Убрав коробку с таблетками в сейф, я запер дверь и только начал подниматься по лестнице, как наверху послышался разговор на повышенных тонах. Я задержался прислушаться к спору, но его причина оказалась до обидного банальной: Ермолов и Гельман не сошлись, откуда заказывать еду - из "Цапли" или "Ширли-Муры".
Не желая попасться им на глаза, я вышел на улицу, уселся в "буханку" и запустил двигатель.
Все, домой! Но сразу вспомнилась просьба Сани-чародея, я обречено вздохнул и поехал в ювелирный салон "Золото вселенной". Разузнаю насчет алмазов, заодно Иринке подарок присмотрю.
В ювелирном салоне меня знали в лицо. И мою "буханку" тоже.
Не успел еще выбраться из машины, а охранник уже распахнул дверь, будто швейцар какой.
Приятно, конечно, только, учитывая, сколько оставил в этом заведении денег, могли бы уже шампанским угощать. Я этой гадости шипучей не пью, важен сам факт…
По торговому залу прохаживались две эффектные дамочки неопределенного возраста, но они с покупками уже закончили. На кассе стояли пакетики с броской надписью "Pandora", а продавец-консультант быстро-быстро стучала пальчиками по калькулятору, высчитывая сумму.
- По отдельности или вместе пробивать? - уточнила она.
- Вместе! - в голос ответили посетительницы, переглянулись и рассмеялись.
Одна из дамочек выписала чек, другая забрала пакетики, и они прошествовали на выход, клацая по каменному полу каблучками туфелек.
Холодом скользнул по спине отголосок магии, заломило плечо, и я решил, что это гимназистки или валькирии. Одна из них уж точно. К тому же Вика с Юлей как-то упоминали, что бижутерия из реального мира ценится колдуньями за нейтральную ауру, которая никак не влияет на защитные амулеты.
- Вячеслав Владимирович! - оживилась девочка-консультант, стоило лишь покупательницам выйти за дверь. - Рада снова вас видеть! У Ольги Александровны сегодня выходной, но она предупреждала о ваших индивидуальных преимуществах!
Преимущества! Назвать так банальную скидку!
Эх…
Я благодушно улыбнулся в ответ и прошелся вдоль витрины с алхимическими украшениями. Цены кусались.
А ведь это даже не натуральные бриллианты! Разорит так Гордеева Саня своими запросами, как пить дать разорит.
- Ищете что-то конкретное? Обратите внимание, у нас большое поступление янтарных оберегов. Эксклюзивная коллекция от нового производителя.
Я в задумчивости покачал головой.
- Помню, покупал у вас кулон с камнями, которые цвет меняли в зависимости от ауры владельца. Есть нечто подобное?
- Вот смотрите, изделия ювелирной фабрики "Каменный цветок". Самоцветы они получают из Города, там лучшие производители, а оправу разрабатывают сами. Каждое изделие уникально и неповторимо.
Цены также были… уникальны и неповторимы.
- А покажите серьги. Да, эти.
Консультант отперла витрину и достала указанные украшения. Подогнанные друг к другу в виде виноградных гроздьев самоцветы заискрили мягким изумрудным свечением, но в моих руках моментально поблекли. Камни стали на вид самыми обычными стекляшками.
Девушка покраснела от смущения.
- Первый раз такое!
Я вернул ей серьги, и они вновь сделались изумрудно-зелеными.
- Хм… - хмыкнул я. - Наверное, в защитном амулете дело. Да, беру.
Серьги выглядели изящными, легкими и нисколько не громоздкими. На Ирине они будут смотреться просто превосходно.
- Показать что-то еще?
Я уже открыл рот, чтобы отказаться, но неожиданно вспомнил о вчерашнем подарке Клондайка гимназисткам. Нет, так не пойдет! Они все же мой персонал. Да и выручили серьезно со своими дипломными оберегами.
В итоге я выбрал две пары сережек-гвоздиков со столь же эффектными самоцветами, выписал чек и приложил большой палец к впечатанному в бумагу кружку фольги, подтверждая платеж.
- Гравер сегодня работает? - спросил после этого.
