– Каков наглец… "Для начала". Ну-ну. А потом?
– Мон ами, напоминаю, они нам нужны на весь остаток дистанции, – пилот положил руки на рукоятки тяги, начиная предстартовый отсчёт. – Съесть их до окончания регаты никак не получится. Иначе…
– Да мы и не навязывались, в общем-то… – тихо проговорил Гриффин, думая, не повредится ли при старте автохирург и прочее оборудование, закреплённое впопыхах.
– Тихо! – Мадам пристукнула кулаком по подлокотнику. – Карго, молчать. Я подтверждаю намерение довезти вас до пункта назначения. Назовите вашу цель. Быстро. Иначе пойдёте пешком.
Глава 27
Инструктаж был кратким и предельно простым. Алира, криво улыбнувшись, лично подошла к каждому из докторов и произнесла одну и ту же фразу:
– Браслеты не снимать, далеко не убегать, быть на яхте к моменту старта в целом виде, – произнесла она, постукивая пальцами по обшивке импровизированных кают, понятно, дорогие мои? Дорогие – в прямом смысле, – добавила она, дёрнув бровью. Льюис и Спенсер мрачно переглянулись и поёжились под прямым суровым взглядом женщины. Затем она и её спутник покинули яхту, наскоро объяснив попутчикам, как войти обратно так, чтобы не превратиться в кучку дымящихся органических останков.
– Гулять пойдёшь? – спросил бывший агент, потирая на запястье свежий, ещё пахнущий пластиком браслет, выданный сразу же после определения их с Гриффином в команду. – Астрало Каталь не такая уж плохая планета. Во всяком случае, была таковой, – добавил он, поразмыслив немного. Льюис молча отвернулся к стене, поджав ноги. Помещение малого трюма, наспех переделанное под жильё свалившихся на голову яхтсменов попутчиков, не блистало свободным пространством, если можно было так выразиться о двух квадратах на человека, включавших в себя и спальное место.
Гриффин поджал под себя ноги, упёршись коленками в пластик стены. Узкая и слишком короткая откидная койка то и дело поскрипывала под весом доктора, которому оставалось только гадать, как же она выдерживает вес немаленького и достаточно широкоплечего агента Корпорации. После того, как Льюис лично наблюдал свешивающегося со спального места Спенсера, закрепившего себя страховочными ремнями для безопасности, он понял, что в его случае всё не так уж и плохо.
Бывшему агенту приходилось куда хуже. Широкие плечи и высокий рост не позволяли Спенсеру лечь так, чтобы не упереться в стену головой или ногами, да и одно плечо агента явно не помещалось на кровати, торча эдаким выступом во мраке помещения.
– Да ладно тебе, Льюис, – постаравшись придать своему голосу мягкость, снова произнёс Спенсер. – Пойдём, прогуляемся. Выпьем чего-нибудь. Хоть поедим нормально.
– А у тебя местная валюта есть? – глухо буркнул Гриффин, продолжая взглядом гипнотизировать стену. – Или мама нам карманные деньги оставила?
Агента перекосило. Он чувствовал всю нелепость ситуации, но предпочитал не поддаваться мрачному настрою Гриффина, осознавая тот факт, что если и он погрузится в эту непреодолимую мрачность, им обоим останется только обняться и зарыдать на брудершафт.
Гордость доктора философии вопила и билась в истерике, не в силах сносить такое положение дел, как полная, в том числе, и финансовая зависимость от случайных попутчиков. Спенсер чувствовал себя попрошайкой. Нищим на паперти, вынужденным жить на подаяние, протягивая грязную прокажённую руку и устремляя на прохожих молящий смиренный взгляд. Воспользоваться счетами, наверняка, уже замороженными после измены агента, он никак не мог. Да и спалить себя настолько бездарно, указав хотя бы какой-то след после стольких мытарств…
Его затошнило. На лице агента появилось такое выражение, что он непременно бы испугался сам себя, если бы мог видеть своё отражение в данный момент. Гриффин, тем временем, повернулся лицом в противоположную от стены сторону и медленно присвистнул, оценив гримасу Спенсера.
