* * *
Телекамеры Города Просвещения загодя зафиксировали появление многотысячной толпы. Поначалу это не вызвало особого беспокойства у операторов системы наблюдения - разного рода паломничества в Район реморализации, в том числе и коллективные, давно уже стали обычным делом, и к ним привыкли. Но по мере приближения толпы, когда стало ясно, что толпа эта очень велика (навскидку - не меньше двух десятков тысяч человек) и что ведет она себя как-то странно, старший смены немедленно доложил об этом Просвещающему.
Да, странно, подумал Максим, вглядываясь в укрупненное изображение на экране. Их лица - они искажены, искажены ненавистью. И численность - откуда их столько взялось, идущих в едином порыве, кто их послал, а точнее говоря - науськал на Город? Религиозные фанатики? Что-то многовато этих фанатиков, церковь здесь давно уже не имеет такой силы, чтобы поднимать словом своим тысячи людей. Провокация? А что, может быть - наивно полагать, что местным "хозяевам жизни", если им хоть что-то известно о назначении Города, придется по вкусу его существование. А им наверняка кое-что известно, и даже не кое-что - секретность секретностью, но шила в мешке не утаишь, и хорошо еще, если они, хозяева, не знают о конусе излучения, постоянно льющегося на Святой Город, - спутники сменяют друг друга, обеспечивая непрерывность базисного потока. Да, о "зонтике" "хозяева" наверняка не знают, потому что, если бы они о нем знали, не стали бы они посылать на Город толпу - какой в этом смысл, если толпа эта будет легко рассеяна излучением? Может быть, это и вправду всплеск оскорбленных религиозных чувств? Как там говорил Странник - мир не так просто вывернуть наизнанку, инерция мышления. Не думал я, что местные криминалы и люмпены - а толпа, похоже, наполовину состоит именно из них - настолько набожны. Ну да ладно…
- Рудольф, - сказал Максим, активировав канал экстренной связи, - у меня гости. К Городу Просвещения приближается огромная толпа, тысяч в сто пятьдесят, намерения явно агрессивные. Многие вооружены: камни, палки, есть и ружья. Даю изображение.
- Вижу, - отозвался Сикорски. - Мы заметили эту толпу еще час назад, когда она только вышла за пределы кольцевой автострады столицы. Она была еще многочисленнее, но по дороге сильно поредела - очевидно, у организаторов всего этого безобразия не хватило наркотиков и водки, чтобы воодушевить всех. Скорее всего, это стихийное возмущение масс на религиозной почве - военных в толпе не наблюдается.
- Да, я тоже так думаю.
- Но эти религиозные фанатики могут быть опасны - не допускай их на территорию Города. Справишься сам или тебе помочь?
- Справлюсь.
- Тогда действуй.
Отключившись, Максим повернулся к Раде, стоявшей рядом.
- Пошли?
- К Алтарю?
- Рада, ну хоть ты-то не повторяй эти сказки, - Максим недовольно поморщился, - про Алтарь, Голос Богов и прочее в том же духе. Я же тебе рассказывал - и показывал, - а ты опять за свое? Ты меня еще назови "Святым Маком"!
- Не буду, Святой Мак, - Рада усмехнулась, и он не мог понять, шутит она или говорит серьезно. - Пойдем.
Они спустились на цокольный этаж. Максим приложил к опознавателю ладонь - доступ в аппаратную имели немногие, - бронированные створки разошлись, и скоростной лифт доставил их в узел управления ретрансляцией пси-поля: в просторное помещение, залитое искусственным светом и снабженное телеэкранами внешнего обзора.
Картинка на экранах настораживала: толпа подошла вплотную к ограде, в воздухе мелькали камни, летевшие через забор. Святой Город не имел оборонительного периметра - когда его строили, не стали тратить время и силы на защитные сооружения: зачем они нужны, если противник любой численности разлетится под ударом пси-поля, как листья под ветром?
Отпугивающее поле, отпугивающее поле, бормотал Мак, склонившись над пультом и чувствуя спиной внимательный взгляд Рады, следившей за каждым его движением Молодец девочка, из нее будет толк, несмотря на ее любовь к сказкам. Если меня убьют, сказал я ей, ты будешь управлять полем, смотри и учись. Тебя не могут убить, сказала она, ты же Святой Мак. Что за глупости, сказал я, ну что ты, в самом-то деле. Я не бог и не святой, я всего лишь человек из другого мира, сказал я, а она промолчала. А я ведь ей все рассказал, все-все, и показывал фильмы, записанные на кристаллах. А она… Но все равно - из нее будет толк. Не вечно же Земля будет опекать этот мир - придет время, и мы передадим его в руки самых лучших. Я передам в руки Рады целый мир, ее мир - красиво звучит, да. Спектр, частота, мощность… И конус, конус, а то зацепит и моих ребятишек. Хотя вообще-то это не страшно: излучение "серое", специфика другая. На Земле не зря корпели над пси-полями - дискретное излучение работает выборочно, оно реагирует на ментальный настрой, и негатив для него - это что-то вроде системы распознавания "свой - чужой". Не таи в душе зла, и тогда тебе ничего не грозит - если, конечно, правильно настроить спектр. А я настрою его правильно, не впервой, я регуляторы-кнопки не перепутаю, как тот хонтиец на границе. На этом инструменте я могу сыграть любую симфонию - я же все-таки Святой Мак.