- Да, проходите!
- Благодарю.
Небольшая комнатушка оказалась по обыкновению погружена в мягкий полумрак, единственным источником освещения служила настольная лампа. Неизменных алхимических светофильтров на ней сегодня не было, и седой как лунь мастер через обыкновенную лупу рассматривал какую-то непонятную микросхему. Хотя скорее не микросхему, а какой-то алхимический амулет - то был эдакий маленький черный паучок, растопыривший серебристые лапки-контакты.
Я пригляделся внимательней, и сразу дернулось веко - будто холодом в глаз укололо, а когда проморгался, дядя Миша уже подцепил артефакт пинцетом и сунул его в прозрачный пластиковый конверт.
- Слава! - повернулся ко мне мастер на вращающемся стуле и покачал головой. - Только ты и навещаешь старика!
Конверт он как бы между делом убрал в ящик стола. Я не стал акцентировать на нем внимание, опустился на свободный стул у двери и устроил на коленях пакет с таблетками Клондайка.
- Здравствуйте, дядя Миша!
- И тебе не хворать, Слава. Опять штампы пролюбил?
- Тьфу-тьфу-тьфу! - трижды сплюнул я через левое плечо. - Этого еще не хватало!
- Тогда что? - спросил старый мастер. - Только не говори, что проведать зашел!
- А если?
- Да брось!
- Пили бы вы пиво - был бы повод заходить. А так чего занятого человека от дела отвлекать? - отшутился я.
- Ближе к делу, Слава, - поторопил меня дядя Миша. - Время - деньги, а у меня нет ни времени, ни денег.
Я тянуть резину не стал и сразу выложил цель своего визита:
- Интересуют дешевые алмазы.
- Слава, "дешевые алмазы" - это оксюморон. Эти слова не предназначены для того, чтобы стоять рядом. Это нечто, чего не бывает по определению. Тем более в Приграничье.
Но я не дал сбить себя с толку.
- Ладно, интересуют алмазы по цене существенно ниже рынка. Кому-то срочно нужны деньги, кому-то надо избавиться от горячего…
- Если нужны деньги, человек идет в ломбард! - отшил меня гравер. - С горячими камнями идут к скупщику краденого. Кто я, Слава, жулик или ростовщик?
- И тем, и другим нужны оценщики, - спокойно улыбнулся я в ответ и закинул ногу на ногу. - Камни могут быть очень мелкими. Даже чем мельче, тем лучше. Много силы в них заливать не планируется. Камни могут быть очень горячими. Дальше меня они никуда не уйдут. Но лучше бы кровавый след все же не тянулся.
Дядя Миша фыркнул.
- Ты обратился не по адресу, но я поспрашиваю. Кое-кто из старой гвардии еще в строю, они могут что-то знать. Но на особый дисконт к рынку не рассчитывай. Много алмазов на моей памяти грозились выбросить только раз. Да и то дальше разговоров дело не пошло.
- А что такое?
- Лет десять назад было, - наморщил лоб гравер. - Никак не меньше. Двое блатных из Семеры в Пентагон приезжали о продаже камней договариваться. Образцы привезли. Я их тогда смотрел - хорошие камни были. Хорошие. Мы даже по цене особо не торговались, нам сразу неплохой дисконт к рынку предложили. Видать, с подельниками делиться не хотели. Куш там более чем серьезный на двоих выходил.
- Сколько? - заинтересовался я.
- Сам посчитай, на какую сумму пятьсот карат потянут.
Я присвистнул. Пятьсот карат - это очень, очень много. Сто граммов алмазов - не шутка.
- Почему тогда сделка сорвалась?
- А убили их, - сообщил дядя Миша. - На следующий день обоих ухлопали.
- Кто-то о камнях прознал?
Седой мастер покачал головой.
- Сомневаюсь. У Семеры с Цехом война началась, тогда много кого положили. Это сейчас порядка прибавилось, а тогда не успевали трупы в крематорий отвозить. Лихое времечко было. Лихое…
- А камни?
- А камни так нигде и не всплыли. Мне, по крайней мере, об этом ничего слышать не доводилось. Лежат где-нибудь в захоронке.