– Да уж, друг мой, ты, похоже, не привык к такому раскладу ещё больше, чем я, – поражённо выдал он, рассматривая собеседника с каким-то научным интересом. – Да брось ты, я же не хотел тебя задеть, – он постучал пальцем по браслету на своём запястье, – здесь есть немного финансов, чтобы мы смогли хорошенько отдохнуть, но не смогли отлично оттянуться, – сказал он.
– И в чём разница? – недоверчиво протянул агент. Льюис растянул тонкие губы в хищной улыбке.
– Хорошенько отдохнуть можно, потягивая коктейль, обнимая девушку и покуривая неплохие сигареты из местных барных запасов. А вот отлично оттянуться можно только тогда, когда просыпаешься утром в незнакомом месте, побитый, до сих пор пьяный, без трусов и в пиджаке, а фразу про оттяг тебе задумчиво говорит местный следователь по особо тяжким преступлениям…
Спенсер присвистнул.
– Опыт был? – блеснул он глазами, внимательно изучая помятое и невыспавшееся лицо Гриффина. Льюис промямлил что-то невразумительное про бурное детство в солдатском корпусе, когда судьба заносила его в профессию полевого врача.
– Ладно, уговорил, – внезапно соскочил он с койки, немедленно треснувшись головой о низкий потолок. – Понавешали тут, – потирая ушибленную голову, проворчал он, – пошли, прогуляемся по местным заведениям.
Спенсер, уже начавший привыкать к таким спонтанным переменам настроения товарища, только пожал плечами, осторожно протискиваясь через узкую дверь к выходу и вжимая голову в плечи, чтобы не повторять плачевный опыт ушибленного Гриффина.
Увеселительное заведение при космопорте, куда примостилась "Александрийская Рулетка" всего полчаса назад, встретило друзей десятками сверкающих голографических проекций, рваными ритмами танцевальной музыки, запахами жареного на гриле мяса и сотнями голосов, старающихся перекричать гул и шум вокруг. Между столиками танцевали, извиваясь в самых разных костюмах, девушки и парни, отражая прыгающие по их телам лучи световых установок, от чего особое покрытие, нанесённое на кожу работников заведения, начинало светиться молочно-белым.
Танцоры позвякивали цепочками, блестели ремешками лакированной кожи на телах, гремели различными заклёпками и застёжками на высоких ботинках или сапогах, демонстрировали посетителям десятки переливающихся и двигающихся татуировок на своих телах, трясли длинными косичками совершенно невообразимых цветов, некоторые из которых светились в полумраке разными красками.
Работники заведения были на любой вкус, цвет, запах и предпочтение. Конусы бьющих в глаза осветительных установок, следуя за ритмом музыки, переключали спектр, частоту и угол освещения, иногда складываясь в причудливые картины, казавшиеся статичными в общей суматохе и веселье.
Спенсер удовлетворённо улыбнулся, втягивая полной грудью запах свободы. На входе невежливый и суровый охранник провёл ручным считывателем по браслетам гостей, удовлетворённо кивнул, увидев отметку о том, к какому судну приписаны два новых посетителя, и указал на двери позади себя.
– Там можно отдохнуть? – спросил Льюис. Охранник скроил на лице такую мину, как будто ему задали задачу по высшей навигационной математике. Он беспомощно перевёл взгляд на Спенсера. Тот принял удар с честью, состроив совершенно невозмутимое выражение на лице, кивнул, цепко взял Гриффина под локоть и поволок внутрь.
Едва агент перешагнул барьер силового поля, отрезающего звук заведения от обычных звуков космопорта, как тут же почувствовал себя в своей тарелке. Льюис недоверчиво озирался, сдвинув брови и сунув руки в карманы широких штанов. Но не успел Спенсер открыть рот, чтобы прочитать долгую и пафосную лекцию о правилах поведения в подобных местах, как Гриффин юркнул в сторону и исчез в толпе. Спенсер беспомощно огляделся, поискав взглядом друга, а затем, огорчённый несостоявшимся выступлением на тему, поплёлся к бару.