Так, кажется, все.
Максим еще раз проверил показания приборов и решительно нажал замыкатель.
И ничего не произошло.
* * *
Получив донесение Каммерера, Сикорски не стал предпринимать никаких поспешных действий. О концентрации на улицах столицы значительного числа взбудораженных людей - явно не случайной и явно чреватой серьезными беспорядками - он узнал задолго до того, как многотысячное людское сонмище выплеснулось за городскую черту и направилось к Городу Просвещения (иначе он не был бы Странником, вполне обоснованно именовавшимся здесь "теневым диктатором"). Сам по себе факт демонстрации еще не был причиной для тревоги - за последние два года столица бывшей Империи и бывшей страны Неизвестных Отцов видела множество митингов и шествий, начиная от марша "атомных ветеранов" и забастовок рабочих, требовавших урезать непомерные аппетиты магнатов, и кончая карикатурными сборищами борцов за право свободной личности открыто распивать спиртное из горлышка в общественных местах и заниматься групповым сексом в кустах центрального парка (при обязательном соблюдении условия: обнаженные части тела членов любовного коллектива не должны быть видны гуляющим-отдыхающим и случайным прохожим). Настораживала численность толпы - по примерным прикидкам, к Району реморализации изначально двинулось почти сто тысяч горожан - и ее целеустремленность, наводившая на мысль: этой толпой кто-то руководит.
Самым простым способом избежать нежелательных эксцессов было бы немедленно послать навстречу демонстрантам молодогвардейцев и солдат на транспортерах, поднять в воздух эскадрилью летающих платформ, а для полной гарантии - поддержать их десятком-другим передвижных излучателей. Однако этот самый простой способ в то же время являлся и самым предсказуемым - такое решение напрашивалось и наверняка ожидалось теми, кто организовал эту масштабную акцию. Не делай тою, чего от тебя ждут, - Рудольф Сикорски чуял чутьем старого опытного хищника, что ситуация не простая, она многослойная, и хотел вычленить все ее составляющие.
К тому же он был уверен: серьезная опасность Святому Городу не угрожает, тем более что большая часть первоначальной толпы вернулась обратно или отстала по дороге, рассеявшись по улочкам и паркам.
Сикорски изучал саракшиан в течение семи лет, изучал их с дотошностью энтомолога, часами наблюдающего муравейник в разрезе. Он знал обо всех (или почти обо всех) тайных пружинах, приводящих в движение больной социум Республики. Он знал расстановку сил в кланах банкиров и промышленников, ведущих между собой беспощадную войну и временно объединявшихся только против общего врага; знал о зреющем недовольстве среди военных, тосковавших о "старых добрых временах"; знал настроения простых людей, раздраженных всем происходящим; знал о кровавых гангстерских войнах, знал об амбициях чиновников и членов правительства (особенно тех, кто в прошлом были подпольщиками-выродками), знал поименно всех более-менее заметных политических (и не только политических) деятелей и знал даже объем сделок картеля торговых контрабандистов, поставлявших в беспокойную Хонти оружие (в том числе добытое в лесах за Голубой Змеей) и ввозивших в Республику самодельные хонтийские крепкие напитки и пандейские любовные зелья, употреблявшиеся также в качестве наркотиков. Странник знал многое, но не все - кое-что ему было неясно, - и поэтому он затаился в своем Департаменте, приведя в полную боевую готовность все свои личные вооруженные силы со всем их техническим арсеналом.
Странник ждал и дождался: через две минуты после разговора с Каммерером в его кабинете появился секретарь-адъютант Фанк, взъерошенный и встревоженный.
- Докладываю, Экселенц: в дополнение к трем официальным зонам пси-излучения - лагеря военнопленных на Голубой Змее, госпиталь профессора Зефа и окрестности Святого Города - наши детекторы пси-поля зафиксировали еще одну, четвертую зону, нелегальную. Зона создана семнадцатью башнями, находящимися в непосредственной близости к столице и стоявшими в "горячем резерве". Семнадцать башен ожили - они ретранслируют излучение от неизвестного источника, являющегося эпицентром нелегальной зоны. Мощность этого источника невелика - поэтому мы не сразу его засекли, спектр излучения - классический, внушение-мотивация. Диаграмма направленности итогового поля - вытянутый овал, протянувшийся от предместий столицы до Святого Города. Толпу религиозных фанатиков гонят излучением, Экселенц.