- А если мелкими партиями распродали?
- Сомневаюсь. Шила в мешке не утаишь. Чем больше покупателей, тем больше слухов. И цены на алмазы не падали, а пятьсот каратов даже самому крупному игроку переварить непросто.
- Это да, - вздохнул я.
Пятьсот каратов - это много. Очень-очень много. Хватит, чтобы заткнуть все дыры, и на безбедную жизнь останется. Впрочем, делить шкуру неубитого медведя пока рановато…
- Дядь Миша, а не помните, как тех бандитов звали? Я бы поспрашивал.
- Золотую лихорадку словил?
- Бриллиантовую.
Старик рассмеялся и предупредил:
- Давай так договоримся: если дело выгорит, камни на сторону не уйдут. Гимназисты и половины их потенциала не используют, уроды косорукие. Сестры Холода на побрякушки растащат, им только дай красивую цацку нацепить. Да и огранщиков толковых у них нет. А городские алхимики, прости господи, одноразовые поделки клепают, пережгут все к чертям собачьим. Торговый Союз еще остается, но эти живоглоты хорошей цены не дадут.
- Мне самому проще с Братством дела вести, - кивнул я. - Только предмет торга сейчас несколько эфемерный, не находите? Десять лет прошло!
- Помнишь поговорку про рыбу и удочку? - прищурился дядя Миша. - Алмазы должны были откуда-то взяться. Слишком много камней для простого ограбления. Да и не возьмешь в ювелирке неограненные камни, так ведь?
- Так.
- Ищи не алмазы. Ищи - откуда они взялись.
- Звали как бандитов, помните?
Седой гравер закрыл глаза и тихонько рассмеялся.
- Память старика странная штука. Спроси меня, что ел вчера на завтрак, - не скажу. А тех парней не забыл, хоть без малого десять лет прошло. Один в кожаном плаще пришел, будто гимназист драный. А у самого все руки в татуировках и фикса золотая. Другой бандит бандитом, даром что усатый. Но держались вежливо, этого не отнять…
- Дядя Миша! - отвлек я старика от воспоминания. - Звали их как?
- Не скажу, - развел руками мастер. - Один в черных круглых очках был. "Консервы", что ли? Ну, ты знаешь. И кличка у него была как-то с ними связана. А вот как - хоть убей, не помню.
- Базилио? Слепой? - навскидку предложил я.
- Слепой? Да что-то в этом роде. А! Пью! Точно - Пью! Второй его так называл. Больше ничего не скажу. Память совсем дырявая стала, Слава.
- А по времени это когда происходило?
- В декабре, к католическому Рождеству дело шло, - уверенно ответил старик. - А год не назову, они все в кучу смешались. Спроси, когда Семера с Цехом воевала, тебе подскажут.
- Спасибо, дядя Миша! - произнес я без особого, впрочем, воодушевления и поднялся на ноги. - Если что - я к вам.
- Буду рад, Слава. Заходи, буду рад.
Я вернулся в зал, улыбнулся девушке-консультанту, кивнул охраннику и вышел на улицу. Оттянул на крыльце рукав, посмотрел на часы и тяжело вздохнул. Сорок минут одиннадцатого, пора домой ехать. Иван уже исстрадался весь, наверное. Девки в бане давно, а он как дурак у стойки застрял.
Мне и самому протирать в баре штаны в выходной день нисколько не хотелось, но тут уж ничего не попишешь. Обещал.
Отперев дверцу, я забрался за руль, завел двигатель и медленно сдал задом на проезжую часть. Глянул в зеркало заднего вида и развернулся через трамвайные пути, благо они из асфальта в этом месте торчали не так уж и сильно. Потрясло, конечно, зато срезал.
На перекрестке я повернул направо, преспокойно доехал до особняка и загнал УАЗ на задний двор. Унес коробку с домашними колбасками на кухню и немедленно наткнулся на возмущенный взгляд помощника, который чуть ли не пританцовывал за стойкой от нетерпения.
- Дядя Слава! - постучал пальцами Иван по запястью. - У меня выходной!
- Не оставлять же еду в машине!