Весёлый бармен, напомнивший Спенсеру выходцев из мексиканского сектора, как раз лихо жонглировал бутылками, то и дело опрокидывая их в стаканы и смешивая разноцветные слоёные коктейли. У барной стойки толклись несколько порядком набравшихся посетителей, бурно обсуждая удачную сделку. Невдалеке сидели парами девушки в таких нарядах, словно пытались выиграть конкурс на самое оригинальное нижнее бельё. Далее по списку шли несколько торговых агентов в строгих костюмах и даже один из корабельных инженеров, о чём свидетельствовала голографическая нашивка на рукаве его куртки.
Спенсер пробежал взглядом по собравшейся толпе, но так и не заметил Гриффина. Зато он заметил весьма привлекательную особу, старательно державшуюся особняком, хотя только за последние пару минут к ней пытались подходить по очереди двое настойчивых претендентов. Элегантный деловой костюм светлого цвета подчёркивал заманчивые формы женщины. На взгляд агента, она с равной долей вероятности могла быть как юристом местных компаний при космопорте, так и заезжей дамочкой, путешествующей по делам и выбравшей это место, как возможность скоротать время до отправления пересадочного рейса. Второе, впрочем, было маловероятно. Деловая женщина, скорее, выбрала бы номер в отеле, нежели шумное место для знакомств. О третьем варианте Спенсер старался не думать, хотя в случае его отступничества напороться на преследователя от Корпорации было весьма логично.
Женщина, однако, не пыталась прощупать агента, не смотрела в его сторону и не собиралась делать резких движений. Она только изучающе осматривала кандидатов, пытающихся затащить её в койку.
Первым был самодовольный и прилично набравшийся торговец, распушивший перья и принявший боевую петушиную стойку. Вторым оказался щуплый татуированный мужчина, плавно передвигающийся профессиональной походкой наёмника.
Сидевшая в сторонке женщина спокойно отправила восвояси и напыщенного торговца, и заинтересовавшегося ею наёмника. Спенсер как раз заказал себе выпить, когда незнакомка подняла голову, почувствовав на себе пристальный взгляд агента. Он не пытался отвести взгляд в сторону. Он поднял свой бокал и отсалютовал незнакомке. Она пожала плечами и махнула ему рукой, приглашая за свой столик.
Агент не стал долго раздумывать, пробираясь сквозь извивающуюся толпу к ней. Она оказалась высокой, стройной брюнеткой с холодными серыми глазами, которые, казалось, прожигали дырки в каждом, кто пытался с нею знакомиться. Спенсер такие уловки не воспринимал. Долгая служба на Корпорацию научила агента отстраняться от подобных влияний. Женщина придирчиво осмотрела Спенсера, словно собиралась купить его, а затем кивнула, приглашая присесть.
– Хочешь спросить, почему ты? – резко произнесла она, пока Спенсер разглядывал её костюм.
– А что было не так с предыдущими кандидатами?
– Они пытались меня снять, – пожала плечами брюнетка.
– А я не пытаюсь? – постарался обворожительно улыбнуться Спенсер.
– Нет.
Агента даже немного задело такое откровенное неверие в его способности.
"Старею, что ли? – промелькнула у него в голове мысль. – Неужели, уже и на роль мужчины на одну ночь не подхожу?"
– Ну и зачем тогда ты меня позвала?
– Чтобы ты спокойно выпил свой напиток, а я посидела рядом с мужчиной, – ответила женщина, приподняв недоумённо брови. – Неужели непонятно? Я закончу дела, ты посидишь рядом. Ко мне не будут подходить всякие там, – она скривилась, – а ты не будешь выглядеть одиноким неудачником, от которого сбежал партнёр, – она достала коммуникатор и продолжила прерванное с появлением агента занятие, отбивая на планшетке какие-то команды.