"Ну вот, - подумал Странник, - что и требовалось доказать. Маломощный генератор - это или еще один "утерянный" передвижной излучатель, или самоделка. И операторы там у них не слишком высокого класса - поднять весь город они не смогли. А может, этого и не требовалось, и вся эта толпа - всего лишь отвлекающий маневр? Что ж, теперь мой ход".
- Координаты эпицентра?
- Установлены, Экселенц.
- Платформу с излучателем к вылету. Командовать операцией буду лично. Капитана Итарру ко мне.
* * *
- Боги молчат, Мак? - тихо сказала Рада, и Максим не одернул ее за "сказочность" - он был слишком ошеломлен случившимся. Что за ерунда, лихорадочно соображал он, ведь я все сделал правильно, и все в порядке. Почему, почему нет излучения, что случилось? Он быстро проверил все индикаторы и обомлел: индикатор базисного потока показывал "ноль", и его фоновая подсветка погасла. Подача энергии с орбиты прекратилась - не из чего было лепить поле, способное принять любую заданную форму и спектр. А ведь только что, секунду назад, поток был, Максим хорошо помнил показания приборов - стандартное поле-заготовка присутствовало. А теперь его нет, и Город Просвещения беззащитен, массаракш-и-массаракш! Техническая неполадка? Или… Или сработала орбитальная блокировка, вот так взяла вдруг и сработала, сработала сама по себе? Техника Земли надежна, однако абсолютно безотказной техники нет и быть не может, а по закону подлости отказы происходят именно тогда, когда вред от них будет максимальным. Нет, канал блокировки неактивен… Но в чем тогда дело? Упали все спутники, упали и сгорели в атмосфере? Нет, так не бывает.
- Тогда я пошла, - спокойно добавила Рада.
- Куда? - Максим поднял голову.
- А вот туда. Посмотри на экраны, Мак.
И он посмотрел.
…На Город Просвещения хлынула серая волна. Она была серой не по цвету одежды - монотонность эпохи Неизвестных Отцов давно уступила место многоцветью курток, брюк и плащей (новеньких, пошитых в частных мастерских, и поношенных, завезенных из Пандеи шустрыми мелкими торговцами, бойко сновавшими через границу туда-сюда) - она источала серость, она истекала серостью, взращенной в душах людей, еще не знающих ярких цветов радуги. И эта серость ненавидела цвет, - уютно устроившись в захваченных душах, она дремала, причмокивая и посапывая, очень довольная собой, а красный, зеленый, синий, желтый цвета тревожили ее, раздражали, и при всей своей ленивой ограниченности серость не могла не видеть, что по сравнению с буйством красок она уныла и безысходна. Серость могла бы трансформироваться в разноцветность, она могла бы рассыпаться сверкающим калейдоскопом всех цветов радуги, но это требовало от нее усилий, это требовало работы над собой, а как раз этого серость и не хотела ни в коем случае. Серость была по-своему совершенна (во всяком случае, так считала она сама) и не желала меняться. И из этого ее нежелания - и неумения - измениться, приняв цвет, прорастала злоба, злоба лютая, неистовая и беспощадная: к тем, само существование которых заставляло серость взглянуть на себя в зеркало и увидеть, насколько она убога.
Вы, узнавшие, что небо может быть не только серым, но и голубым, что на серых ветвях серых деревьев проклевываются из серых почек зеленые листья, а грязная серая земля рождает красные и желтые цветы, считаете себя лучше тех, кто этого не знает? Вы, несущие цвет, презираете меня, Ее Величество Серость, да? Так я вам скажу, что голубое небо все равно затянут серые тучи, листья пожухнут и превратятся в серые уродливые клочья, а цветы сгорят и распадутся серым пеплом. А вы - вас я затоплю, смешаю с грязью, разотру в серую пыль. Вы, многоцветные, станете такими, как все, а если нет, тогда вы умрете. Вы думаете, что к вашим чистым одеждам не липнет грязь? Как бы не так! Вы упадете в эту грязь, а я долго буду топтать вас ногами, пока вы не станете грязно-серыми - такими же, как я. И вы будете кричать от боли, а я буду радоваться, потому, что вы не будете больше меня тревожить своими нелепыми попытками осушить болото и превратить его в цветущий луг. Я, серость, не могу подняться до вашего уровня, зато я могу сбросить вас вниз и возвыситься над вами, как и положено Ее Величеству. Вперед, мои верные серые рабы, погасите радугу!
