прихожей.
- Джейсон… - произнесла она.
- Ну?
Мисс Хендерсон слегка спустила рубашонку с плеча.
- Ну?
- Я готова заработать на свое содержание!
- Ты говоришь как рабыня, - пристыдил ее я.
- Рабыни не зарабатывают на свое содержание, а делают, что им велят, - возразила она.
- Будь ты рабыней, ты тоже подчинялась бы?
- А куда бы я делась? Мне бы пришлось.
- Это верно.
Беверли заглянула мне в глаза и поняла: это и вправду верно.
- Интересно, вышла бы из тебя хорошая рабыня? - промолвил я.
- Обрати меня в рабство, вот и увидишь.
- Я бы рад, но ты женщина с Земли.
- В этом мире полным-полно женщин с Земли, которые теперь ублажают своих хозяев.
Я смерил ее взглядом, и Беверли неожиданно опустилась передо мной на колени.
- Обрати меня в рабство, - умоляюще произнесла она. - Я буду для тебя хорошей рабыней.
- Встань, - смущенно попросил я. - Неужели такой плохой феминист, как я, должен напоминать тебе о том, что такое достоинство женщины?
- Здесь Гор, а не Земля, и все, чему я верила на Земле, там и осталось. Я многому научилась…
- Встань, - повторил я.
- На Горе, - продолжала Беверли, - мне не нужно притворяться. Здесь мне нет нужды прикидываться сторонницей ложных взглядов. Я наконец обрела право быть женщиной.
- Встань! - крикнул я.
- Выполни мою просьбу, пожалуйста! - взмолилась Беверли.
- А ну встань сейчас же! Мне стыдно за тебя!
- Нет, Джейсон, ты не прав. Я была честна перед тобой, а ты пристыдил меня за необдуманную честность. В каком-то смысле это моя вина, ведь ты все еще человек с Земли. Мне следовало иметь это в виду.
- Тебе попросту нужно вести себя по-другому.
- Но мои желания именно таковы!
- Измени их.
- Я не могу, - сказала Беверли.
- Но наверняка хочешь.
- Нет, - сказала она, - уже не хочу. Я полюбила эти желания. Они отражают мою глубинную суть.
- Раз уж тебе не под силу отказаться от столь постыдных желаний, ты должна скрыть их. Сделать вид, будто у тебя их нет.
- Зачем?
- Может быть, затем, чтобы твое поведение согласовалось с базовыми социальными ценностями.
- Здесь не Земля! Так с какой же стати я должна подстраиваться под моральные нормы другой планеты?
- Понятия не имею, - честно признался я. - Это какой-то дурной сон!
- Мужчины и женщины имеют свои достоинства и свои недостатки, но каждый хорош именно на своем месте. Достойное в мужчине является недостатком в женщине, и наоборот. Мнение же о том, будто мы одинаковы, совершенно несостоятельно.
- Может быть, и так, - сказал я.
- Почему ты позволяешь робким, лживым и мелким людям навязывать тебе свои взгляды?
- Не знаю, - отозвался я.
- Где доказательства того, что провозглашаемые ими принципы верны?
- Я не встречал таких доказательств.
- Следуя подобным принципам, человек оказывается в разладе с самим собой, а это приводит его к мучениям, физическим и духовным. Расстройство здоровья способно укоротить жизнь. Можно ли считать верными принципы, руководствуясь которыми человек приводит себя к краху? Не являются ли они порождениями больного воображения? Неужели самообман и нелепое самоограничение должны считаться нормой?
- Не знаю!
- Прошу прощения, если я тебя смутила.
- Ступай в свою комнату.
- Ты отказываешь мне как женщине?
- Отправляйтесь к себе, мисс Хендерсон.