Что-то в словах этой женщины не просто задело, а искренне уязвило доктора. Он отхлебнул из своего стакана, потом ещё и ещё раз, и только после этого решился спросить:
– В каком смысле, партнёра?
– Ну, твоего любовника. Вы же вместе пришли, – пожала плечами женщина. Спенсер едва удержался от того, чтобы не открыть в изумление рот. Он залпом допил свой напиток, осмотрелся по сторонам и заметил, что с этого места, где сидела брюнетка, действительно отлично просматривался вход в заведение. Женщина нервно постучала пальцами по столику, поджала губы и поднялась, чтобы уйти, спрятав в небольшую сумочку деловые информационные планшетки, которые лежали перед нею аккуратной стопочкой.
– Спасибо за компанию, – поблагодарила она, исчезая в толпе и оставляя ошарашенного агента одного.
Он рывком распахнул дверь одной из комнат на втором этаже. Эти помещения были отлично изолированы друг от друга, да и в коридорах здесь не слышалось ни одного лишнего звука. Сразу было видно, что комнаты отдыха строились со значением, которое понимали все. Но, кажется, только Гриффин умудрился использовать комнату отдыха именно для отдыха.
В широкой кровати, застеленной свежими простынями, раскинув в разные стороны руки, храпел во весь голос доктор Льюис Джероми Гриффин. Рядом с ним лежала, свернувшись калачиком, юная девушка. Она была одета и даже накрашена, что явно говорило о том, что эти двое действительно просто спали на общей кровати.
От увиденного Спенсер даже выронил початую бутылку виски "Весёлый Гротшильд". Бутылка из небьющегося пластика глухо стукнулась о ковёр с длинным ворсом, устилавший пол в комнате, и покатилась прочь. Агент поднял её в шаге от кровати. Как раз в тот момент мирно спящий Гриффин приоткрыл один глаз и осведомился хриплым спросонья голосом:
– Пора на яхту?
– Ты… ты… – Спенсер не мог подобрать нужных слов. Весь оставшийся до возвращения вечер он сидел и целенаправленно самоуничижался по поводу и без. Обдумывая то, как он смотрится в паре с Льюисом, что о нём, добропорядочном гетеросексуале, думают разные там привлекательные брюнетки, и как вообще получилось докатиться до такой глубины падения нравов. Он раздумывал об обстоятельствах, вынудивших его оказаться так непозволительно далеко от привычной сытой и холёной жизни циничного и мудрого доктора философии, инженера человеческих душ. Спенсер потратил три часа только на то, чтобы прочитать себе и случайным посетителям лекцию о несправедливости и превратностях судьбы.
А Гриффин всё это время мирно спал. На удобной кровати. Да ещё и не один.
– Ты… – вновь сдавленно пискнул Спенсер, чувствуя, как начинает задыхаться от негодования. – Ты тут не один! – выдавил он наконец. Льюис потёр глаза кулаками, смерив Спенсера мрачным взглядом, и произнёс:
– Ну да, сюда одного меня не пускали. Пришлось за неё заплатить, как будто мне секс был нужен. А так мы вместе поспали, – непонимающе всматривался он в лицо агента, кипящего от негодования. – А тебя что так взбесило-то? Мог бы со мной пойти, тоже бы на нормальной кровати поспал…
Спенсер открыл и закрыл рот, как большая рыба в огромном аквариуме. Гриффин смотрел на него ничего непонимающим взглядом, как на неразумного ребёнка, задающего глупые и банальные вопросы взрослым. А Спенсер, которого несколько часов назад и так приняли за мужчину нетрадиционной ориентации, ещё больше выводил из себя факт предложения Льюиса.
И бывший агент даже понимал краешком мозга, что доктор вовсе не со зла, да и без умысла, предложил ему поспать рядом. Но не мог же агент сказать своему товарищу правду.