Многоглавый зверь по имени серая толпа наполз на Святой Город. Люди лезли через ограду, давя и топча друг друга, подгоняемые диким желанием поскорее дорваться до крови и плоти тех, кто осмелился встать на пути серости. Серая волна захлестнула, она затопляла, глотая все, что ей попадалось. Звенели выбитые стекла, рушились аккуратные постройки, сминались кусты, кое-где уже вспыхнул огонь, и в животном реве серого зверя бессильно гасли крики убиваемых толпой. В Городе было оружие, но толпа была слишком велика, а Мак Сим не готовил из учеников воинов-бойцов - он воспитывал настоящих людей этого мира, которые должны были не воевать и убивать, а просто жить - так, как должен жить любой наделенный разумом. Горстка учеников не могла остановить толпу, подстегиваемую ненавистью…
Рада тем временем подошла к стенному шкафу, открыла его, вынула оттуда автомат и уверенным движением подсоединила магазин. Максим, обернувшийся на щелчок, смотрел на нее с удивлением. Когда она этому научилась, подумал он, вот уж действительно, из всех людей хуже всего мы знаем своих близких.
- Я пойду, - повторила она, застегивая пояс с запасными обоймами.
- Я тебя не пущу!
- Пустишь. Там, - Рада кивнула на экраны, - убивают моих друзей. Моих! У тебя нет права меня задерживать.
- Я с тобой!
- Нет, - она покачала головой. - Зови своих - может быть, они откликнутся и помогут нам, а я пока буду спасать своих. У каждого свое дело, Святой Мак.
Максиму захотелось прыгнуть на нее, отобрать оружие, скрутить, связать и спрятать в шкаф, чтобы она перестала изображать из себя героиню и не лезла туда, где свистят пули и где убивают, но он тут, же понял, что тогда он наверняка потеряет ее, причем навсегда.
Рада шагнула к лифту - тоненькая фигурка, обтянутая светлым комбинезоном, - и он не посмел ее остановить: пожалуй, впервые за все время, проведенное им на Саракше, он увидел, какими станут в будущем жители Саракша - если, конечно, смогут и если этот мир не умрет. Дверные створки шахты разошлись и снова сомкнулись. Кабина ушла вверх.
Если с ней что-нибудь случится, подумал Максим, ощущая нараставшую глухую ярость, я их голыми руками, зубами, я их всех, всех… Спокойно, сказал он себе, спокойно. Эмоции должны контролироваться разумом. Рада права - мое дело - здесь, я должен оживить пульт и спасти тысячи жизней.
Индикатор базисного потока по-прежнему показывал ноль. Контакт с орбитальными комплексами у Сикорски, он руководитель профессорской миссии. Максим трижды пытался выйти на связь, но телефон Рудольфа в Департаменте безмолвствовал, не отвечал и его личный коммуникатор. Неужели там что-то случилось? Только этого и не доставало… Так, проверим еще раз: здесь у меня все готово - схема собрана, не хватает лишь самой малости: базисного потока. Куда он мог деться, массаракш? Черт, ну почему я не перегнал в Город хотя бы несколько мобильных излучателей! Шеф считал, что все машины целесообразнее держать в гаражах Департамента специальных исследований, под его зеленым недремлющим оком, и я с ним согласился, а не надо было соглашаться, нет, не надо было. Мальчишка ты, а не профессор, Максим Каммерер, а еще Святым Маком именуешься. Там, наверху, убивают будущее Саракша, а ты сидишь здесь и тупо-беспомощно пялишься в мертвый пульт, вместо того, чтобы… А чтобы что? К черту рефлексии! Еще раз: рефансляция готова, и как только возобновится подача энергии с орбиты… Но ее все нет и нет, тридцать три раза массаракш!
С экранов лилась ненависть - Максим почти физически ощущал ее концентрацию и напор. Эта толпа не успокоится, пока не уничтожит здесь все живое - серость окончательно обезумела. Мне здесь больше нечего делать, сказал он себе. Автоматика все сделает сама, а я, пожалуй, пойду наверх. Мои друзья, сказал Рада. Да, она права, но не совсем… не только твои… и я докажу это и ей, и себе, причем себе - в первую очередь.
Максим подошел к оружейному шкафу и взял автомат. Да, подумал он, я здесь только и делаю, что стреляю, - думал ли я когда-нибудь, что стрельба по людям станет моей чуть ли не основной профессией?
Проверив оружие, Максим, уже шагнув к шахте лифта, бросил последний взгляд на пульт управления и замер.
Индикатор базисного потока светился ярко-зеленым.
Поле восстановилось.
На излучатели вновь щедро изливался поток энергии, а значит, на Святой Город и на весь Район реморализации лег контур модулированного излучения заранее заданных параметров.