- Иди, Ваня, иди! - отпустила парня тетя Маша. - Я сама все принесу.
- Да не надо, - смутился парень. - Мне несложно.
В баре оказалось занято два стола, да еще шумная компания расположилась на улице, поэтому оставлять заведение без присмотра не хотелось.
- Тетя Маша! - позвал я кухарку, убирая коробочки с ювелирными украшениями под прилавок к графину с самогоном, пневматической винтовке и жезлу "свинцовых ос". - Мне бы на пару минут к соседям заскочить!
- Идите, Слава! Покараулю.
Не желая идти наугад, я набрал номер оружейного магазина, но накладок не случилось - Николай Гордеев оказался на месте.
Вот и замечательно: и таблетки при себе дольше необходимого держать не придется, и карабин новый оценю. Все же нравится мне сорок пятый калибр. Оптимален для городской застройки в наших условиях. Пуля тяжелая, отдача низкая. И магазины нормальные. А на морозе закоченевшими пальцами "левер" не слишком удобно перезаряжать.
В "Большой Охоте" пришлось задержаться, и когда я, весь нагруженный покупками, вернулся к задней двери бара, там меня уже караулил недовольный Иван. Но стоило только ему увидеть карабин, как он сделал стойку почище охотничьей собаки на вальдшнепа.
- А чего это вы такое тащите, дядя Слава? - поинтересовался он. - А можно глянуть?
- Цыц! Руки убери!
- Дядь Слав!
- Иди, тебя девчонки давно заждались. Никуда ружжо не убежит.
- Да мне интересно просто!
- Потом посмотришь.
- А старый карабин оставите или продадите?
- Оставлю.
- Зачем вам два?
Я обреченно вздохнул и попросил помощника:
- Вань, иди в баню, а?
- Как-то грубо прозвучало, - заржал Иван. - На стрельбище с собой возьмете?
- Возьму. Если подойдет, подумаю - может, "левер" на тебя переоформим.
- А чего не подойдет? Вон он насколько короче. В самый раз для вас. А мне длинный…
- Иди, говорю, отсюда!
Иван убежал в баню, а я поднялся на второй этаж и убрал карабин в шкаф. Защита на нем чисто символическая, но простого вора Санина сигнализация отпугнет, а непростым оружие малоинтересно. Вот алмазы их точно заинтересовали бы.
Алмазы - да…
Я прокрутил эту мысль в голове, спустился в бар и сменил за стойкой тетю Машу. Один из столиков к этому времени уже освободился, а шумной компании на стол только что выставили полный кувшин, поэтому я спокойно уселся на табурет и развернул газету.
Почти сразу в бар зашли три коллеги Ирины, с которыми мы время от времени сталкивались в госпитале, но надолго не задержались - просто забронировали столик на вечер и отправились дальше. Я вынес на улицу новый кувшин и только вернулся за стойку, как зашли два молодых парня. Они сели внутри и принялись выспрашивать подробности технологического процесса; я попусту молоть языком не стал и налил на пробу светлого. Ребят пиво устроило, заказали по кружке и попросили принести меню.
Заказ приняла тетя Маша, а я соорудил бутерброд, но прежде чем успел налить из термоса чаю, на улице послышались крики. Нехорошие такие крики - испуганные.
Не теряя времени, я схватил лежавшую под прилавком телескопическую дубинку и бросился на выход. Компания, которой только что выносил пиво, разбежалась от стола, сидеть остался только бородатый мужик, бледный словно смерть. И с еще более бледными глазами. С бельмами? Нет, вовсе нет…
Мужик с хрустом откусил кусок бокала, а когда приятель попытался отвести в сторону его руку, бесноватый плюнул стеклянным крошевом вперемешку с кровью и ударил собутыльника острым краем. Кожаную куртку стакан не прорезал, но доброхот с матом отпрыгнул назад.
Бесноватый вскочил на ноги, резким движением откинул в сторону пластиковый стол, на дощатый настил полетела посуда. Посетители без всякой паники отступили от него подальше. Оружие было у многих, да только пускать его в ход против знакомого никому не хотелось. Ну, по крайне мере, пока он не вцепится в горло…
Резким движением я разложил телескопическую дубинку, и пальцы легонько стиснуло управляющее заклинание, но пробитая голова клиента едва ли могла послужить хорошей рекламой бару, поэтому ударные чары пришлось сбросить на самый минимум.