"Как это должно быть? – подумал он. – Хей, Гриффин, нас только что приняли за геев, так что твоё предложение поспать в одной кровати было весьма прикольным! А ещё я мудак и идиот, что не сообразил сам просто взять и пойти выспаться, пока есть такая возможность. Так, что ли, это должно быть?"
Агента перекосило от одной мысли о том, что пришлось бы всё это сказать Гриффину. Он так и видел его медленно расползающуюся ухмылку во все тридцать два, когда Спенсер произносит признание в собственной глупости.
Нет, на это он пойти не мог. Собрав остатки силы воли, агент молча кивнул на дверь и выразительно постучал себя по наручному хронометру, вшитому в тонкий пластиковый браслет. Сейчас циферблат показывал обратный отсчёт до старта яхты.
И времени на разборки уже не оставалось…
Глава 28
Патрик сидел в своей каюте на борту крейсера "Новая Заря", и третий час подряд методично просматривал на голографическом планшете списки участников регаты "Осенние Сюрпризы". Личные дела, снимки, характеристики кораблей, списки экипажа, отметки таможенных терминалов… Дело было долгое, нудное, и навевало на него адскую скуку. Но начальник службы контроля Корпуса не давал себе спуску, зная, что больше этим заняться некому – полевые агенты, разосланные по сектору, добывали информацию, он её анализировал. И принимал решения. Собственный отдел обработки данных Корпуса Вуниш задействовать не мог, по меньшей мере, по трём важным причинам. Первая из них заключалась в огромном расстоянии до Малидакана и столицы сектора, что давало очень сильную задержку во времени – даже с учётом дорогущей и ненадёжной гиперсвязи. Второй причиной была абсолютная секретность операции и полученные от одного хитрозадого незнакомца исключительные полномочия, позволившие реквизировать стоявший на рейде крейсер Королевского Космического флота Гишпании со всей командой, даже без ликвидации командного состава корабля. И третьей, финальной причиной, так сказать, "вишенкой" на горько-кислом тортике, который ему подсунула судьба, было банальное нежелание вмешивать сюда своё руководство.
Ему лично хотелось взять за грудки тех двух засранцев, за которыми высокопоставленному офицеру Корпуса пришлось скакать по всему сектору, как скальному зайцу в буран, не успевая ни акклиматизироваться к очередному миру, ни по-человечески поесть, ни поспать… Не то чтобы Патрик страдал от неудобств, но осознавал, что порядком поотвык от полевой жизни за годы работы в центральном управлении.
"Пугать зазвездившихся засранцев в ранге от полковника и выше, и раз в год выезжать на контроль особо важных дел – разве об этом ты мечтал, когда шёл в Корпус? – спросил Вуниш сам у себя, отрываясь от голопланшета, чтобы сделать глоток остывшего кофе, запивая обезболивающее. – Тебе грезились погони, перестрелки, раскрытие шпионских сетей и тонкая дедуктивная работа по планированию изящных операций… Как ты был наивен, братец. Наивен и, чего уж, глуп".
Он отставил в сторону пластиковый стакан, и, давая отдых усталым глазам, начал оглядывать скудную обстановку каюты, фокусируя взгляд на разных предметах, напрягая и расслабляя мышцы. Бронированные стены, покрытые рядами заклёпок, металлические полки с Уставами и уложениями по боевым специальностям ККФ, несколько аляповатых эстампов с изображениями видов чужих планет, среди которых затесался детский рисунок непонятного зверя, выполненный маркером на куске обёрточного пластика. Жёсткая гравикойка с привязными ремнями, заправленная синим эрзац-одеялом, оранжевый куб тумбочки с аварийным комплектом, пустая оружейная стойка, на которой висела наплечная кобура Вуниша с табельным иглометом. Стол, привинченный к полу, неудобный стул, на котором сидел Патрик, устройство связи рядом с дверью – вот и все.
– Да, небогато живут политические офицеры флота, – вслух произнёс он, потерев веки и возвращаясь к планшету. – И это правильно. Враг – он чаще всего внутри, а не снаружи.