Белые-белые глаза остановились на мне, по коже пробежал холодок. Никакой метафоры - на миг и в самом деле прихватил озноб. А потом бесноватый ринулся в атаку, я шагнул вбок и врезал ему по колену. Отбитая нога подломилась, мужик завалился на бок, получил дубинкой по затылку и уткнулся лицом в настил.
- Полотенце! - крикнул я, наваливаясь на бесноватого и заламывая ему руки за спину. - Ноги фиксируйте! Быстрее!
Кто-то бросился на помощь, а тетя Маша вынесла из бара полотенце, и я стянул им запястья бесноватого. Тот очнулся, зарычал, задергался и едва не сбросил меня со спины, но общими усилиями его удалось удержать на месте.
- Звоните в СЭС! - потребовал я. - Быстрее!
- Нельзя! - прохрипел прижимавший ноги бесноватого к настилу толстяк. - Они его в спецприемник "Черного квадрата" отвезут!
- Варианты?
- В Патруль надо звонить! Пусть пришлют машину, на базе изолятор!
- Патруль здесь при чем?
- Мы из Патруля! - пояснил толстяк. - Мы ночью в Форт вернулись. Вот и отмечали…
- Телефон на стойке!
Один из патрульных убежал в бар, и уже минут через пять на парковку заехала серая "буханка" с красной полосой на борту. Медик вколол бесноватому успокоительное, крепкие санитары переложили его на носилки, зафиксировали брезентовыми ремнями и погрузили в машину.
Я взял швабру и принялся сметать осколки с досок на газон, а пришедший мне на выручку толстяк, будто извиняясь, пояснил:
- Мы на опорнике к востоку от Лисьих Выселок месяц торчали. А там дурные места, у людей крышу сносит только в путь.
- Бывает, - вздохнул я, ставя на ножки перевернутый стол.
- Бой посуды мы оплатим, - сунул мне толстяк потертый червонец. - Ну как, замнем дело?
- Замнем.
Я вернулся в бар, один из молодых парней, что расспрашивал о пиве, не утерпел и поинтересовался:
- А что с ним было-то?
- Да таблетки надо пить, которые выписывают, - проворчал я, убрал монету в кассу, и тут к бару подъехал УАЗ традиционной для Дружины расцветки. Хлопнули дверцы, водитель остался курить на улице, младший сержант и рядовой прошли в бар.
- Вызова не было! - сразу заявил я, не желая давать показаний по поводу случившегося.
- Хмелев Вячеслав Владимирович? - неожиданно спросил младший сержант, придерживая ремень свисавшего с плеча автомата.
- Допустим.
- Пройдемте с нами!
- С хрена ли? - выдал я, от удивления не выбирая выражений.
- Там объяснят.
Я только покачал головой.
- Не интересно.
Младший сержант насупился, оглянулся на рядового и угрожающе произнес:
- Неповиновение законным требованиям сотрудников правоохранительных органов… - Тут он обратил внимание на пластиковый прямоугольник, которым я демонстративно постукивал по стойке, и замолчал.
Я передвинул удостоверение резерва Патруля на край стойки и посоветовал:
- Обращайтесь к моему руководству. Коллега…
Не знаю, как взаимодействовали в таких случаях Дружина и Патруль, но, судя по вытянувшемуся лицу младшего сержанта, процедура эта была не из простых. Одно дело -скрутить и закинуть в машину пьяного дебошира, пусть хоть обкричится, что он из Патруля, и совсем другое - без всяких оснований арестовать патрульного на глазах у многочисленных свидетелей.
- Так сегодня выходной! - напомнил рядовой.
- А дежурный на что? - парировал я.
- Нам срочно сказали, - помрачнел сержант.
- Кто сказал? - поинтересовался я.
- Дознаватель Могилевский.
- О! Знаю такого. А что стряслось?
- Не могу сказать.